2. Офицеры-любители

Оставшийся путь до Вожделенска проследовали без приключений. Сдача техники прошла без эксцессов и «кровосос» пребывал в прекрасном настроении.
Лысый, однако, умудрился незамечено стащить трубку холодного прицеливания – оптический прицел. Но от охотничьего взора Лобидзе теоретику ползучести незаметно скрыться не удалось.
– Лысый! Ползи ко мне, – позвал Игорь Лысого. – А ну, покажи, что ты от меня припрятал.
– Ничего! Абсолютно ничего у меня нет, – пряча руки за спиной, вяло отозвался Лысый, предчувствуя «грозу».
Игорь схватил Лысого за руку и выкрутив её отобрал какой-то продолговатый предмет, завернутый в промасленную тряпку.
– Ах ты, хряк безволосый! Да ты же самый настоящий расхититель социалистической собственности и казенного военного имущества. Ты опозорил высокое звание советского офицера, – «клеймил» Игорь Лысого. – Да тебя, Лысобон, нужно разжаловать и отдать под трибунал… – Игорь сделал паузу, загадочно при этом ухмыляясь, – Мохнатой партии, причем немедленно. Как ты мог спереть… у меня любимую игрушку,… о которой я мечтал с самого детства. Я – охотник, – Игорь ударил себя кулаком в грудь, – и без оптического прицела просто не могу обойтись. Неужели тебе не стыдно лишать меня единственного наслаждения в жизни.
– Игорь, – взвизгнул безволосый хряк, – да я ведь этот оптический прицел, с «далеким прицелом», так сказать, и, рискуя собственной шкурой, нес тебе в подарок. Хотел, как следует оформить, упаковать и торжественно вручить лучшему охотнику всех времен и народов.
– Молодец, Лысенький! Я всегда знал, что из тебя будет толк, хотя твоя шкура и чересчур толста. Сбылась голубая мечта моего детства.
Через двадцать минут, изрядно поторговавшись, Игорь выменял «ценный подарок» на пять литров самогона у местного населения.
– Живем, пацаны! На дорогу у нас теперь есть стратегический запас, а пока разомнемся винишком, я успел сегодня выменять у местнюганов за двадцать литров бензина. А тебе, Лысый, объявляю мохнатую благодарность. Учись, Серега, как надо работать! Моя школа! – произнес Игорь, доставая трехлитровый бутыль с жидкостью цвета грязной ржавчины, именуемой в этих местах вином.
Четверка офицеров-«любителей» «комфортно» расположилась в «уютном» купе душного и грязного, с наглухо задраенными окнами плацкартного вагона поезда, специально сформированного для доставки «переобученцев» в Дубоухов. Предстояло пересечь Украину с юга на северо-восток. Теорию «любительства» сформулировал Серега:
– После сдачи экзаменов на право управления автомобилем у нас выдают удостоверение, где указана категория водителя: любитель или профессионал. Мы, к примеру, – любители, нас, в общем-то, пять лет учили не по полигону на брюхе ползать. А кадровые офицеры – профессионалы, им четыре года в башку всякие военные науки вдалбливали, тактики-стратегии разные. А потому и спрос с нас как с любителей, если еще проще: хочу – служу, а не хочу – не служу.
– Интересно, Серега, а было такое, чтобы ты хотел? – с издевкой спросил Коля.
– В армии – нет! Пусть профессионалы служат, и ты вместе с ними, – профессиональный прихвостень.

Преодолев за ночь расстояние в сотню километров, поезд медленно плыл вдоль перрона огромной узловой железнодорожной станции Помошная. Железнодорожные пути на подъездах к этой станции располагались в трех уровнях. Рельсов, шпал и контактных проводов было такое множество, что не поддавалось описанию никакими математическими формулами. Но ворон было еще больше. Они плотными рядами сидели везде: на проводах, шпалах, рельсах и просто на земле.
– Смотрите, – пивная! Я пива хочу. Если сейчас наш паровоз остановиться, пойдем пивком побалуемся. Постой паровоз, не стучите колеса, кондуктор нажми на тормоза. Пока еще не поздно нам сделать остановку, не лучше ли глотнуть нам холодного пивка! – пропел, изнемогая от духоты, жары и жажды, Серега.
Действительно, в окне показалась грязная, обшарпанная непогодой и людьми будка с надписью «ПИВО – ВОДЫ». Серега первым вылетел из душного вагона и побежал занимать очередь за драгоценным напитком.
– Сколько брать, по два бокала каждому? – на ходу кричал он.
Светлая и теплая, практически прозрачная жидкость, слегка разбавленная пивом и налитая в относительно чистые бокалы, вкус, однако, имела на редкость мерзопакостный. Сделав глоток, Игорь непроизвольно скривился и, проклиная местную пивоваренную промышленность, отставил бокал. Лысый, на всякий случай, отхлебнув половину сожержимого бокала, последовал примеру Игоря. Коля к «драгоценному» напитку не притронулся. Серега жадными и нетерпеливыми глотками, издавая хрюкающие звуки, молниеносно поглотил содержимое своих двух бокалов, и со словами: «Не хотите, как хотите, мне больше будет», пододвинул поближе к себе и остальные.
– Серега, ты хлещешь пиво тоннами, без разбору, тебе хоть мочу налей, – все вылакаешь. Посмотри на себя, – вылитый Винни-пух,  – рассмеялся Коля.
– На себя посмотри, старуха Шапокляк! – не отрываясь от бокала, процедил Серега.
– Скорее он похож на виносвина, – поправил Игорь. - Хорошо живет на свете наш Петрух, он от водки, пива и вина весь распух, жрет он водку с пивом, словно Виннипух, а от вина его живот уже распух.
– Вино я тоже люблю! – залив в себя содержимое последнего бокала и потирая брюхо, сказал Серега. – Вот теперь Петруня доволен. Конечно, можно было бы еще… но Петрик меру знает. И вообще, Коля, губит людей не пиво! Аш два о – девиз не наш, наш – цэ два аш пять о аш! Кстати девизом Черчиля до конца жизни оставалась фраза: «5—6 сигар в день, 3—4 стакана виски и никакой физкультуры!». Так вот!

С соседнего пути отправлялся пассажирский поезд Одесса – Днепропетровск. Небольшие стайки провожающих замахали руками. Среди них выделялись двое молодых парней, один из которых был одет явно не по сезону: мышиного цвета пиджачок, помятый так, что не просматривалась фактура ткани, под пиджачком, такого же цвета, свитер, с воротником под горло, лет пять, наверное, ожидающий стирки. Брюки землистого цвета встречались с утюгом один единственный раз – на швейной фабрике, но с тех пор прошло не менее трех лет. Ширинка брюк раскрыта настежь, – из четырех пуговиц отсутствовали две средние. Молодые люди, возрастом не старше шестнадцати лет, с трудом держались на ногах, – явно устали от процесса провожания. А провожали они, скорей всего, своих подружек, бывших одноклассниц, уезжающих в областной центр поступать в ПТУ. Одноклассницы, весело хихикая, махали ручонками из окна вагона, – они знали, что обратно уже не вернуться.