Глава 7. ЧП

Видимое из ближнего космоса сооружение циклопических размеров, неестественных пропорций и форм, одним своим видом наводило на мысль о причастности его к сотворению рук человеческих. Высота, продолжавшего все еще расти «монстра», была такова, что накрываемый его тенью сумрак окутывал приличный квадрат ландшафта планеты. С «потолка» атмосферного полета эта часть планеты днем виделась черной дырой, а днем представлялась местом спячки гигантских черепах. Между их бронебетонными панцирями-сводами просматривались росчерки взлетных полос и ангаров для истребителей ПлО (14) и сплошные кольца обороны.
И весь сектор, с проглядывающей из под него купольной крышей, единственного на планете города-подземелья – и растущего ввысь, непонятного разуму, архитектурного творения, именовался «Фениксом». Тем самым «Фениксом», что возвышался над почти пустынным рельефом планеты, и о котором только недавно говорил Мишельг со своим «напарником».
Рукотворное сооружение, на первый взгляд, представляло собой плывущую по кривому отражению зеркал перевернутую пирамиду, или изогнутую трапецию.
«Феникс» на Асмиде-18, был венцом рабского труда каторжан планеты и, «как говорила молва», являлся вершиной научного гения скрываемых большей части «ученых мужей» Т–Дёрна–ва Ханх Шица.
Подстать сюриализму, в воздвигнутой форме, с ее гипертрофированным гигантизмом размеров, все стороны «архитектурного шедевра» поражали разум и воображение тех, кто приземлялся на планету.
Завеса секретности окутывала асмедианскаго атланта настолько, что было известно только его кодовое имя, знание которого, отнюдь не давало ответы на вопросы, зревшие в многочисленных умах. Никто из возводивших «Феникс», и  простых горожан, никогда не был в самом его чреве. Даже «высшее начальство» – совет Асмиде, по распоряжению которого для доставки стройматериала перерыли не одну планету системы, не ведало, что творится у него под носом.

Болезненно переживая необходимость публичного признания преданности и подчинения власти гегемонии Т–Дёрн–ва Ханх Шица совет системы отдал Асмиде–18 на откуп империи. И лишь раз в пятьдесят галактосуток члены совета вмешивались в дела арендованной империей планеты, цинично рассматривая заявки командования восемнадцатой планеты на доставку новой группы заключенных на «стройплощадку», для возмещения потерь в рабочем материале. С каждым разом, необходимое количество рабов росло, чуть ли не в арифметической прогрессии. И каждый раз совет системы брался обсуждать вопрос о возможности выделения, требуемых для «восемнадцатой» каторжан. А после живого обсуждения, следовала безоговорочная ратификация запроса и высылка партии заключенных. Ратификация происходила из раза в раз, так как правители Асмиде знали, что откажись они собирать очередную партию заключенных, её наберут из членов правительства.
Потери же в рабочих исчислялись несколькими десятками за одни долгие сутки «восемнадцатой». Большая часть погибших приходилась на «Бригады-1». Первое время в эти бригады зачисляли осужденных на смерть или на пожизненное заключение. Но когда их стало не хватать, в жернова ведущегося строительства бросили и тех, кто ещё мог надеяться на освобождение. Три раза за одни галактосутки «бригады №1» из восьмидесяти человек, вооруженных фотонными и ядерными резаками, оснащенные супермощными машинами и облаченные в защитные скафандры, неизвестной доселе конструкции, доставлялись на строящийся объект с кодовым названием «Феникс». И чрево бетонной коробки навечно поглощало рабочих бригад, не возвращая ни тел, ни вещей несчастных. По крайней мере, никто не увидал тел пропавших товарищей по несчастью. Да и техника с оборудованием для следующих смен доставлялись новенькие, словно только извлеченное из интеграционных упаковок (15) …


Сон Мишельга был прерван. В то время, когда он погруженный в  полугипнотическое состояние восстанавливался силами после тяжелой трудовой смены его последней вахты, произошла замена его глубокого сна на состояние повышенного возбуждения. И именно это, позволило Мишельгу воспринять – «кожей» ощутить картину творившегося над сводами подземелья.

Купол небес, скрывавшийся под тенью Феникса и в мраке ночи Асмиде осветился вспышкой проскочившей сварочного резака.Редкие обзорные Экраны каторжанских «бараков» осветились аурами защитных полей, невиданной мощности. Их, мерцающие золотым сиянием, рубежи прошивались фейерверком алых трассеров извергаемых ожившими зенитными батареями. Соприкасаясь с границей полей, трассера высекали снопы искр горевших нестерпимым для глаз белым огнем, прошивали силовой рубеж и тонули в мраке поднебесья. Боевые энерголучи метались среди хаоса творившегося светопреставления, подобно световым столбам осветительных прожекторов. Они - то скрещивались, осыпая поверхность планеты каскадами искр, больше напоминавшими низвергающиеся на землю потоки небесного огня. То упирались в поднебесье, застывая на какое-то мгновение в вертикальном положении, для того чтобы тут же вновь сорваться в бешенную пляску. Планета содрогалась от вибрации тысячетонных генераторов и реакторов, от залпов множества орудий и от чего–то еще, чего Мишельг, находясь в спальном–боксе (16), пока видеть не мог. В данный момент он полагался только на свои уши, до которых доносился звук, развернувшегося на поверхности, сражения. То, что это было сражение - Мишельг не сомневался, так как отчетливо слышал: речитатив скорострельных орудий, монотонный гул энергопитающих подстанций, неприятный зуд силовых полей и противный визг перехватчиков, атакующих неведомые цели.
Впервые, привыкшая к шуму стройки и рокоту размеренного транспортного движения, поверхность планеты издала рык своей ПлО и познакомила невольных поселенцев с голосом боя. В эти предутренние часы Асмиде–18 показала оскал своих зубов, способных разгрызть и перемолоть любого противника, вторгшегося из космоса.
– Мишельг, что это?! Может быть, учения?! – бросил кто–то из глубины колоны заключенных, бегущих в укрытие.
Мишельг не успел даже посмотреть в сторону, откуда пришел крик. Его, вышедшего из своего персонального спального–бокса, подхватили следовавшие волна за волною, толпы бегущих и понесли в сторону «бомбоубежища «№ 5». Сопротивляться движению, пытаться выбраться из бегущего живого потока, или еще хуже, прорываться в противоположном направлении, было опасно для жизни. Безжалостная человеческая масса, спешащая занять место в укрытии, просто затоптала бы вставшего на ее пути человека. Понимая это, Мишельг включился в бег по галереям подземного города, соревнуясь в скорости и в ловкости работы локтями. И лишь очутившись в более спокойной обстановке – в укрытии, Мишельг смог упорядочить мысли, хаотично бродившие в голове, отдышаться, и в конце концов, оценить ситуацию. Благо, вмонтированные в стены укрытия экраны внешнего обзора, давали достаточный объем информации.

– О великая галактика! Это что–то неправдоподобное! Фантастика! Такого я еще не видел! – только и смогла сказать неотъемлимая часть человека, бывшего с космосом на «ты».

Такое доводилось видеть немногим. Еще меньше было тех, кому посчастливилось выжить после такого. Случилось то, что случалось не чаще одного раза за несколько миллионов галактолет. Орбита планеты совпала с траекторией астероидного роя. Войдя в него на встречном курсе Асмиде – 18 подверглась жесточайшей бомбардировке каменными обломками, входящих в жиденькую атмосферу планеты со скоростями более пятнадцати сотых галактокилометров в секунду (~ 50 км/ч). Ежесекундно в атмосферу врывались десятки обломков размером до километра и сотни более мелких «пришельцев». Все крупные, и большинство мелких капель космического дождя, разносились взрывами ракет и снарядов на мириады элементарных частиц и кванты энергии. А те же, что прорывались сквозь огневой заслон, разбивались о многослойную силовую защиту, превращаясь в пыль, которая в свою очередь, соприкасаясь с полем, разлагалась на отдельные атомы.
По истечению нескольких галакточасов, бомбардировка усилилась Падающие с неба глыбы уже давно превратили незащищенную силовыми полями пустыню в горный массив, закрытый от глаз тучами пыли, взлетающей к небу со скоростью взрыва, и горящими росчерками падающих в атмосфере космических тел. Введенная в действие с первых секунд бомбардировки, ПлО была уже не в состоянии сдерживать усилившийся натиск стихии в верхних слоях атмосферы, на рубеже огневого противодействия. Теперь даже отдельные крупные астероиды достигали «зонтика «силовой защиты, которая, не смотря на всю свою мощь и эшелонированность, была не в состоянии «перемолоть «такие массы материи на элементарные составляющие. Дождь из глыб, размером до нескольких метров, получающийся в результате распада  гораздо больших глыб, в течении нескольких секунд смял все постройки и объекты не укрытые под бронированными сводами.
«Зря! – наблюдая за битвой, в которой сошлись человек и природа, злился на собственное бессилие Мишельг. – Зачем?! Зачем, нужно было поднимать перехватчики?! Они не столько уничтожают эти глыбы, сколько мешают вести огонь зенитчикам».
Впрочем, злиться на истребителей к тому моменту не имело смысла. Большинство перехватчиков было разбито каменным ливнем и сожжено «меткими «зенитчиками». Те же, кому посчастливилось уцелеть, заняли позиции на безопасном расстоянии, вне потока каменной реки. И уже оттуда продолжали поражать астероиды огнем бластеров и пушек, сжигая и дробя их каменные тела.
«Еще час, от силы два - и нас погребет под обломками прорвавшихся астероидов. – оценивая ситуацию, думал тот, кому оставалось не более десяти часов, до обретения свободы. – Глупо! Погибнуть на пороге новой жизни. Ах, как глупо...»
К счастью вполне реальным предсказаниям не суждено было сбыться. Медленно (~ 18 град/чаc) и неумолимо, невзирая на удары космической стихии, вращаясь вокруг своей оси, Асмиде – 18 подставила под удары камнепада другой район своей поверхности, выведя руины города из под фронтального «обстрела». Дрожь бетонных сводов и сотрясение стен убежища заметно ослабели. Лишь висящая в воздухе пыль бетонной связки, сыпавшаяся с потолка, из проемов разошедшихся плит, напоминала о том, что еще несколько минут назад занимать вертикальное положение в убежище было невозможно, так как пол просто выпрыгивал из под ног. Уже не так часто экраны транслировали картины врывающихся в атмосферу обломков больших размеров, большая часть которых теперь сотрясала поверхность планеты в нескольких тысячах километрах от города. Напряжение первых минут боя спало, планета развернувшись к потоку боком, прошла пик бомбардировки, миновав основной наиболее плотный рой. Зенитчики прекратив вести беспорядочную, хаотичную стрельбу, несколько успокоились и очереди трассеров стали чаще поражать поредевшие ряды космических скитальцев, да так эффективно, что ни один астероид последнего натиска не достигал защитных полей, аннигилируя в вспышках взрывов. Все шло к своему счастливому логическому концу.
И именно в этот момент, когда схоронившиеся в убежище каторжане сделали первый облегченный вздох, предвкушая близкое спасение, стены убежища поразила болезненная дрожь. Сквозь многометровую толщу бетонных перекрытий, донесся приглушенный накатывающий на убежище грохот далекого взрыва, прогремевшего где–то на поверхности. Как всегда бывает, в подобных случаях, погасли обзорные экраны и освещение. В кромешном мраке, огромное убежище вдруг стало необычайно маленьким и тесным. В помещении, забитом недоумевавшими и испуганными  людьми, поднялся ропот. Вслед за этим мгновенно, цепной реакцией, рванул панический вопль. Людская масса вскипела...
– Стойте, идиоты! – используя всю мощь легких, кричал Мишельг, стараясь перебороть поднявшийся шум. – Куда вы прете! Остановитесь! Стойте на своих местах!
Будучи человеком, искушенным в возможных последствиях прогремевшего снаружи взрыва, Мишельг быстро сообразил, что произошла разгермитизация боковой галереи ведущей в убежище, и любая попытка покинуть его - неминуемо окончиться смертью в  хлоро–аммиачной атмосфере, близкой к абсолютному нулю температуры. Но растолковывать это обезумевшим от страха, и поддавшимся инстинкту толпы, людям было бесполезно, да и времени на это уже не было. Прилагая неимоверные усилия, чтобы двигаться против течения людского потока, Мишельг с трудом пробрался к блоку регулирования внутреннего давления. Выбирать величину давления не было времени – заключенные уже таранили гермодвери подручными средствами. Крутанув реле управления до предела регулировочной  шкалы, Мишельг мгновенно почувствовал сильнейший удар по ушам. Глаза затекли кровавой пеленой. Сознание помутилось. И в следующий миг, потеряв остатки сознания, он сполз по стене к ногам падающих каторжан.
Система компенсации давления воздуха сработала безотказно. Резко скакнувшее вверх давление повергло всех в состояние шока. Большая часть заключенных распласталась на полу не подавая признаков жизни. Те же  - кто смог выдержать давление в пять–шесть раз превышающее нормальную величину, затравленно озирались выпученными глазами, и на сколько хватало сил, сжимали руками раскалывающиеся от боли головы. Положение было критическим, но все– же, более привлекательным, по отношению к перспективе отравления атмосферным хлором.

Розово–перламутровая палата госпиталя, была первым, и пока что единственным свидетелем пробуждения героя дня. И возвращение в сознание человека, несколько часов назад спасшего более чем десять тысяч рабочих рук от глупой бессмысленной гибели:
 
– Ты думаешь что поступил правильно?
– Да.
 – Может быть был иной, менее болезненный способ остановить людей обезумевших от страха?
– Возможно, но я ничего другого придумать не мог.
– Ты слишком торопился?
– Да. Торопился. Я чувствовал, что запаздываю с реакцией. Ведь если бы не хаос и паника, мешавшие взламывать шлюзы, я не успел бы даже добраться до регулятора.
– Может быть так все и было. Но тебя могут обвинить в преднамеренном увечии каторжан. А это чревато продлением срока.
– Могут. Но, во первых, я в любом случае останусь жить, а во вторых в тот момент думать о таких нюансах было недосуг. Нужно было либо спасаться, либо мечтать о чуде. Я выбрал первое!
– Не знаю, как насчет надеяться, но то, что ты сам сотворил чудо, оставшись в живых и сохранив, при этом, жизнь другим - это факт.
– Надеюсь там учтут это, – подняв глаза к своду потолка, ответил своему вечному контролеру и судье "Я-2" Мишельг, думая не о благосклонности всевышнего, о существовании которого забыли лет семьсот назад ( ~ 200 лет ), а о справедливом подходе асмедянского начальства.

Лишь только окончился диалог с «Я–2», как в палату вошел представитель губернатора Асмиде–18. Этого мутировавшего гуманоида Мишельгу приходилось видеть и раньше. Он, очевидно, курировал «стройку», так как довольно часто появлялся на рабочих площадках. Пододвинув своей четырехпалой, двухлоктевой рукой стул к больничному ложу Мишельга, представитель губернатора с некоторой опаской сел на него, аккуратно согнув ноги также имевшие по два колена. Причем если его рука в обоих локтях сгибалась в одном направлении, то нога - в разных. Верхнее колено соответствовало человеческому, а вот нижнее если можно так сказать позволяло делать шаги в сторону, не раздвигая ноги в бедрах. Всматриваясь мутно розовыми глазами, не имевшими зрачков, в лицо Мишельгу, это творение природы, обдало его потоком горячего воздуха, вырывающегося из жаброподобных ноздрей при выдохе.

– Урод?! Только на этой Асмиде он и мог стать начальником! Посмотрел бы я на него в центре! Наверное жил бы в дренажсистеме и питался объедками космопорта! Если не погиб бы от рук шпаны, – даже не надеясь на ответ Мишельга, достаточно лояльно относившегося к мутантам и негуманоидам и имевшем среди них знакомых и приятелей, брезгливо возмутилось «второе–Я».

– Как чувствует себя спаситель черных душ наших заключенных? – переливающимся, словно журчащий ручей, голосом с проскальзывающим свистом, спросил Мишельга нежданный гость, растянув в ужасном подобии улыбки безгубый рот с торчащими в разные стороны треугольными зубами.
– Как всякий нормальный, свободный гражданин нашего государства, – не особо обращая внимания на черты  лица собеседника, улыбнувшись ему в ответ ответил Мишельг.
– Это хорошо, что вы чувствуете себя полноправным гражданином империи. И это дает мне право думать, что вы будете себя чувствовать гораздо лучше, когда узнаете следующее: за спасение рабочего персонала, в котором мы испытываем острую нужду, вы получите вознаграждение в пятьсот валютных абсолютов (17) из личной казны Его Величества Т–Дёрн ва Ханх Шиц.

 – Узнай, узнай! Деньги уже поступили? И если нет можно ли их перевести на твой домашний адрес? – услышав последние слова «второе–Я» позабыло о своей брезгливой неприязни. – Интересно было бы узнать как отреагировала царствующая особа, на появлении в списке премированных твоего имени? Хотя, скорее всего за три года Его Величество забыл о твоем существовании.
 
– Деньги уже пришли? – Ничего другого как озвучить слова второго–Я  не пришло на ум Мишельгу, чувствовавшему, что дальше упорно молчать дальше было не прилично и неудобно.
– Я гляжу у вас деловая хватка! – вновь сморщив уголки губ в легкой усмешке, подмигнул представитель губернатора. – Но не стоит беспокоиться, к моменту вашего выздоровления, деньги будут переведены на Асмиде. И вы в тот же день, если захотите, сможете получить их, и улететь с планеты. Только вот одно неудобство, все рейсы, что есть с Асмиде, идут только на Арез. А там после карантина и процесса спецфильртации, сможете пересесть на нужный вам лайнер. Если конечно захотите!
– Да, уж я точно от этого не откажусь. Шесть лет каторги напрочь отбили у меня к этой планете всякую любовь, в возможности которой я сомневался и до вынесения приговора.
– Но как мне кажется эти эмоции, не смогут вам помешать почувствовать запах больших денег и лавровых листков венка славы, которые ждут вас, если вы примете мое предложение остаться на Асмиде–восемнадцать.
– Вам так кажется?
– Да.
– Вы ошибаетесь! – Мишельга обидели слова, высказанные сидящим у кровати мутантом.
– Но может у вас все же сохранились то честолюбие, и то усердие, некогда позволившие Мишельгу Талю дослужиться до поста командира линейного корабля.
– Вы хотите мне что–то предложить?! – понимая, что такие слова имеют под собой потаенный смысл, прямо спросил Мишельг.
– Да. – представитель облизнул заостренным язычком блестящие зубы, и засвистел далее. – Вместо того чтобы лететь в центр или еще хуже в столицу, на место прежнего жительства, Я вам предлагаю остаться на планете и принять пост командира охранно–заградительного батальона космопехоты, с заключением постоянного контракта на три галактогода.  С соответствующей высокой оплатой и возможностью последующего перехода в линейные подразделения метрополии на полноценную офицерскую должность. С приличным заработком. Что вы на это скажете?
– Вы знаете, прежде чем что–либо сделать или на что–то решиться, я обдумываю и взвешиваю все нюансы...
– Гм – м. – кивнул головой собеседник, – Чем больше я вас узнаю или, скажем, познаю в общении, тем больше вы мне нравитесь. То, что вы не даете ответа, не обдумав его, говорит в вашу пользу. Но только у меня к вам будет просьба - не затягивайте решение. Вакантное место может и уйти.
– Как только надумаю, сразу свяжусь с вами. Все равно мне еще здесь придется побыть некоторое время в бездействии...
– Хорошо. Я буду ждать вашего ответа. Как надумаете свяжетесь со мной по видеоканалу. Вот вам для этого моя карта видеопоиска (18). – Протянув своими странными руками карточку, пообещал представитель губернатора, уже собравшийся уходить. – Да, кстати  забыл представиться. – Первый заместитель губернатора сектора Асмиде, Тарик Зор.
Тарик Зор ушел, оставив Мишельга в одиночестве, точнее наедине с неподчиняющейся ему частью сознания – с вторым–Я.


– Ты что хочешь отказаться от такого заманчивого предложения?!
– Конечно! Мне эта каторга...

–Тебе эта каторга... – словно передразнивая своего хозяина, повторило «Я–2». – А ты что думаешь, что в миру тебя примут с распростертыми объятиями? И не глянут в функциональное свидетельство, в котором будет стоять пометка о судимости. Да еще и по статье, подразумевающей измену Родине и несоответствие ранее занимаемой должности. Нет, дорогой мой, каторга там сменится постоянными мытарствами.
– Да но я столько лет не видел семью. Не видел столько, что уже не помню взгляда жены, и не знаю лица подросшей дочери. И вообще, я устал от одиночества и мужской компании!
– Но дело в том, что они, наверное, забыли о тебе. И возвращаться тебе особо то и- некуда.
– Да как ты смеешь! Даже не смей думать о таком!
–  Хорошо, хорошо. Извини за гнусное слово. Но скажи мне, что ты будешь делать, вернувшись к семейному очагу? Без работы, без денег, без перспектив на будущее! Если жена тебя не забыла, то пусть подождет еще немного. По крайней мере, когда вернешься домой, с деньгами и направлением на действительную службу, ты не ляжешь камнем не шею семьи. На плечи жены, которая выдержав муку ожидания, не выдержит еще одного испытания – содержания отовсюду гонимого капитана–неудачника и уйдет от тебя. А если ты так о ней печешься, то у тебя в новой должности всегда будет возможность связаться с ней и сообщить – «Потерпите, осталось совсем немного. Еду.»
– Зря тратишь свое красноречие! Бестолку! Не останусь!




СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ 
 « ИЛЛЮЗИИ МЕЖЗВЕЗДНОЙ ЖИЗНИ » к роману «Цивилизация синтеза»

ПлО (14) – планетарная оборона. Род военно–космических сил, отвечающий за безопасность и неприкосновенность планет.

интеграционная упаковка (15) – удобная для транспортирования тара, в которую закладываются необходимые для транспортировки вещи в виде набора дезинтегрированного аморфного вещества. Которое при извлечении из нее, пройдя процесс интегрирования, принимает вид прежнего предмета, до момента его дезинтегрирования. Интеграционная упаковка предназначается для транспортировки длинномерных и негабаритных предметов личного пользования.
 
спальный–бокс (16) – саракофагоподобная камера, используемая для принудительного, востановительно–расслабляющего сна, насаждаемого методом глубокого гипноза.