15. Люботин

Серега проснулся оттого, что воцарилась какая-то подозрительно замогильная тишина. Колеса не стучали на стыках, не было мерного покачивания вагона, под который так сладко спится в поездах дальнего следования. Часы показывали семь утра.

… Вчерашний день был насыщен событиями. Рано утром побежали на рынок скупать сало. Предстояло прожить полтора месяца в холодной и голодной казахстанской пустыне.
– Пацаны, чем-то нужно запастись. Жрать там нечего. Откинем ласты от голода. Что будем брать, у кого какие предложения? – спрашивал накануне Игорь.
– Я предлагаю взять водки – и побольше! – Серега, как всегда, рассуждал «трезво» и излагал мысли прямолинейно.
– Серега, – ты полный идиот, – вскричал Коля. – Водку мы вылакаем за два дня, а чем закусывать?
– А что, интересно, здесь можно взять? В магазинах даже пыль с прилавков исчезла, – грустно произнес вечно голодающий Лысый.
– Да-а-а! С вами каши не сваришь. Водку жрать вы все горазды – это дело нехитрое, а пошевелить своими заспиртованными мозгами не хотите, – возмутился Игорь. – Я предлагаю купить сало – засолим – хватит надолго.
Сало выбирали «долго» – от «богатейшего» выбора просто глаза «разбегались». «Мясной корпус» Дубоуховского колхозного рынка был чуть больше, чем купе плацкартного вагона. Вокруг единственной колодки для рубки мяса заняли «оборону» три «продавца», отгороженные от «покупателей» узкими бетонными прилавками. На прилавках валялись четыре синие, обезглавленные тушки каких-то животных, при жизни бывших то ли котами, то ли кроликами.
– Игорь, куда ты нас привел? – возмущался Серега. – Мы же не корейцы, чтобы жрать собак. Тут, не то что сало, тут даже сдохшего своей смертью от старости цыпленка не найдешь. Видно, не судьба…
Друзья угрюмо побродили возле «усопших» тварей, взглядами уничтожая несчастных «колхозников», и направились к выходу. Один из «колхозников», внимательно следивший за перемещениями «искателей пропитания», напряженно что-то жевал, широко раскрывая рот и чавкая. Сообразив, что потенциальные покупатели собираются уходить, он оторвался от еды и спрятал под прилавок огромный ломоть хлеба, на котором лежал кусок белого сала с красными мясными прожилками, толщиной с большой палец. Затем тщательно вытер руки о «белоснежный» фартук с кроваво-черными пятнами и обратился к погрустневшим друзьям:
– Хлопцы! Я до вас обращаюся, охвицеры. Шо вы шукаете? – дожевывая, спросил он. – В мэне е сало. Вам не трэба? Йдить до мэне.
Торговались упорно и долго, – минут сорок. Достигнув консенсуса, Серега протянул «мяснику» новенькую зелененькую пятидесятирублевку. «Мясник» взял купюру и, вытянув руку, посмотрел её на свет.
– Что смотришь, дядя? – спросил Серега.
– Та гляжу, чи нэ фальшыва, – ответил «дядя».
– Если твоё сало не фальшивое, то мой полтинник, тем более. Смотри внимательно, дядя, – сбоку Володька прищурился и подмигивает!
Довольные покупкой, друзья, с кусками сала общим весом килограммов тридцать, спешно убежали в баню. После бани, неведомо отчего, сало резко потяжелело и, несчастный Лысый, корчась от тяжести, взвалил его себе на голову. В таком виде прошествовали через весь город в казармы. Военный патруль, повстречавшийся на их пути, был крайне недоволен таким восточным способом транспортировки продуктов.
– Едем в Казахстан. Тренируемся, там все так ходят, – восток! – отшутился Серега.
Закончив погрузку техники поздно вечером, личный состав полка расположился в пассажирских вагонах, ожидая отправки эшелона. Свободные от караула, уставшие от хлопот, военнослужащие безмятежно спали, когда, наконец-то, эшелон отправился в дальний путь по маршруту: Дубоухов – Купянск – Валуйки – Георгиу Деж –Ртищево – Саратов – Урбах – Актюбинск – Эмба…

В этот ранний час почти все пассажиры воинского эшелона сладко спали. Серега посмотрел в окно. Там вяло кружили белые «мухи», пытаясь высадить на землю свой пуховый десант. На соседнем пути стоял товарный состав из вагонов, груженых доверху углем. Мимо прошел железнодорожник с молоточком, простукивая буксы. Поезд стоял на какой-то большой станции уже минут двадцать. Серега поднялся и тихо выскользнул из купе в коридор. От соседнего перрона, быстро набирая ход и завывая, отошла электричка. На перроне перед зданием вокзала никого не было. Всех желающих проглотила хищница электричка. Над входом в зал ожидания висел продолговатый щит, на котором красовалась надпись:

                МПС СССР ЛЮБОТИН Южн. Ж.Д.

Серега обвел взглядом пустующий перрон и собрался, было, вернуться в купе. Но в конце перрона возле ступенек, ведущих на пешеходный мост, он увидел какую-то будку, возле которой стояли два мужика и потягивали из кружек золотистого цвета жидкость. «Пиво!» – пронзила мысль Серегу, – «Глотну, хотя бы одну кружку». Пенный напиток производил на него большее впечатление, чем красная тряпка на быка. Серега быстро надел сапоги и китель, но был остановлен Лысым, шепотом спросившим:
– Серега, ты куда?
– На пиво. Хочешь, пошли со мной, – шепотом ответил Серега, боясь разбудить спящих Игоря и Колю.
– Не хочу. И тебе не советую, – еще от поезда отстанешь.
– Не каркай!
Серега выскочил из вагона, осмотрелся, – вдоль эшелона ни одной живой души, и поскакал через пути, словно теннисный мячик. Заливая в себя третью кружку теплого напитка (по желанию холодное пиво разбавлялось горячим, подогретым, тут же, в чайнике на электроплите), Серега услышал быстро нарастающий гул, стремительно пронесшийся с головы эшелона в хвост. Локомотив резко дернул тяжелый состав, и грохот и лязг сцепных устройств передался от первого вагона к последнему, как по цепочке. Вагоны, нехотя, стронулись с места и плавно покатились. Серега поставил недопитую кружку и бросился через пути к своему вагону, медленно уплывающему от него. Навстречу Сереге, по соседней колее, медленно двигался маневровый локомотив. Локомотив противно загудел, Серега, вздрогнув, взвизгнул.
Лысый заснуть уже не мог. Что-то его беспокоило. Серега не появлялся. Вдруг, вагон, с металлическим лязгом, резко дернулся, и в окне медленно поплыли вагоны с углем. Лысый вскочил, открыл дверь купе и в окне увидел прыгающего через рельсы Серегу, навстречу которому несся тепловоз. Тепловоз протяжно и противно загудел, а Лысый мерзко закричал:
– Игорь! Петруха от поезда отстал! Что делать?
Игорь вскочил как ужаленный, выскочил в коридор и, увидев скачущего через рельсы Петруху, дернул стоп-кран. Состав, завизжав, как собака, которой откусили хвост, остановился. Вагоны, натыкаясь один на другой, передали грохот от столкновения в обратном порядке. Серега запрыгнул в вагон и спрятался в туалете.
Из соседнего вагона на перрон выпрыгнул подполковник Болотный, с красной повязкой на рукаве и такого же цвета лицом.
Переговорив о чем-то с дежурным по станции, он залез обратно. Дежурный поднял руку с белым кружком, разрешая отправку. Закачав воздух в систему, локомотив предпринял вторую попытку отправиться.
– Выходи, козел винторогий, все равно убью! Анна Каренина недобитая! Пивной горшок! – кричал Игорь на закрытую дверь туалета, из-за которой, в ответ, неслось какое-то невнятное кудахтанье.
Дверь, ведущая в тамбур вагона, открылась, и оттуда влетел взбешенный Болотный, дежурный по эшелону.
– Лобидзе! – завыл Болотный. – Что здесь происходит, кто сорвал стоп-кран?
– Я, товарищ подполковник, – ответил Лобидзе. – Смотрю, поезд тронулся, а Гаркенко нет. Я подумал, что он отстал от поезда и дернул стоп-кран. А он, оказывается, в сортире сидел.
– А что ты теперь делаешь?
– Хочу его оттуда достать, чтобы рыло начистить, а он не хочет.
– С вами, точно, «тронешься» скоро. Ты его, это… не очень сильно чисти, – немного оттаяв, произнес Болотный и отправился в свой вагон.
Серега-же настолько испугался, что до конечной станции его нельзя было вытащить из купе «ни за какие коврижки».

Эшелон, набрав скорость, с диким упрямством двигался на восток. Не останавливаясь, проехали индустриальный Харьков, проследовали огромную узловую станцию Купянск и пересекли границу Украины с Россией. Остановился эшелон на станции Валуйки, Юго-Восточной ж.д. Здесь поменяли локомотив и раздали обед сухим пайком.
Вагон остановился напротив деревянного одноэтажного сарая, на котором висела вывеска с манящей надписью «БУФЕТ». Сарай моментально обступили пассажиры эшелона, – всех вместить небольшое помещение сарая было не в состоянии. Среди желающих «поправить здоровье» стояли Игорь, Коля и Лысый. Картинно заливая в себя пиво из темных бутылок, они жестами приглашали наблюдавшего за ними из окна вагона Серегу. У Сереги рекой текли слюни, но… второй раз прыжки по рельсам он бы не вынес.

Поезд, до отказа набитый солдатами, прапорщиками, офицерами и боевой техникой, неспешно катился по Центрально-Черноземному району. Кругом, куда не глянешь, до самого горизонта простиралась распаханная равнина, однообразие которой изредка нарушали небольшие лесные массивы.
– Тут сахарную свеклу выращивают. Самогонный край, а, вернее, рай. Только прудов маловато. Нечем поливать плодороднейшие земли, – возвестил Коля.
– А ты откуда осведомлен? – спросил Игорь.
– Наш институт получил задание на проектно-изыскательские работы по мелиорации этого района…
– Все, крышка плодородному краю! – не дал договорить Коле Серега. – Теперь здесь, не то что самогон не из чего гнать будет, но и пить его некому будет, – все вымрут от жажды.

В Валуйках запасливый Шура Андреев, прикупив несколько бутылок водки, одну припрятал в будке РЛС своего подразделения, заодно проверив целостность и сохранность боевой техники и военного имущества.
К вечеру компания в составе Шурупа, Крючка, командира четвертой батареи Дрючина и прапорщика  Сивоконя, с опережением графика уничтожила все запасы спиртного. Крючок, как наименее «выдержанный», уже «откинулся», сидя в углу на первой полке, и тихо похрюкивал, заглушая мерный стук колес.
– Не та школа, – проговорил Сивоконь, кивая в сторону спящего Крючка. – Хлопнул три рюмки и сдох. А что нам делать, время-то еще детское, а горючее уже закончилось?
– У меня есть идея, – сказал Шуруп, – если поезд остановится на каком-нибудь полустанке, я достану…