16. День соревнований

Прапорщик Сивоконь прославился тем, что никогда и никем не был замечен трезвым. В армии, оставшись на сверхсрочную службу, он прослужил уже десять лет. Раза два, или три, его пытались уволить. Но, видимо, какую-то «военную тайну» он знал, и все «сходило ему с рук». Но, в то же время, он был чрезмерно болтлив (за что получил прозвище «Электротрепло»); при любом застолье легко справлялся с обязанностями тамады, пока не надоедал всем и его не выгоняли. Слова сыпались изо рта этого «ходячего репродуктора» совершенно беспрепятственно, заваливая собеседника кучей невероятных историй. Переговорить его, также как и перепить, было сложно.
Но Игорь, как натура устремленная к лидерству, не мог смириться с этим, и решил устроить соревнования, для чего отправился с Шурупом и Сивоконем  в кабак «У Лилюхи». Условие выигрыша простое – кто последний свалится, тот и победил.
Открыли соревнования забегом на короткую дистанцию – с низкого старта «рванули» по «стограммовке». После успешной эстафеты «четыре по сто», соревновались в «беге с препятствиями» по забегаловкам Приднестровска. Первый тур соревнований закончился без явного преимущества кого-либо. Второй тур состоялся в задымленном полуподвале пивного бара «Виктория» и включал спортивное троеборье (сто граммов водяры, стакан «портюши» и бокал пива) и закончился «потерей» Шурупа. Прикупив бутылку «крепляка» и, взяв под руки сошедшего с дистанции Шурупа, «спортсмены» поволокли его в двенадцатую комнату, хотя это было непросто, – сапоги цеплялись за все неровности почвы и тормозили движение и, к тому же вес Шурупа, с учетом выпитого, значительно увеличился.
В девять вечера Серега стал заметно нервничать. В этот поздний час отсутствие Игоря означало одно, – он явится «никакой». А то, что приход в таком состоянии не предвещает ничего хорошего, Серега убедился на собственной шкуре.
– Серега, с кем он мог зацепиться, не знаешь? – спросил Женя.
– Наверное с Шурупом. Они «намылились» из парка еще в четыре часа и больше не появлялись. И рыжий коняра был с ними. Уверен, что заявятся сегодня в «урагане». Может, сразу перебраться спать в другую комнату? – безрадостно произнес Серега.
– А почему? – спросил его Лысый.
– Когда явится, поймешь почему, – ответил Серега. – Помнишь, Женя, как он первый раз, прошлой осенью явился…

… В тот осенний день к одному из подчиненных Игоря, рядовому Мухобидзе, приехали родственники из Грузии. Остановились они в гостинице «Притения», куда привел Игорь их любимое чадо. Что такое грузинское гостеприимство, Игорь не только догадывался, но и прекрасно знал. Но родственнички Мухобидзе сразили его наповал в прямом и переносном смысле. Накормив и напоив, родственники доставили «генацвале Илико» к двери двенадцатой комнаты и удалились. Илико осталось лишь сделать три последних шага самостоятельно. И он их сделал.
Дверь распахнулась, словно ее вышибли стенобитным бревном, и в комнату «бодрым строевым» шагом вошел «генацвале Илико», сделав ровно три шага. Остановившись посередине комнаты, Илико замер и, продержавшись в вертикальном положении секунды три, потерял равновесие и отвесно, как бревно, рухнул на спину, произведя невообразимый грохот. Фуражка от удара об пол слетела с головы и выкатилась в открытую дверь. «Казалось бы, что ничего страшного не произошло, – ну устал человек, целый день проведя в казарме и на плацу, воспитывая советского воина в духе патриотизма». Так мог подумать посторонний человек.
Попытка оторвать от пола стокилограммовую тушу не увенчалась успехом. Подтащив «уставшего» Илико за ноги к кровати, друзья предприняли попытку раздеть его, не поднимая с пола. Но Илико вдруг очнулся и махнув своей ручонкой, зацепил Колю и Серегу, которых ударом сдуло, как ветром. Женя в это время стаскивал со второй руки Игоря мундир, что его и спасло. Попытки раздевания пришлось отложить часа на полтора. Все это время, делая отчаянные попытки встать, Игорь материл на чем свет стоит ни в чем не повинного Серегу, грозя «начистить ему рыло». В конце концов, часа через три, Женя умудрился утихомирить и раздеть Илико. Как только «генацвале» удалось загрузить на кровать, наступил покой – Илико моментально захрапел…

– И что теперь делать? – холодея от ужаса, спросил Лысый, выслушав «душераздирающий» рассказ.
– Что делать? Что делать? – передразнил Серега Лысого. – За бутылкой бежать, все равно заставит. Ночь предстоит бессонная.
В этот момент в дверь что-то тупо уткнулось, издав глухой звук. В открывшуюся, вслед за ударом, дверь, державшиеся с трудом на ногах «соревнующиеся» волоком втащили в комнату бессловесное тело Шурупа и швырнули в проходе. Игорь, исподлобья, взглядом коршуна, «тепло» посмотрел на встречающих его товарищей, после чего стукнул кулачищем по столу так, что графин, стоявший на нем, подскочил, и в воздухе распался на мелкие осколки.
Переносом тяжестей на большие расстояния в сочетании с ходьбой зигзагом по пересеченной местности, закончился второй тур соревнований.
Третий тур начался с разминки. «Разминались» «креплячком». Приняв «допинг», Игорь скинул с себя сапоги, галифе и мундир и остался в трусах, рубашке и галстуке. Почувствовав второе дыхание, Игорь заорал:
– Лысый! Рисуй мишень.
– Какую мишень? Где? – недоумевал Лысый, начиная бледнеть.
– На шахфанере.
– Ме-ме-ела нет, – еле слышно пробормотал Лысый.
– Так найди! – гавкнул Игорь. – Или сейчас ты будешь мишенью. Рисуй, или начищу рыло, свинота лысозадая.
Лысый, побледнев окончательно – лицо его цветом напоминало большой кусок мела, выскочил из комнаты. Вернувшись через минуту с кусочком мела, он трясущейся рукой нарисовал на двери шкафа два корявых круга.
– Молодец! – сказал Игорь. – А теперь будем соревноваться в мек – мет – мектко – тьфу – сти. Метание кулака в цель называется. Я первый.
Игорь включил магнитофон на полную громкость, дабы «заглушить» удары, подошел к дубовому шкафу, размахнулся, и со всей дури грохнул по дверце. Петли на пудовой двери шкафа, простоявшего четверть века (много чего и кого повидавшего на своем веку), срезало как ножом. Дверь, потеряв всякую связь со шкафом, рухнула на Лысого. Из динамика магнитофона на всю свою мощь неслась песня "Tie Your Mother Down" (Свяжите вашу мать) группы “Queen” из альбома “A Day At The Races”* («День соревнований»), но грохот ломаемой мебели заглушить не смогла.
– А мишени уже нет! – обрадовано сказал Сивоконь.
– Лысый! Мишень нарисо – ва – вы – ва – твою мать, не можешь! Убью, хрюндель ползучий!
– А я на голове могу! – с криком вскочил Сивоконь.
– Я тоже! – тут же отреагировал Игорь. – Лысый! Подушку дай.
Швырнув подушку Лысого на пол, Игорь присел на колени, приняв позу мусульманина, молящегося Аллаху, долго «мостился» и, наконец, уравновесив тело, сделал стойку на голове.
– Ну, рыжий, сможешь так? – победно спросил Игорь, закончив выполнение сложного акробатического приема.
– Я!? Я и не так могу. Еще круче!
Сказав это, рыжий сдвинул два стула на ширину своих плеч, минут пять прицеливался, затем, упершись руками в стулья, медленно оторвал ноги от пола, поднимая их вверх. Когда ноги были почти вертикальны, а рыжий в мгновении от триумфа, одна рука дрогнула, и он, как свеча, головой вниз стремительно полетел навстречу полу. Удар смягчила лишь копна огненно рыжих волос. Металлический звук, произведенный в момент касания головы с полом, напоминал звук, издаваемый чугунным казаном, силой брошенным на железную плиту. Растянувшись на полу, рыжий через мгновение заснул.
Сидя на стуле, Игорь, один глаз которого уже спал, а второй наблюдал за «провалом» рыжего, криво улыбнулся и пробормотал: « Я по – бю – би – дил!», после чего закрылся и заснул и второй глаз, а голова  встретилась со столом.
– Серега, помоги, перетащим его в кровать, –  Женя попытался оторвать тушу победителя от стола.
– Да ты что, не трогай его, пусть спит на стуле, – завизжал Серега.
Пока спорили о необходимости перетаскивания чемпиона «спартакиады», тело его медленно кренилось, пока не свалилось на пол. Чемпион несколько раз дернулся всем телом, словно в агонии, промычал что-то невнятное и успокоился. Комната напоминала средневековое поле боя: на полу три трупа и деревянный щит, на столе разруха.
– Серега, Лысый, на полу его оставлять нельзя, помогите затащить на кровать, – не успокаивался Женя.
– Я тебя прошу, не трогай его, ничего с ним не будет. Дрыхнет – и слава богу! Если он проснется – нам всем «труба»! – опять завизжал Серега, удерживая Лысого.
Женя, все-таки, с большим трудом перекантовал тело «чемпиона» на кровать. Серега и Лысый, в страхе наблюдали за происходящим из-за двери. Чемпион спартакиады, «Заслуженный мастер международного класса по литерболу» безмятежно проспал до утра, изредка во сне выкрикивая: «Убью, рыло начищу», наводя ужас на страдающих поневоле бессонницей Серегу и Лысого.