Глава 20. Нарушенная клятва

Вечером Марк направился к Натали, чтобы сообщить новости: все же двое главных подозреваемых в покушении покинули Париж, - и отправить ее в безопасное место: осталось слишком много врагов.  Он предвидел, что девушку будет сложно уговорить уехать, но тем не менее надеялся, что страх за жизнь сделает ее покладистее. Граф любил Натали, хоть она и превращала его в слабого и беспомощного мальчишку, и желал ее больше, чем власть, славу, богатство… но взять силой не мог. Любовь в его черном сердце побеждала страсть.
Марк вошел без стука, вовсе не считая, что наносит визит: девушка принадлежала ему. Она сидела за столом и даже ее обыденная поза была прекрасна. Неужели так будет всегда: при взгляде на нее граф будет трепетать, его ладони – потеть, а пульс биться в висках?
- Натали… - произносить это имя становилось тяжелее: пропасть между ними разверзалась все глубже.
Девушка вздрогнула, испуганно оборачиваясь: отчего он пугал ее? Почему эта красивая головка отказывалась признать в нем друга?
- Вам стоит немедленно назвать причину визита и надеяться, чтобы я сочла ее стоящей…  - снова холод.
- Это вам лучше молиться, чтобы я нашел того, кто покушается на вашу жизнь. Ах, я забыл… она ведь вам не нужна, верно? – Марк держался безразлично. Как иначе? Кинуться к ней и просить довериться ему? Но ведь она все так же будет со скучающим видом цепляться за то проклятое утро и бередить старую рану. Не простит прошлое ради будущего. А играть по ее правилам, притворяясь, что нет чувств, не хотелось: ему победителем не выйти. - Я пришел по просьбе короля. Его Величество настаивает, чтобы я обеспечил вам безопасность... – быть может, услышав о воле Людовика, она послушается... Но надежды напрасны – вот что читалось на очаровательном и таком чужом лице.
- Уверена, произошла ошибка. Я не могу быть целью, - как бы ни старалась Натали убедить себя, что Судьба ее не беспокоит, голос дрожал.
- Что ж, кто-то считает иначе. Вы пойдете со мной. Здесь вы в опасности, - не успел он договорить, девушка вскочила и схватилась за шпагу. Его губы едва не растянулись в улыбке: перед ним все та же Натали. Не получалось у нее контролировать свои эмоции… - Это приказ Его Величества. Вы не собираетесь подчиняться? Я пришел не драться. Я отправлю вас туда, где вам никто не будет угрожать. Мушкетеры будут с вами, - он помолчал и добавил: - Я подразумеваю Гастона, - как Марк ненавидел этого щегла! Наверно, в той же степени, что любила его Натали. Но ради ее спасения мужчина готов терпеть даже его присутствие рядом с возлюбленной.
- Ваши чувства ослепляют вас. Оставьте меня в покое. А что до Гастона… - девушка смаковала каждое слово, - я счастлива, когда он со мной.
- Я выполняю долг. Вы будете вдали от меня. Разве вы не этого хотели?
- Если вы думали, что я соглашусь, то вы совсем меня не знаете, - Натали упряма; он не смог бы уговорить её, даже если бы потратил остаток: не спорят же с капризными детьми? Девушка ничем не отличалась от ребенка, которому дали свободу слишком рано. Впрочем, сколько ей лет? Восемнадцать? Возраст для безумств и приключений… кои она и обеспечивает себе в полной мере.
Марк замер у двери. Он не уйдет, точно ему все равно. Ему не все равно. Чувства взяли верх над разумом? – Пусть! Он только человек… и гордится этим.
- Раз мы поставили точку в наших... вы позволите сказать, отношениях... мне жаль, что я так поступил с вами. Я не должен любить вас, а вы не должны любить меня. В этом вы правы. Я уже причинил вам боль, и себе этого не забуду. Но... простите, Натали. Вы сможете простить меня? – граф молча смотрел на нее. Как же глупо извиняться перед человеком, которого чуть не уничтожил, но вдруг… - Я прошу...
- Марк… - она сделала шаг ему навстречу, но тут же отступила. На миг ему показалось, что в ее загоревшихся, вспыхнувших огнем глазах отразилось обещание, что впредь ничто их не разлучит… - Не было никаких отношений, - девушка закусила губу, но тут же одернула себя. - Если это действительно важно для вас… я прощаю. А теперь уходите… пожалуйста.
Натали отпустила его. Она отвернулась к окну, всматриваясь в улицу, людей, торопящихся по делам, заставляя себя различать цвета их одежды и сосредоточиваться на мелочах. Только бы сердце не разорвалось от боли… Марк подскочил к ней, схватил за плечи и прижал к стене. Он не находил сил сдерживать свои порывы. Да и к чему? Отчаяние захлестывало его.
- Будет лучше, если вы возненавидите меня. Ненавидьте меня! – граф надеялся, что шпионы запоминают его слова: отныне Натали ему не принадлежит, так пусть не трогают ее. Да и грядущий день не предвещал советнику добра - ей лучше ликовать с его врагами, нежели плакать в одиночестве. - Не смотрите на меня так, - в ее глазах стояли слезы. Любит. Любит! - Смотри на меня как на злейшего врага.
- Да… – девушка отвела взгляд… что-то блеснуло в окне. Раздался выстрел, и звон стекла. Но она успела прежде убийцы: случай позволил ей разглядеть мушкет, направленный на Марка. Не раздумывая ни секунды, Натали кинулась к нему и, едва не повалив его, оттолкнула.
- Что, черт возьми, произошло? – недоумевал граф, тут же прижимая ее к себе.
- Ничего, - она вырвалась из его рук. - Я лишь спасла вам жизнь. Не благодарите, - девушка подскочила к окну, но нападавший, допустив промашку, исчез. Впрочем, как знать, какие цели он преследовал: убить Натали, понимая, что она бросится защищать любимого? Подставить ее? Убрать первого советника? Помирить их? - Вы тяжелый, - пуля слегка задела ее, подарив очередную царапину.
- Любой на вашем месте позволил бы мне умереть, а вы рискнули собой ради меня…
- Безусловный рефлекс, что поделать.
- Вы будете жалеть об этом, - улыбнулся Марк. - Позвольте осмотреть вашу рану, - стоило ему сделать к ней шаг, как Натали отступила.
- Мне не нужна помощь. И у меня нет желания раздеваться при вас, - добавила она. У нее не получилось бы сдержать радость, даже если б разум не пытался восстановить недостающие звенья цепи и определить преступника: переговоры с Англией, война с Испанией,  дофин-бастрад… от чего отталкиваться? Мысли возвращались к Марку…
- Вы восхитительны без одежды, - граф оперся руками о стену, нависая над девушкой. Ее дыхание участилось, грудь часто вздымалась, а ресницы отяжелели. - Не стесняйтесь.
- Уверена… я вам так больше нравлюсь… - Натали ласково ударила Марка по щеке, желая коснуться его, но не позволяя себе сдаться. Хоть ее тело уже жаждало подчиниться.
- Можете ударить меня еще, - он приблизился к ней настолько, что их губы почти соприкоснулись, но мужчина ждал, чтобы строптивица признала поражение, поцеловала его, и тогда…
- С удовольствием, - на этот раз его скула загорелась.
- Натали… - он подхватил ее и бросил на кровать. - Вы свое получили, теперь моя очередь, - он провел по ее груди, и девушка, запрокинув голову назад, застонала.
- Уходите сейчас, - она притянула его к себе, - или оставайтесь навсегда.
Граф гладил ее волосы, целовал нежную шею, ключицу… как заставить ее поверить, что единственное на Земле, что дорого ему: она?
- Я буду счастлив остаться…
- Обещайте не вредить Гастону, и я стану вашей. Прекратите копаться в его прошлом, и мы создадим свое будущее, - он уже чувствовал вкус ее губ.
- Вы всегда добиваетесь желаемого, - прошептал Марк ей на ухо: - Обещаю, ради вас я не трону Гастона.
- Я люблю вас… в вас еще есть свет.
- И я люблю вас, - граф сорвал с нее рубашку, сладко целуя Натали в губы. Только бы этот миг лучше запечатлелся в памяти, каждое ощущение: ее пальцы в его волосах, ее нерешительный язык, переплетающийся с его, ее ноги, обхватившие его бедра... – Может, в вас есть тьма.