Они сидели, спрятавшись за деревья. Даша утирала пот с лица Мухи и все говорила: «Все будет хорошо, все будет хорошо»- она повторяла это больше для себя, ведь одному Богу известно, что же будет дальше.
Алена не могла сидеть на месте. Она сначала перевязывала рану у Мухи, затем отыскала ту же самую речушку, из которой Муха брал воду, набрала воды, но у нее так тряслись руки, что она дважды разлила её по дороге.
-Дашенька, милая, не могу я так просто сидеть. Чувствую – беда будет. Пойду я, пойду за ним.
- Алена, ты что? Там же немцы. У Гриши наверняка план есть, а ты можешь все испортить.
-Дашенька, не могу, плохо ему, я чувствую.
Алена резким рывком встала и побежала в сторону, куда ушел Гриша.
- Алена!– крикнула Даша, - Алена вернись!
Алена бежала и уже ничего не слышала. Ее сердце стучало так сильно, что закладывало уши. Да и не послушалась бы она, ведь знала, что нужна сейчас Грише. Вдруг невдалеке она увидела – немцы. Она припала к земле, стараясь разглядеть, что там происходит. Немцы смыкались неплотным кольцом, идя на кого-то с выставленными вперед пистолетами. Гриша! На краю небольшого песчаного обрыва стоял ее Гриша! Алена испугалась, хотела бежать, но поняла – у Гриши был план! Он уводит немцев, чтобы они не нашли Дашу и Муху. Он сейчас просто скатится с обрыва, а немцы не станут прыгать за ним, постоят, постреляют в песок и уйдут. Конечно, это рискованно, но разве у Гриши было время все обдумать? Алена, было, успокоилась, когда увидела, что Гриша уже пригнулся к траве, чтобы скатиться, но тут его остановил Вальтер. Чего он хочет? – вслух спросила девушка, и тут же сама рассудила. – Спасти его. Но как? Немцы уже совсем плотно подошли, их намного больше. Они же сейчас застрелят их обоих! Вальтер! Зачем же ты помешал!
В это время Вальтер вплотную подошел к Грише, что-то сказал - Алена по губам смогла разобрать вопрос Гриши: «Даша?» Все понятно, даже перед своей смертью этого немца не волнует, что будет с ним, а только, что с его Дашей. Алена даже успела позавидовать Даше, нет, не позавидовать - порадоваться за нее. Разговор Вальтера и Гриши занял секунды – на разных языках под прицелом у немцев о многом не поговоришь - и тут Алена увидела, что Вальтер приставил пистолет в бок Грише и выстрелил. Алена зажала рукой рот, чтобы не закричать. Он падал. Алена сильнее прижалась к земле, ее слезы капали на теплую сухую землю, и земля жадно впитывала их в себя. Девушке хотелось кричать, но здравый смысл подсказывал, что от этого будет только хуже.
Спустя пару минут она нашла в себе силы и подняла голову. Посмотрев на то злополучное место, слезы снова застелили ее глаза. И все-таки Гриша свое задание выполнил – немцев уже не было. Она хотела побежать к обрыву, но ноги едва слушались ее – они были тяжелые как колодки. Спустя пару минут, ей все- таки удалось достичь края обрыва. Он был небольшой – высотой примерно с этажа два. Она стала глазами искать Гришу, но, сколько не вглядывалась она, изучая, кажется каждый миллиметр подножья обрыва, не могла его отыскать. Где же он? Не исчез же! От внезапной мысли у нее подкосились ноги и она присела на землю – немцы. Это они его с собой забрали! Но зачем? А мало ли зачем? Кто их разберет! Может он жив остался, ведь если подумать, зачем им мертвый партизан? Да и живой зачем? Мысли съедали ее изнутри и она решила возвращаться к Мухе и Даше. Вот только что им сказать?
- И все – таки не умеешь ты стрелять! - Гриша лежал у подножья обрыва и тяжело дышал.
Когда ушли немцы, предприняв несколько попыток, он попытался встать - облокотился локтем о землю, от боли крепко сжал зубы и, наконец, привстал. Сел на землю, оторвал рукав от рубашки и стал зажимать рану – останавливая кровь. Как ни странно, крови было совсем мало, но не об этом думал сейчас Гриша: « Как ведь судьба нас с ним переплела! И который раз мы убиваем друг друга! И снова остаемся живы! Ну, ничего, немец, следующий раз – моя очередь. Уж я не промахнусь!»
Гриша прислушался – тишина. Наверх подниматься он не стал – слишком рискованно, тяжело встал и пошел в сторону леса.
Вальтер и Оберст подходили к лесу.
- И все - таки Вальтер, вы настоящий немецкий офицер, хоть и наделали много глупостей. – сказал Оберст и дружески похлопал Вальтера по плечу.
- Служу Рейху! – по струнке выпрямился Вальтер, но тут же согнулся от боли – дырка в плече давала о себе знать.
- Да уж! Как сказали бы эти русские - вы стреляный воробей! – Оберст, довольный своей шуткой, улыбнулся. – А все же, как вы здесь оказались?
- На станции взорвались паровозы, началось массовое волнение, этот мужчина, которого я убил, освободил партизанок, стоящих на эшафоте. Я погнался за ними, но оказался обезоружен, а они прыгнули в машину и взяли меня…
- Вас? Зачем? Какая интересная случайность! Вас второй раз берут в плен эти проклятые партизаны. Готов поклясться, что это те же самые партизаны!
- Господин Оберст…
- Хватит, Вальтер! Вы лжете! Вы же сами пошли с ними, ведь так? А может, там снова была эта ваша русская девка, а?
Вальтер стоял и молчал, сжав кулаки так, что рана заболела еще больше.
- Молчите. И правильно! Вы думаете, что вокруг вас дураки, которые не могут сделать простых выводов? Напрасно! Но тогда зачем вы убили этого партизана? Одумались? Вспомнили про то, что это война, и что эти самые партизаны, уничтожив станцию, подорвали мощь немецкой армии? Или что? Вальтер, отвечайте же!
- Я не буду оправдываться. Если уж решили меня отдать под суд – отдавайте. Или здесь расстреляйте.
- Героя из себя строите? Не выйдет, Вальтер! Под суд я вас обязательно отдам, но позже. Сначала скажите мне, где Вайсман?
- Его убили.
- Убили? Надеюсь, не вы? Хотя от вас можно уже всего ожидать. Тот, кто предал Рейх – предал каждого его члена! Каждого немецкого солдата, каждого немецкого офицера, Великую Германию!
Вальтер смотрел прямо перед собой и молчал.
- Идемте, Вальтер, покажете, где он. Если он мертв, как вы говорите, то похороним его как настоящего немецкого офицера. Хоть я его и недолюбливал, но он был лучше вас, Вальтер, гораздо лучше!
Муха был без сознания. Даша поила его остатками воды, которую принесла Алена. Муха весь горел – и поэтому Даша все время обтирала его водой, которая грозила вот-вот закончиться. «Надо идти за водой» – решила Даша. – «Но как Муху оставить?» Она пыталась что-нибудь придумать, как услышала, что кто-то совсем близко подходит. Даша похолодела. Из-за кустов показалась Алена.
- Алена! – закричала Даша. – Слава Богу ты жива! Я так волновалась! Где Гриша? Ты встретила его?
- Да, Дашенька, я – живая. Как Муха?
- Плохо, очень плохо. Горячий как огонь. Алена, а Гриша? Где он?
- Воды надо принести. Я – сейчас. Я – быстро. – Алена взяла уже пустую каску, в которой были остатки воды и пошла.
- Алена! – Даша крикнула ей вслед.- Он жив? Гриша жив?
- Я – сейчас. – Сказала Алена и ушла.
Алена отошла недалеко и опустилась на траву – как сказать Даше? Или не говорить вовсе? Она посидела так пару минут, обняв руками колени и набираясь сил. Затем встала и пошла за водой.
Она долго споласкивала каску, набирая и выливая воду. Затем отправилась назад, решив, что скажет правду, горькую правду, страшную правду.
Возвратившись, она обнаружила все так же лежащего Муху и сидящую над ним Дашу.
-Алена!- крикнула Даша, - Мухе совсем плохо, я думаю пулю надо достать.
Алена положила каску, наполненную водой, на землю, и они с Дашей с усилием подняли Муху и понесли его в лес, к тому месту, откуда они убежали. Это было рискованно, но там остался догорающий костер, который был необходим. Там они положили Муху на землю, Алена вернулась за водой, а Даша подложила сухих веток и листьев в костер. Вскоре, прокипятив единственный инструмент – нож Вайсмана, который был обнаружен у него в сапоге, они принялись за дело. Муха все еще был без сознания, но на всякий случай они всунули ему палку поперек рта – потому что от боли он мог очнуться. Даша взяла в руки нож Вайсмана и сделала все так, как учил Вальтер. Вспомнив Вальтера, Даша украдкой улыбнулась и достала пулю.
- Молодец, Даша! – сказала Алена, перевязывая рану у Мухи. – Хоть какая-то от этой войны польза. Нет! Глупость я сказала. От войны не может быть пользы! Иди руки помой. А заодно принеси воды.
Даша молча встала, взяла каску и пошла к реке. Подойдя к воде, она вымыла руки и посмотрелась в свое отражение на водной глади. Уставшая, измученная войной девушка смотрела на нее из воды. Даша умыла лицо и еще раз посмотрелась в воду. Ну вот. Так-то лучше.
Возвратившись назад, Даша напоила Муху и дала воды Алене. Затем села около нее и спросила:
- Гриша умер, да?
- Дашенька…- Алена крепко прижала к себе Дашу и гладила ее по голове. – Дашенька, не знаю я. В него стреляли, он упал, а потом я его не нашла.
- Так может, жив он, Алена! Ушел, чтобы не нашли его живого! Да-да! Жив он! – с Дашиных глаз катились слезы, Алена вытирала их своим рукавом и сама плакала.
- Не знаю, Дашенька, может и жив.
Они сидели молча, обняв друг друга. Их снова объединяла беда.
Гриша ушел уже глубоко в лес. Он прислонялся к деревьям, прислушивался и снова шел. Куда? Этого он еще не решил. Ясно, что ему надо найти Алену, Дашу и Муху, но как? Они наверняка уже ушли далеко, ведь слышали, должны были слышать выстрел. Пуля! Надо срочно удалить пулю. Гриша остановился, перевел дыхание и стал ощупывать карманы. Ага! Подсигар на месте, который раз спасая ему жизнь. Гриша наклонился и достал из сапога кортик, тот самый кортик того самого немца! При воспоминании о Вальтере у Гриши были смешанные чувства. Грише хотелось ненавидеть его, немца, врага, но почему-то это не удавалось. «Наверное, мы слишком похожи с ним…» - подумал Гриша и тут же отогнал от себя эту безумную мысль и пошел дальше.
Вальтер долго плутал по лесу, даже не потому, что тянул время, а просто потому, что не мог вспомнить это место. Оберст очень нервничал, и, в конце концов, обессиленный, сказал:
- Фон Герц! Вы напрасно это затеяли! Чего вы добиваетесь?
-Извините, Гер Оберст , я правда не помню где это место. Русские леса, прямо как в русских сказках, дремучие. – Вальтер уже сам порядком устал, и ему хотелось пить.
- О! Фон Герц! А вы знаток русских сказок? Такой же, как ценитель русских красавиц?
- Вы…
- Ладно. Пошутили и хватит. Мне надоело плутать по этим русским лесам – я возвращаюсь!
- А Вайсман?
- А я разве сказал, что вы возвращаетесь со мной? Вы продолжаете искать, до тех пор, пока не найдете Вайсмана и не приведете его мне – живого или мертвого.
- Но…
- Это приказ! Выполняйте!
- Есть!
- С вами пойдут солдаты. В конце концов, прикажите им прочесать лес, если не вспомните это место. Идите, Вальтер, и не наделайте глупостей. Вы еще за прежние не ответили. – Оберст развернулся и, взяв с собой несколько солдат, стал возвращаться к машине.
Вальтер посмотрел ему вслед, придумывая план дальнейших действий. Так ничего и не придумав, он приказал солдатам идти строго за ним, ни на шаг не отступая. Поплутав еще около получаса, Вальтер стал узнавать места – вот отсюда он побежал к обрыву, значит недалеко Вайсман. Он приказал солдатам прочесать лес в абсолютно другом направлении, а сам двинулся в сторону, откуда уже начал разноситься дым от костра. Он побежал быстрее – надо было засыпать костер землей и посмотреть, жив ли Вайсман.
Алена снова стала обтирать Муху холодной водой, а Даша снова пошла к реке. Хоть ее силы были на исходе, но сидеть она не могла. Речка беспечно и весело журчала, успокаивая Дашу. Она даже на минуту забыла, что сейчас война, что Муха ранен, что Гриша неизвестно где, что они сами прячутся в лесу. Даша даже разрешила себе помечтать, совсем немножко, чтобы хоть на минуту забыть об этой, уже кажется бесконечной, войне.
Она представила, как стирает белье в этой чистой воде: детские маленькие пеленки и распашонки. Затем отжимает эти махонькие вещи, складывает в плетеную корзину и идет во двор, в свой двор развешивать белье по веревкам. Вот она достает первую махонькую пеленку, поднимает руки, чтобы повесить ее, как вдруг кто-то сзади прижимается и крепко и нежно обнимает ее. Она улыбается, но вдруг поворачивается и обеспокоенно спрашивает:
- А с кем Ванечка?
Вальтер прижимает ее к себе еще крепче и говорит на ломанном русском:
- Уснул наш бо-га-тырь! Теперь его из пушки не раз-бу-дишь! Иди, отдохни, я сам повешу белье.
Она нежно проводит влажной рукой по щеке ее любимого и накрывает его поцелуем, сильнее прижимаясь к нему.
Тут вода зашумела, как будто в нее бросили камень, и Даша открыла глаза. На другом берегу стоял немец и смотрел на нее. У Даши бешено забилось сердце. Бежать – он начнет стрелять. Остаться на месте – тоже может выстрелить. Что делать?
Алена подложила в костер ветки и подтащила к нему Муху. Муху знобило. Вдруг недалеко хрустнула веточка – кто-то идет.
Алена уже приготовилась тащить муху в небольшой ров, там их сразу бы не заметили, но тут из-за дерева вышел Вальтер. Он испуганно подбежал к костру и начал засыпать его землей. Алена подбежала к костру и не давала ему этого делать:
- Вальтер нет! Холодно, понимаешь? – она показала на Муху, которого сильно трясло.
- Нельзя, чтобы костер горел! Не понимаешь? – он стал жадно вдыхать носом воздух, показывая, что костер могут учуять.
- Понимаю – сказала Алена и стала растирать Муху, чтобы хоть как-то его согреть.
- Где Даша? Даша?
- Даша там. – Алена показала рукой в направлении, куда ушла Даша.
Вальтер побежал по направлению к реке. Приближаясь, он увидел, что Даша сидела на коленях и напряженно смотрела на тот берег. Вальтер перевел взгляд и увидел Ганца – солдата Оберста. Ганц был на другом берегу реки, в руках у него был пистолет. Он стал уже спускаться к реке, не опуская руки, с целью переплыть ее. Вальтер прицелился и выстрелил. Не задумываясь.
Даша вздрогнула и повернулась. В двух метрах от нее стоял Вальтер с все ещё вытянутой вперед рукой и смотрел, как падает в воду Ганц.
- Вальтер! – крикнула Даша и побежала к нему. Он опустил руку и крепко обнял Дашу. Она дрожала. Он спрятал пистолет, стал гладить ее по голове, зарывая свои пальцы в ее волосы.
- Даша! Вам надо уходить! Сейчас здесь будут солдаты.
- Вальтер, я понимаю, ты говоришь, что на выстрел могут прибежать другие солдаты и нам надо уйти. Но куда?
- Я не понимаю, что ты говоришь. Пойдем, - он взял ее за руку и повел за собой.
Они вернулись к прежнему месту, но Алены и Мухи не было.
- Алена! – несмело крикнула Даша, - Алена, где же вы?
Вдруг, из - за небольшой ямы показалась Алена:
- Даша! Я испугалась выстрела, и мы спрятались здесь.
- Вам надо уходить. Совсем скоро солдаты придут сюда. Идите вот туда – Вальтер показал им направление.
- Он говорит, чтобы мы уходили, - сказала Алена. – Даша, берем Муху и пошли.
Вальтер все еще держал Дашу за руку. Она подняла на него глаза и сказала:
- И снова прощай, Вальтер.
- Прощай, Даша, – он отпустил ее руку, она помогла Алене поднять Муху и ушла. Не оглядываясь. Так проще.
Вальтер стоял и смотрел вслед уходящей Даше. Который раз они прощаются, а потом снова встречаются. «Как же хочется верить, что мы снова встретимся, Даша, моя милая Даша!» Когда они уже совсем скрылись в лесу, Вальтер подошел к Вайсману и пощупал пульс. Бьется! «Да-а, живучий оказался». Вальтер сел около Вайсмана и обхватил голову руками: что делать? Вайсман знает все и если начнет говорить – мало не покажется. Но убивать Вайсмана – было выше его сил. Через пару минут сюда прибежали солдаты. Вальтер приказал им взять Вайсмана и идти к машине и сам пошел следом за ними – будь что будет.
Когда они приехали, Вальтер сказал солдатам отвести Вайсмана в госпиталь, а сам отправился к Оберсту.
- Разрешите? – спросил Вальтер, заходя в кабинет.
- А, Вальтер, заходи. Ну что? Нашли Вайсмана? Он мертв?
- Нашли. Он жив и сейчас находится в госпитале.
- Ну что ж, неплохо. Ну что вы стоите в дверях, присядьте, Вальтер.
- Благодарю. Сегодня я порядком вымотался.
- Да, видок у вас еще тот. А как ваше плечо? Вы ходили в госпиталь?
- Нет еще.
- Обер-лейтенант, у вас в плече пуля, а вы так спокойно к этому относитесь. Срочно идите в госпиталь. Это приказ!
- А как же…
- После. Вам нужен врач. Идите, Фон Герц!
- Есть! – Вальтер встал и вышел.
Выйдя за дверь, он облегченно вздохнул – его наказание немного отложилось. «Ну и хорошо. Слишком много произошло за этот день.» - Подумал Вальтер и направился в госпиталь.
Алена и Даша тащили Муху на себе. Пройдя уже довольно большое расстояние, они покинули лес, и вышли к какой-то деревне. Обессиленные, они зашли в пустой дом, положили муху на тряпки, который валялись на полу и сами уселись рядом, переводя дыхание. Спустя пару минут Алена встала и вышла во двор. Пройдясь по деревне, она заметила, что в ней не осталось ни души – скорее всего, местных жителей увезли в Германию. Пройдя пару домов и не обнаружив никакой еды, она решила посмотреть в подполе и, к счастью, нашла там мешок картошки, бережно укутанный в тряпки. Счастливая, она взяла пару картофелин, связала их в платок и вернулась к дому, где были Даша и Муха.
Спустя два часа Даша с Аленой ели вареную картошку в мундире, без соли с большим удовольствием, так как это было самое съедобное, за последнее время. Ведь чем только они не питались – и кору варили, и грибы несъедобные, и траву…
- Надо Муху покормить, – сказала Даша, - а то совсем ослабнет.
- Надо. – сказала Алена и подошла к Мухе. Она тихонечко потеребила его, приложила кружку с водой к губам, и он открыл глаза.
- Муха! – крикнула Даша.
- Тише, - сказала Алена, - он совсем еще слабый. Ты лучше почисти картошку и потолки ее с водой. Целую ему не съесть.
- Хорошо, я сейчас. – сказала Даша и принялась за дело.
Алена кормила Муху из ложечки, совсем как маленького. Он съел немного и спросил:
- Гриша где?
Даша и Алена переглянулись. Даша неуверенно начала говорить:
- Не знаем мы. Он не возвращался еще.
- Ясно. А пулю достали?
- Да, Даша достала. – сказала Алена.
- Молодец, спасибо.
- Ты спи, тебе сил набираться надо. – сказала Даша и они все легли спать – на дворе была уже ночь.
Гриша долго плутал по лесу. Наконец, совсем уставший, присел около дерева. Рана ужасно болела и Гришу пугало то, что пуля все еще там. Вдруг за спиной что-то щелкнуло. Гриша встал и хотел повернуться.
- А ну, стоять! Ахтунг, блин! – прозвучало за спиной.- Ты кто?
- Я – партизан. – сказал Гриша и тут же подумал, что это может быть полицай и тогда конец.
- Повернись!
Гриша повернулся и увидел мужчину, который держал в руках пистолет и направлял на него.
- Хорош партизан! Пойдем вперед! Вперед, я сказал!
Гриша послушно двинулся вперед. Пройдя километра три, он увидел землянки и обрадовался – партизаны! Мужчина сзади подвел его к одной землянке и толкнул внутрь. Зайдя туда, Гриша увидел офицера, стоящего спиной ко входу, и внимательно изучающего карту, разложенную на столе.
- Товарищ капитан, я вам партизана привел – нашел в лесу.
Офицер повернулся и подошел к Грише.
- Партизана, говоришь. Ладно, ступай, Митька, я сам с ним поговорю.
Митька вышел.
- Ну, здравствуй. Как звать? – протянул руку для приветствия офицер.
- Григорий.
- А меня Давыдов Алексей Ильич. Можно просто – товарищ капитан.
- Товарищ капитан, а вы давно партизаните?
- Да с начала войны. Вот только сюда недавно перебрались, раньше в другом районе партизанили. Ежели ты партизан, тогда скажи мне, где остальные?
- Убили всех. Осталось нас только четверо, да и то, где-то растерялись.
- Ясно. Ты ранен? Нужно срочно пулю достать. Айда за мной!
Они вышли и пошли в другую землянку. Там лежали раненые. Капитан Давыдов подошел к какой-то девушке и что-то ей сказал. Она кивнула, подошла к Грише и представилась:
- Анастасия.
- Григорий.
- Ложитесь, Григорий, будем следы боевой славы из вас доставать.
Гриша послушно лег.
На следующее утро Вальтер проснулся в госпитале. Врач сказал, что необходимо побыть здесь хотя бы пару дней. Он подошел к окну и открыл его. Свежий воздух с бешеной силой ворвался в палату. Он в палате был один, и поэтому позволил себе рассуждать вслух:
- Бог всегда чудесным образом оберегает меня. Сегодня я могу его поблагодарить за нас. Троих. Даша и ее ребенок теперь часть меня и мне приятно думать о нас, вот так, во множественном числе. Она любит меня – разве это не чудо? Я даже не могу поверить до конца. Мне все кажется, что это сон. Вот проснусь – и Даша любит этого партизана, Гришу. Или вообще, нет никакой Даши, - все это был сон, и уже надо проснуться.
Вальтер ущипнул себя за ногу и улыбнулся. Он еще долго стоял около окна и думал о Даше. Как она? Где она? Что с ней? – ответить на эти вопросы он не мог, и тогда он решил сбежать с госпиталя, хоть на полдня и найти ее. Прямо сейчас!
Двери в палату открылись, и зашел доктор:
- Как вы себя чувствуете?
- Отлично! Доктор, когда меня выпишут?
- Не раньше чем через 3 дня, это точно. К вам в палату сейчас привезут больного с реанимации, вдвоем вам веселее будет. Эля, завозите – сказал доктор, уже обращаясь к кому-то за дверью.
В палате на каталке ввезли мужчину. Вальтер плохо видел его лицо – оно было изуродовано.
- Он сейчас спит, и вам желательно поспать - еще успеете наговориться,- сказал доктор и ушел.
Вальтер подошел поближе к новому соседу и замер – на кровати лежал Вайсман!
Гриша проснулся из-за того, что кто-то на соседней кровати стонал. Он встал и вышел на улицу. Женщины варили какую - то еду, мужчины все были собраны вместе – им что-то объяснял капитан Давыдов. Гриша подошел к ним.
- Доброе утро! – сказал капитан, обращаясь к Грише. – Познакомьтесь, это Григорий – он партизан, но, по-видимому один из последних, оставшихся в живых из своего отряда. Значит так, если вы меня поняли, - сказал Давыдов, обращаясь к остальным, то свободны, а ты, Егоров, введи Гришу в курс дела.
Все стали расходиться, к Грише подошел паренек и протянул Грише руку:
- Егоров Александр.
Гриша чуть не рассмеялся. Голос у паренька был явно не мужской, и тот, видимо, зная об этом своем недостатке, старался сделать его грубей. В итоге он выглядел как ежик, который притворяется бегемотом.
- Григорий.
- Значит так Григорий, оружие у нас есть, а вот боеприпасы на нуле. У немцев неподалеку есть склад, и его надо очистить, понимаешь?
- Отлично! Вас, то есть нас сколько человек?
- Ну, человек 15 мужчин и двое стариков, но старики у нас ого-го! Молодым фору дадут.
- Отлично, а немцев человек 40 вооруженных до зубов.
- А ты что думаешь, ты один об этом подумал, да? Да у нас командир – голова! Он план придумал!
- Какой?
- А об этом тебе рассказывать не говорили. Так что, как говориться, меньше знаешь – меньше глупостей наделаешь.
Гриша хмыкнул, и пошел к командиру.
Когда все проснулись, Даша сделала перевязку Мухе, покормила его, и он снова заснул. А Даша и Алена стали думать о том, что делать дальше:
- В лес надо уходить. В тот, что подальше, – сказала Даша.
- Надо, Даша, но как? У тебя вот живот уже какой большой, Муха без сил, а идти до этого леса полдня минимум.
- Ты предлагаешь здесь остаться? Алена, это – верная смерть. Мы же прямо на носу у врага!
- Я предлагаю подождать, пока Мухе станет легче, пока ты родишь. Ведь здесь хотя бы родить можно, а в лесу что?
- Алена, миленькая нельзя здесь оставаться – предчувствие плохое у меня.
- И у меня, Дашенька. – вздохнула Алена. - Ладно, пойдем в лес.
Вальтер лежал на своей кровати и читал книгу. Его побег не удался – остановил врач уже на выходе из госпиталя.
- Воды – слабым голосом сказал Вайсман.
Вальтер поднялся и дал ему попить. Вайсман лежал с открытыми глазами и смотрел на Вальтера. Наконец он сказал:
- Фон Герц, вот так встреча. А вы, наверное, уже и не ожидали меня увидеть, ведь так? Думали, что нет больше Вайсмана - и нет проблем. А вот он я! – Вайсман говорил надрывисто, как бы выдавливая из себя каждое слово.
Вальтер молчал. Он прекрасно понимал, что этот человек молчать не будет. Слишком в нем много яду, и он будет потихоньку его выплескивать.
- Что, обер-лейтенант, не хотите значит со мной говорить. Ну и не надо! – Вайсман стал сильно кашлять, и Вальтер вызвал врача.
Гриша поговорил с командиром и стал собираться в дорогу. Командир был против того, чтобы Гриша шел, так как был ранен, но Гриша настоял. План был прост: неподалеку устроить пожар, а когда все туда кинуться, попасть на склад. Грише не нравился этот план, но приказы начальства не обсуждаются. Через полчаса все мужчины уже шли к деревне.
Пожар был устроен – подожгли казарму, где жили немецкие солдаты. Когда все сбежались туда – Гриша и другие рванули к складу. Там оставалось около десяти немецких солдат, и их положили – тихонечко, без лишнего шума. Взяв со склада боеприпасы, они ушли в лес. Как ни странно, все прошло хорошо, что еще более взволновало Гришу, ведь теперь, скорее всего, немцы начнут прочесывать лес. И тогда мало никому не покажется!
Даша, Алена и Муха, пройдя уже значительное расстояние, сделали очередной привал. Даше мучительно болел живот – ребенок просто ручками и ножками хотел на свет Божий, но Даша никому не говорила про боль. Муха тихонечко стонал, ему невыносимо было терпеть эту боль. В конце концов, они снова поднялись, чтобы идти дальше, но тут из-за дерева вышел мужчина. Держа в руке пистолет, он направлялся к ним. Бежать было бесполезно, мужчина подошел поближе и спросил:
- Вы кто такие?
- Партизаны. – ответила Алена.
- Как же мне в последнее время на партизан-то везет! Ладно, пошлите в лагерь.
Он взвалил на себя Муху и пошел впереди, Даша и Алена пошли за ним.
Подойдя к лагерю, Митька затащил Муху в землянку, где были раненые, а после повел Алену и Дашу к командиру.
Капитан сидел в своей землянке и подробно изучал какие-то документы когда зашел Митька:
- Разрешите, товарищ капитан.
- Кто ж тебе запретит? Ты ж как глист, везде пролезешь. Эх, Митька, жениться тебе надо! А то пацан пацаном, серьезней надо быть! Ответственней!
- Товарищ капитан, куда уж ответственней! Вот, еще партизан вам привел. Вернее партизанок.
Капитан Давыдов повернулся и увидел Дашу и Алену, которые еле стояли на ногах. Он кинулся к ним и тут же усадил на самодельные табуреты.
- Здравствуйте, барышни. Вы откуда к нам пожаловали?
- Партизаны мы, в соседнем лесу жили, а как немец погнал, то совсем никого в живых не осталось. – ответила Алена.
- А как звать вас?
- Меня – Алена, а ее – Даша.
- А меня капитан Давыдов Алексей Ильич. А что ж девонька молчит? Немая?
- Нет. Мы очень устали, а она еще и беременная.
- Значит так. Пойдем, отведу я вас в землянку к Антонине, она вас травками напоит – и заснете как младенцы. А после уже поговорим.
Они встали и вышли. Антонина оказалась миловидной женщиной непонятного возраста. Вроде и стара годами, а глаза и голос молодые. Алена и Даша под влиянием ее обаяния и ароматных травок заснули.
Вальтер всю ночь не спал - Вайсман бредил и стонал во сне. Он постоянно говорил о какой то Катарине, звал ее, просил прощенья. Ему капали успокоительное, но как только Вальтер засыпал, все начиналось снова.
Наутро Вальтер собрал немного хлеба после завтрака, сказал доктору, что ему очень болит голова, и он идет прогуляться и пошел в сторону леса. Не успел он отойти от госпиталя, как его сзади окликнули:
- Эй! Эй ты, стой!
Вальтер обернулся и увидел, что к нему идет патруль.
- Что ты тут делаешь в таком виде?
Вальтер только сейчас понял, что он выбежал в больничной пижаме. Он ничего не смог придумать и начал говорить, что первое пришло в голову:
- Я? Я в госпитале был. Хотел… - Вальтер замялся.
- Что хотел? Сбежать? – крикнул патрульный.
Вальтер показал им кулек с хлебом и сказал:
- Птичек покормить. Сейчас ранняя весна, и им совсем нечем питаться. И я хотел их покормить.
- Волфганг, ты слышал? Птичек покормить! Ха-ха! Пошли, мы тебя в госпиталь отведем. Видать, по голове тебе сильно настучали.
Гриша проснулся и пошел умываться. Неподалеку от лагеря располагалась небольшая речка, вода в ней была студеная, чистая. Гриша умылся и снова стал думать о том, что сегодня надо вернуться к тому месту, где остались его друзья. Он понимал, что, скорее всего они ушли, но далеко они уйти не могли – Муха ранен.
Он встал и направился к командиру.
Даша и Алена проснулись, и Антонина сразу же пошла за командиром – он так приказал. Когда он пришел, девушки уже пили чай, который заварила Антонина.
- Доброе утро, красавицы. Как спалось?
- Спасибо, хорошо. – сказала Даша.
- Ну вот! Теперь слышу, что ты не немая. – сказал командир и улыбнулся. Ему нравились эти девушки, они были похожи на его дочек. Такие же – одна русая, другая темная, и такие же красавицы и скромницы. – Антонина, принеси еду сюда.
Они сидели вчетвером и ели суп из картошки.
- Картошка, это у нас большая редкость. Эту – Командир достал картошку из супа и тут же с аппетитом съел ее - Чудом нашли! В деревне, добрые люди в сене прятали. Не для нас конечно, но так уж получилось, – пожал плечами командир.
- И я нашла мешок картошки, - вспомнила Алена. – Надо сходить и забрать, я покажу.
- Да ты молодец, дочка!
Вдруг в землянку вошел Гриша.
- Командир, - сказал Гриша и осекся. Он смотрел на Дашу и Алену и не верил своим глазам.
- Гриша – крикнули они и подбежали к нему. Стали обнимать и наперебой говорить:
- Гриша, ты живой! Где ты был?
- Как ты? Как твоя рана?
Командир встал, улыбнулся и сказал:
- Так вы из одного отряда. Это все, оставшиеся в живых?
- Муха! – крикнул Гриша. – Что с Мухой?
- Все хорошо. Он здесь. Пошли к нему, – сказала Алена и они вышли. Даша осталась в землянке, решив проведать Муху попозже. Малыш толкался, она присела на место, которое служило кроватью и начала гладить свой живот:
- Маленький, как тебе уже не терпится в этот мир прийти! Я тоже очень хочу тебя увидеть, но всему свое время. Сейчас полегче, потому что мы в лагере, добрые люди нам помогут, обязательно помогут. – Даша гладила живот, малыш уже не толкался, казалось, он внимательно ее слушал:
- Как он сейчас, узнать бы! На сердце что-то неспокойно – сказала Даша, и малыш сильно толкнулся. – Ну-ну! Не переживай! С Вальтером все будет хорошо, я чувствую. Да, малыш, сколько нам всем еще предстоит пережить!
Даша, Гриша и командир вошли в землянку, где лежал Муха. Возле него сидел парень, тот самый, Александр Егоров, который Гришу «в суть дела» вводил. Он прикладывал марлевую повязку ко лбу Мухи, и периодически менял ее. Когда он увидел, что в землянку вошли, пояснил:
- У него жар. А так легче.
- А чего ты этим занимаешься, у тебя что, дел нет? – строго спросил командир.
- Есть. Но Настя попросила меня, а мне что? Мне не в тягость, и пареньку полегче.
- Так, Егоров, марш отсюда! Тоже мне сиделка нашелся! Дров нет, воду надо натаскать, а ты отсиживаешься тут.
Парень хотел было возразить, но капитан прикрикнул:
- Егоров, ты меня знаешь!
Егоров встал, тяжело вздохнул и вышел.
Гриша кинулся к Мухе и сам стал менять повязки. Командир со словами: «Ну не буду вам мешать, у меня дел по горло» вышел.
Алена тоже подошла и села рядом с Мухой. Они долго так сидели и молчали. Им не надо было слов. Слова – это для тех, кто не понимает молчания. А для них просто сидеть вот так, рядышком и молчать – было уже большим счастьем!
Гриша так много хотел сказать Алене, но абсолютно не знал с чего начать. Алена первая нарушила это благодатное молчание:
- Я видела, как в тебя выстрелил этот немец.
- А Даше сказала?
- Нет, сказала только, что в тебя стреляли. – Алена ближе пододвинулась к Грише.
- И не надо говорить. Я часто думал о том, зачем он это сделал. Хотел меня убить? Но отчего же офицер, который отменно стреляет, не сделал смертельный выстрел? Не попал? Ха! Мы стояли на расстоянии 10 сантиметров друг от друга. Я теперь думаю о том, что он вынужден был выстрелить, иначе бы убили нас обоих. И поэтому он как медик подсчитал место, где выстрел причинит меньше вреда.
- А я тогда его ненавидела! А сейчас я благодарна ему. Ведь если бы стреляли те немцы, которые вас окружали, они бы не промахнулись! Я же думала, что потеряла тебя навсегда. – Алена отвела глаза, чтобы Гриша не увидел так не вовремя нахлынувшие слезы.
Гриша взял Алену за руку.
- Алена, родная моя, я должен был тогда скрыться, ведь немцы могли заподозрить Вальтера и вернуться. Но сейчас я смотрю на тебя и понимаю, что даже моя жизнь мне так не дорога как ты! Я тебя…
Алена не дала ему договорить. Она накрыла его поцелуем. Самым долгожданным и самым желанным для обоих. Он прижал ее к себе и не мог поверить в это внезапно свалившееся на него счастье.
- Кхе-кхе! – деликатно кашлянул кто-то. Алена и Гриша отпрянули друг от друга. На пороге стоял Егоров.
- Извиняюсь, что помешал. Но этому парню нужно выпить траву, тетя Антонина заварила.
- Да-да, конечно. – смущенно произнесла Алена.
- Я хотел спросить – начал Егоров, подойдя к Мухе и начав его поить. – Как звать его?
- Муха, – ответил Гриша.
- Муха?
- Андрей, – сказала Алена. – Но все его Мухой называют.
- Ясно. Ну, вы идите, я сам за ним присмотрю.
- Тебя же командир на важное задание послал. – прищурился Гриша.
- А я уже! – гордо ответил Егоров. – Я тоже как муха.
- Ну ладно, муха, если что, зови. – сказал Гриша и они вышли.
Вальтер шел из госпиталя домой. Его наконец-то выпустили, под условием того, что «он будет беречь себя». Вальтер вспомнил эти слова врача и улыбнулся – интересно, как это возможно на войне? Он вошел в свою квартиру и присел на краешек кровати. Он вспомнил про Вайсмана, который все время говорил о том, что все расскажет на суде, и Вальтера расстреляют, как предателя. Но в день выписки Вальтера он не сказал ни слова. Вальтеру даже стало жалко его – озлобленный, жестокий мужчина, казалось в таком уже нет совести – но он постоянно по ночам кричал, и молил о прощении каких-то людей. Имена их каждый раз были разные, но всегда повторялось одно – Катарина.
Раздумья Вальтера прервал стук в дверь. Это был солдат, он отдал какую-то записку и на вопрос Вальтера «От кого?», сказал «Все написано внутри» и ушел. Вальтер развернул записку, она была от Оберста. Он требовал тотчас явиться к нему.
Вальтер немедля взял со стола фуражку и вышел за дверь. Он шел и ни о чем не думал, ему даже не было страшно. Главное, что он уже не хотел быть офицером Рейха. Кем он хотел быть, он не знал. Партизаном? Нет, пожалуй, это слишком. Он подошел к кабинету Оберста и постучался:
- Войдите, – крикнули из кабинета.
Вальтер вошел. Оберст сидел за столом и обедал.
- Не помешаю? – вежливо спросил Вальтер.
- Заходите, Фон Герц, – сказал Оберст, вытирая салфеткой рот. – Значит так, дела ваши, честно сказать, совсем плохи. Через неделю суд. Конечно, суд мог быть хоть сегодня, но суду нужны показания Вайсмана. Наслышан, что вы с ним уже виделись?
- Да, мы лежали в одной палате.
- Вот как! Подружились?
Вальтер молчал. Оберст засмеялся:
- Расслабьтесь, Фон Герц, я слишком хорошо знаю вас. Вы – гордый, а он слишком зол на вас. В общем, до суда вы остаетесь здесь под моим командованием. И вот вам первое задание. В лесу снова появились эти партизаны. – Оберст поморщился и продолжил, - они ограбили наш оружейный склад. Я дам вам солдат, вы прочешите лес, а затем….- он задумался. – Повесите их. Прошлая показательная казнь не удалась, надо проучить этих местных. Повесить не всех. Человек пять-десять, а остальных расстрелять. Вы поняли меня, обер-лейтенант?
- Да.
- Свободны. Да, кстати, я лично прослежу за всем - вы потеряли мое доверие. Идите.
Вальтер вышел.
Муха открыл глаза и поморщился от света. Как раз в это время в землянку кто-то вошел.
- Где я? – слабым голосом спросил Муха.
Егоров подбежал к нему и начал тараторить:
-Ой, наконец-то! Я так рад! Ты в партизанском отряде. Меня зовут Егоров Александр, но можешь называть меня Сашка. А как ты себя чувствуешь? Хочешь пить? Или может быть есть?
Муха растерялся. Собравшись с мыслями, он спросил:
- А как я здесь оказался?
- Вас наш Митька нашел, он стоял на посту. И сразу привел сюда, – ответил Егоров, приподнял Муху и начал кормить.
- Кого – вас? Кто был со мной?
- Две девушки. А они тебе кто?
- Девушки…Даша и Алена мои друзья. А командир? Куда же он пропал?
- Командира позвать?
- А он здесь? Конечно, позови! – Муха от радости попытался привстать.
- Лежи, лежи! Вот сейчас докормлю тебя и позову. Никуда твой Давыдов от тебя не денется!
- Какой Давыдов? Мне Гриша нужен! Гриша где?
- Так ты разберись, кто тебе нужен – капитан Давыдов или Гриша.
- Капитан Давыдов? Ясно, это ваш командир, а я – то думал. – Муха отвернулся и замолчал.
- Эй, ты чего? – Егоров подошел и сел рядом. – Гриша тоже пришел, только немного раньше, чем вы. Он к тебе приходил, когда ты был без сознания. Они все к тебе приходили. Я сейчас сбегаю за ними. Я – мигом! – он встал и вышел.
Через пару минут к Мухе вошли Алена, Гриша и Даша, они кинулись к Мухе и начали его обнимать. Егоров стоял при входе и улыбался.
- Муха, ну наконец-то ты пришел в себя, я так рада! – сказала Даша.
- Муха, ну ты даешь! Война идет, а ты придумал отлеживаться тут! – сказал Гриша и улыбнулся, он был очень рад и старался скрыть душевное волнение.
- Командир! Я исправлюсь! – сказал Муха, и все засмеялись.
На следующий день капитан Давыдов снова собрал всех мужчин.
- Значит так, - начал он, - мне стало известно «сверху», - он показал пальцем вверх, - что сегодня по главной дороге будут ехать машины с продовольствием. Они повезут его прямо на передовую.
- Наши там подыхают от голода, а этим – курорт! И откуда у немчуры столько продовольствия? – спросил Митька.
- Хороший вопрос. Отвечаю: они ездили и собирали продовольствие по всем немецким тылам и наш район у них последний. Ясно?
Все кивнули. Командир продолжил:
- Значит так, вооружены мы неплохо, но немцев будет немало! Я даже скажу - очень много! На пять - шесть машин с продовольствием их будет не меньше двадцати. И это только в самих машинах! А плюс еще сопроводительные мотоциклы. В общем, человек так пятьдесят будет, так как вы сами понимаете, что груз наиценнейший!
Сзади тихонько подошел опоздавший Егоров. Командир заметил и сказал:
- Егоров, елки-зеленые, что ты опаздываешь как барышня на свидание!
- Извините, – сказал Егоров и опустил глаза долу.
- Нет, это не Егоров, это Егорова какая-то! Э-эх! Значит так, Митька, введи эту «барышню» в курс дела. На задание выходим через час. Пока все свободны.
Все разошлись.
Гриша подошел к Алене, она вместе со всеми женщинами готовила еду.
- Ну что там, Гриша? – спросила Алена, вытирая руки.
- Если нам повезет, то будут продукты.
- Хорошо бы. А то картошка быстро закончится, а дальше что? Гриша, я вот что хотела.… Пойдем со мной. – Алена взяла Гришу за руку и повела за собой.
Гриша повиновался. Алена привела его к реке. Гриша хотел было сесть на траву, но Алена повела его дальше. Пройдя дальше, они вначале поднялись, а потом спустились по небольшому взгорку. Там было очень красиво. Речка там поворачивала, и взгорки скрывали их от внешнего мира. Там Алена отпустила его руку и села на траву. Гриша сел рядом.
- Поцелуй меня – попросила Алена.
Гриша нежно коснулся ее губ, Алена с силой ответила. Он стал гладить ее поверх рубашки, Алена медленно легла на землю, не отрываясь от Гриши ни на секунду….
Через час они вернулись в лагерь. Все уже стояли и дочищали оружие. Грише дали автомат и они двинулись в путь.
Вальтер встал около полудня, только от того, что кто-то безостановочно барабанил в дверь. Ему жутко болела голова, он встал, ополоснул лицо холодной водой и открыл дверь. На пороге стоял Оберст. Он ворвался в квартиру и скал кричать:
- Фон Герц, это возмутительно! Что вы себе думаете? До вас все утро не могут достучаться! Для вас приказы начальства это пустой звук?
- Господин Оберст, я только что проснулся. Всю ночь я думал о том, в каком из ближайших лесов прячутся партизаны. – Вальтер незаметно ухмыльнулся. Надо же, даже врать не пришлось. Это была чистая правда, он действительно об этом думал, только с целью отыскать Дашу.
- Ну и что же вы надумали?
Вальтер ляпнул первое, что пришло ему в голову:
- Я подумал о том, что раз они напали на склад и так быстро скрылись, то они находятся в близлежащем лесу.
- Да, Фон Герц. Могу сказать, что лучше бы вы этой ночью спали. Собирайтесь, нам пора идти.
Вальтер собирался медленно, тянул время. Но Оберст уже начал срываться и Вальтеру пришлось поторопиться. Они вышли и направились по дороге в сторону леса.
Капитан Давыдов шел и напряженно о чем-то думал. Гриша хотел было подойти к капитану, но его остановил Егоров:
- Не надо. У командира такой характер. Перед важным событием он все тщательно продумывает, и просит ему не мешать. Ты лучше расскажи мне, как вы партизанили? Как в Муху выстрелили? Как вы потерялись?
Гриша вкратце рассказал все Егорову, а потом спросил:
- А что ты все за Мухой ухаживаешь, и расспрашиваешь про него? Шпион?
Егоров покраснел, стал нервно теребить шапку – он всегда ее носил, казалось, что он и спал в ней, и начал говорить:
- Чего-чего? Ничего! Просто у меня здесь особых друзей нет, а тут этот появился. Ну, в общем, мне с ним интересно. Может, друзьями сделаемся.
- Ясно - сказал Гриша.
За разговорами не заметили, как подошли к дороге. Все заняли свои позиции. Через минут двадцать вдалеке показались машины с продуктами. Командир дал знак, и Митька с половиной команды побежал в лес. Их задание было зайти с другой стороны и таким образом, отряд разделится наполовину. Еще через пару минут машины уже подъезжали к спрятавшимся Давыдову, Грише, Егорову и остальным. Издали прозвучали выстрелы – это означало, что можно начинать. Машины остановились, и часть солдат побежали обратно, на выстрел. Оттуда послышались взрывы гранат. Давыдов дал знак и они стали стрелять по машинам. Оттуда стали выпрыгивать солдаты и когда они отходили от машины, отряд Давыдова бросал гранаты. Через минут десять все немцы были убиты. Давыдов встал и стал осматривать своих: трое, Костин, Медведь и Санин убиты. Давыдов сел на траву и закрыл лицо руками.
Оберст, Вальтер и порядка двадцати немецких солдат уже подходили к лесу, когда невдалеке послышались выстрелы и взрывы гранат. Оберст приказал идти на выстрелы. Когда они подбежали, увидели, что много немецких солдат убито, а партизаны бегут в сторону леса. Они рванули за ними. Настигнув убегавших, они окружили их со всех сторон и под прицелами автоматов повели в гестапо. Среди партизан был Митька и та часть отряда, которую он взял с собой.
Командир приказал срочно переложить из машин продукты в заранее приготовленные мешки из-под картошки. Эта процедура заняла минут пятнадцать и они, таща за собой тяжелые, набитые до отказу мешки, скрылись в лесу.
Через пару часов они подходили к лагерю. Положив свой мешок и мешок Егорова (он помогал ему, так как тот не мог его тащить), Гриша направился в землянку, где обитали Алена и Даша. Войти в нее ему не дала Антонина. Она сходила и позвала Алену.
- Гришенька! - Алена бросилась в его объятия. – Как я рада, что все хорошо закончилось!
- Не совсем, – тихо сказал Гриша, гладя Алену по голове, – половина отряда не вернулись.
На следующий день Гриша проснулся, когда едва рассвело, и, выйдя из землянки, увидел командира. Тот сидел у затухающего костра. Вчера вечером, когда все ложились спать, командир остался у костра. Неужели он всю ночь просидел? Гриша подошел, сел рядом и сказал:
- Доброе утро!
- Доброе…наверно. Раз мы еще живы, – вздохнул командир. – Э-эх! Пол отряда потеряли!
Они еще долго сидели молча, смотря на догоревший костер.
Даша проснулась от того, что малыш внутри нее беспокойно себя вел: он то и дело бился ручками и ножками. Даша от боли закрывала глаза и гладила живот. Алена видела, как мучается Даша и старалась ее отвлечь:
- Дашенька, это твое счастье так тебя увидеть хочет! И папку – добавила Алена.
- Алена, давай с тобой закроем этот вопрос раз и навсегда. Гриша – его отец, без него бы не было этого ребенка. Но у него передо мной и малышом нет никаких обязательств. Этого малыша будем воспитывать мы с … - она осеклась. – В общем, ты сама все прекрасно знаешь. В противном случае, я буду воспитывать его сама. А у вас с Гришей будут свои детки, много своих деток.
- Даша, у ребенка должен быть отец и это не обсуждается.
- Алена, пойми меня, ты же самый близкий мне человек, я люблю Вальтера, а он любит меня. Когда закончится война, и если мы останемся живы, Вальтер, я уверена, будет воспитывать этого ребенка как родного. – Даша даже сама испугалась таких смелых слов. Раньше, она позволяла себе думать об этом только иногда, совсем редко. Она грустно улыбнулась и добавила, - когда закончится война.
Вальтер всю ночь спал как убитый. Эмоциональное напряжение, пережитое за последние дни, дало о себе знать. Он, было, решил пролежать в кровати весь день, но в дверь громко постучали. Вальтер поднялся с кровати и поплелся к двери. На пороге стоял Оберст.
- Что-то вы зачастили ко мне, господин Оберст. – сказал Вальтер, закрывая за ним дверь.
- А я смотрю, вы совсем меня не боитесь. Вам нечего терять Фон Герц?
Вальтер улыбнулся и сел на кровать.
- Ладно, обер - лейтенант, я к вам не поболтать зашел. Сегодня будет казнь этих партизан. Это конечно не все, но так даже лучше. Те, кто прячутся в лесу, конечно же, узнают о казни, и я думаю, поутихнут.
- Да? А вам не кажется, что вы этим их разозлите еще больше?
- Фон Герц! Вы предлагаете мне их отпустить? Или, быть может, наградить? Думайте, прежде чем говорить. В общем, казнью будете руководить вы.
- Нет.
- Что значит, нет?! Это приказ – Оберст встал.
- Я отказываюсь исполнять приказ.
- Ага, значит так, да? Ну что ж, Фон Герц, вы только что сами подписали себе приговор. Я надеюсь, вы помните, что завтра суд? Вы хоть немного понимаете в каком вы положении сейчас и что единственный человек, который мог вам помочь – это я.
- Я вас не задерживаю – сказал Вальтер.
Оберст покраснел, поджал губы и пулей вылетел из дома Вальтера.
На следующий день Вальтер направлялся в суд. И не один. С утра, с подачи Оберста, за ним пришел конвой. Проходя мимо площади, Вальтер увидел, как снимали с виселицы тела повешенных партизан. Вальтеру стало жутко.
На суде присутствовало только 6 человек: 3 судьи, Вальтер, Вайсман и Оберст. Первым выступал Оберст. Он много и долго говорил про то, как Вальтер не надлежаще выполнял приказы, припомнил вчерашний случай и, конечно же, вспомнил времена, когда Вальтер был в плену у партизан. Вальтер сидел и думал не о том, что будет с ним, а о том, что если с ним что-то случиться, то, что же будет с Дашей и ребенком. Его ребенком. Пришел черед выступать Вайсману. Ему разрешили говорить сидя – он все еще лежал в больнице и пришел только на суд.
- Я сейчас все расскажу. – сказал Вайсман. Вальтер обхватил голову руками.
- В день казни партизан произошел взрыв. Кто-то из толпы кинулся к партизанам и помог им выбраться. Они кинулись к машине, а Фон Герц кинулся их догонять. Меня в этот момент ударили по голове. Потом мы все побежали рассаживаться по машинам, так как Фон Герца насильно партизаны засунули в машину, угрожая оружием. Затем была погоня, мы не рисковали стрелять на поражение, чтобы не задеть немецкого офицера. Когда они остановились в лесу и побежали, мы подозвали подмогу. Остальное вы знаете.
Оберст сидел, открыв рот. Вальтер поднял голову и смотрел на Вайсмана.
- У вас есть что-то еще, что бы вы хотели сказать суду.- спросил судья у Вайсмана и Оберста.
- Нет, – сказал Вайсман. Оберст молчал.
- Тогда попрошу вас покинуть зал суда, на время принятия решения.
Они вышли.
Вернувшись в зал суда, они стали заслушивать приговор:
- Рассмотрев все материалы по делу обер-лейтенанта Вальтера Фон Герца, суд вынес решение: вина в предъявляемом обвинении – измена Рейху и фюреру не доказана. Суд решил отправить вас в район боевых действий в звании лейтенанта завтра же. Приговор окончательный. Все свободны.
Все вышли в коридор. Оберст подошел к Вальтеру и сказал:
- Ничего, лейтенант, не думайте, что вам это так просто сойдет с рук.
Оберст ушел, и Вальтер подошел к Вайсману.
- Ничего не говорите Фон Герц. Я это сделал не для вас. И не думайте, что после этого мы станем друзьями, я никогда не опущусь до вашего уровня – помогать врагам. Я просто хочу, чтоб вы знали – не вы один остались человеком на этой войне, – он развернулся и пошел к выходу.
Вальтер направился домой.
На следующий день командир снова собрал всех. На этот раз их было совсем мало – Гриша, Егоров, Муха (он уже совсем поправился) и еще двое мужчин – Волков и Малышев.
- Ну что ж, ребятки, вчера повесили наших товарищей, – он промолчал немного, а потом продолжил, - мы этого просто так не оставим. Сегодня будут отправлять на фронт немецких солдат. Мы их перехватим. Во всех стреляйте без разбору! Выходим через полчаса. Все, идите, собирайтесь.
Муха сел около землянки и дышал свежим воздухом. К нему незаметно подошел Егоров:
- Мечтаешь?
Муха от неожиданности испугался. Потом улыбнулся и сказал:
- Ага! Ты знаешь, вот у меня никого не осталось. Кажется, ради чего жить? Бондаренко убили, Еву тоже…. А мечта, она ведь безгранична. С ней и жить хочется!
- А кто это – Бондаренко и Ева?
- Бондаренко – это друг мой, лучший. Его убили. Он такой был... Ему если что-то в голову придет – непременно сделает. Он мне на день рождения гитару нашел! У немцев украл, прямо из казармы, представляешь? Вот такой был. Хотел меня на своей сестре женить – самое дорогое мне хотел отдать. Хотел…
Егоров молчал и отворачивал лицо от Мухи.
- Эй, ты чего? – спросил Муха. – Ты плачешь, что - ли?
Егоров молчал.
- Я не знал, что ты такой впечатлительный. Да не расстраивайся ты, все там будем. И если есть жизнь после смерти, а она есть, я уверен, то мы с ним обязательно встретимся. Хочешь, я вас познакомлю? – Муха пытался пошутить, чтобы разрядить обстановку.
Егоров повернулся, и Муха увидел его заплаканные глаза. Они были какие-то детски, непосредственные, Муха даже растерялся. Егоров спросил:
- А кто такая Ева?
- Не буду я тебе рассказывать. А то совсем расклеишься. Нам уходить уже скоро.
- Ну, расскажи.
- Ладно, но позже.
Командир уже всех собирал. Когда все пришли, они отправились к месту назначения.
Засада была назначена у дороги, не главной, но именно через нее, по словам командира, будет идти машина. То, что она была не главной, не облегчало задание. Выстрелы можно было услышать отовсюду.
Часа два они лежали под палящим солнцем. Мухе начала кружится голова. Он смотрел на то, как Егоров лежит в шапке под палящим солнцем и тихонько спросил:
- Не жарко?
- Нормально! – весело ответил Егоров и поправил шапку.
Наконец-то показалась машина. Навскидку, там было не больше десяти солдат. Командир присмотрелся и увидел сидящего около водителя офицера. Командир задумался, а потом всем объявил – в офицера не стрелять, он берет его на себя.
Когда машина приблизилась, командир дал команду. Начался обстрел. Немецкие солдаты выпрыгивали из машины и тут же попадали под безжалостные пули. Офицер пригнулся, вылез и спрятался за машину. Гриша онемел – это был Вальтер. Вальтер безостановочно стрелял из-за машины. Все его пули не попадали в цель. Только одна не промахнулась, она попала прямо в живот Егорову. Тот вскрикнул и упал на землю. Муха кинулся к нему. Приподняв его, он снял его шапку и ахнул – длинные темные волосы обрамили лицо Егорова, и тут Муха понял, что у него на руках лежит девушка.
В это время командир увидел, как ранило Егорова, и крикнул, чтобы в офицера стреляли. Гриша встал во весь рост
- Ты что, с ума сошел? Лечь обратно, быстро! – крикнул командир. Но Гриша пошел в сторону Вальтера. Вальтер увидел его и перестал стрелять. Гриша подошел к нему, командир встал и стал кричать, чтобы тот отошел. Но Гриша сказал:
- Не стреляйте в него. – А потом повернулся к Вальтеру и сказал – иди, ну же, уходи, тебя не тронут.
- Где Даша? – спросил Вальтер.
- Даша? Я спасаю тебе жизнь, а ты меня спрашиваешь про Дашу? Ладно, пойдем. Только потому, что ей сейчас очень плохо. – Гриша поманил его за собой и Вальтер послушно пошел.
- Гриша, ты в своем уме? Ты собираешься вести немецкого офицера к нам в лагерь? Тебе жить надоело? – в недоумении спросил командир. – А это что значит? – он обернулся и увидел девушку на руках у Мухи. Затем растеряно сел на траву и произнес, - я совсем ничего не понимаю.
Через час они пришли в лагерь. Муха всю дорогу нес Сашу на руках, а Гриша рассказывал командиру про Вальтера.
Гриша завел Вальтера в землянку, где лежала Даша. Алена увидела Вальтера, кивнула ему, и, взяв Гришу за руку, увела его из землянки. Вальтер подошел к месту, где с закрытыми глазами лежала Даша.
Он тихонько подошел к ней и опустился на колени. Она спала, и он старался не дышать, все смотрел на нее и не мог оторвать взгляд. «Какая же она все – таки красивая», - подумал Вальтер. Ему очень хотелось хотя бы до нее дотронуться, но он себе этого не позволил. Он долго так сидел, на коленях, затем сам не заметил, как его тяжелая голова опустилась на покрывало и он заснул.
Даша проснулась от того, что у нее затекла рука. Она хотела было пошевелить ею, но не смогла – что-то тяжелое как будто навалилось на руку. Когда Даша открыла глаза, она увидела Вальтера, который мирно спал, уронив голову на ее руку. Даша улыбнулась, и слезинка скатилась с ее глаз. Сколько раз она представляла себе их встречу в ситуациях, когда они оба находятся на волоске от смерти. А сейчас он мирно спал, и Даше больше всего на свете сейчас хотелось прижаться к нему и говорить. Говорить о том, как она любит кроху, что находится внутри нее, о том, как ей бывает невыносимо больно, когда малыш толкается, о том, как она ждала его, Вальтера. Как они с малышом его ждали. Малыш сильно толкнулся и Даша дернулась. Вальтер проснулся и поднял голову. Даша хотела поздороваться с ним, но от невыносимой боли начала кричать. Вальтер вскочил и начал взволнованно говорить:
- Даша, как же мне тебе помочь? Может, ты уже рожаешь? Надо сбегать за кем-нибудь.
Даша не понимала, что он говорит и сказала:
- Вальтер, я, кажется, рожаю. Вальтер! – она выкрикнула и все сжалась.
- Сейчас, Даша, сейчас. – Вальтер выбежал из землянки и подбежал к Грише.
- Там Даша рожает! Понимаешь? – Вальтер показал на землянку, где лежала Даша. Гриша рванул туда. Увидев Дашу, он побежал за Антониной. Вальтер подошел к Даше, сел рядом и взял ее за руку. Даша вдруг с такой силой сжала ему руку, что Вальтеру стало больно. Она увидела это и отпустила руку, но Вальтер снова взял ее руку в свою. Скоро прибежала Антонина, быстро сообразив, она сказала:
- Так, воды уже отошли, значит, будем рожать. Гриша, принеси чистые тряпки и теплую воду. Быстро!
Гриша убежал.
Муха сидел над Сашей, которая после того, как ей вынули пулю, мирно спала. Муха все еще не мог прийти в себя, после того как узнал, что Егоров – это на самом деле Егорова. Зачем? Зачем ей это было нужно? Муха недоумевал, как он раньше не понял, что это девушка. Ведь она была сентиментальная, слабая, хрупкая… Он словил себя на мысли, что любуется ею и улыбнулся.
Когда прибежал Гриша, в землянку пришли еще две женщины.
- Все, идите, - сказала Антонина. – вы здесь больше не помощники.
- Пошли, - сказал Гриша Вальтеру.
Даша все еще держала Вальтера за руку, и он сказал:
- Нет, я останусь здесь. Я не оставлю ее ни на минуту.
- В чем дело? Чего это он не уходит? – недоумевала Антонина, абсолютно не понимая, о чем говорит Вальтер.
Грише не трудно было догадаться, и он попросил:
- Пусть он останется. Во-первых ,он врач, а во вторых.…Эх! – Гриша махнул рукой и вышел.
- Ладно, – пожала плечами Антонина.
Когда Гриша вышел, около землянки стояла Алена. Гриша подошел и обнял ее.
- А Вальтер там остался?
- Да.
- Гриш, это же твой ребенок, ты не забывай об этом.
- Алена, я ни на минуту не забываю. Но мы с Дашей не любим друг друга. Если она попросит помощи – я помогу. А пока…. У них все хорошо.
С землянки доносились крики Даши. Гриша крепче прижал к себе Алену. Через некоторое время из землянки вышла Антонина и две женщины, которые ей помогали. На ее лбу блестели капельки пота. Гриша и Алена вопрошающе смотрели на нее.
- Родила, – выдохнула Антонина и утерла рукавом пот со лба. Все хорошо. Девочка.
Алена и Гриша кинулись в землянку. Даша лежала без сил, Вальтер сидел около нее и держал на руках завернутую в покрывало девочку. Увидев Алену и Гришу, Даша улыбнулась, а Вальтер поманил их, приглашая взглянуть на новорожденную.
Спустя минут десять, Алена спохватилась:
- Надо Муху обрадовать! Гриша, пойдем со мной.
Они ушли.
Вальтер все не спускал с рук малышку, ему казалось, что это его ребенок. Так оно и есть, ведь, если его будет воспитывать он, то совсем не важно, кто его биологический отец.
Даша не могла оторвать глаз от этой умиляющей картины. Они все вместе, как семья. Какое же это счастье! Но усталость давала о себе знать – у Даши закрывались глаза.
- Даша, милая моя Даша, тебе нужно отдохнуть. Ты сегодня молодец, настоящий герой! Какое чудо ты мне сегодня подарила. – сказал Вальтер.
Даша не знала, что он говорит, но чувствовала, что Вальтер беспокоится за нее.
- Ты хочешь, чтобы я поспала? Хорошо. Только присмотри за малышкой. За нашей малышкой, – добавила она и закрыла глаза. Вальтер тихонечко стал качать девочку на руках, чтобы она не плакала и не разбудила Дашу.
Алена и Гриша зашли в землянку к Мухе. Он все сидел над спящей Сашей, и когда увидел Гришу с Аленой, то встал и пошел к выходу, а они пошли за ним.
- Она спит. Не хочется ее разбудить, она намучалась за сегодня, – сказал Муха и сел на самодельную лавку, недалеко от землянки.
Алена и Гриша тоже уселись рядом.
- Вот это да! – сказал Гриша, - кто бы мог подумать! Это же надо, она с начала войны с ними, мне командир рассказывал. И воевала даже получше здоровых мужчин! Муха, мы же тебе главного не сказали – Даша родила!
- Родила? Правда? Кого? – обрадовался Муха.
- Девочку, – сказала Алена.
- А можно мне сейчас сходить к ней?
- Лучше не надо, - ответила Алена, - она, наверное, уже спит, а Вальтер там с малышкой сидит.
Вдруг из землянки выбежала Антонина и направилась к ним.
- Андрей! – крикнула она, - Егоров, тьфу ты, Егорова открыла глаза и зовет тебя.
Муха вскочил и побежал в землянку. Когда он забежал, Саша попыталась приподняться, но Муха ей не дал этого сделать.
- Лежи, тебе нельзя подниматься.
- Я хотела тебе сказать… - она снова стала подниматься.
- Лежи, сказать можно и лежа, – сказал Муха.
Антонина засуетилась и вышла, почувствовав себя лишней.
- Прости меня, Андрей, – сказала она и закусила губу, чтобы не расплакаться. – Я обманывала тебя. Но пойми, я не могла тебе сказать, ведь для всех я была парнем, и если бы узнал ты, вскоре узнали бы все.
- Да что уж там, – вздохнул Муха. – Ты мне скажи, зачем ты это сделала?
- В детстве мы с моим братом были очень дружны. Взрослея, наша любовь и привязанность друг к другу стала еще крепче. Когда началась война, он ушел в партизаны. Больше я его не видела. Затем в нашу деревню пришли немцы и мою маму и тетю убили. Просто так, для забавы, – ее голос задрожал. Она помолчала, а потом продолжила, - Я надела вещи отца, он умер еще до войны, и ушла в лес. Там я встретила капитана Давыдова и других партизан. С тех пор я с ними. Я не стала им говорить, что я девушка, потому что мне надо было отомстить немцам. А иначе они бы не стали меня брать с собой на различные задания, а оставили бы в лагере.
Муха молчал, он совсем не знал, что сказать. Саша продолжила:
- И самое главное, что я тебе не сказала – Бондаренко, твой друг, про которого ты мне рассказывал, это и есть мой брат.
Муха от неожиданности присел. Затем его охватил истерический смех. Сквозь смех он начал говорить:
- Бондаренко! Он же хотел меня на своей сеструхе женить! На тебе женить, понимаешь?
Саша улыбнулась. Но Муха, перестав смеяться, вдруг серьезно спросил:
- А как же фамилия? У тебя же фамилия Егорова, а у брата - Бондаренко?
Саша легонько провела своими тоненькими пальчиками по Мухиным волосам и сказала:
- А тут все просто. Незадолго до войны наши родители развелись, я осталась у мамы, а мой брат у папы. И тогда я взяла мамину девичью фамилию и стала Егорова. Потом мама и папа помирились и подали документы, но ничего не успели – началась война.
Саша замолчала. Она не знала, что еще сказать, только тихонько спросила:
- О чем ты сейчас думаешь?
Муха смотрел в пол. Его мысли путались, абсолютно не желая складываться в ясную картину. Он резко встал и направился к выходу. Дойдя до двери, Муха обернулся и посмотрел на Сашу. Она лежала такая беспомощная и растерянно смотрела ему вслед. Он хотел было что-то сказать, но, не придумав ничего путного, вышел.
Саша отвернулась, и слезы хлынули из ее глаз. Теперь она могла себе это позволить.
Вальтер тихонечко пел колыбельную новорожденной. Даша уже долго спала, и Вальтер успел испугаться, но потом успокоился, решив, что она очень устала. Но малышка не хотела спать, она сначала тихонько хныкала, а затем начала кричать. Вальтер качал ее на руках, но она не желала успокаиваться.
- Дай мне ее, она кушать хочет, – сказала Даша, едва открыв глаза.
Вальтер догадался, что сказала Даша, и подошел к ней. Даша привстала и взяла малышку на руки.
- Ты кормить ее будешь. Я подожду на улице, – сказал вконец смущенный Вальтер и направился к выходу.
Но Даша остановила его:
- Вальтер, останься. Пожалуйста.
Вальтер обернулся и увидел, что Даша жестом зовет его к себе. Он подошел и сел рядом. Даша посмотрела в его растерянные глаза, улыбнулась, и принялась кормить новорожденную, которая просто разрывалась от плача. Едва прильнув к груди, девочка жадно начала сосать ее. Даша подняла глаза на Вальтера. Его щеки горели огнем, а растерянный взгляд скользил то по Даше, то по малышке, то по полу. Встретившись с ней взглядом, он смотрел на нее, как бы ища поддержки. Даша, посмотрела на уже уснувшую дочку, а затем на Вальтера, и тихонько сказала:
- Вы – самые родные для меня люди. Я люблю вас.
Вальтер пододвинулся к ней поближе и коснулся губами ее лба. Затем, провел рукой по ее волосам и лицу, как бы спрашивая разрешения на долгожданный поцелуй. Даша закрыла глаза – прикосновения Вальтера были для нее самой лучшей наградой за все страдания. Она не стала ждать, пока он поцелует ее, она сама жадно впилась в его губы. Он ответил. Это был самый долгожданный поцелуй в его жизни. Малышка снова начала сосать грудь и Даша отстранилась. Вальтер сидел и любовался ими.
- Вальтер, ляг рядом, – сказала Даша, когда девочка уже уснула.
Вальтер не понял, что сказала Даша и спросил:
- Что ты сказала? Даша, я не понимаю, тебе хочется чего-то?
Даша вздохнула – этот языковой барьер не давал ей покоя. Как много надо им друг другу сказать, но…
Даша похлопала по кровати, показывая Вальтеру, чтобы он лег.
- Лечь? Ты хочешь, чтобы я лег?
- Да. – Даша снова хлопала по кровати и жестом приглашала Вальтера к себе.
Вальтер встал и стал снимать сапоги и шинель. Кровать была расправлена, да и ночь уже скоро. Раздевшись наполовину, он вопросительно глянул на Дашу, как бы спрашивая, правильно ли он понял ее слова.
Даша кивнула. Вальтер снял с себя форму, которая с недавних пор стала ему неприятна, и лег рядом.
На следующий день командованию стало известно о том, что немецкие солдаты на фронт не прибыли. Оберст ходил туда-сюда по своему кабинету, пытаясь понять, куда пропали солдаты, а вместе с ними и фон Герц. Внезапный стук в дверь прервал мысли Оберста.
- Войдите, – крикнул он.
Дверь отворилась, и в нее вошел Вайсман. Оберст жестом пригласил его сесть.
- Ну что ж, я вас поздравляю с выздоровлением. А еще сегодня мне был передан приказ о вашем новом звании. Обер-лейтенант!
- Я, – сказал Вайсман неуверенно.
Оберст засмеялся и сказал:
- Ну что же вы так неуверенно! Вы же теперь обер-лейтенант! Нет, ну вы бы хоть улыбнулись, Вайсман! Или вы не рады?
- Рад. Служу Рейху, – сказал Вайсман, вставая. – Куда мне прикажете отправляться?
- Не знаю, не думал еще. Этот Фон Герц занял все мои мысли.
- А что с ним?
- С ним? Я уверен – все отлично! А вот другие солдаты мертвы. Я лично отправился на поиски Фон Герца. Увы! Даже тела не нашли. И пусть теперь кто угодно говорит о том, что он в очередной раз попал в плен, я сам этому человеку отрежу язык. – Оберст покраснел и со злостью продолжил, - Есть масса неопровержимых доказательств того, что Фон Герц предал Рейх! И в этот раз я даже не буду предавать его суду – я лично его расстреляю.
Вайсман испугался того злорадства, с которым говорил Оберст, человек, который сам защищал Вальтера, теперь готов расстрелять его без суда и следствия. Вайсман уже не слушал того, что говорил Оберст, для себя он решил, во что бы то ни стало найти Вальтера и предупредить его о не радужной перспективе.
- Ладно, - сказал уже немного остывший Оберст. – насчет вашего будущего распределения я подумаю. Можете идти.
Вайсман встал и уже подходил к двери, как Оберст сказал:
- Я смотрю, вы с Фон Герцем уже друзьями стали. Так вот, если вы знаете, где он, я вам настоятельно советую сказать мне сразу.
- Мне нечего вам сказать, – сказал Вайсман и вышел.
Оберст хмыкнул.
Вайсман вошел в свой кабинет и взял в руки телефонную трубку. Покрутив в руке, он положил ее на место. Затем, немного подумав, снова взял в руки трубку и набрал номер. В трубке ему ответил хорошо знакомый голос:
- Слушаю.
- Рихтер, это Вайсман говорит.
- Вайсман! – собеседник явно обрадовался, - Рад тебя слышать? Что случилось? Ведь я тебя прекрасно знаю, просто так поболтать, ты звонить не станешь!
- Верно. У меня к тебе личная просьба. Очень личная.
- Ясно. Какая?
- Если к тебе в лагерь попадут новые люди, дай мне знать.
- Тебе же нужен кто-то конкретно, верно?
- Да. Но сам понимаешь, это должно остаться между нами. Это важно.
- Да уж. Так кто?
- Немецкий офицер… уж не знаю, может и не офицер он уже. В общем, его зовут Вальтер Фон Герц.
- Сделаем. Что-то еще?
- Нет, спасибо огромное. Я знал, что на тебя можно положиться. До свидания.
- До связи. – сказал Рихтер и Вайсман положил трубку.
Но затем снова поднял ее и набрал номер:
- Да. – прозвучало в трубке.
- Говорит обер-лейтенант Вайсман.
- Слушаю, господин обер-лейтенант.
- Есть какая-нибудь новая информация о нападении еа немецких солдат, отправлявшихся на фронт.
- Нет, господин обер –лейтенант.
- Если появится информация, немедленно сообщите.
- Есть.
Вайсман положил трубку и, наконец, оставил телефон в покое.
Даша стирала в речке пеленки. Ее длинные, еще не успевшие высохнуть после мытья, волосы то и дело касались воды, при каждом ее наклоне. Даша выпрямилась и с удовольствием выгнулась назад, разминая затекшую спину. Затем наклонила голову на бок и стала заплетать волосы в косу. Потом она села на траву, чтобы немного передохнуть. Сзади тихо ступая, шел Вальтер. Он только проснулся и обнаружил, что Даши нет. Окинув взглядом землянку, он не увидел испачканных пеленок, и пошел искать Дашу на речку. Он не ошибся. Даша сидела на траве, жадно вдыхая свежий лесной воздух. Он тихонько подошел и сел рядом. Даша даже не испугалась. Она думала о нем, и для нее его появление было очевидно. Так было всегда. Они чувствовали друг друга. Даша повернулась к Вальтеру, улыбнулась, и нежно прижалась лбом к его губам. Горячие губы любимого человека стали замечательным продолжением этого прекрасного утра. Вальтер обнял Дашу и прижал ее к себе. Они сидели так, смотря в неестественно синюю воду.
- Как тихо. – шепотом сказала Даша, - будто и нет этого ужаса, а есть только ты, я и… Наденька! – Даша отстранилась, вспомнив про свою дочь.
Вальтер прекрасно разобрал имя «Наденька» и успокоил Дашу:
- Ты иди. Иди к дочке. Я сам достираю белье. – он сопровождал слова жестами и Даша все поняла.
- Я люблю тебя. – сказала Даша и нежно поцеловала Вальтера.
- Я тоже тебя люблю, – сказал Вальтер уже уходящей Даше. – Больше долга. Больше жизни.
Муха сидел около догорающего костра и рисовал палкой на земле. У него с детства такая привычка – когда он о чем-то думал, под рукой обязательно были бумажка и ручка. За неимением оного, Муха использовал то, что было. А сейчас ему было о чем подумать.
В нем кипело возмущение на Сашу. Нет, он не осуждал ее поступок, даже считал его вынужденным. Его возмущало то, что Саша ему ничего не сказала. Друг называется.
- Что, заняться нечем? – донеслось сзади.
Муха обернулся, это был Давыдов. Он явно был не в духе.
- Что нужно делать? – спросил Муха, вставая.
- После, - сказал командир, присаживаясь около догоревшего костра. – А сейчас сядь, поговорить нужно.
Муха сел и снова стал водить полочкой по земле.
- Нет, ты мне объясни, может я чего-то не понимаю, - начал командир. – Что в нашем отряде делает немец? Да еще и офицер!
Муха молчал.
- Его уже хватились и сегодня-завтра будут здесь.
Муха молча водил палочкой по земле.
- Ты вообще меня слышишь? Я с кем разговариваю? Да брось ты это наконец! – сказал командир, вырвав из рук Мухи палочку.
- Если вы хотите знать мое мнение, я вам скажу. Этот немец спас нам жизнь. И не однократно. Я не разобрался еще, как я к нему отношусь. Не разобрался, понимаете?
- А мне? А мне теперь что делать? Я за всех здесь отвечаю, а у меня в лагере немец! Что же это получается, мы с ними воюем и их же спасаем? Так что ли! Не понимаю! Ты вот что, иди мне Гришу позови.
- Он…
- Иди-иди! Он эту кашу заварил! Ох, нахлебаемся еще!
Муха пошел.
Гриша и Алена пили чай из трав и молчали.
- Ты осуждаешь меня, да? – спросил Гриша. – Ну не смог я дать им его убить, понимаешь? – голос Гриши сорвался и он опустил голову на руки.
Алена погладила его по голове.
- Я поддерживаю тебя. И не потому, что люблю и всегда во всем поддержу. Я поддерживаю тебя потому, что сама поступила бы также. По- человечески.
- Ну а что дальше? Я когда его спасал, я и не думал о том, что будет дальше. Его уже ищут. И найдут. Не сомневайся.
В землянку вошел Муха.
- Командир…Хм. – Муха поджал губы. – Гриша, тебя Давыдов вызывает, на ковер. – Вот видишь. – сказал Гриша, обращаясь к Алене, - видишь!
Гриша вышел. Муха подошел к Алене и сел рядом. Они молчали.
- Как она? – наконец решился Муха.
- Плохо. Бредит все время, горит огнем. Сходи к ней.
Муха молчал.
- Она говорила обо мне?
- Нет. Но она все время смотрит на дверь. А когда я к ней прихожу, то смотрит на меня, как будто ждет, что я сама начну о тебе говорить. А я не говорю… Сходи к ней, Андрей.
Муха молчаливо сопел. Впервые в нем бушевала гордость и обида. Но в сравнении с любовью этот бой был не равный. Муха встал и вышел.
Гриша вошел в землянку. Даша полулежала на кровати, опираясь на локоть и подпирая голову рукой, и кормила дочку. Увидев Гришу, она улыбнулась и кивнула ему. Гриша вошел и присел на край кровати. Смотря на малышку, которая жадно сосала Дашину грудь, Гриша словил себя на мысли, что ничего не чувствует к ней. Нет, детей он любил, и относился к ним с теплом, но отцовских чувств не было. Малышка отпрянула от груди и Даша, привстав, взяла ее на руки и стала убаюкивать. Когда малышка уснула, Даша и Гриша вышли из землянки. Даша глубоко вдохнула и спросила:
- Как ты?
- Нормально. А Надежда на тебя похожа.
- Да, похожа. Гриш…
Она не успела договорить, к землянке шел Вальтер с чистым, выстиранным бельем в руках. Вальтера, казалось, совсем не волновал тот факт, что Даша стояла с Гришей. Он подошел и стал говорить:
- Белье я постирал и сейчас развешу. Надин спит?
- Вальтер, посмотри за ней. Нам с Гришей надо поговорить. - Даша жестами показала на землянку, потом на себя, Гришу и на лес. Вальтер все понял и пошел в землянку.
- Пойдем, Гриша, нам надо поговорить, – сказала Даша, и они пошли в лес.
Когда они отошли на значительное расстояние от лагеря, Гриша сказал:
- Даш, ты для меня родной человек. Мы много пережили вместе, и я не брошу вас никогда.
- Гриша, я понимаю, что ты чувствуешь свою ответственность за нашу дочь. Это единственный случай, когда я назвала ее нашей, больше такого не повторится. Неважно как дальше сложится наша судьба, эта дочь будет только моей. Вы с Аленой любите друг друга, и я за вас счастлива. То, что было между нами, не было ошибкой, глупо так говорить. То, что было между нами, было уроком, опытом, как хочешь это назови, но это был самый ценный урок, самый ценный опыт. Я ценю твою порядочность, но она не нужна сейчас…
- Даша…
- Гриша, дослушай. Я долго решалась на этот разговор и поэтому буду с тобой откровенна. Я люблю Вальтера, – она замолчала и посмотрела на Гришу. Он стоял, опираясь на дерево, и смотрел в землю. – Я еще не поблагодарила тебя за него, я правда не ожидала подобного от тебя. Знаешь, может, и глупость сейчас скажу, но мне кажется, что вы стали бы друзьями. Конечно, если бы не война… А хотя, кто знает, может и станете еще.
Гриша поднял на Дашу глаза. Все что угодно она ожидала в них увидеть – злобу, ненависть, обиду, да что угодно, но в его глазах была тоска и скрытая улыбка.
- А я ведь и сам об этом думал. – сказал Гриша и они развернулись и направились в сторону лагеря. – Я ведь когда этого немца увидел у тебя в доме, меня как будто током ударило. Нет, я прекрасно знал, что он живет у тебя, да и ты не смотрела на него, а наоборот, смотрела только на меня. Просто между вами так искрило, что я все понял. Понял я тогда и то, что он тебе нравится… Ты обнимала меня, но мне казалось, что ты это делаешь только для него. Я не знал тогда зачем, да и ты сама не знала. А сейчас догадался. Ты сама хотела понять, кто тебе нужен и поняла…
Даша не проронила ни звука. Гриша продолжил:
- Что же делать теперь, Даша? Вальтер должен вернуться назад.
- Куда? – Даша выкрикнула это, помолчала, а затем сказала тихо, - Я сама об этом думаю. Все время. Что дальше? А он и сам не знает. И никто не знает. Возвращаться обратно он не хочет, не такой он как они. – Даша поморщилась, особенно выделив слово «они». - Даже если он вернется, то, что его там ждет - он предатель! Расстрел!
- А что, ему здесь остаться? Как ты себе это представляешь, а? В партизаны пойдет?
- Если он сам захочет, то останется. А если погоните его …. – Даша поджала губы, а затем продолжила, - с ним уйду. Уйдем.
- Даша ты в своем уме? Ты хоть понимаешь, что ты говоришь?
- Абсолютно. Жизнь без него и без Нади не имеет смысла. Они – моя жизнь.
Даша и Гриша уже подошли к лагерю. Гриша пытался подобрать слова, для того, чтобы образумить Дашу, но ничего не выходило. Они подошли к Дашиной землянке.
- Гриша, будьте счастливы с Аленой. Я люблю вас, – сказала Даша и вошла внутрь. Гриша постоял немного, затем развернулся и отправился к Алене.
Муха подошел к землянке, где лежала Саша. Он не решался зайти и переминался с ноги на ногу. Он все думал, с чего начать разговор. Пока он думал, из землянки вышла Антонина. От неожиданности она вздрогнула и запричитала:
- Ох, испугал! Что стоишь как пень? Заходишь – заходи!
- Я – нет, я просто мимо шел. – Муха потерял последние крохи смелости. Казалось, сколько немцев убил, ничего не боялся, ан нет! Он уже собрался уходить.
- Эй, куда ты? Ты к Саше шел, так иди. Меня стесняешься – так я ухожу, – сказала Антонина и тяжелой походкой пошла в сторону речки. Муха проводил ее взглядом и нерешительно шагнул в землянку. В ней было несколько раненых – Волков и Малышев, которые ходили с ними на задание и были ранены, Мишка – мальчишка лет шести, который лежал с перевязанной рукой, и Саша. Сашина кровать была в углу. Муха подошел к ней. Она спала, положив обе руки на живот, прикрывая место ранения. Муха стоял и, не отрываясь, смотрел на нее.
- Дядя Муха, а тетя Саша выздоровеет?
Муха обернулся. На противоположной кровати сидел Мишка, аккуратно придерживая свою перевязанную руку. Муха подошел к нему и сел рядом:
- Ну конечно!
- А тетя Антонина говорит, что она совсем ничего не ест, и, может быть, скоро умрет.
У Мухи мурашки побежали по коже.
- Знаешь, Михаил, теперь за тетей Сашей буду смотреть я. Будешь мне помогать?
Мишка с радостью кивнул.
- Ну, вот видишь, вдвоем мы тетю Сашу поднимем на ноги! Ведь вдвоем же оно вернее! А сейчас расскажи мне, что у тебя с рукой?
- Боевое ранение! – с гордостью сказал мальчик.
- Правда? Ничего себе! Ну-ка поподробнее!
Мишка встал, гордо выпрямив спину и, задрав нос, принялся ходить туда-сюда.
- Эй, герой! - усмехнулся Муха, - ты сейчас всех разбудишь. Сядь сюда и рассказывай.
Мишка сел.
- Меня бабка отправила веток наломать – костер разжечь. Я бегал по лесу и вдруг услышал голоса. Я спрятался за дерево и стал смотреть на поляну, откуда слышался голос. Там стояли два немца и разговаривали. Я не испугался! Они поговорили и стали уходить. Когда они уходили, у них что-то упало. Я дождался, пока они уйдут, побежал на поляну и поднял эту вещь. Это был какой-то лист бумаги на немецком языке. Пока я смотрел на него, я услышал шаги и вдалеке увидел этих двух немцев. Я побежал в лагерь. Они не догнали меня, я очень быстро бежал. Но когда я подбежал к лагерю, то споткнулся и упал. А потом тетя Антонина сказала, что я сломал руку.
-А бумага эта где?
- У дяди Давыдова.
Муха встал и пошел к выходу. Уже подойдя к двери он обернулся и посмотрел на Сашу. Она все еще спала.
- У меня к тебе, Михаил, будет одно боевое задание. Справишься? – спросил Муха шепотом.
Мишка обиженно поджал губу. Муха улыбнулся и сказал:
- Знаю, что справишься. Но задание очень важное. Когда тетя Саша проснется, ты найди меня и обязательно скажи. Хорошо?
Мишка почесал затылок и протяжно сказал:
- Да, задание не для настоящего бойца… Легкотня! Ну, ладно. Скажу.
Муха еле удержался от улыбки. Но с огромным усилием сделал серьезное лицо, кивнул и пошел к Давыдову.
Давыдов сидел на пне и разговаривал с Николаем, радистом. Увидев Муху, Давыдов обрадовался и, приглашая Муху сесть, сказал:
- На ловца и зверь бежит! Командование отдало приказ, поэтому надо собирать всех и выходить ночью.
- А что за приказ?
- На станции стоит вагон с людьми уже вторые сутки. Людей хотели отправить в Германию, но что-то не спешат. Поэтому выдвигаемся ночью, будем освобождать людей.
- А куда их потом?
- А есть варианты? Да уж, были двадцать четвертая рота, теперь партизанский отряд. Почти весь отряд положили! Э-эх! – с досадой сказал командир и махнул рукой. – Ладно, значит так, мухой беги к нашим…да, теперь понятно, почему ты Муха. В общем, скажи всем, что ночью выдвигаемся, а Антонине и другим женщинам скажи, чтобы есть наварили, ведь люди вторые сутки ничего не ели там. Понятно все?
- Да. Товарищ капитан, вам немецкий листок бумаги Мишка приносил, что там?
- Да ерунда какая-то. На немецком написано. Непонятно ничего.
- А можно мне его посмотреть?
- А ты что же, понимаешь?
- Немного.
- Слушай, давай я его с собой ночью возьму и тебе отдам? А то он в землянке, а мне еще тут покумекать надо.
- Хорошо. – сказал Муха и пошел.
-Стой! – крикнул командир и Муха обернулся. – Немец этот с нами пойдет. На всякий случай.
Вальтер и Даша возвращались с прогулки по лесу. Они шли рядышком, иногда нечаянно касаясь друг друга. Вальтер нес на руках мирно сопящую Наденьку, а Даша несла букет из ромашек и васильков, которые Вальтер нарвал в поле и подарил ей. Когда они вошли в землянку, то наткнулись на выходящего от туда Муху.
- О! – сказал Муха. – А я вас ищу!
Вальтер прижал палец к губам, показывая, чтобы Муха не шумел, затем подошел к кровати и положил в нее Наденьку. Убедившись, что она крепко спит, они вышли на улицу.
- Что случилось? – спросила Даша.
- Ну, в общем, ночью мы идем на задание. Капитан Давыдов приказал, чтобы Вальтер шел с нами.
Даша опустила голову. Вальтер, ничего не понимая, удивленно смотрел то на Муху, то на Дашу. Муха попытался объяснить Вальтеру, по слову вспоминая немецкий:
- Ночью, ты, пойдешь, с нами.
Вальтер испуганно посмотрел на Дашу. Она подняла на него красные глаза и снова опустила голову.
- Куда? Вы меня выгоняете?
- Нет. Ночью, задание, нужна, помощь.
- Хорошо, как скажете.
- Ладно, пойду остальным скажу. – сказал Муха и пошел.
Даша вошла в землянку. подошла к кроватке Нади и склонилась над ней. Вальтер вошел следом. Горячие слезы Даши быстрым ручейком скатывались по ее щекам и падали в кроватку, где спала ее дочка. Даша не хотела плакать. Она прекрасно знала, что так и должно было быть, но она думала, что это случится позже. Каждый день она с ужасом думала о их разлуке, и, казалось, впитывала как губка каждое мгновение, проведенное с Вальтером. Даше вспоминались поучения мамы, которая часто повторяла: «Дочка, в своей жизни я сделала одну большую ошибку, и хочу тебя от нее предостеречь. Ты у меня уже совсем взрослая и должна понимать одну вещь. Когда ты выйдешь замуж за любимого человека, конечно же, ты будешь любить его больше всего на свете. У вас родится ребеночек, и ты станешь больше внимания уделять ребеночку, думая, что мужу твое внимание не нужно. А оно ему очень будет нужно, как воздух! Так вот, Дашенька, всегда находи время для мужа. Всегда! Я во время венчания услышала слова : «муж прилепится к жене своей и будут двое в плоть единую» и мне были эти слова совсем непонятны, а теперь я все понимаю. Муж и жена самые родные друг для друга люди. Даже роднее чем дети и родители!» Теперь она понимала маму как никогда.
Вальтер подошел к Даше сзади и прижался к ней. Она откинула голову назад и крепче прижалась к нему. Он обнял ее и стал с жадностью вдыхать ее волосы, которые пахли лесом, влагой и костром. Они пахли также как тогда, когда Даша спасла ему жизнь, высосав яд. Даша повернулась к нему, подняв заплаканные глаза. Он нежно провел рукой по ее лицу, вытирая слезы, и сказал:
- Не плачь. Так и должно быть. Не бойся за меня, я вернусь обязательно. Говорят, что если солдата ждут, то он обязательно вернется...
Фанфик к сериалам 1941, 1942
© Copyright: Вареникова, 2015
Свидетельство о публикации №215032901489
Свидетельство о публикации №215032901489
Рецензии