Insula liberos. Часть двенадцатая

Кадр 88.
Перемена в Октавиусе была разительной, если всегда  он был изысканно вежливым, любезным и сочувствующим, то сейчас его лицо было жестким и злобным:
- Вы спрашивали, не страшусь ли я своего изображения в биоэнергетиках? Напротив: я горд, что смог себя размножить! В них не только моё отражение внешности, но и моя суть! Когда я стал главным в администрации, то знал, что только синие могут меня убрать! Тогда –то я и стал искать способы нейтрализовать  нравы синих. И мой учитель подсказал, что убирая с детства  самых ярых синих, я смогу воплотить идею вечного своего правления.  Но я не мог разорваться на части, и тогда же мой учитель дал еще один совет: разклонировать себя.  Я смог подчинить своей воле и идее несколько моих сторонников, включая и Аттиана. Я внушил всей части населения, что во всем виноваты зазнавшиеся биоэнергетики.  Что их искусственный интеллект вышел из-под нашего контроля.  И, под видом детского воспитательного комбината , мы стали вывозить всех детей двенадцати лет на этот остров. Держали их десять лет и отвозили обратно в двадцатидвухлетнем возрасте. Лишь тех, кто сильно сопротивлялся существующему положению , мы изолировали и оставляли навечно на острове.   Но главное, под видом донорства клеток мозга, мы не сколько берем, сколько вводим клетки мозга  членов нашего  административного аппарата. При  внедрении всего нескольких клеток  чужого мозга  строптивые синие, в конце концов,  затихают, принимают неизбежное и становятся полностью усмиревшими и подчиненными.  Я это вам говорю, чтобы вы знали свою участь.  Обычно мы ждем, когда ваш мозг полностью созреет, то есть до семнадцати лет, но вы мне за эти дни так надоели, что я не буду ждать вашей умственной зрелости.
Так, что сегодня отработаете и затем пойдете в конец коридора, где вам приготовят ваш спальний отсек. Отныне, вы никогда не сможете гулять по этажам, эту привилегию я у вас отбираю.  Аттиан, можешь их учить! – с этими гневными словами Октавиус  быстро развернулся и ушел. Мы ошарашенные стояли возле Аттиана. Аттиан сказал тихо и с грустью:
- Идемте. Я вам покажу, как брать донорскую клетку, - он не смотрел ни на меня, ни на ребят.
Мы прошли к  горизонтальной камере. В ней уже лежал человек, но лица не было видно, стекло было до того матовое, что искажало полностью изображение. В области головы были маленькие шланги с окончанием в виде шприцов.
- Заводите один из шлангов, какой нравится, только помните: для левшей берете правую область, а у правшей, наоборот, левую область, в соответствующую область головы. Не бойтесь, иглы чрезвычайно тонкие и крепкие, так что боль не чувствуется.  Как только игла введена, скажите:  «раз-два» и тут же вынимайте.
- А вводить ничего не надо? – ехидно спросила Кризанэ.
- Думаю, на сегодня вы уже  истратили достаточную порцию сарказма, - Аттиан обращался к  Кризанэ, - Нет, мы только возьмем одну клетку мозга у донора и отдадим его реципиенту.
- А превращать в «кроткого синего» донора не будем? – не унималась Кризанэ практически на грани истерики.
- Вы, что думаете все здесь такие, как вы? Если бы это было так, здесь бы никто не работал. – миролюбиво ответил Аттиан, стараясь смягчить ситуацию, - Итак, кто первый?
- Я, - вызвался Пробус.
- Отлично, - похвалил его Аттиан, - только сначала мысленно представь, как производишь забор этой клетки, и лишь потом вводи иглу,
Пробус закрыл глаза возле камеры, губы его прошептали процесс, затем он открыл глаза, взял шланг и направил иглу в область левого полушария.  Раздался писк, Пробус пробурчал: «раз-два», опять раздался писк и он вынул иглу. Аттиан снял иглу со шланга, и держа ее в руке, крикнул:
- Забирайте донора.
К нему подошли синие, откатили камеру и придвинули вертикальный цилиндр с биоэнергетиком. Аттиан подсоединил иглу к  шлангу, торчащему возле головы биоэнергетика.
- Вот, смотрите, теперь вводите шланг  с помощью лифта в  затылочную область головы биоэнергетика и тоже говорите: «раз-два».
Опят дважды прозвучал писк.
- Все, аккуратно вынимаете иглу с черепа. Затем включаете отсос жидкости.
Аттиан включил насос, вода стремительно стала убывать в цилиндре.
- Теперь, смотрите, вот этой кнопкой даете кислород с воздухом.
Биоэнергетик задышал.
- Открываете створки цилиндра.
Аттиан нажал на панель цилиндра,  стекло разъехалось в обе стороны, хотя до этого оно казалось литым.
- Даете слабый свет и  звук.
Как только пошел звук, биоэнергетик вздрогнул, поднял  склоненную голову  и открыл глаза.
- Теперь можно усилить свет.
Полный близнец Октавиуса стоял пред нами на постаменте цилиндра. Аттиан кнопкой опустил постамент на уровень пола.  Октавиус-био шагнул к нам. Аттиан сказал ему:
- Иди по коридору. Там тебя ждут.
Затем обратился к нам:
- Теперь будем следующего оживлять полностью.

Кадр 89.
К вечеру мы закончили работу, нас никто не сменил. Предотвращая вопросы, Аттиан сказал:
- Здесь работают только в одну смену. Введение интеллекта более быстрый процесс, чем  выращивание тканей, органов. Идем, я покажу вам ваш отсек.
Мы вышли из инженерной комнаты, в коридоре стояли пустые цистерны от рожденных био-Октавиусов. Мы прошли мимо них и в глубине коридора повернули налево. Аттиан открыл нам дверь. Все было, как везде. Столовая, а от нее две двери: в комнаты для девочек и мальчиков, соответственно.  Наши пошли в спальни обустроиться, как Аттиан меня притормозил:
- Я не смогу всех защитить, но тебя смогу.
- Нет, Аттиан, я как все! – сказал я, пройдя в спальню.
Из вещей, что были из дома, мы уже давно выросли и здесь носили уже одинаковую одежду для всех островитян: белая пижама, белая спецодежда. Я переоделся в белую пижаму и лег в кровать. Нас страшило будущее как никогда, поэтому мы молча и уснули. Ночью меня разбудил Луций:
- Лакед, Лакед!
Я открыл глаза.
- Только тихо! Я спустился всего на несколько минут. Мне рассказал Аттиан, что с вами решил сделать Октавиус.  Я знаю, как воспротивится внедрению чужого интеллекта! Когда в тебя введут иглу, ты не должен расслабляться ни в коем случае. Ты почувствуешь внедрение чужих клеток, так вот, твой мозг должен их убить!  Ты должен быть сильнее! У вас иглы будут друг у друга в мозге. Пока игла будет в твоем мозге ничего не предпринимай, только блокируй деление и размножение клеток, а то Октавиус  по монитору узнает тут же, а он любит наблюдать за процессом. И может предпринять другое действие.  Если ты будешь блокировать сразу , ничего страшного, это естественная реакция любого реципиента. Но как только игла выйдет из тебя, то блокировка  сильно не помогает, эти клетки становятся сильнее твоих, поэтому тут же твой мозг должен убить инородные клетки, иначе ты станешь почти биоэнергетиком: подвластным чужой воле и решениям.
- Но Аттиан на стороне Октавиуса. Почему он решил мне помогать?
- Нет, он не совсем на стороне Октавиуса.  Он притворяется, так же как и я.  В него и в Октавиуса попали клетки их учителя. Сначала  им было просто интересно, внедряются и приумножаются ли знания и убеждения от опытного мозга, но как оказалось, не только внедряются, но и подчиняют полностью мозг реципиента. Аттиан само-рефлекторно убил клетки учителя и боялся это сказать, поэтому он и делал вид, что такой же как и Октавиус.  В нас  уже внедряли клетки мозга Октавиуса, но мы их убили, и нас таких много.  Мы такие же, как и были раньше. Но кто-то должен сдерживать его безумные идеи, поэтому мы тут.  А мой прадедушка мне еще и дорог, я не могу его оставить одного тут.
- Но прадедушка тоже синтезирует биоэнергетиков! Он подчинен идеей Октавиуса.
- Хочешь докажу, что нет? Аттиан приходил к нашей прабабушке! Значит он помнит её! Если бы он стал подобен своему учителю, то напрочь бы забыл Мелиссу.
- Хорошо, я попытаюсь убить донорские клетки.
- Ладно, я пошел. Мне пора. – Луций быстро исчез.
Я тихо  вышел из своей спальни, вошел к девочкам, подошел к Кризанэ,  потряс её за плечо. Она  лежала ко мне спиной, но сразу повернулась ко мне. Видно, Кризанэ не спала.
- Что? – чуть слышно спросила она.
- Слушай, если  нам будут внедрять  чужие клетки мозга, мы должны их убить!
- Я это знаю, - ответила спокойно Кризанэ. Я удивился снова: «Откуда она всё знает?».
- Я еще  могу предсказывать будущее, - со слабой иронией сказала подружка. – Иди спать! Но спасибо, что пришел.
Я вернулся в комнату. Потом разбудил Пробуса и рассказал ему о мерах безопасности. Он разбудил остальных, теперь мы были готовы сражаться.

Кадр 90.
Утром нас отвели в инженерную комнату. В коридоре  не стояли пустые цилиндры, зато в инженерной уже были заполненные  и готовые к работе новые.  Но камеры с донором не было, поэтому мы сели рядом друг с другом.  Ни Аттиана, ни Октавиуса тоже не было в комнате.
Кризанэ села рядом со мной. Я  поразился, она давно сторонилась меня.
- Лакед, я рада, что все это время ты был со мной. Но я еще должна извиниться.
- За что? – удивился я.
- Если бы не я, может ты был бы наверху острова. Загорал бы и купался.
- Ой, да брось. Что произошло, то произошло. Зато мы все вытерпели.
- Да, это верно. Вот, возьми от меня на память, - она протянула мне  маленькое птичье перо , - я его подобрала, когда  жила на материке и возила с собой везде. Никто его не видел и не знал, что оно есть у меня.
- Но я не собираюсь уходить. Пусть будет у тебя.
- Кто знает, узнаю ли я тебя после  этих мозговых манипуляций.
- Не болтай глупости. Конечно, узнаешь! Я же сказал, как надо действовать.
- Нет, ты возьми! – Кризанэ практически насильно запихнула мне перо в карман
Едва она это сделала, как вошли Аттиан и Октавиус.  Аттиан  посмотрел, что нет донора, вопросительно посмотрел на Октавиуса и спросил:
- Биоэнергетики сегодня будут отдыхать?
- Они потерпят. А вот эти дети, - Октавиус указал на нас, - навряд ли. Чем быстрее мы их усмирим, тем легче будет ими управлять.
- А кто будет их донором? Я? Или кто-то из наших? – Аттиан даже загорелся.
- Нет, ты слаб духом. Я!
Видно, такого поворота Аттиан не ожидал.
- Зачем это тебе? Тут полно наших! – настаивал Аттиан.
- Спасибо, что заботишься. Но мой мозг самый сильный из всех ваших! Так, что только я! Особенно достанется мозгу этой девочки,  я подсоединю ни один шлюз, а несколько, у нее в голове будет пять иголок с моими клетками, - Октавиус посмотрел на Кризанэ.
Но Кризанэ спокойно посмотрела на него и отвернулась.  При повороте головы, лишь я заметил  ее слабую  и довольную улыбку. Странно, но почему- то её это обрадовало.
- Подготовь меня! – скомандовал Октавиус Аттиану. – А Кризанэ будет последней.
Аттиан крикнул вглубь комнаты: «Горизонтальные камеры!» и к нам подкатили их.
Он открыл  одну  из камер, Октавиус  лег в нее, головою к шлангам и проводам. Аттиан закрыл камеру.  Открыл другую и подозвал Адрастоса. Адрастос нехотя двинулся к нему.
- Ложись и не дергайся. Это  немного больно. – вздохнув, сказал Аттиан.
- Но вы говорили, что прокол безболезненный!
- Прокол безболезненный и изъятие клеток тоже, но ввод донорских клеток – нет.
Мальчик лег. Аттиан закрыл камеру.
- Ты готов? – спросил он у Октавиуса.
- Да, - промычал Октавиус.
- Тогда, я начинаю.
Аттиан взял шланг с иглой и ввел в голову  Октавиуса, раздался писк. Затем после повторного звукового сигнала, он вытащил иглу и ввел в голову Адрастоса. Мой друг застонал. Через секунду Аттиан вытащил иглу из Адрастоса и открыл камеру.
- Медленно вставай. Давай руку. Иди посиди немного. Теперь ты, - он указал на Пинну.
Пинна легла. Аттиан проделал тоже самое. Затем были Пробус и Хёйдес.  Когда прадедушка подозвал меня, мне было уже все равно: останусь ли я синим бунтующим или синим усмиренным.
Когда Аттиан меня укладывал в камеру, он близко склонился к моему уху:
- Помни: блокировка, а потом подавление! Только выдержи!
Я услышал два писка и  затем почувствовал, как ко мне прикоснулась рука Аттиана. Прокол действительно был безболезненный и не чувствительный, как вдруг меня будто ошпарили кипятком. Ужасно горячая волна вцепилась в мой мозг. Я застонал и очутился внутри своего мозга, и тут же увидел  как в меня через иглу втекают мизерные частицы клеток. Я увидел Луция, который говорил: «Блокировка…». Я напрягся и заставил свои клетки окружить чужеродные, а они казалось, шли и шли, выходили и выходили из иглы. У меня уже исчезали силы, в голове помутилось, моих сил не хватало, чтобы блокировать эти клетки, как услышал:
- Медленно вставай. Давай руку. Иди посиди немного.
В тумане  сел.  Моя рука случайно задела карман и снаружи я почувствовал, что там перо. «Птичье перо!» - промелькнуло у меня. Я вспомнил синее небо и летающих над деревьями птиц. «Нет, Октавиус,  я не проиграл!» -  я собрал свои клетки мозга и направил на клетки Октавиуса. Мои стали расти и  наползать на его клетки. Они загнали их в угол и куда-то сбросили. Куда, я понял, когда закашлялся. У меня из носа пошла кровь. Я открыл глаза, у всех, кроме Пинны, из носа шла кровь. Я вскочил и побежал к раковине. Остальные за мной. Когда мы вернулись, Кризанэ уже лежала в камере.
Октавиус спросил у Аттиана:
- Это Кризанэ?
- Да, это она. Она уже лежит.
- Не забудь, пять иголок.
- Ты не боишься? Слишком много у тебя взяли клеток. Твой мозг сильно ослабел, ты можешь не справиться.
- Не тебе решать, как и что! Давай пять.
Аттиан подсоединил пять шлангов к голове Октавиуса. И вдруг Октавиус сказал:
- А теперь подсоедини и к голове Кризанэ.
- Ты хочешь напрямую? Или ты или девочка не выдержите.
- Плевать, я не только вкачаю ей свои клетки, но и возьму её.
Аттиан обрезал шланги  с другого конца от камеры, натыкал в них иголки и ввел в голову Кризанэ. Они теперь лежали, с соединенными шлангами друг с другом.
- Готово? –  нетерпеливо спросил Октавиус.
- Да, можешь начинать! – ответил Аттиан и отошел.
Мы увидели, как застонала Кризанэ. Я закрыл лицо руками, чтобы не видеть  исчезновение моей подруги, как услышал мужской стон. Я тут же открыл лицо, Октавиус дергался и стонал.  Он уже не просто дергался, а практически прыгал в камере, пока не раздался его крик. И наступила резкая тишина. Мы, кроме Пинны,  подбежали к ним.  Работающие в инженерной тоже. Аттиан резко открыл камеру Кризанэ, затем Октавиуса. Оба были мертвы. На лице бледной Кризанэ была улыбка.
- Эта слабая девочка его победила! – уважительно прошептал Аттиан.
- Почему они спят? –  недоуменно спросила подошедшая Пинна.
- Кризанэ мало того, что не впустила в себя клетки Октавиуса, но и перекачала все свои клетки в его мозг , которые и убили донора, - пояснил ей Пробус.
- А тогда, почему она спит?
- Только когда  полностью пожертвуешь своим мозгом, тогда умирает мозг донора. Мы это знали, но трусили. А она нет! – ответил Аттиан, отсоединив все провода и шланги от Кризанэ, аккуратно взял легкое тело на руки и понес к выходу.