Власть периметра

ПОВЕСТЬ
ВЛАСТЬ  ПЕРИМЕТРА.

Колоду  карт, как жизнь то суешь
И раскрывая веером в руках
Ну выбирай, дружок любую
Что?..Ты опять остался в дураках

На карте той твой дом казенный
Четыре вышки по углам
И там хозяин разъяренный
И пайка хлеба к кислым щам.




На тёмно-коричневом фоне горела свеча. Она рисовала небольшое светлое пятно в бархатной,
бесконечной тьме. И в этом пятне,  оторванном от всего остального мира, существовали два силуэта;
полная женщина неопределённых лет и молодой  русоволосый человек. Они сидели за столом,
и были заняты очень важным делом-таинством предсказания судьбы.
Женщина гадала на картах...
Некоторое время,она привычными движениями тонких,чуть заострённых маникюром пальцев,
перетасовывала колоду, пуская её веером из одной руки в другую, словно завзятый игрок, смачно причмокивая губами, полу прикрыв сонные веки.
Затем, будто дождавшись одной ей известного знака свыше, собрала карты в одну руку и пустила
их змейкой на истёртую до блеска крышку стола, о которую они шлёпнулись очередью пощёчин.
При этом «рубашкой» перевернулось лишь две из них; шестёрка и туз треф.
Молодой человек, сидевший на против,подался в перёд:
-Ну, что?
В ответ гадалка откинулась назад на скрипнувшию спинку стула, убрав из света почти безбровое, лишённое морщин лицо:
-Дальняя дорога тебе молодец, да казённый дом.
Юноша встал, нетерпеливо нашарил в кармане бумажный ка мочек, и положил его не расправляя
на перевёрнутые карты.
-Ты опять спешишь, денег не надо. Она медленно, нехотя поднималась запахнув на груди неестествен-
венно огромную шаль, зацепив её концом и отправив на пол бумажный комочек и несколько, лежа-
их у края стола кат.
-Идём, я покажу тебе дорогу малыш, да скорее,-и он двинулся за покачивающей словно тяжёлым маятником, широкой спиной хозяйки.
«Малыш, малыш, что же это такое, откуда это?» он мучительно рылся в памяти, -Да так называла его мать, но это было давно, так давно, что уже и не вериться в то что было».
Перед глазами возник дверной проём.
-Иди в перёд,тебе откроется дорога. Она покажется тебе липкой и вязкой, это твоя дорога, по ней ты придёшь к цели.
И гадалка подтолкнула его к выходу. Вдруг стало страшно, проём манил к себе, казалось за ним его
ждал рассвет, но первый шаг не давался. Он оглянулся назад, за спиной ничего не было , только темнота. Возвращаться назад плохая примета и он шагнул в дверь.
Стало удивительно легко:легко от прозрачности воздуха, от голубого полдневного неба, от солнца,приютившегося на придорожных камнях.
И тогда он пошёл по дороге, которая оказалась обыкновенной бетонкой, не грязной, не вязкой,только
чуть присыпанной пылью словно мукой. Вскоре он вышел к мосту, соединяющему крутые глинистые берега, между которыми уместилось высохшее русло реки. Мост молча переправлял желтоватую массу, которая медленно выдавливалась между прутьев перил сталактитовыми пальцами
Масса уже затопила город на другой стороне так, что видны были только крыши и верхние этажи домов.
-”Сворачивать нельзя, гадалка предупредила идти только этой дорогой.”И он осторожно двинулся навстречу желтоватой лавине.
Она оказалась на вид пористой как рваная губка , в её теле всё время образовывались кратеры от
лопающих пузырей, извергающих резкий запах ванили.


-Это же тесто!
'' Вязкая дорога''- отдалось в его памяти.
-Так вот какая у меня дорога — улыбнулся малыш — Тогда вперёд.
Первая попытка взобраться на тесто оказалась неудачной. Он старался уцепиться за край кратера,
но края растягивались, сползали вместе с ним вниз. Тогда он оглянулся, призывая на помощь хоть какой-нибудь  предмет.
-Пожалуй с перил я достану до верха этой липучки. Сказано — сделано. Малыш взобрался на перила
и ощупал верхний слой теста, тот оказался подсохшим, покрытым тонкой корочкой. Края кратеров оказались там твёрже и ухватившись за них он выбрался на верх.
Идти по верху оказалось нетрудно, тесто чуть пружинило, но провалится в себя не давало. Через несколько шагов он обнаружил человеческие следы:две чёткие пятерни и ямки от кален,а подле них
очки с зеркальными стёклами и оторванный с мясом па гон в чине капитана.
-По-моему тут кто-то малился и застрял, прилип. И его долго вытаскивали,- малыш автоматически
поднял пагон и измазанные тестом очки.
Пожалуй надо взять на память эти сувениры, только во чтобы их завернуть.
Он оглянулся по сторонам , на глаза попалась свёрнутая в трубочку газета. Торчащая пере скопом, из теста.
-О.......Это подойдёт!
Он выдернул газету, оборвал измазанный, заклеенным тестом край и развернул её. С передовицы на него взирало лицо очередного народного вождя.

-Перемены, перемены.- подумал он
Завернул очки и па гон, сунул свёрток в карман
И зашагал дальше вдыхая ванильный дурман.

Ближайшие улицы встретили его однообразно: зелёными и красновато-серыми крышами, напоминающими брошенный палаточный лагерь.
Продвигаясь дальше, изредка теряя равновесие,припадая, касаясь рукой шершавой поверхности теста, он вскоре вышел на площадь, своеобразный бассейн, с бортиком из двух-скатных крыш.
Тишина.
Погребённые заживо дома,покорно молчали. Тесто кляпом заткнуло окна и двери. Оно временами вздрагивало как студень, от бродивших где-то глубоко в её теле дрожжей. Тягучая масса местами вспучивалась, шипя лопалась, чвакая разрывалась образуя воронку, после как будто вдохнув гигантским алчным зевом, самодовольно смыкалось. Края воронки оплывали, подсыхая стыли, разорванные лоскуты её тела шевелились щупальцами умирающего чудовища.

Малыш шёл пружиня, словно по бесконечному батуту, обходя разглядывал новорождённый кратер.
Пахло сдобам так что мутило внутри , дёргало под ложечкой. Посредине бассейна высоченной мачтой 
возвышалась радио-антенна. Она устремилась высоко, высоко, как гарпун застряла в необъятном просторе неба.
По мере того, как он приближался к ней, от её блеска всё сильней и сильней колола глаза,выкрашенная серебрянкой, застрахованная от ржавчины она безразлично покоилась, непоколебимая ни чем,сваренная сплошным швом, наглухо, устояла даже перед стихией.
Тесто лишь затопило её фундамент и первых два пролёта изрядно усиленных швеллерами.
Оно постепенно подступало, словно душило её. Вокруг этой громадины в беспорядке кучами и парами, как бы брошенные из двух рук, застыли давленые в жёлтую массу чемоданы, сумки, авоськи и прочая домашняя утварь. Малыш подошёл ближе, постоял, сочувственно склонил голову, словно на похоронах. Обходя вышку слева, разглядывая чемоданное сборище, на него вдруг неожиданно обрушился сноп света. Тем временем солнце выглянуло из-за облака и отразилось от лакированного полотнища висевшего чуть выше его головы.
Жирными буквами белил обозначилась надпись:
“ Не влезай, убьёт!.... “
Малыш машинально сделал шаг назад,и по инерции, не глядя, уселся на чужой чемодан, тот был до того полным, что замки его еле-еле удерживали распирающие бока. И тут чемодан не выдержал, лопнул, раскрыв свою пасть так, что малыш наполовину  провалился в его содержимое.
Целлофановые пакеты брызнули блестящей слюной: разноцветная'' неделька,колготы, бесстыдники ''
лесенками разъехались повторяя одну и туже улыбку рекламы.
Вдруг он услышал скрип, его словно позвала, зависшая на одной петле чердачная дверь, скрипучим голосом она приговаривала:'' Вой-ди-те, вой-ди-те...''
Среди чердачной многолетней пыли стоял поблескивая никелированными ручками двухкамерный холодильник Roz en Lew. Малыш потянул на себя дверцу, внутри в пыхнула подсветка. В перламутровой нише, в огромной клетке, на жёрдочке, раскачивался белый флибустьерский попугай.
-Подарки принёс, подарки принёс- кивал головой попка.
-Подарки? Какие подарки?
-Подарки, подарки- картавила птица.
-Ах, подарки! - и малыш достал из кармана погоновый свёрток .
- На получай.
Попка тут же отреагировал. Он соскочил с жёрдочки, по прутьям по переменно хватаясь за них то клювом, то лапками, добрался к дверце, в которую малыш протянул свёрток и рванул газету.
Но то ли содержимое пакета ему пришлось ему не по вкусу, то ли от того что чуть не сломал клюв о погоновую звёздочку, вдруг попугай отшвырнул в сторону свёрток, и произнёс :
-Кому это нужно,- встрепенулся и повторил:
-Кому это нужно.

 -Кому это нужно?! Где тебя носит?
Почему никто не докладывает?
Почему нет никого на тумбочке, -взвизгивая, орал ДПНКа  на зазивавшегося шныря.
Малыш открыл глаза.
До подъёма  первой смены остова лось чуть меньше часа. Но сон растворился  в истошном крике и липком от потных испарений воздухе.
В голове стоял гул, через который отчётливо , как эхо повторялось:
-Суки! Врываются, будят! СУКИ!
Он подобрал под себя ноги и будто перетёк в сидячее положение.
Наконец сознание стало приобретать некоторую ясность и в нём всплыл вчерашний день.

Образ матери, сильно постаревшей,исхудавшей,уставшей,стоял перед  глазами у него после вчерашнего свидание через стекло. Она несколько раз на прощание повторила:-Береги себя сынок,я молюсь за тебя. Молюсь.

Обычно по выходным дням не зависимо от погоды,выстраивается угрюмая очередь к окошку передач,тут же три,четыре десятка столпившихся, как овцы на солнцепёке, ожидающих-коротко срочных и длительных свиданий близкие родственники заключённых.
В этой очереди у каждого своё горе. Томительное ожидание ещё пуще сковывает, шёпот проползает между людьми,и так через века.
Возможно именно в такой очереди чувствуется, как  мал человек,беспомощность и обреченность тех кто за забором и вне его.
А перед глазами щемящий душу пейзаж,неприступный и торжественный. Длиннющая, высоченная каменная стена,побелена,известью, спутанные спирали, кольца, колючей проволоки поддерживают рогатины. По углам периметра вышки:север,юг, восток и запад, автоматчики  псы, даже ночью стреляют на шорох и запах...

КСП настороженно ждёт
кто рискнёт?
Испытать шанс один лишь из тысячи
Воронённый застыл пулемёт
И на вышке, солдат плечистый не уснёт.
Из угла в угол мается
Бдит бедняга, старается
Его глаз обласкал серпантин
Вдоль запретке всё путанка кружит
Жаль конечно ни кто не бежит
Гладят руки рожок-магазин
Время, смена пришла караула,
            «Пост врагов народа сдан»
            «Пост врагов народа принял»
Хоть бы кто нибудь прыгнул под дуло               
Я бы в отпуск поехал к родным.

Утрешнию  тишину нарушает подкатившая к воротам молочного цвета двадцать четверка. Грациозно увлекая за собой шлейф пыли, обласкав и припудрив кучкующихся.  Автомобиль деловито покачивался от резкой остановки и его зеркальные окна смеялись ,отражая искажали любопытные взгляды, как в комнате смеха. От приоткрытого ветровика, из ну три «Волги» доносилась шизофреническая мелодия. Диксиленд;парап, парап, парап,пап, пара, папа-а-а.
Огромные ворота отъезжают вглубь стены обнажив нишу-дворик транспортного КПП.
Откуда то с боку , гремя цепью, появилась искоса поглядывая на толпу, умная морда овчарки.
Она нехотя переступала на месте, приседала, разминаясь,ожидая команды.
Эта собачка главный таможенник, ей доверяют запахи,и при этом знают, что она не подведет если что,подаст голос.
«Волга» дернулась с места грызанув скатами асфальт и тут же мгновенно зажгла вишневые габариты.
Она медленно вползала во внутрь, пискнули тормоза, еще раз вспыхнули и погасли два красных глаза и она замерла. Ворота нервно подрагивая  скрежеща по желобу прячут её с поспешностью,как грязное исподние от постороннего взгляда.
Тут же проходная, туда сюда снуют офицеры МВД, внешне они ничем не отличаются от офицеров СА,
но мало заметный штрих все же есть в ихнем обмундировании- просветы на погонах бурые, цвета запекшейся крови.

Две струйки ровно по погону
мимо звезды пятиконечной
Два кровотока под наклоном
За так их параллели безупречны
а так же цвет и запах вечный.....

Офицеры проходят мимо людей, стараясь не заглядывать в глаза. Они никогда не ищут в толпе знакомые лица, и если даже встречают, никогда не узнают их.

(по инструкции не положено вступать в контакт с родственниками)

Приняв на мгновение умное, вдумчивое вырождение лица они спешат, предъявив пропуск и скрываются внутрь своего «царства».
Молодые же лейтенанты улыбаясь, искоса поглядывая на толпу,празднично одетых в будни и навьюченных как скот сумками со снедью,перебрасываются фразами не стесняясь:-Кормильцы наших
кормильцев,- произносит один, он слишком низкого роста, широкоплечий в бедрах с походкой уточки.
-Нет! - сделав в воздухе запятую пальцем возразил другой;- Кормильца наши! И наших кормильцев кормильцы.
Все каины из МВД, увы с претензией на светскость.
В очередной раз лязгнули на проходной электро замки, раз блокировалась вертушка и на встречу молодым офицерам по давыдовски козырнув выходит ветеран,уже числившийся на пенсии, но за надбавку готов еще послужить, родине. Он был не высокого роста в чине капитана,вислое пузо выглядывало глазом пупка из разошедшейся между пуговицами отверстия  рубахи. Его лицо обыкновенно вохровское, бритое,оно застыло в гримасе улыбки, растянув брыластые губы;
-Между прочим планерка началась,-объявил он опоздавшим. Праздность сменила озабоченность
и те поспешно ускоряют шаг.
Капитан постоял на приступках, подбоченившись с обеих сторон, откинув полы кителя за спину.
Повел взглядом по толпе прищуренной складкой вместо глаз, как бы нехотя оценивая обстановку,
и так просто и спокойно в пол голоса прохрипел;-Граждане сдавайте паспорта на коротко срочные.
Он выставил полусогнутую руку ладонью в верх  и рассматривал её.
Женщины засуетились извлекая из сумок документы, мужчины заламывали руки во внутренние карманы пиджаков,стопка росла на ладони. И как только большой палец замкнул её, вторая рука поднялась в знаке стоп;- Остальные вторым заходом,дожидайтесь,-сказав это, он повернулся и зашагал во своя си.
Составляются списки, сверяются на положенный и очередной вид свиданий, наличие посещаемого,
 и если кто в черном списке, тот не в счет.
Бывает и так, что сообщение домой, конкретного  числа свидания,наполняет жизнь  радостью, о скорой, долгожданной встречи: отца,сына,брата,мужа. Но никто не сообщит вам, что если этого не произойдет по той, или иной причине, виновата ни система, а вы сами.
Все это делается или нечего не делается в целях профилактики, ибо заключенный должен страдать и быть наглядным примером для окружающих. Его моральные муки санкционированы законом. Политика УИТУ неотъемлемая часть политики государства.(из кодекса ). Так вот где собака зарыта!

Пустые хлопоты повергают в отчаянье прибывших, иногда едут  с детьми в надежде увидеть родное, исхудавшее, перевоспитываемое существо. Они отпрашиваются с работы, тратят иногда последние деньги на покупку деликатесов, после по долгу выстаивают под забором у КПП и оказываются у разбитого корыта. Прям как в сказке.
 Матери плачут узнав о протоколах лишения свиданий, молят администрацию, хоть глазком увидеть,
молят о пощаде, закатывают истерику, причитают, проклинают, падают в обморок, даже получают инфаркт, всякое бывает....
Обычно представления такого рода выходил просматривать по долгу службы замполит. Он был бурят, или калмык по национальности, чуть выше лилипута,луноликий, улыбающийся говорун.

Форма сидела на нем очень ладно,подогнано,сапоги вычищены до блеска, наращенные до предела каблуки при подымали его на желаемую высоту. Он мог разговаривать часами,часто посматривая на командирские часы, повторяя одно и тоже, иногда меняя местами фразы.
«Вы не смогли воспитать своих детей, теперь мы! МЫ! МЫ! С нарастанием тембра в голосе, звучало это очень торжественно, - Мы будем  их перевоспитывать».

Обычно при звуке «МЫ» он сжимал свой миниатюрный кулачек и как чилийский патриот венцеремос
потрясал им «ульфебро умиго камац ирабон сида.



И вот однажды, в один из прекрасных летних дней, когда  солнце уже подплывала к зениту, и тени от людей превращались в уродливых карликов, на единственную ступеньку  у проходной вышел цокая сапогами ,  в шухарных галифе, застегнутый на все пуговицы,ЗАМ по ПОЛИТ части.
Блеск амуниции его неестественен,как и сама его должность. Встав в позу глашатого он выставил перед собой на вытянутые руки лист бумаги, как царскую грамоту на базарной площади, и громко огласил список , лишённых.
Несколько женщин,пожилых матерей,направились из толпы к нему;
-Кто вы? Кто вы?- спрашивал, дважды-майор.
-Я, Петрова,- отвечала чья то мать
Он скользил глазами по листку, прищуриваясь ставил птичку и переводил на «отмеченную» уже широко открытые глаза,вопросительно подымал брови, шумно всасывал воздух напряжённо расширенными ноздрями, с выдохом разражался гневной тирадой;
-Вы Петрова!?   Ваш сын хулиган!   Бандит!   Будущий рецидивист!
РЕЦИДИВИСТ непонятное ни кому слово, оно звучало страшнее и хуже  слова предатель или изменник Родины.
Весь этот правовой спектакль переходил в другую фазу- развязка...
Вероятно в училищах МВД при подают Станиславского « искусство  перевоплощения» узко специализированное  наверно.
Уже чуть успокоившись, восстановив дыхание, убедившись, что сродственница в испуганном состоянии, он начинал мыкать
-МЫ!  МЫ! - дергалась его ручонка-Мы не можем вам позволить на общих основаниях пользоваться
«благами». Мы не можем предоставить вам свидание, даже получасовую встречу, ваш сын водворен в   
изолятор. Получив такой ответ, сдержать слёзы матерям едва удовалось, их беспомощность угнетала остальных.
Удмурт в пагонах шагнул со ступеньки вниз и его стало незаметно, женщины пёстрым хороводом окружили его, каждая спрашивала его об одном и том же.
Он по строевому поворачивался, то к одной ,то к другой мамаше, формулировки у него вылетали не за медлительно, он рубил воздух ребром ладони раздавая приговоры ШИЗО, ПКТ,ШИЗО, ПКТ.
Вдруг кто то взял его небрежно под локоть и повернул его в пол оборота.
-Пастушок!  Ахфицером стал?
Перед ним стояла маленькая ,в его рост аккуратная старушонка, покрытая выгоревшим платком с узелком в руках.
-Пастушок, Ахфицером стал ?- чуть дрожащим голосом проговорила она, и повторила протяжнее
-Па-сту-шок , ах-фи-це-ром стал ?
-Вы, Вы к кому? Вы это мне?- таращась на неё,  давился своими выканиями тюремщик..
-Что же ты пастушок ахфицером стал и дети у тебя наверное  имеются а пасти не научился, это же лю--ди, лю-ди.
Офицер нахмурил брови, у гнул голову, набычился и покраснел от напряжения.
Застывшие  в ожидании «мешочники», так он иногда называл посетителей, как будто сговорившись молчали, никто не ожидал такого разоблачения.
Тем временем «Пастух» крутанулся на каблуке, дернул в верх голову и демонстративно зашагал вдавливая каждый шаг.
 Обитель зла его ждала, лишь только скомканая  в руке бумажка выдавало его....

А вслед ему, старушка прошепелявила частушку;

Ох уж этот командир
чтоб он три раза женился
Алименты всем платил
Износился весь до дыр.


Молюсь за тебя сынок. Молюсь. Эти слова засели в его голове, и  малыш  повторял их с небольшим интервалом. Утром раньше подъема он вышел из локалки вместе с дневальными, которые нехотя отправлялись на заготовку  завтрака первой смены.
 Малыш проник за экран в клубе-столовой, здесь находилась мастерская художника. Ему нужно было вернуть долг за свиданку;   два листа ватмана.
Стоя в узком проходе между выстроенных друг за другом щитов, за ненадобностью складированных тут, он разглядывал умершее «добро». Баррикада из стендов, плакатов, графиков встретила его пестрящими процентами и жирно выделенными черной тушью нормами выработки.
В едином строю собранные, одни возвышались, другие утопали, третьи под одну меру сбитые, образовывали ровные переходы, примкнув друг другу и наклонившись к стене словно ища в ней а пору
от бестолкового груза лозунгов.
Многие наверно дожидались подновления или ретуши для осыпавшихся от непогоды букв. До смешного можно было прочитать забавнейшие заголовки, без начало или окончаний; КОЛ...ЧКА
К...ВОЙ ЖИЗНИ.
Чуть выше, на вбитом в стену покривившемся гвозде висела пачка вымпелов. Выцветшая бахрома
и замусоленные бечевочки -  след непрерывной передачи  их из рук в руки за призовые места. Отслужили  у покоились. В углу  у стены стоял металлический шкаф без дверей, до отказа наполнены разноцветными банками  всевозможных калибров. Кое где торчали засохшие  кисти , застывшие подтеки наслаивались по бокам образуя наросты, от неаккуратного обращения.
В воздухе при обладал запах ацетона и еще какой то неопределенный, который лез в нос пер ша в гортани и резал до чесотки глаза. Все это хозяйство размещалось за белым полотном экрана в клубе-
столовой. Привезенный и переночевавший хлеб к утру впитывал в себя эти испарения, хотя и хлеб-резка находилась под кинобудкой, все равно хлеб отрыжкой во время обеда о художнике за полотном.
Мастер и подмастерья ежедневно трудились до поз дна и работы не убавлялось. Заказы у них были настолько разнообразны, что некоторые не имели нечего общего со стендовым сборищем.
Малыш поджидал хозяина художки, который по всей вероятности не надолго отлучился, оставив приоткрытую каморку для проветривания из которой бил яркий свет. Он громко чихнул одновременно поворачиваясь по ходу в проход, чтоб нагибаясь не наткнутся лбом о стеллажи.               
В этот момент ,вынырнув из-за экрана к нему подошел высокого роста Зека, по кличке «флейц».
Его вытянутый, стремящийся под прямым углом в перед угловатый подбородок  зашевелился.
С чем пожаловал бродяга?          Малыш обернулся, улыбнувшись кивнул на хлам,
а здорово у тебя получается!
Ну ну не льсти, с чем пожаловал говори.
Извини что побеспокоил я, попрошайничать пришел.
Ценю за откровенность и так ближе к делу.
Мне бы ватмана листик голубенького,если можно то пару.
Ого, голубенького!  Дефицит!               
Разводя руками и еще выше поднимая подбородок к верху он расплылся в улыбке, давая понять,что товар есть.
-   Сам понимаешь, все достается не легко с неба не падает.
Флейц чуть прикрыл глаза и покачал головой, отворачивая ее в сторону, он явно набивал цену, мгновенно прикинув, что ватман в зоне идет либо на карты, либо на альбомы для фото. Малыш уловил его интонацию, он заранее знал цену покупке.
     -    Я думаю мы сговоримся.
Проговорил он похлопывая себя по карману
         -   Ну-у, да это совсем другой разговор проходи гостем будешь.
И Флейц протянул сваю длинную руку указывая ему путь. Перешагнув порог художки, малыш выложил на стеллаж пол плитки чая завернутого в фольгу и небольшой сверток с конфетами.
Уважаю понимающих людей,а то придут  сю-сю,   му-сю,  то дай, это дай по земляческий, ну никакого понятия, где их только наловили. Забывают где находятся что ли?
Флейц выдвинул из угла стремянку и поднялся на антресоли, что-то там перекладывал, шелестел,
задвинул, выдвинул,потом затих, видно что то рассматривал. После поднялся еще на одну ступеньку
и уже по пояс влез согнувшись под потолком, он нарочно тянул время, что бы хоть как то оправдать не по мерно высокую плату. Наконец  он стал вылазить, извлекая из недр антресолей белоснежный лист ватмана.
Держи, это то что надо, то что доктор прописал,прятать приходится. Дефицит понима-а-ешь.
Многозначительно  протянул он,  подняв  брови.
Глянцевая поверхность рулона отражала во все стороны усиленное освещение каморки.
Малыш осторожно принял из его рук «драгоценность» и держа за ребра, что бы не испачкать голубоватую поверхность листа, водрузил его на стол.


Флейц сошел с лестницы, вытащил из стопки газету, развернул ее во всю ширь и расстелил ее на столе. Ловкими движениями уложил рулон  и скрутил его как тубус.
Ну вот владей.
Он вручил Малышу покупку.  Еще какую то минуту они стояли друг против друга, Флейц  почесал затылок, он понимал, что весь его антураж вокруг ватмана не имеет ни малейшего оправдания,и что
брать столь  непомерную плату с такова же как сам  не по арестански.
Послушай ты не торопишься , давай обмоем твою добычу, чисто символически или чисто ритуально.
Малыш улыбнулся удивленно и хотел что то сказать, но Флейц  опередил его.
Покури пока, сейчас приду.
И шагнул в нагромождения. Малыш угостился из его пачки сигарет лежавшей на столе «желтохвостой» красавицей, провел под носом вдыхая аромат, чиркнул спичку и затянулся. Глазами ища  пепельницу он наткнулся на окурок вдавленный в стол. Еще раз затянулся и сбил пепел рядом.
Через некоторое время Флейц  вносил в художку оловянную миску  с белым хлебом по верх которого лежали кружечки масла, в другой руке он держал литровку с водой.
Сейчас чаю попьем  по барски, с бутербродами.
( масло в зоне получали  диететики, тубики, но и приближенные стояли на диете. Некоторое количество продавалось за наличные)
Флейц подвинул табурет к столу, установил на нем банку и опустил в воду самодельный кипятильник, вилку воткнул куда то под стол.  Банка за вибрировала и начала съезжать к краю, машинка словно компрессор в аквариуме булькала пузырями воздуха. Вода закипела, извлекая одной рукой кипятильник, а другой засыпая чай, Флейц быстро  манипулировал, четко проделывая каждое движение. Прикрыв банку сверху бумагой для запаривания чая он замер уставившись на какой то угол
многоярусной полки, вдруг он протянул руку куда то высоко и достал из за склянок сверток.
Вот память, если бы не ты, так бы и не вспомнил.....
Малыш молча сидел покуривая  фильтровую сигарету. Настоятся чаю не разрешили, взболтнув, поторопив содержимое банки, и чай мутно-зеленой пылью полетел  на дно, окрашивая воду в черно-коричневую жидкость. Раздовив масло по пайке, Флейц развернул сверток и отрезал от бруска два ровных кусочка сыра. Завернул и засунул сверток на место. Пододвинул еще один стул, развалился в нем вытягивая ноги аж до самой двери.
Ну давай кулешуй, стаканы у тебя над головой.
Малыш обернулся привстал и взял с полки два прочифиренных стакана покрытых изнутри коричневым налетом, а с наружи залапанных до неузнаваемости, стал разливать по ним чай.
Жуя бутерброды припивая обжигаясь «купцом» они шутили, Флейц рассказывал бородатый анекдот про ватман.
Мне нужен ватман,
а она ему, он в отпуске.
Мне нужен ватман, для кульмана я дизайнер
а она ему, я и сама вижу что вы не Иванов.
Они допивали чай в при куску с конфетами и молча наслаждались разглядывая хаос в котором витал какой то дух и было очень уютно от простоты и не обыденности.
В столовой уже начиналось движение, гремели мисками дневальные,  ежеминутно хлопала кухонная амбразура выдавая бочки супа. Вдруг послышались бодрые шаги по сцене.
Это ко мне.
Произнес  Флейц, малыш привстал засобирался.
Сиди, сиди, это замполит. Слышишь семенит, никак еще не дойдет.
И он не меняя позы продолжал чаевничать. Возле самой двери шаги умолкли, Флейц  приложил палец к губам.
Тс-с , ишь подслушивает, крадется.
Заговорщически  шёпотом произнес он и чуть нагнув голову к двери глубоко вдохнув воздуху и нарочито произнес.
Да! замполит у нас что надо, хороший мужик.
И дверь в туже секунду распахнулась. На пороге возник  стопятидесятисантиметровый майор.
Китель сидел на нем ладно ни одной морщинки, отутюженные сапоги-скороходы сорок втарова размера начищенные до блеска с наращенными до придела каблуками приподымали его на желаемую высоту. Его азиатское лицо, в профиль напоминало породу «пикинез», расплылось в улыбке.
Так, так пособники Рейгана. Чаек попиваете, а работа стоит, хек, хек...
Он покряхтывал,и похлопывал пачкой газет по голенищ сапога от хорошего настроения, еще ни кем не испорченного с утра.
Зека встали приветствуя его, Флейц убрал с прохода лестницу и заговорил с ним.

Всю ночь гражданин начальник работал, вот кент зашел раскумарится, принес...
хек, хек  раскумарится.
Он сложил руки за спиной и чуть-чуть  привстал на цыпочки. Флейц вытащил из общей стопки очередную стенгазету и развернул ее перед ясны очи. Майор попятился чуть назад рассматривая расписанный цветной тушью лист. Он долго смотрел клоня голову то в право, то в лево, загибая
пальцы за спиной при этом шевеля губами.
Черный есть. Красный есть. Синий есть. Зеленый есть. Желтого нет. Почему желтого нет?
Он уже начинал нервничать и в его голосе появлялись нотки негодования.
Все есть а желтого нет. Обязательно нужен желтый!!!
майор нахмурил брови  и  так многозначительно  посмотрел с низу в верх на Флейца, как будто понимал на много больше  чем он в спектральной композиции.
Будет , будет Арнольд Иванович, как скажете, так и будет, так и сделаем.
Пролепетал сгорбившийся Флейц.
Завтра уже надо повесить. Хек, хек. И как там драм кружок в духе перестройки, готовитесь?
Драм кружок, все в ажуре, как вы заказывали, с рекламными роликами,вот взгляните, черновичек. Художник  протянул ему  тетрадь с небольшой пьесой.
И  он снова заулыбался , весь исполнены  достоинства  вышел  из мастерской.

Синий,черный,зеленый, а желтого нет, а может он каких нибудь инструкций придерживается.
             Эх ты пособник Рейгана.
Размышлял малыш, спускаясь со сцены, прихватив пачку свежих газет, которую забыл увлеченный пьесой замполит.
Бригада  его уже доедала Утрешнию баланду, он подошел к столу у своей миски забрал пайку хлеба и пододвинул миску на середину стола, ее тут же разделили между собой желающие.
После бутербродов с сыром и маслом тепло разливалось по всему телу, вкус стоял во рту и лишится ему этого не хотелось.
На выходе бригада построилась по пятеркам, всех сосчитали надсмотрщики, все ли на месте, дана отмашка.  И не спеша, шаркая по асфальту, в вразвалочку но при этом  держа строй Зека пошли к своей локалки. Щелкнул электро замок, ДПНК с дежурки все видит, жилая зона как на ладони, через минуту все внутри барака.
Малыш подошел к каптерки и постучал.
Открыто.
 Раздался  окрик старшины. Который нервничал в ожидании пайки, на столе в бумаге лежало завернутое сало, уже нарезанное и головка лука.
А это ты, ну заходи, где этот шнырь, так  жрать охота.
Я. достал, как обещал. Теперь мы в расчете.
Малыш протянул ему тубус,  старшина встал со стула и осторожно принял драгоценное подношение.
Ну -у- ублажил. Слово держишь. Уважаю.
В этот момент зашел дневальный положил на стол несколько паек хлеба и кулечки сахара.
Где тебя носит до развода пятнадцать минут осталось, я что давиться должен.
Рыкнул он на шныря, и по царски отмахнулся, что б тот ушел.
Ну что ж приступим, бери стул присаживайся, не стесняйся.
Нет нет, я не голоден, я пожалуй пойду.
Откуда ты такой вежливый, да хавай я тебе говорю, старшина не пидор, старшине сука старшая, ха ,ха,ха, каламбурчик получился. О, а это что у тебя, пресса, откуда. Сегодня ВЕТО на прессу. Давай ко посмотрим.  Где взял?
Где взял, где взял, потянул.
 
Это был гром среди ясного неба.
Разворачивая газету у старшины застрял ком в горле. Известия публиковали правительственный УКАЗ об амнистии с подробными разъяснениями.
Так, давай сейчас дуй на работу. А вечером потолкуем. Тут читать два листа.
Ну хорошо отдай остальные газеты .
Сегодня ВЕТО ты что не понимаешь, в них тоже самое, за то что знаешь, при Сталине расстреляли бы. Проваливай.
И он легонько подтолкнул его к выходу, по отцовски. Старшине было больше тридцати, его широкий лоб и постоянно прищуренные глаза, сверлящие дырку при взгляде, тонкие губы,  с горбинкой нос, острый подбородок, все, даже рост под метр-восемьдесят и спортивная фигура выдавали его, в том что он попал не в тот  вагон. Бывший  спецназовец, как выяснилось позже.
Он ходил свободна из жилой зоны в рабочию, в конце смены записывал количество произведенной продукции в тех цехах где работали бригады из его отряда. Сводку подавал отрядному, и если план не   выполнялся начальнику приходилось задерживаться, до выяснения обстоятельств и принятия каких либо мер. В этот день, а это была суббота, всегда падали показатели выработки,так как день полит занятий не радовал контингент. Но к удивлению отрядного  план был перекрыт на несколько процентов. Слух об амнистии быстро разлетелся по зоне, даже тунеядцы начали что то делать. Все с нетерпением ждали съем с работы и полит занятий. Должны объявить, должны объявить, витало в воздухе.

Я, помню, как помню футбольное поле
засеяли дяди и  с весны.
И мячиком окна бил я у дома.
И ждал урожай кук-курузы.
За что же? За все же! Ходил я в штанишках
был серого цвета, как вся моя жизнь.
Обделен на деле капризный мальчишка
не смей выделяться опасность от призм.
А кто то и где то роскошно одетый
мечтая о славе в манишке сидел.
И гордо высоко и пафоса око
на серую массу  смотрел.
Работать! Работать! - твердил с «мавзолея»
как можно по лучше по больше скорее
Вождь туфлей стучал, пригрозивший злодеям
А  позже низвергнут до ранга плебея
Молчите! Ровнее дышите.  А также  вдыхайте
Партийные лозунги  распространяйте
Работать, работать, стремиться к достатку
Рожать всем! А то можем и  вывернуть  матку
Не надо вам думать, ложитесь, вставайте.
Зарплату  дадим , ВЫ план выполняйте
всем поровну. Вы же ведь братья и сестры.
Детей,- воспитаем но все это после,               
Вот вам делегаты. На день, демократы.
Избрать не колеблясь должны.
Цепляли медали. Мы ВСЕ, что то ждали....
ПРАВА  в СССР не нару — шишь — шины.
Молчали. Крепчали, как били нам рожи.
Нас долго строщали, плевали нам в души.
Мы лезли из кожи. Укрывши рогожей
Вы прятали трупы, во время всей стужи.
Гуманно, обманно все втиснуты в рамки
обшарят карманы кенты с позаранку .
Зарплата — далеко, аванс уже был.
Игра брат жестока. Ты белую пил.
Залес я, к народу в карман, он пустой.
И вытряхнул сор недостачи шальной.
Попался ловцам я, голодным до риска,
тогда был пацан, а теперь мне уж тридцать.
Так что мне мешало в семье вашей жить.
Законов зерцало. Нутро отрицало.
Жаль водкой с начало посмел все залить
Мотаю червонец, здесь вся моя жизнь.
               
               
ВЫ там перестройку!?
В умах перекройку
                про нас не Забудьте патом.
Мы бывших ошибка.
  Судили нас шибко
                но выпустить сразу
                нельзя как заразу.
 Отсеять , от веять, но только,
              не местным « Друшлаком»...

                ***

Вторая смена обычно не работала в субботу, а первая трудилась только до а беда. Заседание велось в комнате ПВР(политико воспитательной работы). Оратор срывался на крик, и толпа слушателей загудела привлекая внимание тех кто опоздал войти или же вовсе отказывался присутствовать.
Дебаты накалялись. Майор покрывался испариной ежеминутно, промокая платком лысину, и в таком состоянии первая смена застала его. Он стоял за импровизированной трибуной,как раз помещаясь на уровне телевизионного окна. Возникала иллюзия красного плюрализма на сером фоне говорящего ящика.
Вопрос который вывел его из равновесия касался изъятых газет и журналов разоблачающих органы МВД в грязнейших делах...
Вы не должны читать, то что хотите, - с серьезным вырождением лица говорил формовой мент. Ему тут же парировали из толпы.
Кодекс УИТУ разрешает читать всю литературу изданную в СССР. Партийность литературы, так сказать. Социалистический реализм, ленинизм, монополизм, изм — изм — изм. - словно упал огромный камень. Тишина. Это был удар ниже пояса. Майор опустил голову, налитые кровью глаза смотрели в пол, глубоко вдохнул и с выдохом заговорил.
Вы должны читать то что нужно вам читать, а вы, вы Зека, - он выдавил это слово с хрустом.
Вы выискиваете компрометирующие нас статьи. И потом рассуждаете до чего МЫ докатились.
Да не мы, а вы докатились! - им охватила новая волна гнева, он с ново переходил на крик.
Вас сюда не кто не звал!
Зато нас ждали, зная заранее, что урожай ежегодный. После ваших посевов. - кто то сказал сидя у окна.
Отравивший здесь сознание человек уже не здоров.  Далее строгий, особый режим. Приспособится к нормальной жизни, если её таковой можно считать за забором уже не возможно. Майор продолжал.
Быт определяет сознание, а сознание, бытие. - пауза в его речи, ведь  всем не понятно  о чем он говорит. Сражение продолжалось.
Быт моделируется и всячески провоцируется социальное ЗЛО, как в городе Глупове Салтыкова Щедрина. До чего же давили страну, а теперь словечко подыскали  « застой», это не застой, это деградация власти.
От такой тирады произнесенной в слух из угла, многих придавила мысль. Майор смотрел остекленевшими глазами, уже понимая свою бесполезность, продолжал,как магнитофон включенный на полуслове.
И поэтому мы вам не даем порочащие нас статьи. И то что вам нужно читать знаем МЫ, и все делать вы должны  то ,что мы вам говорим. Мы говорим правильно. Не выполнение требований администрации является грубейшим нарушением.
Реплика из толпы.
Чего доброго и дезорганизацию можно пришить.
Гласность.- продолжал майор.
Поощряют враги, меньшевики и троцкисты. Не верте печати, это вранье , вы не знаете истории.
А вы её нам давали? Если давали, то переврали.
Аратор поднял руку в верх, привлекая этим жестом внимание аудитории.
Этому времени еще будет оценка, вы еще увидите! - указательный его палец вылез за пределы экрана, все равно, что улитка в аквариуме высунула свой хоботок, чтоб соснуть воздуха, не показывая свой домик на поверхности.
Еще вспомните меня! - продолжала улитка,
Все вернется на круги своя. Золото утонет, а говно всплывет.
Из толпы:
А  Горбачев как же! ? !
Через пятьдесят лет и его  будут хаять, как Сталина.
От такой откровенности гул который все это время напоминал рой потревоженных пчел, затих.
Полит работник продолжал.
Покажите мне людей которые не делают ошибок.
Уже сочувствующей гримасой оглядывал эмведешник присутствующих.
Назовите мне страну в которой нет репрессий, нет беззаконий.
Из толпы:
Так у нас же Социализм! Ошибок вроде бы не должно быть, или на этот счет другое соображение? «Чем дальше в лес тем больше дров». Нарубили вековых дубов а вывести к свету и переработать тямы нету, все погнило.
Не правда ваша, на спички переработали,  - улыбаясь ответил майор. Казалось он обрел новые силы и не желая развивать тему о спичках. Выдержав паузу, заговорил о печати.
Зубра не читайте! Темофеев- Ресовский ставил опыты над людьми, он враг Советской власти.
Зека встал, представился (я такой то)
Если Темофеев Ресовский делал опыты в военное время над людьми, то как же понять коммунистов,когда приговорили всех кто попал в плен, их всех окрестили придателями. По моему Ресовский был солидарен с бывшим аппаратом, разве можно упрекнуть его в том, что он на благо науки ставил опыты над «врагами народа»? Незнание не довод  невежество не аргумент. Пора бы пересмотреть свои взгляды всем! Интересно. Вы и сейчас так же отрицаете учение Вернадского, как и прежде?
Вернадский попал под влияние предателей, а как учёный он хорош...- промокая испарину кивал головой полит-идеолог.
Так Ресовский же был его учеником. Интересно кто у кого  был под влиянием. Что-то не вяжется в вашей аргументации гражданин начальник. Дух противоречия затмевает разум.
Причем здесь это !? - закипел начальник.
Да вы знаете, что он проповедовал!? Что наследственность, что если в роду была умная голова, значит и потомки будут умные, а если дурная, так все дураки, то есть люди получается не равны...
Из толпы:
так  значит теория Лысенко вас устраивает. Его известная проповедь, что на наследственность можно влиять воспитанием и менять её таким образом. Этот бред созвучен с утопией Кампанелы в «Городе Солнца».
Майор:
а что вам не хватает? - сдавленным голосом просипел он.
Что? Вы спите больше меня. Еда у вас тоже нормальная, слава богу никто с голоду нездох.
 Ну что вам не хватает?!
Равенства перед законом, в правах и обязанностях, но не уравнивая всех , а то по вашей теории вы умнее нас. Вы будите нам диктовать,как правильно  делать ,что читать,что жрать,что говорить,как думать можно, как нельзя и тд. Вот это наверно и есть директивная всеми любимая Диктатура.
Да! - оскалился майор — Ленин был гений!
Ухватившись,как за соломинку эмведешник ожил поддерживаемый изнутри марксистка-ленинской тавтологией.
Он правильным словом назвал, именно Диктатура пролетариата и благодаря этому мы живем столько лет.
Золото утонет а говно всплывет, - кто то брякнул с лево,- вы живете это точно, а мы существуем. Как же вы наследственность перевоспитать не смогли. Где же поголовье с высокими идеалами. Где же поголовье гениев, или в них нужды нет? Говорили одно сделали другое, получилось третье, а теперь открытая борьба вы её боитесь, лимит веры у вас закончился.
Я, могу принести сейчас все ваши дела, - заволновался майор, - и рассказать вам, какие вы все негодяи и подлецы. Как вас воспитывать? Как!?
Из толпы:
Вы у нас хотите узнать? Во всяком случае не так как вы это себе мните.
Майор:
А как по головке гладить за ваши преступления?
Из толпы:
Так вы же не судьи, зачем вы беретесь судить. Выполняйте свои функции, охраняйте, так нет же повоспитывать вам захотелось, так дайте образование, что вы прикрылись овечий шкурой. На словах воспитываете на деле караете, избиваете, морите голодом,холодом,унижаете плюете в души, ведь среди нас есть процент не виновных. Толстого хоть вспомните «отрезая от плода гнилое, не возможно не задеть свежего». Насилие порождает насилие. Всех под одну мерку это же не выход. Это вы от беспомощности и неумения, от бездарности своей. Вы принимаете на работу и одеваете пагоны для важности, людям которые вообще не умеют и не имеют понятий.... Отчего у вас сплошная семейственность «КУБЛО».
Майор:
А  вы знаете, что сюда ни кто не идет работать. Хорошо вот вам такой пример, всем вам срезали срока, кто пойдет сюда работать?
ТИШИНА!!!???
Пауза была длительная, каждый обдумывал, прикидывал, этим замешательством воспользовался полит-работник.
Ну вот, на этом  можно и закончить.
Проговорил он и протиснулся через толпу. Кто то в да гонку крикнул;
да вы же не возьмёте...
Возьмём, - обернулся майор и скрылся.
Малыш стал расспрашивать у расходившихся по бараку арестантов;
а что про амнистию говорили, я не с начало присутствовал.
Тебе не светит, - отозвался один, другой добавил,
На усмотрения администрации, какой то 53 год вспомнили, ошибок говорят, не будет.