Про захудалого купчишку Еремея и купеческую дочь Е

ПРО ЗАХУДАЛОГО КУПЧИШКУ ЕРЕМЕЯ И БЕЗДЕНЕЖНУЮ КУПЕЧЕСКУЮ ДОЧЬ ЕФРОСИНЬЮ 1ХХ ВЕК

          - Скушно мне матушка с вами. Морсу бы…
          - Экий вы, сударь, зубоскал. Все бы вам шарады шутить. Какое же от морсу веселье?  От морсу только бессонница и мочегонная болезнь…
          - Ваша правда. Так и водочкой вы меня, знамо дело, не пожалуете…
          - Шутить изволите? Так что же в нем хорошего, в зелье окаянном? От водки вы пьяным сделаетесь и станете разные слова непристойные говорить. Срамно мне это…
          - Про водку никак шутить невозможно. Ее сразу выпивать надобно. И ругнуться после нее самое первое дело. Все благородные так делают…
          - Да на что ж вам это безобразие? Нашли кем козырять. Благородные, они хуже простолюдинов. Особливо которые из графьев.  Вы, сударь мой, и так лицом неказисты. И падучая с вами намедни случилась…
          - Так и вы прыщами украшены изрядно. Много их у вас, прыщей – то. Это только снаружи. А сколько же их под платьями по всему телу распихано? Чахну я без нее, без водки. От этого и в обмороки валюсь. А от нее страдаю. Одно мне тогда спасение, капустный рассол. Проявите милосердие, налейте лафитничек, для пробы. Поглядите тогда на меня. Я и лицом сразу порозовею, и приятная гибкость в членах образуется. Правда, ваша воля, налейте. Я вам тогда «камаринского»  спляшу. Или трепака по-рязански. Вы не думайте, я умею…
          - На что мне ваш трепак? Нашли чем удивить.  Его и мужики пьяные сплясать могут. Или ярмарочные цыгане. Да и матушку мою разбудите. Серчать она на нас станет. Не дело вы говорите, сударь мой, ох, не дело. И прыщи мои не корите. Прыщ прыщу рознь. Есть болезные, а мои от здоровья…
          - Вам что не скажи, все не дело. Вот скажу я вам, к примеру, давайте поцелуемся. Так вы опять скажете, не дело это…
          - Господь с вами! Да как же это так! Да что же вы! Не дело это, ох, не дело! А ежели маменька увидит? Она же меня со свету белого сживет…
          - Да что вы заладили, маменька да маменька! Стращаете меня ей как пугалом огородным! Живой она ведь человек, понятия должна иметь. Ведь ей вас не Святой Дух надул. Ведь мы же, матушка, жених и невеста. Али запамятовали? И не абы какие, подзаборные. В церкви обрученные. Отец Фефтеклист и кольцами нас обменял. И выпивали мы по этому поводу знатно.Сестрицы ваши вдовые куда доступнее будут. И вином угостить, и по мягкому месту погладить…
          -  Потому и доступные что Бога забыли. Блудницы! С вами не грех и запамятовать. Сколько с той поры годков минуло? Пожалуй, тридцать пять? А мы все в женихах и невестах ходим. Добрые люди уже давно и потешаться над нами перестали. Подруги мои девичьи уже детей ими нарожденных половину в землю перехоронили, а вы все одно. И не совестно? На Николу Зимнего в последний раз обещались. Да хворым притворились.Нигде вас сыскать не смогли...
         - Эк вы хватили, тридцать пять! Всего тридцать четыре. И те не полные. И не смейте меня тем корить. Лучше папеньке своему, царство ему небесное, спасибо свое скажите. Когда я с вами кольцами менялся, вы, матушка, были самая завидная по нашей местности невеста. Сто тыщ преданного, это вам не шутка. Умом тронуться можно, сколько на них водки надобно выпить! Я пробовал подчесть, да сбиваюсь.  А он, Козьма Митрофаныч, все подчистую в казине иноземном в единую неделю в распыл пустил. А дядюшка ваш, узурпатор образованный, бельма его бесстыжие, ужимки обезьяньи, именьице ваше под Козельском вмиг оттяпал. Все терпел, видит Бог, все терпел! И вот, дотерпелся. Даже на Масленицу стопкой не выпитой попрекают. А ведь были партии, были! Многих мне матушка моя сватала. Пусть и не такие родовитые, но и личиком поприятнее вашего случались. Всех отвадил, всех до единой! И вот тебе благодарность. Нищ, гол и трезв, словно какой отшельник иерусалимский…
          - Да на что вам мои тыщи? Все равно бы пропили…
          - Нет их у вас! Так много не пропил бы. Помер. А коли бы и пропил, то не один, а в веселой компании. Сам веселясь, и собутыльников достойных потешая. Эх, и зауважали бы меня с этакой тугой мошной. Как собачонки за мной приятели бегали. Тьфу!  Лучше и не было бы их у него. Соблазнов меньше было. И пустых прожектов. Кому велено! Живо несите мне водки!
          - И не просите. Под поезд брошусь, а водки не дам…
          - Ох, матушка моя, скажется вам это на том свете, обрыдаетесь. Все меня совестите, а сами и того хуже. Ведь машиниста из-за вас в тюрьму упекут.
          - А хоть бы и так. Но вам не уступлю. Давайте я вас, сударь, лучше арбузным вареньем угощу. Тетушка моя из Армавира прислала. Ох, и славное, доложу я вам, вареньице. Сладкое и тягучее как мед. Мастерица она на него. Мы его для особых случаев блюдем…
          - Лучше бы вы для таких случаев водку блюли. Ох, и выпил бы я ноне, ох и выпил. А ведь делала ваша маменька раньше настойку померанцевую. Славная, доложу я вам, была настойка. Хватишь лафитник, аж в слезу пробивает. А потом перестала…
          - Было дело, спору нет, делала. Да вы, сударь, ее от этого виноделия и отучили. Так и вились вокруг нее ужом, так и клянчили…
          - Так как же не клянчить, когда вы сами в мужских нуждах ни бельмеса…
          - А потом нашу работную девку лапали. Проходу ей не давали. И не срамно вам было?
          - Больно нужно. Она сама мне под руки подворачивались. Да и куда мне было деваться, если до вас мне и сейчас допуску нет?  Акулька, тут  спору нет, была девка жаркая…
          - Изверг! Супостат! Обманщик! Последний раз спрашиваю, когда замуж меня звать будешь? Доколе над моей девичьей душой измываться собираешься?  Или мне век в старых девах ходить? Эх, был бы жив папенька. Он бы вас живо приструнил…
          - Да что это вы, матушка, словно самовар какой раскипятились? Аж глазам жарко. Ведь это не на гулянку сходить, это дело обдумать надо. Сколько знакомцев второпях переженились, а потом слезно каялись. Думаю я об этом, денно и нощно. Должно быть, после Ильина дня зашлю сватов…
          - Да сколько их уже прошло. И Ильиных, и Николиных, и Юрьевых…
          - Да сколько бы не прошло, все наши. Вот ежели бы вы водкой меня угостили, тогда другой коленкор. Тогда бы я может и к концу месяца осмелился…
          - Не верю я вам. Всю вы веру мою порушили. Ведь обманите, сударь, опять обманите…
          - А вы проверьте, чего вам стоит. Вот он я, весь перед вами. Ведь есть она, знаю, есть. Чего ей без дела стоять киснуть. Да и обману, ущерб не велик. Ваш батюшка вон сколько моей водки профукал. Я и это стерпел, не выкаблучивался.  Я, матушка моя, мужчина холостой, меня обманы красят. Многие барышни от этого млеют. Особенно те, которые с опытом…
          - Сударь, замолчите! И как же вам это не совестно? Как же вы мне, вашей невесте…
          - Вы, матушка, уже тридцать пять лет мне невеста. А вот будь вы посговорчивее…
          - Вы же сами говорили, что тридцать четыре. Только чем же это я вам не угодила. Все знакомые говорят, что у меня золото, а не характер. Пора бы вам, сударь, уже остепениться. А вы все рыскаете по чужим домам. Костями гремите, водку вынюхиваете. Я бы вам быстро бока округлила и животик сделала...
          - Было тридцать четыре, будет и тридцать пять. Вы их побольше слушайте. Они вам и не такого наговорят. И животик мне ваш не не нужен. Я не баба брюхатая. А вот, к примеру, ежели бы вы мне водки… Да что же вы право так! Ну, поплачьте, душа моя, поплачьте. В слезах тоже своя сладость есть. И вам утешение, и мне приятно. Коль плачете, значит любите. Вот платочек, берите. Нынче сам из комоду вынул. В шалфее лежал.  Да и простирнете его потом заодно. Только мыла не жалейте. Капризная вы, матушка моя, больно. И водки мне не даете, и трепак вам не в диковину, и "камаринская". Хоть наизнанку выворачивайся. Ишь, как вы сразу похорошели. И личико зарумянилось, и глазки заблестели, и прыщики подравнялись, как гренадеры на плацу. Главное, что все здоровенькие. А у меня чирей под левой лопаткой все никак не прорвется. Большой, как гусиное яйцо вызрел. Да что же вы все молчите. Хотите, и я с вами за компанию помолчу…

         - Скушно мне матушка с вами, морсу бы…
         - Экий вы, сударь, зубоскал. Вам бы все шарады шутить… Слышите, новая работная девка дурниной заорала? Вот и матушка моя добрая проснулась...
                - Как тут не услышать, ревет как оглашенная. А ведь это, матушка моя, добрый знак. Знать хорошо поспала ваша матушка, коли девку для удовольствия клюкой по лбу огрела? Может мне к ней с водкой подкатить? А что, ведь не посмеет. Масленица. На нее грех не налить. Ее и евреи хрещеные празднуют. И девку свою ради Христа заткните! Пусть лучше живее, дуреха, на стол накрывает. И чтобы все по высшему ранжиру. И блины, и горячее, и разносолы домашние. Праздника нонче желаю. Чует его душенька, чует окаянная. Затеплелась, затрепетала, всеми желудочными соками забурлила. И чтобы, растяпа деревенская, рыжиков соленых не забыла. И самолично за ней доглядите. А я к Вере Никандровне на поклон. Не посмеет она мне нонче отказать. Она старой веры, праздники блюдет. Ну, Царица Небесная, спаси и сохрани. Одного страшусь, как бы спросонок как девку клюкой по лбу не огрела. Та привыкшая, а мне боязно. Вдруг в мозгу повреждения сделаются, выпивать расхочу пожизненно? Нет, не должна, не имеет права. И вы, ежели что, душенька моя ненаглядная, словечко замолвите. Да не кисните, не кисните лицом, словно протухшая квашеная капуста. Лучше платье покрасивше наденьте. Вы мне праздник, а я вам всего себя, жуйте не подавитесь, косточки выплевывайте! Христом Богом клянусь! Честное купеческое! Чтоб мне больше ни аршину ситца не продать! И "камаринскую", и трепака, и девку новую напослед облапаю, и кочетом из окна за ваше счастье трижды прокричу. И сватовство, будь оно трижды неладно, состряпаю...
                19-20.03.15