Встретимся в Аду

ПРОЛОГ.

Ты мне выбрать помог:
Меня и Дьявол, и Бог,
Как друзья, проводят до края;
Я в середине пути;
Они помогут пройти
Мои восемь шагов к Раю.

(с) Канцлер Ги - 8 шагов к Раю;


Это был далекий 1547 год, когда мне было всего восемнадцать лет. Меня зовут Ингвар Люицген, сейчас мне восемьдесят два года, и я старуха, которая скоро должна отбросить концы. История, о которой я хочу рассказать слишком невероятная, чтобы поверить в нее, но если вы доверитесь, я расскажу о том, как за мной, одной их самых известных ведьм Роалда, гонялась вся святая инквизиция, в частности двое сыновей короля, одного из которых звали именем Дьявола.

Эта история о безумной любви наследника престола к ведьме, которую все поголовно хотели убить. о братской ненависти после долгих лет крепкой дружбы. О предательстве и верности. Это сказка, которую спустя года будут рассказывать маленьким детям на ночь и научат верить в вечную любовь, дружбу и все хорошее… Но разве в этом мире есть хоть что-то вечное?.. И даже если и есть, то тогда вечность слишком коротка, и слово «всегда» потеряло свой смысл.

Меня обвиняли в содействии с Дьяволом лишь потому, что у меня были ярко-рыжие волосы и зеленые глаза. Одна единственная причина, которую таковой и нельзя считать. Но я смирилась с тем, что люди зовут ведьмой и хотят изгнать из города ко всем чертям. Хорошо. Я разучилась жить, но научилась выживать. Потом встретила других таких же «ведьм», которые весьма радушно меня приняли, и жизнь, которая не являлась жизнью, стала налаживаться. Относительно налаживаться.

Но в жизни ведьмы ничего не бывает гладко, особенно когда за тобой гоняется вся инквизиция.

Я столько раз смеялась, смотря этим глупым инквизиторам в глаза, но одному из них я посмеяться не смогла по одной простой причине: он не желал мне зла. Он не хотел меня убивать. Он вообще не считал меня ведьмой, думал обо мне, как о равной себе, как о человеке, и это было по меньшей мере неожиданно и странно. Я была не в силах нормально с ним говорить, потому что он инквизитор, которого я должна ненавидеть. Потому что он сын короля, в конце концов. Но он вне закона.

Впрочем, зачем я все это рассказываю? Наверное, лишь потому, что слишком устала, да и под конец жизни захотелось поведать эту историю хотя бы тебе, мой любезный читатель, и изложить все произошедшее на бумаге, в тайне надеясь на понимание, которого я, вряд ли дождусь.





ГЛАВА ПЕРВАЯ.

Иди помолись костру,
На котором сгорела твоя сестра!
Иди, поклонись
Той виселице поутру,
На которой был вздернут твой брат!
К досаде твоей, нераскаянным я умру,
У ангела выменяв Рай
На твой огненный Ад.

(c) Канцлер Ги - 8 шагов к Раю;



Осень уже вступила в свои законные права, и пожелтевшие листья медленно опадали на землю, украшая собой королевский сад, в котором не было ни одной живой души, кроме одного мальчишки, Люцифера Ванденэкера, младшего сына короля и королевы, второй наследник престола. Ночь — прекрасное время суток, время надежд и грез, когда можно подумать о несбыточном будущем, погрустить о том, что уже прошло и еще раз убедиться в том, что ничего не изменить. Но Люцифер не привык о чем-то жалеть, а уж жалеть себя самого — тем более. Идти вперед и только вперед — вот его девиз по жизни.

Хотя, если признаться, то повод для тоски был: его отец был уверен, что его сыновья обязаны стать инквизиторами по исполнению совершеннолетия. И короля абсолютно не волновало желание Кальцифера и Люцифера, главное — он сам так хочет. Да все бы, наверное, ничего, если бы не младший сын, который имел противоположное мнение по этому поводу, искренне считая, что гонять ведьм — дело не самое благородное, а убивать их — так вообще грех, ведь они тоже живые люди. Убивать людей только потому, что они по-другому выглядят, полное безумие. Люцифер не понимал, да и не хотел понимать, бессмысленную жестокость людей.

Позади послышались тихие, почти неслышные шаги, Люцифер встрепенулся, тут же обернувшись назад: кто так поздно будет гулять в саду, кроме него самого? Кальцифер, как всегда, не мог оставить брата в покое и пришел за ним среди ночи.

— Эй, Люцифер, — старший брат шепотом позвал младшего, — долго ты еще тут торчать собираешься? — голос звучал недовольно и немного раздражительно.

— Кальцифер? — удивился парень, пусть это было не так неожиданно, как если бы пришла мать или отец. — Почему ты еще не спишь?

— У меня к тебе встречный вопрос, — Кальцифер устало вздохнул и зевнул. — Уже поздно, пойдем.

— Иди спать, Кальцифер, я приду чуть позже, — еле слышно ответил Люцифер, поудобнее усаживаясь под деревом и надеясь, что брат покинет его.

Но брат Люцифера даже не думал о том, чтобы уходить без него во дворец. Кальцифер прекрасно понимал, что его брат сейчас не покинет любимый сад, в котором он готов проводить целые дни, даже не уходя, даже чтобы перекусить, и устроился рядом с ним, оперевшись спиной о дерево. Небо сегодня правда было очень красивым, звездным.

Братье сидели так довольно долго, ни о чем не разговаривая и просто любуясь небом. Они были такие разные, непохожие друг на друга, но все-таки такие родные, что никогда не возникало вопроса в их преданности. Всегда помогали друг другу, были не разлей вода, несмотря ни на что. И они уж точно никак не подозревали о том, какое испытание их ждет впереди.

Пусть сейчас их ничего не волнует…

— Теперь я понял, почему ты так любишь это место, — неожиданно даже для самого себя произнес Кальцифер.

Люцифер не стал отвечать. Конечно, этот сад нельзя не любить, он же так прекрасен.

— Скажи, Люцифер, — после недолгой паузы вновь заговорил Кальцифер, — почему время тянется так долго? — в голосе прозвучала явная тоска и грусть.

— Ты все ждешь совершеннолетия? — небрежно спросил младший брат. — Тебе что, так нетерпиться стать убийцей?

Кальцифер был искренне возмущен такой фразой: стать убийцей! Да как он вообще может называть так самых почетных людей королевства, инквизиторов. Конечно, он всегда знал, что брат столь пренебрежительно относиться к Святой Инквизиции, но чтобы настолько… Это же полное неуважение к королю, к родному отцу. Хотя между младшим сыном и отцом никогда не было особого понимания.

— Они не убийцы, как ты этого не понимаешь? — крикнул парень, тут же вскочив на ноги и вот-вот готовый завязать драку, как это бывало не так уж редко.

— А кто они, если не убийцы? — абсолютно спокойно, равнодушно ответил Люцифер.

— Они хранители закона, они убивают ведьм и еретиков! — продолжал кричать Кальцифер, приходя в ярость.

— А ведьмы и еретики что, уже не считаются людьми?

— Какой же ты дурак, Люцифер! Правильно же отец говорит, что ничего толкового из тебя не выйдет, — сквозь зубы рявкнул Кальцифер и, развернувшись, ушел прочь, оставляя брата наедине со своими мыслями.

Кто только не говорил ему эти слова, каждый, кто жил во дворце успел накричать на младшего сына короля, отругать за легкомыслие, неправильные взгляды и мировоззрение. Но как у человека может быть неправильно мировоззрение, ведь каждый смотрит на все по-разному.

Люцифер остался в саду на всю ночь, решив не возвращаться в комнату, чтобы ненароком не наткнутся на кого-нибудь, кто страдает бессонницей и кто вновь начнет читать скучные нотации о том, как же он неправильно живет. А здесь было тихо и спокойно, никто не мешал, не тревожил; можно было любоваться звездами, искать созвездия и придаваться своим мечтам, о которых мало кто знал, а точнее не знал никто.

Очередная ночь закончилась приятной дремой с восходом солнца и пением птиц, под которое Люцифер любил засыпать, а все королевство наоборот — просыпаться. Ему приснилось то, как сжигали на Элиану Люицген и как вздернули на виселице Тайлера Люицгена. То, как убили брата и сестру самой знаменитой ведьмы города — Ингвар.


Прошло три года с того момента. И Кальцифер, и Люцифер стали одними из самых известных инквизиторов королевства. Для последнего это было как никогда странно и непривычно: каждый день делать вид, что он — жестокая сволочь, как и все остальные. Как там говорилось? Жизнь — игра? Кажется, так. Что же, раз так, то нужно выйти из этой игры победителем, а это удастся только в том случае, если хорошо сыграть свою роль инквизитора.





ГЛАВА ВТОРАЯ.

И если это не ложь -
Весь город ты позовешь
Посмотреть, как я умираю,
А я в начале пути,
Мне просто нужно пройти
Мои восемь шагов к Раю.

(с) Канцлер Ги - 8 шагов к Раю;


Наступило лето — любимое время года Люцифера; стрелки часов показывали около двенадцати дня — полдень, солнце стояло ровно над землей, и жара была невыносимая. Сегодня Люцифер решил устроить себе выходной и пожить, как любой нормальный человек, не думая ни о ведьмах, ни об Инквизиции, ни о даже своих родственничках, которые порядком надоели за его не очень долгую жизнь.

На главной площади города должно вот-вот начаться шоу, в Роалд приехали циркачи, и Люцифер уж очень хотел увидеть представление, но по пути умудрился сбить с ног какую-то дамочку, которая шла навстречу. Так мало того, парень выбил из рук девушки корзинку с фруктами, и они все рассыпались, раскатились в разные стороны.

— Извините! — воскликнул Ванденэкер, сразу же начиная собирать фрукты. — Прошу меня простить за мою невнимательность, миледи. Как мне перед вами извиниться?

Девушка отскочила в сторону, не зная, что начать собирать сначала, она выглядела растерянной и немного смущенной, пытаясь сообразить, как лучше поступить и что ответить на извинения сыну короля. В конце концов, Мария — так ее звали — окончательно смутилась и, опустившись на колени, медленно, дрожащими руками стала собирать рассыпавшиеся фрукты.

Люцифер опустил в корзину все, что собрал, и присел рядом с незнакомкой, заставив последнюю еще больше покраснеть:

— Миледи, умоляю вас, простите, я право не хотел. Надеюсь, вы не держите на меня зла? — он обаятельно улыбнулся Марии и, встав на ноги, протяну ей руку, чтобы помочь встать.

Мария поднялась на ноги, отряхнула платья и сделала реверанс:

— Это я должна просить прощения за свою неосторожность, Ваше Высочество, — губы ее тронула едва заметная улыбка.

Люцифер демонстративно закатил глаза и сжал губы: он терпеть не мог, когда к нему обращались так официально. К чему все эти формальности? К тому же, он не на много старше ее, а, может, даже младше. Девушка заметила недовольство принца, что естественно, сильно перепугалась, что тоже довольно предсказуемо, и уже хотела было начать вновь извиняться, но как только она открыла рот — Люцифер сделал жест рукой, заставляя Марию ничего не говорить.

Сам сын короля устало вздохнул, измученно улыбнулся и протянул руку Марии, предлагая пройтись:

— Давайте без этой глупо фамильярности, прошу вас, дорогая Мария. Я все это так не люблю, — довольно тихо попросил парень.

Мария не ответила, лишь кивнув головой: она никак не ожидала, что принц Роалда пригласит ее на прогулку. Она напрочь забыла, что спешила в магазин и что ей нужно готовить обед, потому что придут гости; в мыслях был только настоящий момент жизни, в подлинность которого она так и не могла поверить.

Люцифер пока тоже не решался завести беседу, разве что предложил посетить представление циркачей, на которое они уже опаздывают, но он уверял Марию, что их обязательно пропустят в шатер и им не придется стоять на улице.

В это же время навстречу новоиспеченной парочке шла женщина средних лет с корзиной цветов, которые продавала. Люцифер резко остановился, нашел в кармане несколько монет, отдал их цветочнице, забрав у последней одну белую розу. Мария вновь покраснела, пристально смотря на цветок, и заулыбалась, понимая, для кого этот цветок.

— Мария, это для вас, — торжественно объявил Люцифер, вручая свой скромный подарок новой знакомой.

Не успела она хоть как-то ответить, как послышались стук копыт и удивленные и испуганные вскрики людей: по улице кто-то со всей дури мчался на лошади прямо на Люцифера. И это был никто иной, как Кальцифер Ванденэкер. Лошадь остановилась на неприлично маленьком расстоянии от Люцифера и Марии, а старший брат чуть ли не прожигал взглядом их.

— Вы прекрасная девушка, Мария, и я искренне надеюсь еще раз прогуляться с вами, а сейчас, боюсь, мне пора, — Люцифер поклонился, даже не думая, что еще раз увидит ее, потому что она — очередная дамочка, с которой он познакомился на улице и про которую он забудет через несколько минут, очередная безымянная леди. — Что стряслось, Кальцифер?

— Быстро во дворец! Бери лошадь и догоняй нас, она дала о себе знать, — приказал Кальцифер.

— Кто?

— Ингвар Люицген.

Как только Люцифер услышал это имя, он понял, что ему ну никак не отвертеться, и направился к замку.

***

Очередная погоня, я думала, что для меня она закончится так же, как и все остальные — я останусь жива и невредима, а инквизиторы вновь останутся в дураках. Как же я ошиблась. Впервые за свою жизнь я сделала большую ошибку! Я вновь слышала жестокие, беспощадные приказы, против которых захочешь — не пойдешь, стук копыт и собственного сердца. Сколько бы раз это ни повторялось, я все равно буду бояться за свою никчемную жизнь.

Судя по звукам, инквизиторы либо сбились с моего следа, либо разделились, и меньшая часть продолжала гнаться за мной. Чем я тогда думала — до сих пор не понимаю, но я сбавила ход и остановилась около дерева, как оказалось потом — зря. Двое братьев быстро нагнали меня, и, посмотрев на из лица, я поняла, что жалеть меня они не собираются. Ну, этого следовало ожидать. Один из них натянул тетиву и выстрелил в мою сторону из лука, стрела которого попала мне в ногу.

Чертовы инквизиторы! Чтоб они все в аду сгорели! Прикусив нижнюю губу до крови, я опускаюсь на колени, пытаясь послать их на все четыре стороны, но получилось нечто нечленораздельное. Как же сильно я ненавижу их…

Один из инквизиторов соскочил с лошади и подошел ко мне; что он хотел сделать — догадаться не трудно. С размахну он ударил меня по голове, потом под ребрами. Если честно, то бьет он довольно сильно… даже очень. Не удержавшись, что не издать никаких криков, я не смогла, но сделала жалкую попытку приглушить стоны, что получилось не очень хорошо.

Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Будьте прокляты!

Еще один удар по голове, и все перед глазами начало медленно темнеть, я едва держалась на ногах и имела прекрасную возможность хлопнуться в обморок, что, собственно, и сделала.


Холод, царивший в помещении заставил меня против моей же воле открыть глаза; голова гудела, трещала, звенела… что там еще она может делать? В общем, дико болела, а тот факт, что я лежала полуобнаженная на каменном полу, удручал меня еще больше. Да, Ингвар, вот и пришел твой конец. Так неожиданно, резко и внезапно. Признаться, меня интересовало, сколько времени я здесь пролежала и какое сейчас время суток.

Как же холодно, мать вашу! А от одежды, как назло, остались одни жалкие тряпки, которыми даже не укроешься нормально.

А еще страшно… здесь пахнет кровью. И смертью. Неужели это действительно конец? Я всегда верила, что смерть это еще не конец. Так говорила моя бабушка, она всю свою жизнь верила, что мы сами создаем нашу жизнь и нет никакой судьбы. Если ты хочешь жить, то ты будешь жить, а если нет — умрешь.

Если это действительно так, то должен же быть какой-то выход. Под землей или секретный камень, на который нужно нажать, и появится проход. Какие глупости. Так бывает только в сказках. В детских сказках с хорошими концами, в жизни такого не может быть.

Услышав приглушенные шаги, я тут же вскочила на ноги, но далеко отойти не смогла из-за раны, упав на пол; пришлось просто отползти в дальни угол. Шаги прекратились, инквизитор стоял прямо за дверью камеры; из-за недостатка света я не могла увидеть его через решетку, но чувствовала, что эта сволочь там. Но он почему-то не заходил. Почему?

— Сукин ты сын, хватит стоять там. Раздражаешь!

Дверь с противным скрипом отворилась; на пороге стоял парень. Нет, даже не так: мальчишка, ему на вид было не больше двадцати. Я с трудом могла разглядеть его, но могу сказать, что ничего особенного в нем не было. Однако, когда он подошел поближе, я пригляделась: его глаза. Пронзительно-кристальные, темные, глубокие цвета морского дна, они смотрели не «на», а «сквозь», будто заглядывали в душу. В этих глазах не было привычного мне жестокого равнодушия или желания убивать.

Он смотрел на меня, словно хотел помочь. Я не могла в это поверить, все это слишком похоже на сон. Именно он поймал меня… Вернее, он видел, как меня ловил другой инквизитор, но сам даже не пытался помочь напарнику.

— Здравствуй, Ингвар, — робко поздоровался мальчишка.

— Что за официальность, инквизитор? — усмехнулась прямо ему в лицо, и парнишка явно не разозлился от этого действия, что странно. — Когда пытать будешь? — четко спросила.

— Не буду, Ингвар.

Ушам своим не верю! Он что, серьезно? Не будет? А зачем он тогда вообще пришел сюда? Впрочем, может получится с ним договорится… хотя на что я надеюсь.

— Ладно, — хмыкнула я, мол, поверю на слово. — Звать-то тебя как, инквизитор? — специально выделив последнее слово, поинтересовалась, чтобы хоть знать, как звать моего «спасителя».

— Люцифер Ванденэкер.

В этот же момент я прыснула от смеха. Он правда смеется надо мной.

— Тебя в честь Дьявола назвали? — я вновь хохотнула. — Инквизитор, сын короля, а поклоняешься Сатане? — вскочила на ноги и, уже совсем обнаглев, схватила его за волосы. — Это даже не смешно, парень.

— А никто и не смеется, — по-прежнему спокойно отвечал Люцифер.

Он поднялся на ноги, коснувшись моей руки, чтобы я убрала от его головы. Потребовалось едва ощутимое касание, и я одернула руку. Почему? Что это за человек, или он действительно имеет связь с Дьяволом?

— Люцифер… — шепотом позвала его, заставив вздрогнуть. — Чего ты добиваешься этим?

— Все, что я скажу, может показаться глупостью, особенно ведьме, такой как ты. Но я прошу доверится мне и понять меня. Сможешь?






ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

Нет пользы душе моей
Оттого, что ты колешь ее крестом,
Что льешь на нее
Милосердия лживый елей,
Угрожай мне смертью потом.
Ну что ж, если хочешь,
Сегодня меня убей:
Ведь я называюсь всего лишь
Еретиком!

(с) Канцлер Ги - 8 шагов к Раю;


Шли дни, недели, я даже не знаю, сколько времени прошло с того момента, как меня заключили под стражу. Может, пара недель, а может, пара месяцев, одному черту это известно. Люцифер, мой ненаглядный инквизитор, коим его с большим трудом можно назвать, заходил по несколько раз на дню и только для того, чтобы принести поесть. Едой это, конечно, вряд ли назовешь, но выбирать особо не приходилось — либо смерть, либо некоторое время поесть это.

Мы почти не разговаривали, только перекидывались парой дежурных фраз. Честно, я даже представить не могу, насколько сильно ему бы влетело, если бы кто-то узнал о его отношении к ведьмам и о том, как он обращается со мной. В первую нашу встречу он столько всего сказал мне, я по началу даже не верила в его слова, но, заглянув в эти бездонные глаза, невольно стала понимать то, что он чувствует.

О чем он тогда говорил?

«Я не прошу от тебя понимания, только доверия и не более. Я знаю, что ты, как и любой другой, посчитаешь меня ненормальным, но я никогда не хотел становится инквизитором и на протяжении долгих лет боялся этого место — тюрьмы. Оно вызывало не только обычный страх, а панику и животный ужас. Был ребенком, который никак не хотел смириться с тем, что жестокость — это в порядке вещей в мире, где я живу. Столько раз ссорясь со своим отцом, я так и не потерял мечту о мире во всем мире. Но ты даже представить не можешь, что со мной было, когда я видел, как убивают невинных только за одно слово или ярко-рыжие волосы, и до сих пор отчетливо помню каждую деталь казни двоих: Элианы и Тайлера. Да, я говорю именно о твоей сестре и брате. Они ведь были невиновны, верно? И их казнили только потому, что ты — их сестра? Нет, Ингвар, не отвечай, я и так знаю.

Ингвар, я очень многое слышал о тебе с раннего детства и всегда хотел узнать лично. Узнать, какая ты на самом деле, убедиться в том, что и у тебя есть душа. В конце концов, быть уверенным в том, что ведьмы — это тоже живые люди, имеющие чувства. Когда я увидел тебя, то первое, о чем я подумал было то, что ты заведомо ненавидишь меня и моего брата, даже не зная нас, просто за то, что мы обязаны поймать тебя, пытать, убить. потому что у нас, вроде бы, и нет другого выбора, но все это всего лишь отговорки. Мой брат всегда мечтал поскорее вырасти и, наконец, иметь прекрасную для него возможность стать тем самым безжалостным убийцей. А у меня же в действительности не было иного выбора. Не знаю, веришь ли ты, нет, но просто спасибо, что слушаешь меня, не перебивая.

Не хочу, чтобы ты ненавидела меня, Ингвар. Я отнюдь не желаю тебе зла, а даже наоборот. Все это, конечно, звучит, как какая-то небылица, но… если ты вдруг поверишь мне…»

И я поверила.

Поверила, как маленький ребенок верит в сказки. Как обиженная женщина верит так неожиданно появившемуся в ее жизни романтику. Как старики верят во все вранье, которое рассказывают их взрослые дети.

Поверила без тени сомнения или каких-то задних мыслей.

Он не такой, как все остальные, другой, и этим, пожалуй, привлекал меня все больше и больше, но в то же время что-то отталкивало. Я долго не могла понять, что именно, но потом, как гром среди ясного неба, меня осенило: он по собственному желанию отказывался от своей жизни, стремясь к чему-то запредельно-непозволительному, а я отказалась против своей воли, сбежала из дома и стала жить в лесу с такими же, как я, ведьмами.

Так сильно погрузившись в свои мысли, я даже не заметила, как дверь моей камеры открылась, и на пороге появился мой потенциальный палач. Давненько же Люцифер ко мне не заглядывал.

— Ну, здравствуй, господин инквизитор, — да, я любила его называть именно так и никак иначе. Я смеялась над ним, называя так, и даже не скрывала своей насмешки. К слову, он, вроде, был не против.

— Ингвар, — его голос почему-то звучал как-то по-другому, был более серьезным, и привычной мне ласковой улыбки на губах не было, — будь готова сегодня в полночь, — прошептал Люцифер.

— Что?! — я вскочила с пола. — Что значит «в полночь»? Они что, меня убить решили? — мой голос непроизвольно сорвался на крик.

Как? Поверить не могу, что дошло до этого! И он еще про это так спокойно говорит, это же надо. Нет, я просто вне себе от бешенства…

…я не хочу умирать.

— Нет-нет-нет, — затараторил Люцифер, — ты что! Я имел в виду, что я выведу тебя сегодня ночью отсюда, только дождись меня, ладно?


Полночь наступила достаточно скоро: через маленькое тюремное окошко я любовалась полной луной. Она была слишком красива, завораживала настолько сильно, что я была не в силах даже на одно мгновение отвести взгляд. Понятия не имею, сколько было времени, но, думаю, Люцифер не опоздал, а пришел, как никогда, во время.

Как только он появился на пороге моего временного жилища, луна словно перестала для меня существовать: я вскочила на ноги и тут же подбежала к парню в ожидании его указаний. Он ничего мне не сказал, только кротко кивнул головой и взглядом указал в сторону выхода. Честно говоря, я не знаю, почему, но никого из охранников не было. Вообще никого не было. Это по меньшей мере напрягало.

— Ты всех убил что ли? — с явной насмешкой спросила я, нагло ухмыляясь.

— Молчи лучше, — недовольно рявкнул Люцифер.

Всю оставшуюся дорогу мы шли молча. Несколько поворотов, спусков по витиеватой лестнице, и мы, наконец-таки, вышли на улицу, судя по всему, около леса, потому что город был далеко. Впрочем, так даже лучше, мне идти ближе.

— Дальше сама, — с едва уловимой печальной улыбкой произнес Люцифер. — Рад был познакомится, Ингвар.

— Сто-о-о-о-оп, — растягивая гласные, протянула я. — Дальше не сама, господин инквизитор. Они в два счета узнают, что это ты. Тебя не было на празднике, — я многозначительно глянула в сторону города, откуда доносились крики, музыка, звуки фейерверка. — И именно ты был моим инквизитором. Тебя казнят, так что советую пойти со мной.

— С чего мне тебе верить? — он сделал несколько шагов назад.

— С того, что я поверила тебе, — будто бы невзначай ответила, подавшись вперед.

Уговаривать не пришлось, он сам последовал за мной. Из каких соображений — не понимаю до сих пор, но, отставая на пару шагов от меня, он все же плелся следом, едва передвигая ноги. Действительно ли он хотел идти за мной или сделал это только из чувства безысходности?.. Я этого, увы, так и не узнаю.

Что же, так тому и быть. Я никогда не хотела знать истинные мотивы тех или иных поступков людей, потому что все это лишь отговорки и жалкие попытки побега от реальной жизни.





ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

Узнал я твое добро,
Проведя ночь в объятьях железных дев;
Твой добрый палач
Мне поставил на лоб тавро,
Лишь случайно убить не сумев.
Ты мне говоришь,
Завершится дело костром, -
Но я это знал, только раз
На тебя посмотрев!

(с) Канцлер Ги - 8 шагов к Раю;


Последние несколько дней были довольно тихими; что это означало? Верно, затишье перед бурей. А как, собственно, иначе? Конечно, это же гребаная жизнь, в которой не мы устанавливаем правила, потому что это не наша территория, не наша игра, не наши судьбы. Здесь ничего не принадлежит нам, кроме нас самих… хотя даже в этом я начинала сильно сомневаться, особенно в тем моменты, когда вот так бежала, куда глаза глядят, не обращая внимания на дикую боль в ногах, на то, как сильно хлестают по лицу ветки деревьев, на крики позади, на топот копыт и на стук собственного сердца.

Они нашли наше убежище, кого смогли — убили, остальные же разбежались врассыпную. А все почему? Да потому что я наивная идиотка, поверившая в доброту и искренность инквизитора. Он по определению не может помогать нам, а я повелась, словно ребенок. Однако же сейчас он убегал вместе со мной от преследователей, что было по меньшей мере странно.

Я запуталась.

Люцифер бежит наравне со мной, и не похоже, что он готов по доброй воле уйти с теми, кто в нескольких метров от нас гнался на лошади. По ходу, преследователь был только один, и это немного упрощало ситуацию, хоть и не давало возможности остановиться не надолго и передохнуть, перевести дыхание, которое к чертям сбилось.

Я не хочу умирать.

Непроизвольно обернувшись, я заметила, что инквизитор натягивал тетиву; в его меткости я почему-то не сомневалась и уже приготовилась к адской боли, но… стрела попала не в меня.

Я не умру.

Люцифер заорал от неожиданности, не сумев удержаться на ногах; стрела попала в район поясницы.

Я могу убежать, у меня прекрасная возможность выжить и больше никогда не встречаться с этим скотами, но я не в силах бросить его. Просто. Не. Могу. Резко остановившись, развернулась и рванула к Люциферу, помогая ему подняться на ноги. А инквизитор тем временем уже нагнал нас… кстати говоря, это тот самый, который в первый раз меня поймал. Кажется, Люцифер про него что-то рассказывал… Его зовут Кальцифер, и он старший брат Люцифера. Ну конечно, это же первый наследник на королевский трон.

Помогла Люциферу сесть под деревом, убегать уже нет смысла, Кальцифер стоит прямо перед нами, и одно малейшее движение может лишить и меня, и его жизней. А меня с раннего детства приучили, что жизнь — это самое дорогое. Хотя с другой стороны, какая разница: умрем мы сейчас или через несколько дней?

Верно. Разница велика. Сейчас мы можем умереть безболезненно, а потом — с пытками.

— Да, Люцифер, я не ожидал, что ты опустишься до такого, — печально проговорил Кальцифер, кидая на меня презрительные взгляды. — Если ты хочешь, я отпущу ведьму, тебе же я уйти не дам.

Я удивленно посмотрела на своего, вроде как, палача: он не шутит. Он правда даст мне уйти.

— Да, я хочу.

Такой ответ где-то в глубине своего сознания я ожидала услышать, но он поверг меня в ужас. Я могу уйти, но уйти без Люцифера.

Не смогу.

— Позволишь с ней попрощаться, Кальцифер? — инквизитор в ответ лишь кивнул.

Люцифер повернулся ко мне, едва заметно улыбаясь, так обреченно, но так ласково. Неужели он любил меня?.. Неужели я люблю его?..

— Ингвар, я бы хотел прожить с тобой всю жизнь, — он взял меня за руку, поцеловал тыльную сторону ладони и отпустил. — Встретимся в Аду, Ингвар.

И это была последняя фраза, сказанная им мне. Но эту фразу я запомнила надолго.

«Встретимся в Аду, Люцифер», — подумала я про себя и побежала со всех ног, чтобы больше никогда не возвращаться туда. Ни за что на свете.





ЭПИЛОГ.

И Смерти падая в пасть,
Тебя готов я проклясть,
От боли корчась, в огне сгорая;
Но Бог мне шепчет – прости! -
Ведь ты помог мне пройти
Эти восемь шагов к Раю...

(с) Канцлер Ги - 8 шагов к Раю;


Вот и подошло логическое завершение этой недолгой истории. Она так резко началась и так быстро закончилась.

Пообещав себе больше не возвращать в Роалд, я все равно пришла на казнь Люцифера. Лишь для того, чтобы еще раз посмотреть в эти кристально-синие глаза, в которых отражалась глубина дна морского. Он смог увидеть мою душу. Он смог дотронуться до моей души, за что я ненавижу его, проклинаю, потому что я полюбила его. этот мальчишка, который на самом деле вовсе не мальчишка, а настоящий мужчина, разбудил во мне давно забытые чувства. Напомнил, что и я тоже являюсь частью этого мира. Что я тоже человек, живой. Он спас мне жизнь единожды, второй раз — подарил.

Он подарил мне свою жизнь, за что я ему безмерно благодарна.

Горя в адском пламене, он не издал ни звука, словно не чувствовал боли, и только его чистый взгляд, устремленный на меня, говорил об отчаянии, страдании… Но мне его ничуть не было жаль, потому что смертный приговор — это его собственный выбор, никто не тянул за язык.

Что же по поводу меня, глупые инквизиторы так и не поймали, а потом, наверное, и вовсе наплевали на это дело, потому что Ингвар Люицген слишком любит жизнь.

Потому что Ингвар Люицген забрала жизнь другого человека себе.

Потому что я, черт возьми, самая настоящая ведьма, продавшая душу Дьяволу.


Люцифер Ванденэкер, я никогда не забуду тебя.

До скорых встреч в глубинах Тартара, мой маленьких и любимый Дьяволенок.