Марк Олден - Дай Сё. Глава 5

ГЛАВА 5
   
    Когда Тодд проснулся, уже стемнело. Его глаза метнулись к боккену, деревянной копии настоящего самурайского меча с изогнутым клинком и резной рукоятью, который лежал, залитый лунным светом, на стуле рядом с кроватью. Тодд использовал боккен для занятий корю, древней техникой фехтования.
    Бойцы корю не носили доспехи. Это значительно облегчало движение, но и удары тогда были гораздо более опасными и болезненными. Эта техника была совершеннее, чем бой с шинаем и требовала полной\абсолютной сосредоточенности.
    Мокрый от пота Тодд откинул покрывало и сетку от москитов и встал. Его руки взлетели к горлу, внезапная боль в котором и разбудила его. Кожей он ощущал странный жар. Лицо горело, будто обожженное огнем. На секунду Тодду показалось, что пламя охватило все его тело.
    Ночь и одиночество теперь скрывали только демонов.
    Его влекло к боккену. Взяв меч, он шагнул к окну; сквозь бамбуковые жалюзи хорошо были видны люди, прохаживающиеся по двору особняка Хансардов. Двор освещали гирлянды бумажных фонариков, натянутые между высокими кустами, красными соснами и бамбуковыми шестами. Новые гости выходили из прибывших автомобилей. Тодд увидел свою мать. Она стояла у заросшей плющом перголы, и в белой тунике, перехваченной золотым кушаком, была похожа на греческую богиню . Она беседовала с губернатором Гонконга, его женой и двумя американскими актерами.
    В нескольких метрах от них отчим Тодда разговаривал с продюсером Джен Голден и хорошенькой японской актрисой.
    Тодд заметил, что отчим нарочно повернулся спиной к только что подъехавшему конному экипажу, из которого под аплодисменты появились двое китайцев, муж и жена. Пара немного попозировала перед фотографами и скрылась внутри особняка.
    Тодд видел их в банке отчима. Китаец был популярным актером, который ставил и снимал по одному боевику о кунг-фу в месяц, а затем проигрывал всю прибыль в казино. Его красавица-жена была звездой мыльной оперы, любимицей китайских общин по всему миру.
    Тодд знал, что она спала с его отчимом в обмен на ссуды для финансирования фильмов мужа. У Йена Хансарда был пунктик насчет азиаток.
    Тодд изо всех сил сжал рукоять боккена. Кто-то, находящийся этим вечером в особняке, влек его к себе с пугающей силой. Но кто? И зачем?
    А еще были ниндзя. Он не рассказал матери о том, что видел во снах; лишь сказал, что приближается опасность. Тодд боялся за жизнь матери, но понимал, что и он сам, и Катарина, и все остальные бессильны остановить колесо кармы. Судьба есть судьба. Ей покоряются даже боги.
    Внезапно боль в горле стала сильнее.
    Кто-то, связанный с его снами и кошмарами этим вечером был рядом.
    Повинуясь инстинкту, Тодд обернулся к двери, пригнулся, сжимая боккен в руках. Деревянный клинок на уровне глаз воображаемого противника. Затем мальчик медленно выпрямился, глядя прямо перед собой; на теле лежали полосы лунного света.
    С холодной яростью он стал выполнять ката корю.
   
    Кон Кенпати стоял посреди гостинной Хансардов и заставлял себя улыбаться фотографам, которые наперебой выкрикивали просьбы - улыбнитесь чуть шире, поднимите немного голову, пожалуйста, встаньте поближе к Дженнаро и Кайли. В отличие от Кенпати, Том Дженнаро и Келли Кайли, американские актеры, игравшие главные роли в "Юкио", с радостью позировали для снимков и отвечали перекрикивающим друг друга журналистам множества гонконгских газет. Режиссеру- японцу было не по себе. Интерьер особняка Хансардов с его стеганными подвесными потолками из белого шелка, красными дамасскими стульями и фарфоровыми вазами оскорблял его эстетический вкус.
    Каждый новый визит в Китай смущал Кенпати. В душе он всегда знал, что японцы построили всю свою цивилизацию на краже китайских секретов. Японская кулинария и живопись, музыка и науки, религия и даже боевые искусства - все было позаимствовано в Китае. Были времена, когда японцы, не имея собственного языка, говорили по-китайски,так же, как в средневековой Европе ученые мужи использовали латынь. В наши дни в японском языке использовались китайские иероглифы; даже слово "сеппуку" писалось с их помощью.
    Как результат Япония страдала от комплекса культурной неполноценности, который не смогли вылечить все ее военные авантюры и заявления о превосходстве. Из трех нападений на Китай лишь одно, во времена Второй мировой, имело сравнительный успех. Но вмешались Америка и СССР, и с их помощью китайцы изгнали захватчиков. Китайцы в свою очередь считали, что японцы произошли от обезьяны и похищенной ей женщины.
    Японцы были имитаторами, а не изобретателями; их сильной стороной было копирование и улучшение чужих достижений. Пребывание в Китае заставляло Кенпати часто вспоминать о том, что правда была похожа на шлюху, которую знают, но с которой не хотят сталкиваться на людях.
    Кенпати мучился от нетерпения. Прошли сутки с его прибытия в Гонконг, а он так и не встретил этого мальчишку Тодда. Неужели он проходил обряды очищения, чтобы поднести шкатулку ребенку, наполовину китайцу, наполовину белому? Именно так, с сожалением признавал он. Носаку нельзя было ослушаться. Как говорил Конфуций, тем, кто стоит выше тебя, служить легко, но услужить непросто.
    Кенпати принес шкатулку с собой на прием и теперь гадал, откроется ли ее содержимое сегодня? Встретит ли он в конце концов своего кайсяку?
    Чуть в стороне, у большого камина, Джен Голден под руку с Йеном Хансардом и губернатором позировала для другой группы фотографов. Хансард был членом городского совета, который издавал законы, определял экономическую политику Гонконга и, среди прочего, выдавал разрешения на съемки. Кенпати в свое время готов был идти по трупам, чтобы выбиться в люди. Он с первого взгляда понял, что и Хансард такой человек, и следовательно, с ним нужно держать ухо востро. Что до губернатора, то Кенпати уже заставили попозировать с ним; это был розовощекий англичанин с хорошими манерами, но плохими зубами.
    Глаза режиссера и Джен Голден на секунду встретились; она быстро отвела взгляд и улыбнулась губернатору. Ей было около тридцати пяти - высокая женщина с длинным носом и серо-зелеными глазами и привычкой вскидывать голову, отчего ее шикарные темно-рыжие волосы вспыхивали в свете люстры. Кенпати подозревал, что она близорука. Джен Голден была амбициозной, полностью отдавалась работе и знала о Японии больше, чем любая другая западная женщина, которую он встречал.
    Режиссеру нравилось то, что она могла быть и резкой, и сдержанной - по необходимости. Его заинтриговало ее поведение - за открытостью и легким налетом сексуальности скрывалась неуверенность. Кенпати чувствовал, что ее одновременно отталкивает и влечет к нему.
    Кенпати прикрыл глаза ладонью от вспышек камер и попытался найти среди всех этих репортеров, фотографов, гостей в костюмах и вечерних платьях Вакабу, своего телохранителя и шофера. Молодой и крепко сбитый Вакаба отлично владел карате и кендо и всегда был рад возможности продемонстрировать свои навыки; Носака признал его одним из первых достойных вступить в ряды Лиги Кровавой Клятвы. Вакаба боготворил Кенпати и ненавидел любого, кто приближался к режиссеру.
    Вакаба уже вызвался стать кайсяку Кенпати и совершить сеппуку вслед за ним, но не прошел испытания шкатулкой.
    Раздражаясь все больше и больше, режиссер взглянул в потолок. Он собирался отыскать мальчика сегодня, с помощью Вакабы или без нее. Шкатулка в кармане брюк жгла, будто в ней были раскаленные угли.
    Чья-то рука легла на его плечо. Обернувшись, Кенпати увидел Тома Дженнаро, с улыбкой объясняющего присевшим на корточки перед ними журналистам и фотографам:
     - Вы меня спрашиваете, что я думаю об этом парне? Я принял предложение сниматься в его фильме, не читая сценарий. А я всегда читаю сценарий. Всегда.
    Кепати слегка поклонился, все еще думая о Вакабе и мальчишке. Похвала была заслуженной; все американцы должны почитать за честь возможность работать с ним, тем более в его последнем фильме. Впрочем, актерский состав был достойным - талантливый Дженнаро, в прошлом выигравший "Оскара", смуглый, невысокий человек, которому удавались роли таинственных незнакомцев, и Кайли, светловолосый и худой, влюбивший в себя японскую аудиторию своей холодной, немного зловещей сексуальностью.
    Дженнаро был в восторге от японской культуры, и все время, что не был занят на съемочной площадке проводил, разглядывая храмы, развлекаясь с гейшами и практикуясь в кендо вместе с Кенпати и Вакабой. Кайли же пропадал со своей "секретаршей", семнадцатилетней красавицей из Венесуэлы, которая уже три года была любовницей актера.
    А еще была Джен Голден, сильная женщина, которая не упускала ни одной возможности, встречавшейся ей на пути. Кенпати и Носака использовали ее, но тут не обошлось без иронии - американка без зазрений совести использовала репутацию Кенпати чтобы заставить знаменитых Дженнаро и Кайли работать "за гроши", как она говорила. А с этими тремя ей ничего не стоило заполучить для "Юкио" всех, кого угодно.
    Первоначальный сценарий был написан бывшим военным корреспондентом, работавшим во Вьетнаме во время войны. Он впечатлил Кенпати, но все равно требовал основательной доработки. В истории двоих солдат, на время отпуска прилетевших из Вьетнама в Токио, встретивших японскую проститутку и вместе с ней укравших деньги у якудза*, чего-то не хватало. В новой версии, представленной Кенпати и с ходу одобренной Джен Голден и актерами, молодой солдат (Дженнаро) вместе с проституткой похищал деньги, спрятанные ее парнем, японским гангстером, отбывающим срок.
    Солдата и его новую подружку теперь преследовали якудза, зловещий таинственный американец (Кайли) и американская журналистка. В конце концов главный герой и девушка, которую он успел полюбить, гибли, став жертвами предательства Кайли и журналистки.
     - Я поражена, - сказала Джен Голден, утирая слезы с глаз, после того, как прочла новую версию сценария. - Это романтично, жестоко, смешно, грустно, все вместе. Заставляет переживать за героев. Из этого выйдет замечательная трагедия. Может быть даже слишком замечательная. Конец все-таки слишком мрачный. Можно оставить им хоть небольшую надежду? Свет в конце туннеля, так сказать?
    Кенпати покачал головой.
     - Как вы сами сказали, это трагедия, а суть трагедии - печаль. Здесь мы сталкиваемся с невозможностью изменить события, роком, который своими действиями пробуждают герои. Но если присмотритесь поближе, то увидите, что они все же добились победы, маленькой победы, которую даже смерть не может у них отнять. Американец и японская девушка обретают любовь, им есть во что верить и за что сражаться, пусть даже это сражение им не выиграть.
    Джен Голден не нашла, что ответить. Она полностью пологалсь на талант Кенпати, и кроме того, ей было все труднее противостоять влечению к нему.
   
   
    Корю.
    Грудь Тодда Хансарда вздымалась и опускалась, пока он, крепко сжимая боккен, целил в лицо воображаемому противнику. Он на секунду застыл посреди залитой лунным светом комнаты и снова атаковал. Боль в горле была забыта; он был в полусне, где не существовало ни тела, ни разума, а лишь до, путь.
    Три быстрых шага вперед, к двери. Стоп. Противник высоко занес свой меч, но Тодд быстро отступил и нанес удар в голову, прежде, чем тот успел опустить руки для защиты.
    Оба остановились, сделали пять шагов назад и замерли, мечи на уровне глаз.
    Тодд вновь пошел в атаку. Три больших шага вперед. Стоп. Следи за глазами противника. Внезапно вражеский боккен обрушился вниз, на запястье Тодда. Не раздумывая, он ушел в сторону и сам поразил противника в руку.
    Комната озарилась ярким светом, который тут же погас, но Тодд не обратил на это внимание. Сейчас для него существовал только меч. И человек, которого он должен был убить.
   
    Кенпати вошел в комнату Тодда и быстро закрыл за собой дверь. В коридоре остался Вакаба, сопровождавший режиссера в его поиске по дому. Кенпати был взволнован, сейчас он наконец-то увидит мальчика, о котором говорил Носака, мудрец из мудрецов. В то же время здравый смысл говорил ему, что одиннадцатилетнему ребенку нет места в его планах. Что ж, пришло время покончить с этим. Он просто покажет Тодду Хансарду шкатулку, и...
    Кенати чуть не вскрикнул, он был в шоке и ужасе от силы, исходившей от стоящего посреди комнаты мальчика. То, что он был наполовину скрыт в темноте, пугало еще больше. Кенпати никогда не видел такого единения тела, разума и техники- ни у Носаки, ни у кого из бойцов Лиги Кровавой Клятвы. Обычный мальчик.
    Может, это сон?
    Кенпати понимал, что если подойдет к мальчику сейчас, то погибнет. Охваченный страхом, но готовый принять опасность, он не побежал. Режиссер отступил в тень и достал из кармана шкатулку.
   
    Тодд шагнул вперед и остановился. Противник вложил в удар всю свою силу, его меч скользнул по мечу Тодда и попытался пронзить грудь. Мальчик сумел отвести удар. Оба тут же направили мечи друг другу в горло.
    Тодд напал первым. Он скользнул вправо и, не размышляя, рванулся вперед и полоснул противника по правому боку. Кенпати восхищенно вздохнул, пораженный красотой маневра.
    Он не мог больше ждать. Режиссер шагнул в лунный свет и, держа шкатулку в вытянутых руках, протянул ее Тодду.
    Холодная ярость в глазах мальчика мгновенно угасла, он выронил боккен, и, схватившись за горло, попятился от ошеломленного Кенпати. Его глаза расширились.
    В этот момент японец понял, что было в шкатулке.
    Лицо Тодда кривилось от боли; он яростно мотал головой.
    Охваченный радостью, Кенпати поклонился и сказал по-японски:
     - Это твое.
     - Не хочу эту кость. - странным, будто одурманенным голосом ответил Тодд.
    Существовал древний буддистский ритуал, согласно которому после кремации тела в пепле искали Хотоке-сан, или господина Будду, маленькую кость из горла. Ее форма определяла будущее души покойного. Если в следующем перерождении его ожидала счастливая жизнь, то кость оказывалась похожа на маленького Будду. Если же нет, она была бесформенной.
    Трясущимися руками Кенпати открыл шкатулку. Кость, размером с мизинец, покоилась на красной шелковой подушечке.
    Пожелтевшая. Бесформенная. Уродливая.
     - Бенкаи, - выдохнул Кенпати.
    Тодд задрожал. Его глаза закрылись и он вытянул руки перед собой, будто прося режиссера держаться подальше.
     - Не дайте Ики-рё вернуться ко мне. Пожалуйста, не дайте.
    Кенпати ощутил чувство власти. Его занятия бусидо и медитацией пробудили дремлющий в кости Ики-рё, который теперь стремился воссоединиться с хозяином. В жизни уделом каждого было либо повелевать, либо подчиняться. Поэтому было правильным и необходимым, чтобы Тодд подчинялся тому, кто обрел власть над самым его существом. Он должен был подчиняться Кенпати.
     - Сейчас ты будешь отвечать. Острие твоего меча, Мурамасы, было прямым или изогнутым?
     - Фукура-цуку, - прохрипел Тодд. "Изогнутым".
     - Что выгравировано у основания клинка?
     - Д-дата. Имя Мурамасы. Мое имя. М-мое...
    Тодд упал на колени. Его голова была опущена, глаза все еще закрыты.
     - Пять видов обязательств. - сказал Кенпати. - Назови их.
     - П-пять. Между отцом и сыном. Между мужем и женой. Между братьями. Между друзьями. И...
     - Говори. Я приказываю.
     - Между слугой и господином.
    Глаза Кенпати загорелись.
     - Закон кармы гласит, что обязательства слуги перед господином существуют в трех мирах.
     - Да. В прошлом, настоящем, будущем.
     - Ты прожил много жизней. На обычном уровне бытия ты их не помнишь. Но сейчас память вернулась к тебе, поэтому я приказываю - назови мне имена двух главных шпионов Хидейоши.
    Дыхание Тодда участилось. Он прижал руку к виску, и из уголка его глаза закапала кровь.
     - Ш-ш-шпионы, - повторил он. - Ш-ш-ш-шпионы.
     - Говори.
     - Хирано Нагайюсу. Касуя Такемори. Им помогал буддистский монах Кенньйо.
    Нагайюсу. Кенпати хотел услышать это имя и сомневался, что мальчик знает его. Нагайюсу был предком Носаки. Кенпати нашел своего секунданта, своего кайсяку. Но его ждал еще один сюрприз.
     - Женщина несет вам опасность. - сказал Тодд. - Берегитесь ее, го... - он замялся, затем с трудом произнес: - Господин.
    Господин. Кенпати был вне себя от счастья. Бенкаи признал его своим господином.
     - Какая женщина? - спросил он. - Кто она?
     - Она была вашей, когда я служил вам. Теперь, переродившись много раз, она снова рядом с вами. Это женщина с Запада.
    В жизни Кенпати сейчас была лишь одна женщина с Запада - Джен Голден. И она несла опасность, если была инкарнацией Саги, коварной наложницы князя Сабуро. Она переродилась сотни раз, чтобы вновь предать господина замка Икуба. Теперь это я, подумал Кенпати, и на этот раз Сага не успеет меня предать.
    Если бы Носака и пощадил Джен Голден, теперь Кенпати твердо решил убить ее. Это был единственный способ избежать участи, постигшей князя Сабуро четыреста лет назад.
     - Она идет, Кенпати-сан, - предупредил появившийся в дверях Вакаба. - Его мать.
    Кенпати захлопнул шкатулку и обернулся, краем глаза заметив, как Тодд, потеряв сознание, падает лицом вниз. Он не хотел уходить, но выбора не было. Ничего. Мальчик теперь никуда не денется.
    Тысячи жизней подготовили Тодда к этому мигу. Ты мой, подумал режиссер. Никто и ничего не сможет помешать мне. Ты сыграешь роль в исполнении моей судьбы, моем сеппуку.
    Кепати вышел в коридор, где Вакаба напряженно глядел на приближающуюся Катарину Хансард. Ее глаза недоверчиво сузились, и она была готова задавать вопросы. Ответ у Кенпати был. Он с размаху залепил Вакабе пощечину.
     - Тупица, - прошипел он по-английски. - Ты только зря тратишь мое время. Уже четверть часа водишь меня из комнаты в комнату и теперь мне ясно, что ты понятия не имеешь, где здесь телефон. Мне нужно сделать важный звонок, и как можно скорее, иначе я потеряю большую сумму денег из-за твоей глупости. Ты заглядывал в комнату, прежде чем позвать меня?
    Вакаба мотнул головой, прижимая руку к щеке.
     - Конечно, нет. - холодно сказал Кенпати. - Иначе бы ты увидел, что там нет ничего, кроме спящего ребенка. И пожалуйста, не нужно все валить на слугу. Ты должен был привести его с собой, раз у тебя короткая память и ты не способен запомнить даже, где находится телефон. Для твоего же блага весь оставшийся вечер держись от меня подальше, идиот!
    С этими словами Кенпати удалился, оставив Вакабу перед дверями комнаты Тодда. Он проигнорировал Катарину Хансард, пройдя мимо нее и будто не заметив.
    Вакаба поплелся за ним.
    Катарина Хансард проводила двоих мужчин взглядом, пока они не исчезли на лестнице, ведущей вниз.
   
    *Якудза - японская мафия. Этим же словом называют и самих преступников.