Das ist Russland! Продолжение 2

Утром в Великой Губе меняем рубли на водку. Объяснять Францу, что это местная валюта, уже не требуется. Понятливый.
Уже не протестует, когда ему протягиваешь пластиковый стакан с огненной водой и кусок хлеба с чесноком. Водка для нас, северян, объясняю ему, вроде печки, для сугреву. Правда, потом, на острове, он допытывался, что общего между камином и водкой - "печка".
Что поделаешь, туговато у альпийских с воображением.

Катер в Великой до Кижей в октябре нанять практически невозможно. Местные осторожны, волна короткая, злая, с барашками, море холодное. В октябре не ходят уже: шторма. Уговорили, переплатили. Новенький "Прогресс", который выбрали мужики, отвергаю сразу и категорически: идти в такую погоду на плоскодонке - самоубийство. Выбираю замызганную браконьерскую лодку "Казанку", лобового, правда, нет, да оно и не спасет. Зато реданы у него морские.  На такой не страшно. На транце два 40-сильных "Нептуна", 4 полные канистры бензина. Должно хватить. Хозяин - испитой мужичок с мутным взглядом - долго упирался, но увидев горлышки бутылок в сашином саквояже, соглашается.

С удовольствием веду катер по Онего. Лобового стекла нет, ледяные брызги накрывают с головой. Рядом, чутко наблюдая и боясь, сидит хозяин, сзади, среди рыбьей чешуи, на сетях - Саша и Франц, испуганные, греются  водкой. Холодно.
 Стараюсь идти по волне, забираю вправо, вправо и вправо, хозяин трусит, приходится делать приличный крюк, километров 5-6. Хозяин лодки в обмороке. Ладно, дядя, не боись, ходили мы тут с братом до сосулек по бортам.

 Вот и Волкостров. Встречает нас хозяин - Пименов Юрий Николаевич (убили его потом).

Ура! Нас поят, кормят, парят в бане. Счастливые, разморенные сидим перед камином. Франц, пораженный всем увиденным, заявляет, что приедет сюда в медовый месяц делать детей.
А по приезде в Швейцарию сколотит бригаду столяров-плотников ехать реставрировать карельские церкви.

Утром едем с Пименовым на его "Амуре" по "кижским шхерам". У нас есть хозяин и можно расслабиться. Места эти я знаю прекрасно, мы с братом здесь бывали не раз.
На мне армейский тулуп и солдатская ушанка, Саша - в плащ - палатке, Франц натянул на себя ярко-красный пуховик. Холод и голод нам не страшны.

От красоты захватывает дух. Ледяное море. Берег багряный.
Едем молча. Волкостров. Подъельники, Васильево, Воробьи, Корба, Кижи...
Я была счастлива, что  случай дал мне такую возможность ещё раз соприкоснуться с прекрасным. Мы странные люди - несемся в неведомую даль, а вот оно, прекрасное, рядом.

Вечером - грандиозный прощальный ужин в каминном зале при свечах.
Мне доверили приготовить сложное мясное блюдо, рецепт которого рождался у меня в процессе приготовления.
Когда всё это запеченное чудо было готово к выносу в тронный зал, рука моя дрогнула, сковорода перевернулась, и всё моё кулинарное  чудо бесформенной массой лежит на полу. Хорошо, что я его успела помыть! За две секунды до прихода кого-нибудь за ложками-вилками успеваю совочком собрать всё обратно в сковородкку, придать форму.
Васька помог замести следы, облизывая пол.
За столом все очень хвалили мясное блюдо. Я налегала на салаты.

Франц все-таки простудился. Лечили чем могли..
На другой день поздно вечером приехали домой.
Меня встречает семья. Все рады, что мы живы. Франца укладываем на кровать, а мои девчонки с удивлением рассматривают пыльные альпийские ботинки в прихожей.

Последний ужин. Мой муж, под водочку, выкладывает весь свой немецкий словарный запас. Они с Францем уже договариваются плотничать в одной бригаде. Пьют на равных.

Грузим полусонного полупьяного Франца в поезд.
Последний его клич "Das ist Russland!" "Трумба!" тонет в паровозном гудке.