Кримплен

Светочка была и остается той женщиной, про которую очень многие представительницы прекрасной половины человечества говорят:
 « Хотела бы я хоть один день пожить так, как она».
С детства Светочка не знала, как добываются деньги, где они хранятся, откуда берутся продукты, как и где люди платят за коммунальные услуги, что такое очереди в магазинах, и как отправляют и получают посылки. Пока Светочка была девочкой и привлекательной девушкой, всеми нудными сторонами жизни занимались ее родители Нина и Митя, потом она вышла замуж и сорок пять лет все заботы по общению с
миром за дверью уютной и стерильно чистой квартиры выполнял ее
муж – Саша, или Шуша, как называли моего отца в семье, а когда его не стало, девять лет назад, маминым бытом занимаемся я и Джефф.
Откуда в Светочке, деревенской девочке, взялась эта стать, властность и повадки королевы для всех остается загадкой. Стоит ей зайти в комнату, разговоры смолкают, гости поварачиваюся к ней, мужчины уступают ей стул, кресло, предлагают напитки, руку и сердце, ловят каждое ее слово, хотя говорит она мало. Больше слушает и редко поддерживает беседу. Но если скажет, то ее тут же цитируют. Потому что она не излагает, а изрекает. В молодости все ее подруги, а потом и мои, подражали ее манерам, копировали наряды, запоминали ее словечки и повторяли своим кавалерам.

Светочка любила ходить в парикмахерскую. У нее были длинные каштановые волосы. "Очень послушные",- не уставала повторять ее любимый и преданный мастер парикмахерского дела Иоланта.
Когда Светочка еще была студенткой мединститута, она сооружала на голове всякие "вавилоны" по моде шестидесятых и умудрялась запихнуть их под белую медицинскую шапочку. В те годы правила для студентов были строже: обязательные  белые халаты и шапочки, а также сменная обувь. Когда в моду вошли начесы и шиньоны, Светочка без сожаления отрезала косы, и организовала из них шиньон. В семидесятые годы модницы остриглись под "сэссон", тогда в маминой жизни и появилась Иоланта. Мы уже жили в Ереване, очереди в парикмахерские были с километр, поэтому все следящие за собой женщины старались обзавестись личным парикмахером. Света и парикмахерша с оперным именем Иоланта встретились в салоне, куда мама по протекции подруги и соседки тети Розы с боем. С тех пор мама, все мамины подруги и я стриглись и наводили неземную красоту исключительно у Иоланты дома ( не царское это дело – ходить в парикмахерскую). Проживала Иоланта в высотном доме, на первом этаже которого располагалась та самая парикмахерская, где и произошла судьбоносная встреча мамы с ее единственным на все времена личным мастером.
На нашем 15-том квартале горячую воду подавали на несколько часов по четным дням недели, то есть во вторник, четверг и субботу. Это были наши банные и постирочные дни, в остальные дни мы умывались только холодной водой, которая также подавалась строго по графику: на несколько часов утром, чтобы народ мог умыться перед работой, и на пару часов вечером - посуду помыть после обеда. Так было всегда, сколько я себя помню. Поэтому ванна у нас была полна воды: на всякий случай. Вода в ванне стояла необыкновенного голубого цвета. Наши гости из разных краев Советского Союза не верили своим глазам, они подозревали, что мы подкрашиваем воду синькой, или в воде отражается цвет голубых стен. Мы выпускали воду из ванной и на глазах у изумленных гостей набирали из крана полную ванну голубой воды.
Армяне всегда были очень предприимчивы: в своей однокомнатной квартире Иоланта оборудовала салон. Даже при отсутствии любой воды, у Иоланты имелась горячая вода всегда. За небольшую плату сантехник приварил кран к батарее центрального отопления. К кранику присобачивался шланг,  и вот вам, пожалуйста: горячая вода круглые сутки. А охладив горячую воду, получаешь холодную. Правда, вода из батареи не блистала голубизной, как из крана, она была желтой и содержала в себе огромное количество микроэлементов распада труб, то есть ржавчины. Зато, как стоял начес из волос, вымытых водой из батареи, как железобетон. Прическа не ломалась неделю.
Иоланта была из ахпар. Так армяне называли своих соотечественников, переехавших в Армению из других стран, в основном, Ирана, Сирии, Ливана. Иоланта свободно разговаривала на 5-6 языках: в том числе знала фарси, а ее армянский был чистым и красивым, без заимствований из русского. По-русски она изъяснялась очень смешно. Иоланта была маленького роста, кособокая: хромала на правую ногу, ее черные густые волосы были выжжены до состояния соломенной блондинки, брови выщипаны в ниточку по моде 70-х годов и остались такими и в 80-е, и в 90-е. Черными от краски пальцами она потрясающе изящным движением выуживала сигарету из пачки и прикуривала от красного лакированного чемоданчика - зажигалки, оставшейся ей от матери.  Иоланта презирала перчатки и красила своих клиенток исключительно голыми руками. Мама приносила ей из больницы дефицитные перчатки и умоляла Иоланту пользоваться ими, но та благодарила маму и прятала перчатки в шкаф.
Иоланта жила с маленькой дочерью  Мариной. "Был ли муж?"- в детстве меня очень волновал этот вопрос. Меня было хлебом не корми, дай, развесив уши, послушать разговоры Иоланты с мамой и ее подругами. Но когда разговор заходил о муже, меня выгоняли из комнаты. А если выгнать было некуда, то говорили полунамеками или шепотом. Наивные, думали, я не догадалась, что мужа не было.
Лет через десять плотной дружбы уже не мама ходила к Иоланте, а Иоланта - к маме. Благо все оценили прогресс, и теперь у всех на батареях был заветный краник.
Стоило папе отчалить на работу, как Иоланта звонила маме:
- Света-джан, ставь вода на плита, иду тебе красить.
- Иоланта, не приходи, у меня денег нет!
 А Иоланта кричала в трубку так, что мама вздрагивала и подпрыгивала:
- Света-джан, какой ти плахой. Я на твои деньги плюю. Я хороший краска достал. Звони Роза и Валя.
 И мама звонила. Прибегали ее неразлучные подруги Валя из второго подъезда и Роза со второго этажа. И Иоланта, не выпуская сигареты изо рта,  красила всех в один типовой цвет "махагон". А пока волосы схватывались, заваривали крепкий армянский кофе и начинался традиционный перекур.
Перед летним отпуском происходил главный в году окрас. Из замусоленных журналов Иоланта вырезала картинки самых модных стрижек "паж" и "каре" и приносила маме. Они выбирали стрижку и новый цвет. Иоланта что-то смешивала, подливала, процеживала и получался нужный оттенок "баклажан". После  приходило время стрижке и укладке. В день отлета в отпуск, в пять утра, прибегала, припадая на правую ногу, Иоланта, чтобы уложить маме волосы. И если мама пыталась положить ей деньги в карман, Иоланта кричала на весь квартал: " Не стыдно тебе? Ты вчера заплатил пять рублей, это я тебе должен!"
 А еще Светочка всегда была супермодницей. У тети Розы была портниха-самоучка, я бы даже сказала "недоучка", инженер Римма. Отсутствие у Риммы профессиональных навыков с лихвой компенсировались фантазией. Она неустанно придумывала новые фасоны, отделки и смело претворяла их в жизнь. Ну и что, что подол кривоват, а при ходьбе  платье с талии подпрыгивало под грудь, зато таких модных воротников и авангардных сочетаний цветов и фактур ни у кого в Ереване не было. Помню, как тетя Роза чуть не плача жаловалась "дизайнеру":
- Римма - джан, кажется, в груди узко и  руки выше головы поднять не могу...
- А зачем тебе руки поднимать?
- Мелом на доске писать, - тетя Роза была учительницей.
- Такое шикарное платье ты хочешь в школу надевать? Роза-джан, это банкетное платье. Вай!
- А танцевать?- скулила бедная тетя Роза.- Смотри, что получется.
И гордый народный армянский танец в платье риминого покроя походил на «семь-сорок».
- Скромно себя веди, - выносила приговор Римма.
Римма с мужем, тоже инженером, жили в обычной трехкомнатной квартире в панельном доме. Но красиво жить не запретишь, и Римма на заработанные портняжным делом деньги сделала, как сказала мама, "шииикааарный ремонт". Пришли скрипачи Государственного симфонического оркестра телерадио Армении (это была их шабашка) и покрасили стены в комнатах в насыщенный изумрудный, благородный бордо и нежный лазурный цвета, а стены и потолки щедро покрыли белой с позолотой гипсовой лепниной. Римма где-то разжилась черным концертным роялем и антикварной мебелью, и в рамках отдельно взятой квартиры в "хрущевке" получился мини-Версаль.
Из негнущегося кримплена личная портниха, пардон, дизайнер одежды, Римма шила для Светочки новомодные платья.
 В 1975 году маму и папу пригласили на встречу выпускников Донецкого мединститута, отмечали 10 лет. Римма сшила маме  желтое кримпленовое платье простого фасона а-ля Жаклин Онасис. И щедро украсила его на груди замысловатой аппликацией из зеленого кримплена. А Иоланта прибежала ни свет, ни заря и уложила маме волосы перед самолетом в "сасун".
Вечером после встречи мама рассказывала: « Я как зашла, все ахнули».

Черный рельефный кримплен с помощью кроильных ножниц Риммы и швейной машинки фирмы "Подольск" превращался в элегантное платье мини, открывающее стройные ноги Светочки, а два ярких пятна из цветастого атласа в виде квадратного кармана чуть пониже талии и широкого мужского галстука, подчеркивающего пышную грудь, придавали платью шик и блеск. 15-й квартал города Еревана валялся в обмороке, когда Светочка дефилировала в лакированных розовых туфлях на черной, тоже лакированной платформе, и широком каблуке.
 Сейчас Светочка редко выходит из дому, разве что на процедуры. Волосы у нее белые, она их больше не красит. И платья больше не шьет. Нет ни Иоланты, ни Риммы. И Розы нет, и Вали...
А стоит мне закрыть глаза, я вижу черное платье с  карманом и галстуком и розовые туфли, которые взбудоражили весь мой 3-й класс, когда мама по дороге из поликлиники домой заглянула к нашей учительнице Эдиве Суреновне, чтобы поделиться с ней рецептом торта " Микадо".
А как Светочка пекла! " Микадо" был ее коньком. Ради него папа отстаивал многокилометровые очереди, чтобы купить все ингредиенты, как то сгущенку, хорошее сливочное масло в блестящей упаковке ( почему-то считалось, что масло в блестящей упаковке качественнее, вкуснее, чем в обычной обверточной бумаге, и крем из него получался воздушнее), муку высшего сорта и деревенский мед.
" Микадо" выпекался огромного размера, затем разрезался на ромбики, складывался в высокую бежевую эмалированную кастрюлю с коричневой крышкой и хранился на балконе - в холодке.
"Микадо" - это праздник. Новый Год, или дни рождения моих родителей, или 8 Марта.
К 8 Марта в Ереване обычно теплело, и уже можно было позволить себе надеть тонкие колготки, платье с коротким рукавом, легкое пальто и туфли.  К весне Светочка заранее запасалась прозрачными чулками. Колготки она принципиально не носила. Только чулки, только на ажурном пояске.
На платье,  специально пошитое к 8 Марта, набрасывалось легкое пальто цвета бургунди и да! с перламутровыми пуговицами.
Жаль не щелкали они каждую секунду фотокамерами, не делали селфи, не документировали для истории.
Поэтому Светочкины наряды остались только в моей памяти, а вкус  "Микадо" на засаленных страничках поваренной тетрадки.