Звезды падают. Финал

ЧАСТЬ IV

      Или я не знал…, или не был готов? Ерунда! Только сердце все равно екает, и внутри творится что-то…, что-то знакомое, старое и доброе, как в сказке. А я словно готовился тосковать по этому месту, по ленивому и равнодушному персоналу, по соседям, которые в любой день недели, скорее вызовут брезгливость, нежели чем сочувствие. И все же, я успел привыкнуть к нему, понять его безумные правила, он уже часть меня.

      А может, это страх…, но мне ведь уже доводилось покидать насиженные места, места, которые были стократ лучше, где я был счастлив, и даже, любим. А может, это все из-за того, что я понимаю – этот приют безумных, последний, и как только я его покину, не будет у меня другого пристанища, будет только дорога, короткая, с предсказуемым финалом. Так о чем же тогда мне грустить, о чем переживать и чего бояться? По мне, так это даже не побег, а поход, последний поход, как в тех легендах о состарившихся воинах, которые предпочитают смерть с оружием, кончине в постели.

      А может, я слон…, хотя, вряд ли, слоны умирают в одиночку.
- Привет. Жаклин, это Кейт. Кейт, это моя подруга, Жаклин…
- Добрый день…
- Здравствуй…
- Присаживайтесь, тут чудесное место, самое то, для разговоров…

      А сейчас надо выйти из игры, просто сделать шаг в сторону и осмотреться. Посмотреть. Присмотреться.

      А это странно, как я раньше не замечал. Наверное, не доводилось видеть их вместе. Они похожи, может, не как сестры…, но как близкие родственники, тетя и племянница, кузины…, или старшая и младшая сестры, от разных отцов.
- Жаклин, Эдди рассказывает об этом месте ужасные вещи…
- Ужасные?
- Да, очень. Словно я маленькая, а он злой, и рассказывает мне сказку, страшную, на ночь…

      Жаклин улыбается, наверное, вспоминает. Сказки на ночь, это и, правда, было. Нервные срывы, или просто, неудачный день. Она укладывалась и просила поговорить с ней. Разговор, как правило, не шел, зато замечательно шли сказки, или рассказы, или…
- Это да, Кейт, страшные сказки, это его конек. Лежишь, глаза закрыты, он говорит, а мир вокруг меняется. Если становится совсем страшно, надо взять его за руку, это тайный знак, тогда мир вокруг начинает преображаться…, в лучшую сторону. Это в его власти, Кейт.
- Ты так говоришь…
- Когда всех иностранцев выслали из страны, была первая, так сказать, официальная волна, и он в нее попал. Двадцать четыре часа на прощание. Сначала было плохо, потом грустно, но все проходит, со временем, я как бы смирилась. К тому же, каждый день радио, кино, слова, обращения – это сбивало. Но день проходил, наступала ночь, тогда и начиналось все самое…

- Не понимаю.
- Не понимаешь…, а я не смогу объяснить, тут какие-то другие слова нужны…. Мне казалось, потом, не сразу, когда прошел год…, может быть, больше. Мне казалось, что разговоры его, слова, сказки и рассказы, они словно создавали защитное поле вокруг меня. Даже уходя, он защищал меня. Понимаешь?
- Не очень, - растерянно призналась Кейт, хотя, старалась понять, очень старалась.
- Вот ведь…, - улыбнулась Жаклин, - слова, все дело в словах. Ну, представь, что ты смотришь на мир вокруг, а потом находишь очки, волшебные, надеваешь их, оглядываешь, и мир становится более понятным.
- Может быть, наоборот? Розовые очки раскрашивают мир…
- Не правильно, ничего розового…, просто мир становиться понятней…, я же говорю – нужны правильные слова, а они у Эдди, а я лишь произношу их громко. Вот так-то, милая Кейт.
- О-о, ты любишь его…
- Люблю…, Эдди? Нет, что ты, это не любовь…

      А вот это было немного больно. Хотя, нет, просто кольнуло и тут же прошло, всего лишь маленькая ссадина, можно даже йодом не обрабатывать, сама заживет, тем более, там такая корка – настоящая броня.

- Я совсем запуталась, - неожиданно призналась Кейт.
- Все просто, милая. Влюбиться в Эдди, это ужасная ошибка, это мука, это боль, это беспросветная тьма. Его любовь убивает, она страшный яд.
- Но…
- Представь, ты – это всего лишь набросок картины, что-то четко прорисовано, а где-то лишь, лишь нечеткие штрихи, просто, чтобы обозначить, зарезервировать место на полотне…, представляешь?
- Ну, в общем, да.
- Так вот, так и живешь. Часть тебя есть, а часть…, только набросок, а потом приходит такой, как Эдди, и очень бережно, но прямо, по живому, дорисовывает тебя. То, что было наброском становиться плотью, твоей, живой…. Опять непонятно?
- Понятно, - рука Кейт нарисовала что-то в воздухе, то ли сомнения, то ли согласие, то ли…, - просто ты так описала…, наглядно…, образно.
- Вот-вот, слова, это все слова, но даже если ты их знаешь, связать их правильно – нужен талант, а если быть точным, нужен писатель, мне достался Эдди.

      Мне тоже понравилось, красивый и болезненный образ получился. Жаль, что использовать негде…, а главное, некогда. А я уж постарался бы, эх…

      Я знал, что они понравятся друг другу, ну, не знал, но предполагал, с большой долей уверенности. В них обеих, словно были какие-то секретные точки соприкосновения, только друг для друга, они их прятали, пока, наконец, не встретились. Вот уже и пододвинулись друг к другу, словно подружки в парке решили посекретничать. А может и правда…, может, им обоим не хватало именно женского общения…. И лица такие серьезные, и глазки вниз смотрят или друг на друга. Однозначно, секретничают. Детский летний лагерь, для подростков…, и это так здорово.

- Жаклин, ты знаешь, Эдди попросил меня достать оружие.
- Оружие?
- Да, пистолет, я испугалась…
- Почему?
- А вдруг, он решил покончить с собой.
- Придет же такое в голову!
- Ты думаешь, что это невозможно?
- Ну…, если подумать, есть определенные ситуации, когда самоубийство лучший выход…
- Так ты думаешь…
- Нет-нет, Кейт, только не Эдди, и только не сейчас!
- Тогда я совсем тебя не поняла.
- Ну, понимаешь, Эдди очень странный, он ведь писатель, а нестранных писателей не бывает. То, что мы видим, весь этот мир – это только часть того мира, в котором живет Эдди. Это я к тому, что только сам Эдди знает, что в его голове…
- То есть, ты допускаешь возможность?
- Вот теперь и я запуталась…, тот Эдди, которого я знала когда-то давно, вряд ли бы пошел на это…, с другой стороны, тот Эдди, вряд ли бы рискнул, чтобы прийти мне на помощь…. Кейт, честное слово, я не знаю. Может, будет лучше спросить у него?
- Думаю, он ужасно разозлится, - Кейт забавно сморщила носик, всем видом выказывая свое неодобрение.
- Наверняка, - подтвердила Жаклин, но прозвучало это как шутка, или готовность к тому, чтобы шутку провернуть…

      Вот ей Богу, на них так забавно смотреть, они были бы отличными подругами, очень долго, может быть, даже на всю жизнь. Жаль, нельзя узнать это наверняка…
- Эдди, маленькая Кейт жалуется на тебя, - Жаклин заговаривает первая, несмотря на то, что Кейт позади, старается остановить, только что рот рукой не зажимает, - малышка, но мы не выясним, если не спросим. Подожди…

      Щеки девушки вспыхивают, и она отворачивается.
- А ты, Жаклин, решила сыграть в адвоката?
- Когда-то давно, я играла адвоката, думаю, у меня получится.
- Что ж, давай сыграем, - действительно, а почему бы и нет. Замечательный день, отличное настроение, у меня в кармане пачка сигарет…, - начинайте, госпожа адвокат.
- Вы вообще ни к чему серьезно не можете относиться, - обиженно подает голос Кейт.
- Все в порядке малышка, мы будем корректны, а ты, если что, нас подправишь. Заодно, поучаствуешь в домашнем спектакле, в паре с настоящей актрисой и настоящим писателем.
- Да ну вас, - обиженно отмахивается девушка.
- Ты чего, мы ведь шутим.
- Как вы можете, оба развлекаться, когда речь идет, может быть о жизни и смерти!

- Кейт, по большому счету, речь всегда идет о жизни и смерти, в любом вопросе, даже когда ты решаешь, что лучше выпить на завтрак, кофе или сок. Мы ведь легко смеемся над этим, почему же не делать этого сейчас…. Так в чем вопрос?
- Кейт сказала мне, по секрету, конечно, что ты попросил достать оружие. Она думает, что ты решил покончить с собой. Вопрос – это правда?
- И это весь вопрос, - я даже улыбнулся от удовольствия, - нет, Кейт, я не собираюсь пускать себе пулю…, в лоб или в висок и прочие части головы.
- Тогда, зачем оружие?
- Это была просто шутка, мне хотелось узнать, выполнишь ты мою просьбу или нет. Ты еще тогда сказала, что не будешь этого делать. Я успокоился…
- Эдди, я не знаю, почему ты обратился ко мне, может быть, и правда, решил пошутить…, но насколько я знаю, если тебе потребуется оружие, ты легко его достанешь.
- Да, конечно. Но если мне действительно, потребуется пистолет, я не буду обращаться к посредникам…, но пока оружие мне без надобности.
- Честно?
- Клянусь, нужной книги под рукой нет, но это ведь условность, можно обойтись и без нее.
- Можно, - подтверждает Кейт.
- То есть, сейчас, мы все, как бы под присягой…

      Игра есть игра, даже если ставка не выглядит стопкой купюр или, так столбиком разноцветных фишек.
- Ответь, мне, Кейт…, когда ты собиралась сказать, что больше не будешь приносить нам мои лекарства?
- Я…, нет?! С чего…
- Что случилось, Кейт, мы больше не говорим друг другу правду? Ты больше не мой поверенный?
- Я…, Эдди, Жаклин…, но применение этих лекарственных препаратов незаконно…
- Извини!
- Наркотики, это незаконно!
- Какие наркотики, Кейт, о чем ты говоришь, - да уж, эта девочка умеет удивлять.
- Таблетки, это же наркотики, вы убиваете себя и ее, а могли бы еще…
- Тихо, тихо, господа присяжные заседатели, Кейт, как ты определила, что это наркотики? Ты была в лаборатории, ты сделала запрос, как именно ты определила?
- Но…, я…, у меня есть знакомые в полиции, я поинтересовалась, кто такой мистер…
- Ты назвала имя моего человека полицейским?
- Да, но там его и без меня знали, оказалось, что за ним присматривают ребята из отдела по борьбе с незаконным оборотом…
- Пожалуй, это жестокая ирония жизни, - оставалось только невесело улыбаться.
- Эдди, ты о чем, - заинтересовалась Жаклин.
- Что ты говоришь, при чем здесь ирония, - потребовала ответа Кейт.
- Ты права, Кейт, его основное ремесло – изготовление и продажа уличного наркотика, это его хлеб, криминальный, естественно.
- Наркота?! Эдди, ты не перестаешь меня удивлять, - Жаклин было весело, актриса…
- Подождите радоваться, на самом деле, он просто классный химик, и плюс, у него одна из лучших лабораторий в стране, в которой – внимание – он готовил для меня и Жаклин хорошие витамины, не совсем обыкновенные, но они, точно, не наркотик.
- Обыкновенные что?!
- Необыкновенные, - поправил я, - но все законно, любой компонент можно приобрести в аптеке и без рецепта. Вот кого, ты обозначила в полиции…, Кейт, кстати, его арестовали?
- Я…, я не знаю…, не видела…, простите меня. Прости, Эдди…
- Перестань…, все в порядке, Кейт, в конце концов, ты же не знала. А кроме того, в ближайшем будущем, такие витамины, все равно окажутся под запретом…
- О чем ты, - удивленно посмотрела на меня Жаклин.
- Витамины под запретом?!

      Вроде бы, все сказано…, или почти все. Не хватает лишь последнего фрагмента мозаики, тогда, все станет на свои места. Есть, правда, одно «но», как только фрагменты соберутся в целую картину, станет не легче, а наоборот…
- Эдди, ты не договариваешь, что ты еще знаешь?
- Кейт, перестань, пожалуйста. Я старый человек, не очень здоровый, моя жизнь, большая ее часть за спиной. Я даже если оглядываюсь, не могу рассмотреть ее всю, целиком. Откуда же мне знать, что впереди?
- Ты врешь, писатель, - вступилась за девушку Жаклин.
- Нет-нет, двое против одного – нечестно.
- Эдди, не увиливай, в конце концов, ты ведь сам сказал – пожилой, вдруг, что-нибудь случится, а ты ничего не сказал, а вдруг, нам надо будет знать…
- Плохая идея, - теперь все серьезно.

      После этого, обычно, наступают паузы, длинные, нервные, ненужные. И избежать их нельзя, и разговаривать уже не о чем, потому что, наступает время подумать…
- Эдди, ты куда?
- Ужин мы пропустили, я так понимаю, надо бы поискать чего-нибудь съестного…
- У меня есть, приходи…
- Зовешь в гости, очень мило.
- Не сейчас, позднее, когда все угомонятся…, чтобы никто не мешал.

      Жаклин. Что еще сказать? Впрочем, я рад тому, что она такая. Будь она хоть на йоту иной…, даже и не знаю, как бы развивались события.

      Мы ушли на рассвете. Только-только забрезжило, мы поднялись, сходили в душ и ушли…
      Хитрюга-Кейт сделала всех. Испугалась, сдала химика, наверняка, наговорила лишнего в полиции, это сто процентов, но все-таки, принесла оружие. Последний подарок старику. Может быть, жизнь это не спасет, да наверняка, но честь и…, и остатки разума.

      Пожалуй, сейчас, самое время вспомнить о совести, ответственности, ну и что там еще вспоминают. А, да – побег – это не выход! Дезертир, предатель, линия фронта… и прочая ерунда. Что ж, извольте, не оправдания, ради, и даже, не ради, успокоения совести. Уж что-что, а совесть моя спокойна. Все что я мог сделать, я сделал. Я прошел шаг за шагом путь, не просто так, я высматривал слабые места, ошибки, чтобы использовать их…

      Я проверил на прочность систему, я нашел несколько сбоев, эта информация у тех, кому она может пригодиться. Надо было рисковать жизнью – я рисковал. Но больше, я просто не могу сделать, и не хочу. Я просто устал. В конце концов, я по определению – пожилой человек. Что я хочу? Несколько спокойных минут, а если повезет – дней, а если повезет еще больше, то тогда…, я не откажусь от любой минуты или секунды, которая позволит мне вести мою спутницу вперед. От дома к дому, от ночлега к ночлегу, а остальное вас не касается, это все, только мое.

      Да, еще. Я отправил письмо, Кейт. Она умная девочка, ей надо это знать, глядишь, пригодится, молодость, как показывает жизнь, не вечна. Думаю, она разберется.

      И, чуть не забыл! Война. Конечно, и обязательно – война. Нет лунного проекта, нет проекта «Ной», нет «Атлантиды» – это все ерунда, выдумки правительств, чтобы скрыть свою нерешительность. Ничего этого нет! Есть только жуткое перенаселение планеты, есть истощение запасов всего, что только может истощиться. По большому счету, на планете остались только люди….

      Следовательно, война. Год, а может быть, меньше, международный конфликт, многосторонний, очень-очень многосторонний. И какая-нибудь ерунда в самом начале, танкер разольет нефть, взорвется электростанция, рухнет здание…, и обязательно, с многочисленными жертвами. Это будет, уже не террористическая группа, это слишком неопределенно. Кто-то назовет страну, соберет армию и двинется куда-нибудь, вперед…

      Что ж, это будет самая бессмысленная, самая кровопролитная, самая жестокая война, ее жертвами будут…, половина…, а может, две трети населения планеты. Правительства, конечно же, рассчитывают на двери трети. Ядерных ударов не будет, зато, будет химическое и бактериологическое оружие. Стерилизация армии противника, впрочем, как это понятно, подобное оружие есть у любой страны, которая пожелает принять участие в этой войне…

      Конечно, был еще выход. Самый простой, обыкновенный, без лишних слов и телодвижений. Таблетки…, горсть таблеток, и памяти больше нет, новостей больше нет, ничего нет, ни часов, ни шагов. И все довольны…. Но черт вас всех побери, даже если вы выжжете всех стариков, это не спасет остальных, ибо, молодость всегда оборачивается старостью…, такова эта жизнь.

      Наверное, нам следовало бы забрать Кейт с собой, удочерить…, тем более, возраст самый подходящий, но вешать на нее содержание двух стариков, которые, к тому же, скрываются от закона…, как-то, не очень. А с другой стороны…