Чи бачили ви киценьку? Вернойхен. Незабываемое

http://www.proza.ru/2015/03/31/1715

       Это единственная фотография, где можно увидеть Герту, она  внимательно слушает мою маму. Мы зашли к ним в гости и расположились в лесу рядом с домом. С нами друзья нашей семьи.

Жизнь в городке  очень отличалась от жизни на Шиллерштрассе. Она сразу и целиком захватила меня и  рассказывать  о ней надо отдельно. А здесь я хочу завершить историю отношений нашей семьи  с дорогими  моему сердцу Урбанами.

Что же было потом…

После нашего переезда я всё реже бывала у Урбанов. Весна и Лето пролетели незаметно в исследованиях окружающего пространства. Мама уже не боялась, что я причиню вред ребёнку, поэтому коляску с сестрой приходилось повсюду таскать за собой. Сестра проявляла понимание и любознательность. Не помню, что бы она меня обременяла.

Весной  1957 г папа закончил школу, а осенью   (наконец-то! ) пошла  в первый класс я. Урбаны поздравили меня и подарили, как и немецким детям,  огромный куль со сладостями.  Как и у Сабины, у  меня началась своя новая захватывающая жизнь, и мы окончательно  потеряли интерес друг к другу.

Когда я перешла во второй класс, нам дали две комнаты в коттедже возле проходной. Примерно в 1960 году, у нас  там появился телевизор. Показывал он только две программы, обе  на немецком.  Вот тут то  и обнаружилось, что я уже далеко не всё понимаю - язык, которым перестала пользоваться, незаметно забылся. В 5-м классе, когда надо было выбирать иностранный для изучения, не поддавшись на уговоры родителей, я выбрала английский…

  Школа в Вернойхене была начальной, четырёхлетней, поэтому с  пятого класса  школьников  возили на двух автобусах в школу – восьмилетку в г.Бернау. Там учились дети  из разных военных городков.
   
В  Доме офицеров организовали музыкальную школу, меня в неё приняли. Урбан помог маме купить хорошее пианино и подарил к нему специальный,  очень удобный  и красивый стул, я такого ни у кого никогда не видела.

Отец Герты умер.  Мои родители ходили на похороны. Папа был только на кладбище, а мама и в кирхе, и на поминках. Присутствовавшие на похоронах немцы старались всячески выразить маме своё уважение  и очень хвалили её немецкий язык.

Надо сказать, что на протяжении  срока службы моего отца в ГСВГ, командование то поощряла дружбу с местным населением, то категорически запрещало какие либо  контакты, но дырки в заборе не заделывались никогда, и родители дружили с Урбанами до самого возвращения в Союз.

Хорошо помню последнюю встречу с  Урбанами.  Это был  счастливый период их жизни. У них родилась ещё одна девочка, её назвали Илоной. В доме появились  две новые комнаты. Одну пристроили к нашей  со стороны заднего двора,  вторую  сделали из половины чердака. До этого   я  долго не виделась с ними, и была очень тронута их искренней радостью.

Осенью 1962г. нас перевели  в Советский Союз. Очень тяжело было уезжать, сознавая, что никогда больше не вернешься сюда, таково было в те годы политическое устройство наших государств .

Некоторая путаница в воспоминаниях смягчает боль этого трагичного момента. Я никак не могу совместить календарную  дату нашего отъезда  с запечатлевшимся в  моей памяти видеорядом. У меня сохранился приказ о переводе отца, он датирован октябрём…  А  я  почему-то хорошо помню, что пока мы ехали по Германии, все поля  и холмы вдоль железной дороги ярко алели красными маками. Такого количества маков больше никогда в жизни  я не видела. Мне казалось, что это Германия так прощается со мной. Прижавшись лбом к стеклу, я безутешно рыдала. «Не плачь, ты  же солдатская дочка! Мы с тобой двенадцать лет в армии служим!» - стараясь утешить, обнимал меня папа.

И, с тех пор,  только в  снах я  могла возвратиться в страну своего детства. В эти счастливые мгновения я снова видела  родные, любимые места, но со временем стала обнаруживать в них ранящие душу перемены. Перемены происходили и у Урбанов. Я уже не заставала всех членов семьи и не узнавала знакомый дом и двор.  Так, даже в снах, всё  беспощадней становилась очевидность того,  что  «у нас в Германии»  меня уже не ждут  и не помнят даже дома и деревья. Однажды среди ночи  я проснулась  от  чувства, что Урбан умер….  Это произошла  где-то ближе к 1970 году. Надеюсь, что я ошиблась тогда, и он прожил со своей семьёй  ещё  много счастливых лет.


http://www.proza.ru/2015/05/29/1192