Путешествие в деревню. Рассказы моей бабушки

 Когда наступали немецкие войска, было очевидно, что немцы рано или поздно займут Одессу и на семейном совете решили отправить бабушку с тремя детьми к родственникам, под Киев. Девочкам было семь лет, три года и три месяца. Но как известно, немцы дошли до Киева и дальше. И не какие то сборные румынские части, а дивизии СС. Они требовали «Сало, масло и яйка», иногда даже платили, но продуктов от этого больше не становилось. И когда стало понятно, что родственникам бабушку с тремя детьми не прокормить, она решила ехать домой, в Одессу.
Во дворе комендатуры толпились люди, их было больше сотни. Какая то женщина посмотрела на бабушку и заметила:
- Когда дойдет ваша очередь, ваша белая пеленочка будет цвета этой плащ-палатки – и указала рукой на коричнево-зеленую плащ-палатку, лежащую на земле. А бабушка держала младшую девочку на руках.
Тут произошло какое-то движение, и несколько человек, воспользовавшись беспорядком, попробовали проскользнуть в домик комендатуры без очереди. Возникла потасовка. На крыльцо выбежал немец с автоматом и открыл пальбу. Все попадали на землю, только бабушка осталась стоять, прижимая к себе ребенка. Заходите, любезно предложила ей женщина в форме, открыв дверь. Заходите, заходите, повторила она окидывая взглядом вжавшихся в землю посетителей. И бабушка вошла.
На краю стола в кабинете коменданта сидел молодой красивый немец и болтал ногой. За его спиной висел портрет Гитлера, с таким пронзительным взглядом, что бабушке стало не по себе.
- Не смущайтесь, - заметил, довольно улыбаясь, комендант на хорошем русском языке, проследив за ней. - Всем известна гипнотическая сила взгляда фюрера. - При этом он не переставал болтать ногой в хромовом блестящем сапоге.
- Так чего же вы хотите?
- Я хотела бы попасть домой.
- Зачем? Вы знаете, что сейчас война, эшелоны загружены войсками.
- Но там моя семья, моя мама.
Комендант стал серьезен.
- И где ваш дом?
- В Одессе....
- Ах , Одесса, - он рассмеялся. - Schwarzes Meer, skumbria ...
Он посмотрел на детей, жмущихся к стенке, и выписал бабушке четыре полных плацкарты, с какими-то полосами, которые означали priority.
Собирали бабушку в дорогу всем селом. Как-то грустно собирали... Приходили прощаться. Последним пришел священник и принес горшочек меда. Возьми – сказал - пригодиться.
В общем, большую часть пути бабушка проехала без приключений. А когда началась румынская территория, формально на въезд требовалось разрешение румынских властей. Бабушку высадили  на безлюдном полустанке.
Стою – рассказывала бабушка - ночь, кругом ни души, собаки лают, плачу. Вдруг откуда ни возьмись товарняк, из паровоза выглядывает машинист, пожилой мужчина, махнул мне рукой  и крикнул: быстро прыгай ко мне!
Бабушка с детьми успела вскочить в кабину, и паровоз набрал ход. На границе машинист, передавая бумаги через окно, сказал, что все в порядке и посторонних нет. Он очень рисковал.
Поезд довез их почти до самого дома, бабушка растерялась: как отблагодарить этого человека? У нее ничего не было. Она достала горшочек меда, который передал священник.
Машинист улыбнулся и принял его.
Так бабушка вернулась домой.
Почему я об этом пишу?
Как говорила Раневская: «Есть люди, в которых живёт Бог. Есть люди, в которых живёт дьявол. А есть люди, в которых живут только глисты...». Бабушке на пути попадались Люди, а мне все чаще, что-то другое...


         СЧАСТЬЕ

 Бабушка рассказывала, что во время войны, когда советские войска уже наступали, какое-то время линия фронта проходила буквально в конце нашего огорода. И пока военные рыли окопы и строили блиндажи, она с детьми выкопала яму в обрыве, как она говорила, где все и прятались. И когда все кончилось, вошли новые войска. В пещерку заглянул солдат и, услышав какое-то шевеление, хотел бросить гранату. Но потом увидел чумазое детское лицо и передумал. Так он всем и запомнился – солдат с гранатой. Бабушка говорила, что Бог их хранил и это - счастье.
А потом у нас квартировали телефонистки - молодые девушки, мобилизованные, кто откуда, согласно законам военного времени. Девчонки были не приспособлены к военно-полевой жизни, где зачастую не то что горячей воды или удобств, а и спать толком негде было.
- Вы знаете, - говорила бабушке одна из девушек, сжимая в руках кружку с кипятком, - до войны мне мама наливала большую чашку какао с молоком и строго следила, чтобы я ее выпила. А я выливала ее, когда мама отворачивалась, и радовалась, как у меня это ловко получилось. Вот бы сейчас эту чашку…


ТЕРПИ КОЗАК - АТАМАНОМ БУДЕШЬ!

В старом доме в одной из комнат все еще оставались деревянные ставни. Весь дом был перестроен, везде стояли новые окна и новые двери, а в этой оставалось старое окно со ставнями. В ветреные дни зимой из окна довольно сильно дуло, но его не трогали. Ставни мало того, что смотрелись одиозно на фоне испанского кафеля, но были еще и с дырками, которые нельзя было не заметить, т.к. располагались они прямо посередине.
Но в конце концов, именно из-за одиозности все это могло сойти за стиль «гранж».
Я как-то поинтересовался у бабушки, откуда такая любовь к этому барахлу. Бабушка задумалась и сказала: конечно, давно надо было поменять.
- А откуда дырки?
- Так это от пуль.
- От каких еще пуль?
В ответ бабушка махнула рукой и рассказала такую историю:
Во время войны каждый зарабатывал, как мог. В поселке было много виноградников, и сосед, который незадолго перед войной вернулся в Украину из Америки, используя приобретенные предпринимательские навыки, стал делать вино и продавать его. Дела его шли неплохо, пока немцы не решили, что лучше вино просто брать, чем покупать.
Тогда он стал прятаться от навязчивых клиентов. Однако те не хотели мириться с потерей точки и пошли вразнос. Сначала они побили окна у соседа, а потом и в бабушкином доме. Когда бабушка начала возмущаться, самый заядлый, продолжая бить стекла, повторял:
- Терпи козаче - атаманом будешь!
  Но когда понял, что так ее не успокоить, потянулся за автоматом. Бабушка говорила:
- Я не знаю, как так быстро получилось,- пока он снимал автомат и передергивал затвор, я пробежала две комнаты, и выскочила в окно. Еще и ставню успела захлопнуть. Немец выпустил очередь, с тех пор и дырки.
Бабушка рассказывала и улыбалась. Она всегда улыбалась, когда что-то рассказывала.
Поскольку эта местность формально находилась под румынской юрисдикцией, утром бабушка пошла к румынскому коменданту и рассказала о происшествии. Румыны болезненно относились к доминированию союзников и не упускали случая показать, кто в доме хозяин. Через два часа мучимый похмельем оккупант стеклил окна в бабушкином доме, злобно сопя. Наблюдая эту картину, бабушка протянула ему стакан воды и сказала: «Терпи козак - атаманом будешь!»
Немец рассмеялся и инцидент был исчерпан. А отверстия от пуль остались. Еще на пятьдесят лет...


 .......

Бабушка много еще чего рассказывала, но я уже не вспомню. В памяти все обветшало. А потом она умерла. Или как сказали бы японцы – ушла дорогой цветов... Бабушке это больше подходит. Она часто повторяла:

«Gott wollen ihre liebe zu freuen auf ihre wege rosen streuen»*








 * Бог хочет вашу жизнь украсить, вашу дорогу розами усыпает