тихое утро

Квадратные цифровые часы напротив показывали 07:20. В квартире была абсолютная тишина, и только через небольшую щелочку приоткрытого на кухне окна доносился едва уловимый шум проезжающих машин. Я присел на краю кровати, надел носки, майку и принялся искать штаны. Стул, на который я обычно перед сном складывал одежду, никакой информации об их местонахождении не сообщал. Я включил светильник, внимательно осмотрел комнату и заглянул под кровать. Безрезультатно. Ни подсказки, ни следа.
В квартире стоял дубак, и от холода по телу пробежала неприятная дрожь. Быстренько вскочив с кровати, я схватил из шкафа первые попавшиеся под руку джинсы и, надев их, отравился на кухню. Первым делом я закрыл окно и поставил на плиту чайник. Синие языки пламени аккуратно огибали его металические стенки, и возникало чувство, будто они вовсе его не касаются. Я достал с полки чистую кружку, насыпал заварку и, ожидая пока вскипятится вода, подошел к окну. Город окутал настолько непроглядный туман, что я ошибочно счел стекла запотевшими. Не было видно ни дорог, ни футбольного поля, ни даже многоэтажек напротив. Лишь изредка, с моего пятого этажа, удавалось распознавать свет включенных фар у проезжающих мимо автомобилей. Вода вскипела. Я налил в чашку кипятка и, усевшись за стол, открыл какой-то старый пошарпанный журнал.
«Осенью погожих солнечных дней не так уж и много – рассказывалось на первой странице –  а вслед за ними грядет дождливое ненастье. Значит, тема выбора зонта как нельзя более актуальна. Для того чтобы выбрать качественную модель, необходимо разбираться в материалах и механизмах, из которых состоит зонт, а также уметь их тестировать.
– Если вы выбираете складной зонт, первым делом, раскройте его» - рекомендовала Елена Петровна.
Я перелистывал одну страницу за другой, выискивая что-нибудь интересное: «Житейская история о том, чем чаще всего заканчиваются отношения одинокой женщины с женатым мужчиной», «мифы о мобильных телефонах», «осторожно, помидоры» и прочие статьи смутили меня и я кинул журнал обратно на подоконник, вновь уставившись в окно.
Время от времени из густой туманной пустоты выныривали огромные, черные как сажа в камине, вороны и усаживались на верхние ветки деревьев, плавно пошатываясь на них от собственного веса. Сами вороны сидели без малейших движений, и только ветки под их острыми когтями непрерывно качались из стороны в сторону, как бы посекундно отсчитывая течение времени. Казалось, что всё живое находится в предвкушении какого-то долгожданного события. Мне захотелось выйти на балкон и дотронуться до этого тумана. Протянуть руку и поймать его, оторвать кусочек и оставить себе. На мгновение я даже заставил себя отключить здравый смысл и поверить в то, что это возможно. Но, чтобы попасть на балкон, надо было пройти через комнату Илоны. Поднявшись из-за стола, я зашагал к цели и, подойдя к двери, коснулся дверной ручки. Дверь оказалась заперта и, немного огорчившись, я отправился обратно на кухню.
Мы познакомились с Илоной чуть больше двух с половиной лет назад, когда одновременно поступали в один и тот же университет. Встретились и заговорили мы, можно сказать, случайно. Потом я пригласил её в кафе. И в ходе беседы выяснилось, что в этом городе у нас обоих абсолютно нет знакомых, у которых была бы возможность останавливаться на время сессии. Илона на дух не переносила общежития, и я в шутку предложил ей арендовать квартиру вместе.
– Это странно, – холодно ответила она и, приподняв руку перед собой, стала разглядывать свои ногти.
Июльское солнце врывалось в кафе через огромные окна, и яркими лучами вонзалось в наш столик. Я смотрел на Илону. Её загорелая кожа, в отражении света, казалась необычайно нежной, и каждый её взгляд, сопровождаемый то жестом, то словом, в гордом великолепии заявлял – молодость.
Мы молчали. Я подозвал проходящего мимо официанта и попросил у него повторить нам кофе. Официант удалился. Мы по-прежнему молчали. Время шло. Я начал жалеть о том, что позволил себе так неудачно пошутить.
– Я думаю, – начала Илона, вдруг нарушив тишину – это не такая уж плохая идея.
Вот так оно и получилось, что теперь мы живем на одной квартире.
 Я никогда не умел шутить.

Раздался щелчок дверного замка. И через щель приоткрытой двери показалось заспанное лицо Илоны. Выглянув с каким-то неоднозначным выражением, она осмотрелась по сторонам и вопросительным взглядом уставилась на меня. Несколько секунд мы просто безразлично смотрели друг на друга.
– Никого нет? – затем спросила она хриплым утренним голосом, поправляя свои темные взъерошенные волосы.
– Ну, если я не в счёт ... – отвечал я, утвердительно жестикулируя – тогда никого.
Она еще раз, выглядывая из-за двери, осмотрелась вокруг и, убедившись, что в квартире действительно нет посторонних, полностью распахнула дверь. На ней была только длинная черная майка, и, без капли смущения, она остановилась в проходе между кухней и своей комнатой. Вид у нее был какой-то неважный. Потерянный. И некоторое время она бесчувственно разглядывала окружающие её предметы. Немного постояв на месте и продемонстрировав свои идеальные длинные ноги, она неторопливой и размеренной походкой направилась в сторону туалета. Её прекрасные широкие бедра плавно покачивались и, будто буйки в мирно волнующемся море, отображали всю красоту покоя и безмятежности. На секунду во мне даже зародилось желание очутиться на морском пляже.
Илона скрылась за углом.

«Теперь путь на балкон свободен!» – подумал я и, взяв с собой чай, отправился к своей цели. Пробежав через её комнату, я вышел на балкон и распахнул окна, наслаждаясь прекрасным видом: опустившись белесым покрывалом на улицы города, туман наполнял немного странным, но всё же приятным чувством покоя. Природа была безмолвна и загадочна, будто в ожидании чего-то особенно важного и неизбежного, и даже ветер не мог позволить себе шалости. Весь мир как будто бы замер.
Я облокотился на подоконник и, выдыхая из легких теплый воздух, внимательно разглядывал пар. Неожиданно во мне появилось сильное желание закурить. Я нашел в комнате Илоны зажигалку и сигареты и, вернувшись на балкон, закурил, любуясь тем, как не спеша растворяется дым, растягиваясь длинными волнистыми линиями и вскоре исчезая вовсе. Выкурив одну сигарету, я бросил окурок в окно и проводил его взглядом, пока он полностью не скрылся в бездонном туманном пространстве. Я достал из пачки вторую сигарету и поднес её к пламени. Позади послышались шаги, и я, прислушиваясь, замер.
– Силы поднебесные, как же холодно! – вернувшись в комнату, громко ворчала Илона.
 Я улыбнулся. Она была очень эмоциональным человеком, и меня всегда немного смешило, когда она сердилась. Через несколько секунд она появилась на балконе, с одеялом на плечах.
– А что, дверь за собой закрыть слож... – она запнулась на полуслове от удивления – Ты же не куришь – медленно проговорила она пристально глядя на меня.
Я не торопясь выдохнул дым и, обернувшись, посмотрел в её большие и проницательные глаза.
– Это туман так влияет, – ответил я, кивнув головой в сторону окна.
Она прищурилась с задумчивым видом. Казалось, будто тусклый утренний полусвет проникает сквозь поры её лица, делая кожу ещё более блеклой и нежной. Девственной.
– И ты всегда куришь, когда на улице туман?
Я за секунду прокрутил в памяти всю свою жизнь.
– Нет. Это первый раз.
Сделав несколько шагов, она подошла ко мне почти в упор и, словно надеясь услышать что-то индивидуально важное, внимательно наблюдала за движением моих губ.
– Тогда почему ты раньше не курил?
Я задумался.
– Быть может, потому что только сейчас я увидел туман по-настоящему, – ответил я с несколько вопросительной интонацией.
Илона посмотрела на меня, высокомерно покосив бровью.
– Ненавижу эти твои недофилософские фразочки, – раздраженно и одновременно мило сказала она, вызывая какие-то двоякие чувства. И, направив свой взгляд на вид из окна, протянула руку. Я молча подал ей сигарету. Она сделала глубокую затяжку и скривила лицо.
– Неужели обязательно нужно было жевать фильтр? – недовольно сказала она, выдыхая дым изо рта.
Я промолчал. И она презрительным взглядом смотрела на меня в ожидании ответа.
– Чего молчишь?
– Природа молчит, и я молчу.
Тишина и умиротворение всё так же царили в прохладном, влажном воздухе.
– Лучше бы ты говорил, когда молчишь, а молчал, когда хочется очередной раз пофилософствовать, - сказала она сразу, как будто заранее заготовила эту фразу.
Я рассмеялся.
– Как бы ты не старалась, Илона, тебе не удастся испортить мне настроение.
Ничего не ответив, она отвернулась к окну и, выражая своё недовольство, цыкнула ртом.
Мы молча стояли и наслаждались непривычным молчанием города.
Вскоре я начал замерзать, и у меня непроизвольно заколотились зубы. Жалостливо взглянув на меня, Илона, немного подумав, снисходительно разомкнула руки. Я залез к ней под одеяло.
– Какой же ты ледяной! – её худенькое тело трепетно задрожало от холода.
Я прислонился поближе к ней, вдыхая запах волос.
Согревшись, мы подошли вплотную к окну и достали очередную сигарету.
– Я люблю туман, – начал я, чтобы нарушить затянувшееся молчание – сегодня он особенно таинственный. Где-то глубоко внутри зарождается едва заметное предчувствие, как будто сегодня что-то должно произойти. Что-то, чего раньше с тобой еще не случалось. Что-то приятное. Понимаешь?
Илона ничего не ответила и только молча покивала головой.
Морозный воздух приятно покалывал лицо. И сквозь затянутое серое небо и толстые стены тумана виднелось восходящее блекло белое солнце.
– Ты чего не спишь в такую рань? – спросила Илона своим обычным, спокойным голосом.
– Мне нужно было успеть решить все свои дела – отвечал я – чтобы начать эту неделю со спокойной душой. Этим вчера я и занялся. А когда пришел домой, почти сразу лег спать, хотя время было непривычно раннее. Вот и проснулся с рассветом.
Я передал ей сигарету и взял концы одеяла, чтобы она могла высвободить руки.
– А какие у тебя планы на сегодня? – ровно спросила Илона, не отводя взгляда от окна.
– К полудню пойду в универ, взять кое-какую литературу. А потом свободен. Сходим куда-нибудь пообедать? – предложил я, полагая, что с этой целью и был задан этот вопрос.
– Нет. Извини. Я не смогу, – ответила она, паузами выделяя каждое слово. – Твои штаны, кстати, я постирала. Но вряд ли они успеют высохнуть. – Произнеся это ровно и безразлично, она элегантным жестом затушила окурок в пепельнице.
Со стороны мы, наверное, были похожи на остывшую друг к другу супружескую пару, которая боится поверить в свое несчастье, и которая не имеет никакого понятия, как вернуть былые чувства.
– Ладно, не беда, одену что-нибудь другое.
Еще я хотел спросить, с чего вообще ей вздумалось их постирать, но сразу вспомнил, что сам оставил их вчера в ванной, после того, как принял душ.
– А где спасибо? Я тебе вообще-то не мамочка.
– Спасибо, – сказал я побыстрее и обнял её покрепче, надеясь предотвратить очередной всплеск эмоций.
– Я ведь вообще-то и уйти от тебя могу, – сказала она и развернулась ко мне.
– Тогда почему до сих пор не ушла?
Она улыбнулась краешком губ.
– Ты мне нравишься.
Решив воспользоваться её откровенностью, я задал ей еще один волнующий меня вопрос. 
– Тогда почему мы спим в разных комнатах?
– Потому что таковы правила, – с легкостью сказала она и прислонила голову к моей груди.
– Но прежде этих правил не было. Почему они понадобились теперь?
– Не знаю. Ты любишь туман, а я люблю правила. Хватит уже вопросов.
– У тебя появился ухажер? – в шутку спросил я.
– Какой, к чёрту, ухажер?! – Илона внезапно взвинтилась – Мы с тобой уже три года арендуем эту квартиру. А ты спрашиваешь, есть ли у меня ухажер? Нет, нету. Потому что каждый из них неминуемо разбивается об этот ледяной, как айсберг, факт, что я живу вместе с тобой. Мы никто друг другу и это кажется людям странным. Были и такие, кто напрямую спрашивал, не насильно ли ты меня здесь держишь. Думаешь, мне приятно выслушивать такое? – глаза Илоны были полны гнева, а по губам пробежала едва заметная дрожь, но, стараясь овладеть эмоциями, она медленно выдохнула воздух и вновь прислонила голову к моей груди.
– Пожалуйста, не задавай глупых вопросов, – продолжила она, – этот город угнетает меня. И мне до чертиков надоело сюда приезжать. – В её голосе появилась огромная тяжесть, будто слова, которые она произносила, обретали физический вес, и она перешла на полушепот. – Раньше мне казалось, что тут я обрету новую надежду. Что найду здесь что-то, что установит во мне некий баланс. Но я не могу незаметно обманывать себя. Годы прошли, а ничего не поменялось. Всё стало только хуже.
Её голос становился всё тише и тише, а затем в паузе между предложениями мне послышался всхлип. Я немного наклонил голову и увидел, как медленно по её щеке сползает небольшая слеза. Её тело легонько дрожало, и я ощущал, как она изо всех сил сдерживает эмоции.
– Просто постарайся не привязываться к этому городу и всё будет хорошо. Всё будет здорово. – Подбадривая выдавил я. Ощущения поддержки и сопереживания в этих словах, видимо было намного меньше, чем мне казалось. Я хотел сказать что-нибудь более подходящее, что-нибудь, что в действительности отражало бы мои чувства. Но я не умел. Да и что можно сказать в такой ситуации. Она была абсолютно права. Драгоценное время с сумасшедшей скоростью убежало, оставив после себя одни только следы, и единственное, что ей теперь остаётся, это постоянно догонять.
– Я не хочу переезжать в другое место – начала она, вытирая слезы – потому что с тобой мне становится легче. И ты – единственное, что успокаивает меня в этом городе. Ты необходим мне, чтобы не выпадать из колеи. Это эгоистично, но ведь ты тоже всегда можешь уйти от меня.
Я улыбнулся.
– Меня всё устраивает. – Сказал я, ослабив объятия, чтобы взглянуть в её глаза. 
После слез, они были какими-то особенно прекрасными. Её чистый и прозрачный взгляд пробудил во мне желание остановить этот момент, навсегда сохранив его в своей памяти.
– В ноги холодно – вдруг сказала она, с чувством сожаления на лице.
 Мы вернулись в комнату и закрыли дверь на балкон. Старая дверь уныло скрипела под собственной тяжестью, капризно дребезжа стеклами.
– Я хочу спать – вдруг сказала Илона и, выхватив одеяло, прыгнула в постель. – Когда будешь уходить, выбрось, пожалуйста, мусор.
Сняв с себя майку, она укуталась в одеяло и отвернулась от меня лицом к стене.
– Однако мне еще не скоро выходить. Я могу побыть с тобой, – заметил я.
– Нет. Я всего лишь хочу спать,– холодно произнесла она. И, в сравнении с этим, холод в квартире бесследно растворился, полностью лишившись своей силы.
Я покорно направился к выходу, но, слегка негодуя из-за её резкой смены настроения и безосновательной неприязни ко мне, остановился у двери.– Меня настораживает твоя отрешенность, – сказал я. Эти слова остались подвешены где-то в воздухе, и мне показалось, что они отразились от стен комнаты длительным, зяблым эхом, и я хотел поскорее услышать что-нибудь в ответ, чтобы прервать это неприятное гулкое молчание.
Илона лежала, не произнося ни слова. Я не уходил.
– Ты напрасно переживаешь, – произнесла вдруг она – Мне просто нужно немного адаптироваться к этому городу. Снова.
Изнутри меня сверлило чувство, будто я не сказал что-то очень важное. Но ни вспомнить, ни понять - что, мне так и не удалось.
– Ладно. Спи, – добавил я, закрывая дверь.
Прийдя в свою комнату, я лег на кровать и уставился в потолок.
Всё чего я сейчас хотел – забыть обо всем. Я старался изо всех сил выбросить угнетающие мысли из своей головы, но безрезультатно.
А что до воздуха в комнате, то он стал заметно тяжелее. Словно после долгой громкой ссоры - дверь с беспощадной силой захлопнулась, и ты остался один на один с собой. Один со всеми сказанными словами и предложениями, резонирующими от одной стены к другой, до тех пор, пока странное чувство внутри тебя не начинает обволакивать всё в омерзительную, до звона в ушах, тишину. Я не знал, как помочь Илоне. По-особенному важный и неповторимый отрезок молодости ускользнул от неё, как невыразительная вспышка молнии где-то далеко на горизонте. Беззвучно и незаметно. Больше всего она хотела вернуть эти бесследно исчезнувшие годы, и все поменять. Заново воспроизвести кусок утерянного времени и прожить его еще раз, один год за другим. Безо всяких надежд и посторонних суждений.
Единственное, что я мог делать, это быть рядом. Как бы бесполезно это не было. Однако сейчас, даже в этом, мои возможности были ограничены.
Мир замер. Всё вокруг осточертело. И что остается? Ждать? Ждать чего?
«Слишком много тишины для одного утра» – подумал я.

 В этот момент в дверном проёме появилась Илона, закутанная в одеяло. Удивившись её появлением, я приподнялся, усевшись на краю кровати. Я был не в силах даже предположить, что сейчас может произойти, поэтому просто разглядывал её, без каких-либо мыслей. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова.
— Прости меня – тихим голосом сказала она, нарушив тишину.
Я не знал, что ответить. Я потёр ладонями лицо и тяжело вздохнул.
Мне было приятно это слышать. Мне стало спокойнее.
– Не нужно просить прощение за естественное проявление качеств, присущих твоему темпераменту, – сказал наконец я и взглянул на неё.
– Ну вот, опять эти твои фразочки! – сказала Илона, немного рассмеявшись.
Я улыбнулся.
– Одевайся. Мы идём гулять. – не раздумывая сказал я.
– Так рано ? – слегка нерешительно спросила Илона – Это потому, что на улице туман ?
– Может быть, – снова не раздумывая ответил я.
– И должно произойти что-то приятное?
– Да. Сегодня должен быть хороший день.