За чертой

Полотно дороги выскакивало под колёса большегрузной фуры. Андрей зевнул и прибавил хода. Он ехал без остановки уже восемь часов. Глаза устали и казались суше всех пустынь Земли. Пришло время отдохнуть. Он знал, что через пятьдесят километров будет мост через неширокую реку, а сразу за ним съезд на автостоянку. Из рации летели скабрезные шутки, сдобренные матом. Минута убегала за минутой. Наконец Андрей включил поворотник.

Стоянка была  полнёхонька. Недовольно ворча, мужчина притулил свой «МЕН» под бок урчащему рефрижератору скраю, почти в чистом поле. Не всякий сможет уснуть под такой гул. Андрей мог спать и под звук отбойного молотка. Он выпрыгнул из кабины, в спине подозрительно хрустнуло.

Из кустов вылезла небольшая собачонка, с умильной рожицей, виляя, приникая телом к земле двинулась к Андрею. Вся её поза говорила: «Ты ведь дашь мне колбасы, а не пинка? Правда?»

Мужчина улыбнулся.

– А-а-а, Шашка! Живая ещё? – открыл машину, достал пакет с объедками, специально припасёнными для этой чёрно-белой собачки. – Не признала?

Псина принялась «выплясывать» замысловатые петли возле ног Андрея. Год назад зимой мужчина услышал вопли со стороны реки. Шашка, уж кто разберет, зачем, полезла на тонкий лёд, провалилась и не могла выбраться. Андрей ценой бронхита спас несчастную. Он хотел взять собачонку себе, но знакомый отговорил: «Убежит и сюда на стоянку вернётся. Ждёт кого-то. Забыли её должно быть».

Собака млела, принимая ласку, щурила умные глазки и поворачивалась так и эдак.

Андрей снял со шкуры Шашки репей, повесил ей на шею новый антиблошиный ошейник и вычесал.

Псина пробежала туда-сюда, погонялась за хвостом и уж потом принялась за еду, взглядывая на благодетеля с особой корыстной собачьей любовью.

Андрей решил размяться и посмотреть, нет ли на стоянке знакомых, обошёл асфальтированную площадку по дуге и сделал несколько приятных открытий. Мусора стало меньше. Старую беседку покрасили. Появилось небольшое кафе. Стеклянная палатка, за окнами которой виднелась блестящая, чистенькая кухонька. Возле прилавка на высоком стуле сидела девушка лет двадцати. Андрей отметил про себя: «Хорошенькая, как бы кто не обидел».

– Эй, дочка, а готовишь вкусно?

– Здравствуйте, – радушно ответила та и очень серьёзно добавила: – я стараюсь. Будете суп?

Андрей давно не ел суп. Семьёй не обзавёлся, а в кафе это блюдо готовили отвратительно даже на его непритязательный вкус. 

– Ну…

– Вы же всё ездите, ездите, так и желудок можно испортить.

Девушка улыбалась, но глаза оставались грустными.

Андрей прочитал на бейджике «Юля»:

– Давай, Юленька, попробую.

Улыбка девушки стала шире, но не веселей. Суп выглядел вкусным. Мужчина встал возле столика и принялся пробовать. Кушанье оказалось великолепным.

Подошёл знакомый Андрея – Толян. Не удивляясь встрече – трасса подносит и не такие сюрпризы они, протянули руки, поздоровались. Знакомый поставил свою тарелку, прокомментировал.

– Вторую наворачиваю. Хорош суп, даже моя так не готовит вкусно, – потёр руки. – Ты-то не женился? Нет? Смотри, никому на фиг скоро не будешь нужен.

– Ага, – кивнул Андрей. Толян был болтлив как баба и разговоры заводил сплошь неприятные. Впрочем, отражение в глянце намекало, что время и образ жизни сделали своё нехорошее дело, превратив Андрея почти, что в старика.

Знакомий пихнул, отчего пролился из ложки драгоценный суп:

– Шашкина хозяйка.

– А? – Андрей, укоризненно посмотрел на Толяна.

– Юлька, говорю, хозяйка Шашкина. Я тут был, когда всё случилось, – голос Толяна сошёл на тихое пугающее гудение. Не дожидаясь расспросов, сообщил. – Они ехали в Сочи отдыхать. Обычная семья. Как сейчас помню, на серой старенькой легковушке. Вечером мы посидели в беседке, разговорились, а утром слышу, кричит кто-то «Мама, мамочка! Папа! Шашка!» – и бегает туда-сюда. Я выскочил спросонья с монтировкой. Крик, знаешь, такой был отчаянный! – мат посыпался частой дробью. – А их нет. Представляешь?

– Нашли?

– Нет. Ни следа. И пёс поисковый остановился на том же месте, что и Шашка, сел и ни с места. Как будто их НЛО унесло. Кинолог сказал, на машине увезли. А ни один регистратор никакую машину не показал. Вот люди идут, потом помехи и нет людей. Исчезли.

Андрей поёжился, но опять не удивился. Он слышал и не такое.  В дороге одна байка краше другой и про всякую говорят: «Чистая правда».

Толян трагично вздохнул:

– Да. Вот так-то бывает. Был человек, и нет. А Юлька продала дедовскую квартиру, оформила документы и вон теперь в своём кафе и живёт. Говорит, что раз уж собака ждёт, то и она будет. Говорит, не смогла дома сидеть. Дура конечно, но понять можно. Мне самому, – опустил на стол пудовые кулачищи, – тошно. Как я только проспал?

– Фигово, – буркнул Андрей, купил выпечки, выпил чая, пошёл спать.

 

В дверь кто-то скрёбся и пищал. Мужчина, привыкший спать чутко подскочил и выглянул. Возле двери крутилась Шашка. Она подпрыгивала, воинственно взрыкивала, приподнималась на длинных тоненьких лапах и словно звала куда-то.

– Щас-щас, – буркнул Андрей, взял монтировку и зябко ежась, побрёл следом. – С хозяйкой беда?

Андрей понял, что-то не так. Всё на своих местах, но неправильно. Необычной казалась тишина. Рефрижератор молчал. С дороги не доносилось ни звука. Кузнечики притихли. Мошкара неподвижно висела в воздухе. На пустой площадке клубился туман. Несмотря на отсутствие ветра в нём что-то двигалось, извивалось, светилось. Андрей покосился на собаку.

– Ну и что я должен делать?

Псина затрусила, старательно избегая ступать в клубящиеся густые облака. Андрей пошёл следом.

Наконец собачонка вытянулась, словно указывая чёрным носом на что-то.

Мужчина присел на корточки, вгляделся в дымку и замер, открыв рот от удивления. Теперь изображение казалось плотней. Над мостом высилось что-то огромное, то ли космический корабль, то ли подводная лодка. Чуть поодаль какие-то тени изгибались, танцуя или убивая друг друга. Неподалёку от спуска к реке сиял и испускал дым диск, а в него, словно шип, входили человеческие фигуры. Как-то друг Андрея играл в компьютерную стрелялку и вдруг сказал: «Мой перс залип в текстурах». Это было очень похоже на «залипание»

Собака умоляюще посмотрела в глаза Андрея: «Ты же спас меня, помоги и моим хозяевам».

– Да как я? Хотя если накинуть верёвку…

Он сбегал за тросом и, сделав петлю, бросил. Верёвка повисла в тумане, словно пойманная смолой муха. Мужчина подумал: «Это сон так не бывает». От этой мысли стало легче. Дёрнул, петля нехотя вытянулась. Мужчина почесал затылок, хлопнул себя по лбу. На противопожарном щите кафе висел длиннющий багор. Андрей привязал петлю к багру, попробовал достать. Не получалось. Не хватало полуметра. Мужчина решился и шагнул в туман. Он почувствовал, что ноги словно бы окаменели, но остальное тело двигалось. Андрею удалось накинуть петлю. Потянул. Ни с места. Он решил: «К чёрту, я попытался», – попробовал сдвинуть ногу, но никак. И тут Андрей с ужасом понял, что тоже исчезнет, притом всё может случиться ещё хуже. А вдруг исчезнут только ноги? Что он будет делать без них? Чем заработает? Кому будет нужен? Попытался выхватить петлю: возможно, если зацепиться за что-то вне тумана, то удастся себя вытащить? Не смог снять. Сердце гулко панически застучало. Мужчина задёргал яростно и беспорядочно. Фигуры пришли в движение, сдвинулись на десяток сантиметров и заскользили, словно шахматы по лакированной доске. Андрей подумал: «Если я их вытащу, может, они придут в себя и меня вытянут?». Стал тащить. И вот увидел, как из белой ваты показались очертания – мужчина и женщина стояли обнявшись. Лица выглядели безмятежными. Женщина одета в цветастое платье, мужчина в шорты и майку. Они оказались вне тумана, но всё ещё были лёгкими и словно парили над землёй. Бесплотные приведения не иначе. Андрей снял петлю и попытался накинуть её на пень, но та проскользнула.

Шашка забегала туда-сюда.

Андрей испуганно завопил:

– Помогай! Твою ж мать, зараза, буди ещё кого-то.

Собака поджала хвост и виновато взвизгнула.

Мужчина понял – никто не проснётся пока не уйдёт туман. Его трясло: собственные ноги становились прозрачными. Андрей заплакал. Что-то дёрнуло багор. Шашка упирала изо всех сил.

 Андрей взмолился:

– Тяни, тяни, милая, Шашечка, тяни, я тебе…

Собака тянула. Лапы скребли асфальт. Из пасти текла кровь: острые занозы поранили язык и дёсна.

Андрей почувствовал что скользит. Сантиметр, ещё один, десяток и… вот он повалился, ухватился за траву и пополз. Он смог остановить себя уже у самой воды.

– П-п-прозрач-чные… – зуб на зуб не попадал.

Мужчина взвыл не хуже Шашки. Собака подбежала, принялась лизать лицо. Андрей ударил её, обвинил: «Всё из-за тебя тварь», – та не обиделась, поджала уши и подползла будто говоря: «Да, из-за меня, убей, но я не могла иначе поступить».

И Андрей не ударил ещё раз, а обнял и уткнулся в жёсткую шерсть лицом.

Звуки пришли медленно. Ночь наполнилась стрёкотом, шелестами, голосами. В беседке болтали водители, отдыхая от долгой дороги. Гудел рефрижератор.

Мужчина и женщина позвали:

– Шашка, ты где?

Андрей отпустил собаку и вдруг увидел свои ноги. Нормальные, непрозрачные ноги. Пошевелил пальцами – работают. Не сразу поверил радости, а, поверив, расхохотался.

Сверху, над склоном послышался голос Толяна:

– Ты чо там?

– Да… навернулся…

– Слышь, там у каких-то машину украли.

Андрей ухмыльнулся:

– Так и знал, что брешешь, что был там. Это родители кухарочкины.

Он поднялся вверх. На пятачке возле кафе была счастливая Юля и её родители. Шашка сидела под столом, жарко свесив израненный язык. Андрей подумал, что это самый странный и замечательный сон из всех, что видел и всё ждал, что проснётся, но не проснулся. Он залез в кабину, на спальник и решил: «Вернусь из рейса, заведу собаку. Беспородную. А может и семью ещё не поздно? – глянул в зеркало, оценивая ущерб, нанесённый зубам курением и неправильным питанием, буркнул: – Ну и ничего, не ноги, стоматолог починит. Да и… соседка давно подмигивает. А то вот так влипнешь, и искать будет некому… »  Уснул.