Я - Донбасс

Я - ДОНБАСС
Автор:  Кириченко Алексей Георгиевич


Все события, описанные в книге являются подлинными










В О Й Н А
    «Двадцать второго июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началась война»
     Мы это ощутили в ту же ночь: сплошной грохот канонады. Затем наступило какое-то затишье, и мои родители решили эвакуировать меня из города Енакиево Донецкой области. Со дня своего рождения (3.09.1937 г.) я жил у деда Богданова Петра Елисеевича. Поговаривали даже, что дед заберет меня насовсем, а мать себе ещё родит. Дед был очень крутого нрава, и спорить с ним бесполезно. Он был участником и героем войны 1914 года. За боевые заслуги имел три креста и даже дарственную шашку, которой, будучи в подпитии, любил помахивать ею, попутно рубя в доме мебель. Тем не менее, учитывая боевую обстановку, решено меня срочно увозить. Отец выяснил, что сформирован последний железнодорожный состав, вечером отправление. Под грохот канонады мы отправились в сторону Харькова через Сватово. В дороге наш состав уже бомбили и обстреливали передовые части немцев. Мы отдались на волю судьбы и в лежачем положении доехали до Сватово, куда прибыли ночью около четырёх часов. А снаряды уже рвались на площади. Дома сразу же легли спать все на полу. И тут я попал во «враждебную для себя обстановку». Братья – Борис, Гена, Василий – взяли меня в оборот, стали допрашивать и требовали подробный рассказ о самолетах у деда, о парашютах, танках. Учитывая военную обстановку, я им ничего не сказал,  за что получил множество тычков по рёбрам. И, тем не менее, проблему нужно было решить мирно. К утру бомбежка стихла, и мы стали пробуждаться и вставать, щупая, все ли живы. С нами спал наш родственник – дед, старший брат нашего отца, дед Елисей. Мы начали его будить, он не вставал. Затем мы заметили в его животе небольшую дырочку. Это залетел через окно осколок фугаса. Мы кричали: «Дед, вставай! Ты же обещал нам сделать лыжи, скоро же зима! Как мы будем без лыж!» Мы кричали и плакали, до конца не осознавая трагедию происшедшего. Вскоре в город вошли немцы и стали занимать дома жителей. Зайдя в наш дом, они вышвырнули нас из комнат на веранду. Это летнее помещение было обшито тонкой вагонкой. Мать была в панике, но что делать. Стала обшивать стены мешками, натасканными из разбитых складов. Утеплив кое-как помещение, мы все впятером разместились на веранде. Дедушка в это время был уже на марше, отступал в сторону Сталинграда. Мать даже одежду пошила нам из мешков с немецкими гербами. Немцы стали хозяйничать в нашем доме, развернули наш большой складной стол и, на наше счастье, накрыли его большущим покрывалом. Все дни они сидели за столом и бражничали – одни уходили, другие приходили, очевидно, с маршрутов и постов. Осмелев, мы ползком забрались под стол и собирали крошки еды, падавшей со стола. Осмеливались вылезать только ночью. Но однажды эта халява прекратилась. Как-то пришли с караула двое солдат, сели за стол и начали бражничать. И что-то у них не заладилось, стали жестоко драться. А в доме повсюду были разложены штабелями гранаты, детонаторы и пр. Под столом, где мы прятались, в драке один сидел на другом и дубасил гранатой как попало. А я попался под эту кучу-малу и граната угодила мне по кисти правой руки, раздробила мне указательный палец так, что он превратился в месиво. Вот тут-то я и заорал. Прибежали другие немцы, мать. Кто-то догадался вызвать фельдшера-немца, он взял у мамы швейную иголку, нитки, облил палец шнапсом и стал зашивать. Я до сих пор помню, как это было больно. На этом наша эпопея жизни под столом закончилась. Да, кстати, ранение пальца я ощущаю всю жизнь.
               


                НОВАЯ ЖИЗНЬ И ПОБЕДА
    Как-то утром мы проснулись и почувствовали, что что-то изменилось. Оказалось, солдаты были другие. Ушли немцы, а позиции сменили итальянцы. От них не исходило вражды, пытались играть с нами, показывали фотографии своих семей. Любимое у них занятие было ловить лягушек (но не жаб!). Но делали это неумело, а мы приспосабливали крючки и на них налавливали лягушек целыми гроздьями. Затем подходили к итальянцам и предлагали их в обмен на еду, но не очень-то они раскошеливались. Однажды у солдата ничего не было для обмена, а завладеть куканом лягушек хотелось. Тогда он снял с карабина деревянный штык и предложил нам. Ну, на такой обмен мы согласны ловить и ловить! Штык был очень красивый, из твердых пород дерева.
    Вскоре загремела канонада с запада, и всё приближалась и приближалась, затем нашу площадь снова стали усиленно бомбить. Всю ночь свистели осколки по окнам, но мы прятались и на полу, и в подвалах – где попало. А ночью высадился наш десант, и погнали фашистов, и погнали.  К утру всё было кончено. Народ (одни женщины и дети) высыпал на улицы и стали собирать имущество, в основном парашюты  – это очень хороший материал на одежду. Достался и нам один парашют, но тут пришла специальная команда и собрала все остальное. А мать впоследствии нашила нам из парашюта рубашек. Но на площади были груды железа, автомашины легкие , танки, мотоциклы, зенитные установки. Ну, тут нам, пацанам, было чем поживиться. Но особое беспокойство вызывали стрелковое оружие, боеприпасы, гранаты, мины, снаряды всех калибров. Очень много ребят подорвалось, погибли, стали инвалидами. Это была уже другая война. И редко кто из пацанов не носил стрелковое оружие, выходили на окраину города и стреляли, стреляли, стреляли. Одно время мишенью выбрали неразорвавшуюся бомбу и шмаляли по ней, даже не осознавая опасности (впоследствии сапёры её взорвали).
    И всё-таки Донбасс был свободен! А война ушла всё дальше на запад и мы ещё не могли расслабиться, голод и холод всё ещё держал нас в железных рукавицах. О еде думалось круглые сутки. Я мечтал, когда же наступит время и наемся хлеба вдоволь.
    Когда наши войска откатились на запад, мы, пацаны, всё чаще гуляли ватагами, на травке играли в лапту или прыгали «через козла». Никакого спортивного инвентаря и в помине не было. А как хотелось погонять в футбол, волейбол. Вот однажды мимо нас ехал на лошади мужчина, пьяненький, и бормотал какую-то песенку. Лошадь была кавалерийская, высокая и красивая (но о ней – это отдельный рассказ). Дорога была изрыта воронками, а мужик возьми да и пришпорь её рысью. Мы видели, что к седлу приторочены две большие переметные сумы. Когда лошадь поскакала рысью, сумки оторвались и улетели в траву вдоль дороги. Мы долго думали, что мужик вернётся за ними, когда решили расходиться по домам, решили поискать мешки сами. И нашли их. Это были кожаные, настоящие переметные мешки. Решили развязать и увидели настоящие сокровища: в одном лежали большие куски солёного сала, в другом полностью набитый мешок денег. Их уже обменивали на новые рубли, но очень неохотно. Мы долго думали, как поступить: был соблазн съесть, да! В сумке была булка домашней выпечки (круглая). Проблему решил взять на себя Женька Сластён, он был без одной ноги до колена (оторвало во время разряжения снаряда). У него одного был настоящий складной нож. Нас было человек пять, трое мы – братья. Делил он очень тщательно и честно. Мы немного поиграли в футбол мешком с деньгами, затем он развязался, деньги рассыпались и стали нам не интересны, мы взяли по несколько купюр показать родителям и разошлись по домам, забрав каждый свою долю из находки. Дома, отец уже был ходячий, находку снова поделили и долго-долго вспоминали, какое счастье нам привалило. Я и сейчас вспоминаю, как мы могли принести такую находку, не отщипнув и крохи. У друзей было то же самое. А уже наступал самый голодный 1947 год, мы уже ели лебеду и другие травы и жаловались на кровяной понос. Помощи не было ниоткуда. Процветал каннибализм, разбои, убийства.
















ВЗРОСЛАЯ ЖИЗНЬ
    Закончилась война, нужно было восстанавливать хозяйство, а работы у людей не было. Фронтовики ходили пачками, пропивали завоёванные ордена и медали, но они тоже кончились, а самый простой способ добычи денег – это разбой, грабёж, бандитизм. Объявились банд-формирования в виде «Черных кошек», «Попрыгунчиков» и проч. А по утрам слышно: убили, ограбили, изнасиловали. Помню, одну «черную кошку» судили – это была крупная банда из бывших офицеров, очень дерзкая. Наш сосед Н. был внедрён уголовным розыском в эту банду и погиб в момент разоблачения и задержания бандитов. Очень хороший был человек, молодой, любил с нами общаться на равных. У него была одна старенькая мать.
    В 15 лет я стал задумываться, куда пойти работать, хотелось самому добывать хлеб насущный. Упросил отца утроить к нему на завод токарем. В один из дней отец разбудил меня в 6 часов утра и буквально за руку повел в токарный цех и сразу же определил учеником к хорошему веселому парню – Алексею Машурову, который стал моим другом (светлая ему память). Он почти мой ровесник, был в партизанском отряде. Отец подобрал его на вокзале, где он бродяжничал. Сирота. И отец устроил его на завод. Мы с ним подружились на всю жизнь. От него я быстро получил четвёртый разряд токаря и вскоре самостоятельно встал за станок «Универсал». План выполнял на 130%, даже прогремел в городской газете.




ЗА ХЛЕБОМ
    Шёл 1947 год, самый тяжелый год в нашей стране. Особенно потерпела восточная часть Украины – Донбасс. Образовалось ужасное природное явление – суховей. Это когда дует непрерывно горячий воздух степей. У нас на глазах сворачивались от жары и ветра листья и осыпались. Если мы питались кое-какими листьями и цветами, то и их не стало. Есть было совершенно нечего. Правительством введены были хлебные карточки. Они выдавались на каждую семью помесячно из расчета 100 гр.  на взрослого человека  и 50 гр.  на ребёнка. Люди были прикреплены, каждая семья к определенному магазину. Выдача хлеба производилась ежедневно, и эта обязанность ложилась на нас – пацанов. Установили очередь между собой, так и ходили с карточками за хлебом. Бывало, простоим целый день, а хлеб не привезли, и уходили не солоно хлебавши. На следующий день всё повторяется сначала.
    Вечером садились ужинать, а ели в семье один раз в день. Отец тщательно резал хлеб на кусочки, а крошки давал съесть каждому по очереди.
    И вот наступила очередь идти за хлебом одному из братьев – Г. Утром взял он сумку и карточки и ушел за хлебом. Наступил вечер, отец уже пришел с работы, а брата с хлебом не было. Отправились искать – не нашли. На следующий день отец обошёл все вокзальные закоулки, встретился с вокзальными воришками, он их знал и иногда отбирал на работу или учёбу. На вокзале брата не было. Ещё день прошёл, и кто-то отцу сказал, что видел мальчика в кустах на берегу речки. Отец взял меня, и мы пошли к речке (река Красная) обшаривать кусты, глубоко под кустом мы увидели брата, он был без сознания, сидел, прислонившись спиной к стволу кустарника. Сумка лежала у него на коленях совершенно пустая: ни хлеба, ни карточек. Отец взял брата (сына) на руки и пошли домой, километра 2 до дома.
    Что с ним случилось и как пропали карточки мы так и не узнали, а он ничего не помнил.
    У матери была и радость  и истерика одновременно, радость от того, что сын жив, а истерика по поводу утраченных (украденных) хлебных карточек. Они ведь не восстанавливаются. Помогли соседи: несли кто хлеб, кто талончик на хлеб от карточки. Все знали, что у нас большая семья! И всё-таки мы выжили!















ДАВНО НЕ БЫЛ Я В ДОНБАССЕ
                Давно не бывал я в Донбассе,
                Тянуло в родные края,
                Туда, где доныне осталась в запасе
                Шахтерская юность моя…
    Но не удалось мне побывать в Донбассе в мирное время. Закончилась учёба в Горном техникуме, практика под землёй. Были какие-то планы жизни в Донбассе. Но! Пришло время, Родина призвала служить в армии. Затем учеба, и новая служба под присягой, и вновь учёба, и вновь Государева служба Родине. Вот так, получив все возможные и невозможные образования, в звании полковника ушел в отставку. Жизнь прошла как бы по плану. Но! Началась война в Донбассе и вся наша семья не пропускает ни одной сводки военных действий в Донбассе. Смотрим репортажи журналистов, где показывают разрушенные города и посёлки, предприятия и шахты. Убитые старики, дети и женщины. Спрашивается: Кто? и За что? Разрушены святые и культурные ценности. Красивейшие города, созданные людьми Донбасса.
    Моё поколение пережило Отечественную войну, но люди отстроили города, восстановили предприятия. Люди зажили счастливой жизнью, по сравнению с Киевской Украиной, люди Донбасса работали и создавали ценности. Вот и возникло два антипода в труде, две идеологии, одна из которых – новая фашистская,  укров. Им невмоготу было наблюдать, как люди живут красиво и счастливо. Создают и поют красивые песни.



                …И вот я в Донбассе,
                Вот беленький домик её.
                Сегодня хозяйка на чистой террасе
                Спокойно стирает бельё.
                Стою я в сторонке безмолвно,
                Душа замирает в груди,
                Прости меня, Галя, Галина Петровна,
                Не знаю, за что, но прости…
    Это же песня про меня! Была у меня соседка одноклассница Галя. Вместе мы прошли с ней все трудности войны и послевоенных лет. И вот сейчас ее не стало.  Её домик снарядом гаубицы силовиков разнесло в щепки. А Галю нашли за 20 м от домика всю иссеченную осколками. Похоронили на ближайшем кладбище, поставили крест и надпись: «Галине Петровне». И я знаю, за что прошу прощения у Гали. 
    И моя душа требует мщения, я ведь служил с оружием в руках и всегда был готов дать отпор врагу, а случилась беда, и я не мог защитить мою Галину Петровну. Вот за это меня и прости. А недавно я узнал, что разрушен мой любимый город Енакиево, и прямым попаданием гаубицы наш домик покойного деда Богданова Петра Елисеевича превратился в щепки. А ведь в этом доме у деда родилось 9 детей, все были достойны своей Родины – Донбасса! Жили люди богато и счастливо, а теперь даже места нет, где всё это происходило.               
Хочу отмщения!
Алексей К.
Для свободного доступа.
       ЛЮДИ! ОСТАНОВИТЕ ПОРОШЕНКО!
    Смотрю на фото убитого солдата ВСУ, лежащего у верстового столба №749  с опознавательной биркой, сделанное спецкором КП из Львова, но почему-то неопознанного, хотя все признаки для опознания имеются. Это же выгодно украм: не надо платить компенсацию семье, страховку, возмещение расходов на похороны и т.д., и таких «неопознанных» в ВСУ много – десятки тысяч.
    Я в малолетстве жил со своими братьями (6 человек) в годы Отечественной войны в Донбассе и всё хорошо помню, те годы фашистской оккупации. Нас было 6 человек малолетних детей и мать. Старшему брату было 6 лет. Но мы уже добывали хлеб себе сами. Ходили стаей и брали у фашистов всё, что плохо лежит. Иначе не выжили бы. А злость и обида сидит до сих пор, ведь они повели нас всех за город,  на расстрел, к месту казни подпольщиков города Сватово Луганской области, схваченных фашистами при выполнении терактов. В числе задержанных был и наш любимый дядя Миша Поденешко (предводитель подполья). Нас, родственников, вели под охраной полиции, не давая возможности сбежать. Но когда раздались первые выстрелы, мы побежали в сторону города. Сейчас подпольщики перезахоронены в центре города Сватово, и вечная им память, если только местные власти не разрушили этот памятный обелиск.  9 мая 2015 года мы всё узнаем, с тех пор мы все - братья, сестры, -разбрелись по белому свету. Нашу любимую овчарку Джульбарса немцы застрелили, а мы (пацаны) насыпали холмик на его могиле и долго его оплакивали, он ведь помогал нам выжить, притаскивая в дом различные съедобные куски (собачьи, конечно). И сам я от немцев серьезно потерпел: в драке между собой фашисты мне гранатой разбили указательный палец правой руки, что до сих пор даёт о себе знать.
    И долго смотрю на газетный снимок Порошенко и не могу увидеть хоть одну извилину, складку на лице. Это лицо самодовольного борова, деревянного истукана, клопа, упившегося человеческой кровью, а теперь переваривающего её. Он представляет себя фараоном Древнего Египта, те прославили себя в веках тем, кто больше уничтожит людей, а им безразлично – своих погубить или врагов, и теперь они (фараоны) так же равнодушно взирают на мир. А ещё Порошенко представляет, как бегала за ним по пятам канцлер Германии Меркель и заглядывала в глаза, а он думал: «О! Я великий человек, может, даже фараон». И что ему до страданий вдовы убитого солдата у верстового столба №749.  У него рабов ещё много, вот и снова готовится гнать на бойню людей, чтобы упиться человеческой кровью. А для этого рыщет по миру и просит: «Ну дайте же оружия, ещё немного оружия, и лучше высокоточного, чтобы убить сразу всех». У него уже начинается трясучка, ломка, срочно нужно крови, свежей крови! А ещё грозит захватить Крым и Кремль в дальнейшем. Порошенко! Если бы у тебя была нормальная разведка, они бы доложили, что в России имеется такое оружие, которое за один приём сдует все твои войска, твои намерения и тебя с твоими приспешниками. Будь готов к этому.
    Дорогие журналисты, если будете в городе Сватово, загляните на мемориал и могилы в центре города, поклонитесь всем героям, в том числе и нашим родственникам. Вы большое дело делаете, что находите безвинно погибших людей, помогаете родственникам, слава вам! И с великой победой.

Подробности в КП ( www.kp.ru) от 17/03/15 на 7 стр.
 Алексей К.