Санни

Предупреждения: Нецензурная лексика, употребление наркотиков.
Описание:
«Не говори ерунды. Если ты не будешь есть, придётся тебя наказать, – вздохнула женщина. – Запомни одно: ты всегда должна доедать всё, что тебе дают».

Вспышка.

– Ты меня слышишь? – Осматривая девушку, медсестра фыркнула. – Умри уже и хватит мучить нас. Вколов какой-то препарат, женщина пошла прочь, цокая каблуками и осыпая каждого в этом месте проклятиями.

Вспышка.

– Санни, а ну быстро доешь свой обед, - сердито сказала женщина и продолжиа мыть посуду. – А то не получишь вкусненького.
– Но, мам, я наелась. – По¬чему мне нельзя кушать только мороженое!? Этот суп ужасен. – Меня тошнит.
– Не говори ерунды. Если ты не будешь есть, придётся тебя наказать, – вздохнула женщина. – Запомни одно: ты всегда должна доедать всё, что тебе дают.

Осилив, наконец, последнюю ложку, Санни побежала в свою комнату.
Живот распух, а еда как будто просилась наружу. Жирная еда: суп, картофель и курица-гриль, превратились в одну густую массу, и ещё долго будут растворяться в желудке.

– Мама плохая, она не даёт мне мороженого, - думала девочка, рисуя слоников в своём девичьем дневничке. – Ах, у Лесли такая замечательная мама! Она разрешает ему рисовать на обоях в своей комнате и покупает ему целую гору игрушек.

Вечерело; за окном всё громче пели цикады, а последние лучи солнца уже не согревали. Комната девочки была ухоженной. Всё лежало на своём месте: на полках ровно стояли книги, все по алфавиту и году издания. Столик девочки, где она занималась, тоже был порядок. Тетради ровной стопочкой покоились в углу стола, рядом расположились ручки, каждая на своём привычном месте. В комоде, одежда была уложена аккуратно, по цвету. В основном, девочка носила светлые, нежные цвета.

Санни лежала на ковре, подле кровати. На большом, мягком ковре с изображением «Hello Kitty». Одета она была в пижамку, а на ногах разные носочки. В дверь постучали, и сразу же оттуда показалась голова женщины.
– Мы собираемся ужинать, я уже накрыла на стол. На ужин, мама любила готовить что-то изящное и особенно вредное. Вся семья любила посидеть в небольшой, уютной гостиной, смотря телевизор и разговаривая, пожирать вредную пищу, которая обволакивала затем их подбородки. Санни не исключение. Она привыкла к маминой стряпне, а её мать, не жалея детский желудок, откармливала свою дочь как на убой. С каждым разом, мать всё больше подкладывала своей дочери еды.

Больше всего Санни полюбила ужины. На ужинах мама Санни – Кэти, готовила разные вкусности: пироги, с разными начинками, торты, круассаны, десерты, суфле и прочие жирности.

Бросив все дела, Санни в спешке запихнула свой дневник под матрас и сбежала по лестнице. В гостиной был полумрак, по углам комнаты стояли свечи, по телевизору показывали регби. На кофейном столике, на подносе стояли дымящиеся кружки с какао и маршмэллоу. Рядом с кружками стояла огромная тарелка с творожным суфле и фруктами. Сев на диван, рядом с родителями, девочка принялась уминать ужин. Затем, забравшись поудобнее, она обняла маму и, попивая какао, стала смотреть только что начавшуюся мелодраму.

Вспышка.


– Итак, сколько же? Встань прямо! – Прикрикнула на девушку школьная медсестра. – 77 килограмм. Хм… Ты бы сходила, что ли к диетологу, смотри какой у тебя уже зад. Рядом стоявшие одноклассницы ехидно засмеялись и разбежались. Они специально задержались, что¬бы посмеяться надо мной, но ничего страшного. Они же не со зла, верно? – С этими мыслями Санни вышла из кабинета и зашагала прочь по коридору.

– О, наша жирнушечка идёт, - прохрюкал какой-то парень.
– Давай я трахну тебя в твою жирную, потную мохнатку? – Но на этот раз, никто не засмеялся. Денди, так звали парня, который это сказал, засмеялся, но ему дали не хилый пендаль и он упал. Жироёб, бля! – Последнее, что донеслось до Санни.

Переступив порог дома, на неё накинулось сразу две женщины. Мать и бабушка.
– Как первый день после летних каникул в старшей школе? – Усаживая девочку за кухонный стол, они сверлили её взглядом. – Мы тебе уже и еды приготовили. Твоё любимое. Да побольше, как ты любишь.
Девушку осенило.

Вспышка.


Жареная картошка. Варенье. Девушка сидит на холодном полу рядом с холодильником и поглощает еду. Торт. Печенье. Кабачки в сырном соусе и пармезаном. Еда капает на майку и на пол, оставляя за собой жирные капли. Волосы спутались от сгущёнки. Пальцы липкие, глаза опухшие. Взгляд безумный. Взяв трясущимися руками кастрюльку с бульоном, она начала есть его через край, проливая на себя почти всё его содержимое. И всё равно желудок пуст. Взгляд пуст. Язык онемел и перестал различать, что-либо из еды. Встав и нетвёрдой поход¬кой, поскальзываясь на жирных каплях от еды, девушка пошла в уборную. Не замечая ничего, её начало трясти и из неё вырвалось последствие «преступления».

Капли пота стекают со лба, складки её тела стали влажными от напряжения; на шее вздулись вены. В висках жутко запульсировало. Из глаз текли слёзы, а белки покраснели. Некоторые сосуды на глазах полопались.

Я устала… – Осев на холодный пол и облокотившись о стену ванной, девушка лихорадочно думала. – Уже целый год прошёл, а я всё та же. Она знала, что её ждёт. Всегда ждало. Наказание. Белоснежный чистый холст. Красный цвет – это краска, которой она всё чаще пользуется. Она выдыхает и расслабляется. Покалывание не даёт ей уснуть, и она быстро скрывает своё искусство рукавом. И тут, она вспомнила, что хотела рисовать на стенах. Это уже в прошлом.

Набрав но¬мер одного парня, она сообщила ему место встречи. Сняв с себя ликую, пахучую одежду, она встала на весы, которые показали ей 56 килограмм. Для неё это был при¬говор. Одевшись во что по¬пало, она выбежала на улицу, позабыв обо всём. У неё была цель.

– И сколь¬ко же ты весишь? – Передавая свёрток, поинтересовался парень, ухмыляясь.  – Всё те же 77?.
– А ты до сих пор помешан на жирухах, Денди?

Вспышка.

Все родственники уехали куда-то, но ей было всё равно. Вся комната была в дыму от сигарет. Какая-то девушка, сидевшая рядом с Санни, пододвинула к себе бонг. Откинув от себя жгут, Санни уставилась в телевизор; старый и потрёпанный, он весил больше, чем она сама. Он уже давно вышел из строя и единственное, что он показывал, это помехи. Санни виделось что-то хорошее в них, она видела мерцание и блёстки. Захихикав, она облизнула край самокрутки и закурила; кольца дыма выходили из её рта. Ей было невыносимо жарко, хотя она сидела на полу, облокотившись о холодную стену. За окном было темно, и завывал ветер, принося в комнату снежинки. -35.
Она вспомнила, как мать откармливала её; как она не поймёт, что она испортила всю жизнь Санни? – С горечью думала девушка, и струйка дыма вышла из её носа. Она винила мать за её доброту, за то, что готовила слишком вкусную еду. Теперь всё это в прошлом. – Тряхнула головой Санни. Она не знала, куда все уехали, да и не хотела. Они уже давно отмахнулись от непутёвой Санни. Санни анорексички, Санни наркоманки. Или ей только так казалось. Она уже не помнит, когда её мозг нормально работал: таблетки, которые ей прописал Мистер Картонка, не помогали, поэтому она продавала их.
В комнату зашёл Кевин; тот самый парень, который смеялся над ней всё её детство. Высокий и стройный, с синяками под глазами и усталым видом; он, сгорбившись, облокотился о дверной проём. Выглядел он лучше, чем девушка справа от Санни, он был хорошим, по мнению Санни. Он поднял её, потянув за локоть.
– Пойдём на кухню, мазохисточка ты моя. – Он всегда называл её этим ласковым словом. Все знали это. Он лёгким движением поднял её на руки; они оба выглядели по-особому идеально, эстетично. Санни обещала, что проколет себе нос, язык и бровь. На столе уже лежало всё необходимое и, взяв катетер в руки, Санни улыбнулась. Сев на табуретку, она поставила перед собой зеркало. Пока она протирала всё спиртом, Кевин успел достать камеру и начать снимать.
Покривлявшись на камеру, Санни высунула язык и медленно начала прокалывать; парень скривился и притих. Во рту смешалась слюна и кровь, и приятная боль пробежала по телу. Взяв пирсинг, она вставила его и закрутила.
– Сапфэм нэ болно. – Загоготала Санни и оттянула кожу, прокалывая бровь. Вставив туда пирсинг, она принялась за нос.
– Как ты это делаешь? – Восхитился Кевин и почесал за ухом. Именно за это он любил её, но он ничего ей не сказал. Вспоминая прошлое, он видит, как она изменилась и ему нравились эти перемены. Она стала безбашенной и лёгкой, как бабочка. Особенно он любил, как грациозно она падала, когда они катались по ночному городу. После той случайности, они стали постоянно зависать вместе и хотя он видел, как иногда ей плохо и что она моет умереть, он не терял надежды прожить с ней ещё очень долго.
Взявшись за руки, они поехали в парк. Было темно и холодно, а они выбежали в толстовках. Добежав до троллейбуса и ухватившись за перекладину, они помчались в парк. Ночью там особенно весело, когда никого нет и можно делать что захочешь. Перепрыгнув через ограду, они побежали по дорожке. Хоть была зима, но дорожки тут были очищены от снега, и можно было покатать. Кинув скейт на асфальт и ступив на него, она поехала. Сначала медленно набирая скорость, она обгоняла Кевина на пару сантиметров. Не заметив впереди горку снега, она упала прямо в него. Голова была вся в снегу, но это не помешало ей, смеясь, встать снова на скейт.
Она научилась всё держать в себе. Никто не знал, что у неё ослабли волосы и зубы, поэтому она начала усиленно принимать витамины и не важно, что кроме наркотиков она ничего не употребляла. Она пила кофе и это было её единственным утешением. Ах, да, есть же ещё секс! Даже если она была обессилена, но силы на секс она всегда находила. Глядя на себя в зеркало, она видела себя прежнюю, поэтому она перестала доверять своему отражению; она верила только ему, а он говорил ей комплименты.
– Я хочу ещё, Кевин. – Захохотала Санни и потянула его за рукав. – Ты же не хочешь, чтобы я страдала? Пусть бы эти минуты были вечны. Ей так хорошо и легко. Она сплела им кольца, забравшись в кукольный домик они, обменявшись кольцами, поцеловались.

Вспышка.

Она очнулась на полу возле открытой входной двери. Утерев щеку от слюней, она потянулась. Всё её тело болело, голова раскалывалась. Потерев глаза, она заметила чемоданы. В зале она нашла отца, бабушку, тётю и дядю. Все они были одеты в чёрное и смотрели куда-то в пространство, как будто не замечая её. Санни зашла на кухню и достала из холодильника бутылку воды. На ходу открывая и глотая воду, она подошла ближе к отцу и села рядом. Только сейчас они заметили её и, как будто очнувшись, оставили её с отцом наедине.
Как только многочисленные бабушки, дяди и тёти вышли, повисла угнетающая тишина. Хотя для Санни это не было тишиной; она слышала какой-то шум, мешающий сосредоточиться.
– Как съездили в кино? – Туманно ответила Санни, едва понимая, что говорит.
– Нас не было две недели. – Ледяным голосом пробормотал отец. – О чём ты говоришь? Какое кино? – Устало протерев глаза, он встал и начал ходить по комнате. Подойдя к камину, он взял их семейную фотографию. Посмотрев на неё минут 5, он неожиданно бросил её о стену. Разбившись, она упала.
– Да что случилось то? – Не выдержала Санни и встала. Её уже задолбало всё это. Она уже хотела уйти, как услышала что-то непонятное. – Что ты сказал? – Она начала задыхаться и упала на пол, ударившись острыми коленями в пол.
– Мы были на похоронах твоей матери.