Марк Олден - Дай Сё. Глава 6

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
   
    КИКАЙ
    (В кендо - стойка лицом к лицу с противником.)
   
    ГЛАВА 6
   
    ГОНКОНГ.
    Было около пяти часов вечера, когда Йен Хансард вошел в "Змеиный ресторан", где подавали только змеиное мясо, желчь и "змеиное вино". Он располагался в западной части города, районе, который его жена называла "настоящим Гонконгом". Катарине нравились здешние трехэтажки с балконами резного дерева и узкие улочки с их закусочными и лавками резчиков по яшме и травщиков. Сам Хансард находил эту часть города грязной дырой.
    В ресторане у него была назначена встреча с женщиной. Что за прелестное создание, подумал он, увидев Йошико Мара, ослепительно красивую японку. Она пришла в банк Йена через два дня после приема в доме Хансардов и и обратилась к нему за помощью.
     - Я дизайнер, - сказала она. - И планирую переехать из Токио сюда, в Гонконг. Рабочий труд здесь дешевле, и нет той конкуренции, что в Японии.
     - Что ж, мисс Мара, как я могу помочь сделать ваше пребывание в Гонконге наиболее прибыльным и приятным?
    Она грациозно закинула ногу за ногу, и у Хансарда пересохло во рту. У нее были длинные иссиня-черные волосы и подведенные серебряной тушью глаза. Она была одета в серую блузку и юбку с разрезом, что дало Хансарду возможность любоваться ее ногами. И Боже Всемогущий, она носила эти туфельки с кожанными ремнями, обвивавшими щиколотку, как у Джоан Кроуфорд*. Хансарда бросило в жар. Йошико Мара была настоящей конфеткой.
     - У меня есть кое-какие деньги, - сказала она. - Но мне понадобится небольшая ссуда. В Токио четыре очень уважаемых деловых человека назвали мне ваше имя и рекомендовали обратиться к вам.
    Она назвала имена. Хансард заулыбался, думая "попалась!". Мисс Мара нужна была помощь, и если она хотела эту помощь получить, лучше бы ей постараться быть с ним очень милой.
     - Возможно, я смогу вам помочь. Где вы собираетесь устроить выставочный зал?
     - О, я собираюсь открыть не только выставочный зал, мистер Хансард. Не могу сейчас вдаваться в детали, но я подыскала себе хорошее местечко в западной части города и за вполне приемлемую цену. Это заброшенная фабрика, и я собираюсь переоборудовать её в ателье.
     - Звучит замечательно, скажу я вам. Кстати, зовите меня Йеном. И, поскольку вы впервые в Гонконге, возможно я смогу познакомить вас с городом.Как раз завтра вечером я свободен. Как насчёт обсудить Ваши планы за ужином? ? Один мой друг содержит замечательный ресторанчик в Коулуне.
    Йошико Мара застенчиво улыбнулась и поднесла руку с покрытыми зеленым лаком ногтями к маленькому рту. Ей хотелось произвести на Хансарда благоприятное впечатление. Он был более чем готов дать ей такую возможность.
    Ресторан был пуст, если не считать самого Хансарда и троих официантов, увлеченных игрой в маджонг*. Он уже бывал в подобных заведениях, но это, без сомнения, было самым убогим из них - маленький, тускло освещенный зал с низким потолком и скрипящим, покрытым пятнами полом. Столики, около полудюжины, по подозрению Хансарда притащили с ближайшей свалки. Вдоль одной из стен выстроились шкафы, в ящиках которых шипели и ползали змеи, что не способствовало успокоению его нервов.
    По обе стороны дверей, ведущих на кухню, на полках стояли большие стеклянные банки со "змеиным вином" - чистым спиртом, в котором плавали разлагающиеся змеи. Хансард, который чувствовал себя неуютно при виде любых рептилий, все же соглашался с китайским поверием, что мясо и желчь змей имеют целебный и омолаживающий эффект. Когда наступали холода, он включал их в свое меню, чтобы спастись от гриппа, и еще ни разу не заболел во время гонконгской зимы. Змеиное мясо на вкус напоминало курятину, но было более сочным.
    Что до свойств змеиной желчи, то он убедился, что и здесь поверия не лгали. Немного желчи, добавленной в коньяк, действовало на него, как хороший афродизиак. Возможно, думал Хансард, когда-нибудь я стану вроде тех китаез, которые утверждают, что благодаря змеиной желчи становятся отцами в восемьдесят лет.
    Поскольку Йошико выбрала местом встречи этот ресторан, Хансард полагал, что присмотренная ей заброшенная фабрика находится неподалеку. Как понял банкир, после того, как они немного выпьют, она отведет его туда, чтобы услышать его мнение.
    После того, как с деловой частью вечера будет покончено, они отправятся на пароме в Коулун и там поужинают. А затем... Хансард был вполне уверен, что сегодня ему удастся затащить мисс Мара в постель. Он вставил сигарету в черный мундштук слоновой кости и раскурил ее тонкой золотой зажигалкой. Поймав вопросительный взгляд официанта, покачал головой. Он собирался сделать заказ, когда появится Йошико.
    Официант вернулся к игре, и тут в дверях появилась она. Лицо англичанина просветлело.
     - Вы выглядите просто превосходно, - сказал он, вставая.
    На Йошико было нежно-лиловое платье с высоким воротником и длинными рукавами. На ногах - золотистые сандалии, ремни которых охватывали ногу по колено. Ногти были покрыты серебряным лаком. От нее исходил аромат жасмина. Хансард уставился на девушку с неприкрытым желанием, и когда она коснулась его руки, ему пришлось откашляться, чтобы прочистить горло. Он чувствовал себя как школьник на первом свидании, от волнения не способным связать и двух слов.
     - Мне не помешало бы выпить, - произнесла она чуть хрипловатым голосом, отчего по телу Хансарда прошла дрожь. - Весь день я носилась, как сумасшедшая, встречаясь с людьми и принимая решения, которые могут изменить всю мою жизнь. Сейчас я хочу просто расслабиться.
     - Позволю себе заметить, что ваша красота при этом совсем не пострадала. Вы абсолютно очаровательны.
     - Вы очень добры. Благодаря вам Гонконг не кажется мне таким ужасным.
     - Рад услужить. Ну что ж, не пора ли позвать официанта и сделать наш заказ?
    Йошико протянула руку через стол и слегка сжала ладонь Хансарда.
     - Я много слышала о свойствах змеиной желчи. Хотела бы сама узнать, правда ли это.
    Англичанин вынул изо рта мундштук.
     - И что же вы слышали?
     - О, говорят, что она расслабляет, - рассмеялась Йошико. - Раскрепощает тебя. Даже продлевает жизнь.
    Она имела в виду нечто совсем другое, и они оба это знали. С этого момента Хансард мог позволить себе действовать смело. Он поднял руку и официант с блестящими прилизанными волосами оставил игру в приблизился к их столику. Хансард, у которого от возбуждения шли мурашки по коже, заказал змеиную желчь. Рука Йошико лежала в его руке; опьяненный ароматом ее духов и мыслями о предстоящей ночи, Хансард на время забыл о своем отвращении к змеям.
    Официант вернулся из кухни с подносом, двумя чашками и бутылкой коньяка "Реми Мартин". Затем под взглядами Хансарда и Йошико открыл один из ящиков и осторожно извлек оттуда большую кобру. Он держал шипящую, извивающуюся змею в вытянутых руках, крепко сжимая ее у самого капюшона. Вернувшись к столику, официант наступил кобре на хвост и вытянул ее тело во всю длину. Достав из кармана рубашки острый металлический крючок, он зажал его в зубах и провел рукой по брюху кобры, стараясь нащупать желчный пузырь. Кобра зашипела громче и обнажила острые клыки.
    Найдя наконец искомое, официант сделал крючком небольшой надрез на ее брюхе. Кобра вздрогнула от боли и ярости; в этот момент она была наиболее опасна. Китаец бросил окровавленный крючок на стол, двумя пальцами развел края раны и выдернул из чрева змеи мокрый желтый мешочек размером с большой палец - желчный пузырь кобры. Он опустил его в одну из чашек и отошел, все еще сжимая в руках раненную рептилию. Другой официант раздавил пузырь, перелил желчь во вторую чашку и наполнил ее коньяком. Затем он отступил, присоединившись к своему товарищу.
    Йошико опустила палец в чашку и медленно облизнула его, при этом смотря в глаза Хансарду. Снова обмакнула палец в коньяке и желчи, и коснулась им губ банкира. Тот взял руку Йошико в свои и последовал ее примеру, пожирая девушку взглядом. Она отстранилась, отпила немного из чашки и протянула ее Хансарду. Тот сжал ее ладони своими и сделал глоток. Йошико мягко прижимала чашку к губам Хансарда, предлагая ему выпить еще. Чувствуя желание, какого не испытывал уже давно, он подчинился, глотая теплую, горьковатую жидкость. По его жилам побежал огонь.
    Глаза Хансарда были закрыты, и он не увидел, как Йошико кивнула третьему официанту, который тихо запер дверь ресторана и встал спиной к ней. Остальные двое подошли на шаг ближе.
    Хансард допил коньяк, открыл глаза и улыбнулся Йошико.
     - Милый Йен, - прошептала она, отставила чашку в сторону и потянулась к нему.
    Хансард потянулся навстречу, предвкушая поцелуй. Внезапно Йошико с удивительной силой дернула его вперед, и он упал на стол, слишком ошеломленный, чтобы закричать. Вскочив со стула, она нанесла ему удар в висок такой силы, что Хансард чуть не лишился сознания. Затем отступила, и он скатился со стола на пол и упал на спину, держась за голову.
    Официант, все еще державший в руках змею, навис над Хансардом и бросил кобру ему на грудь.
    Змея немедленно атаковала. Ее голова с раздувшимся капюшоном метнулась вперед, клыки вонзились в щеку англичанина. Он закричал и попытался оторвать ее от себя, но кобра вцепилась в его плоть, впрыскивая новые и новые порции яда. Хансард бился и метался по полу; ногой он задел столик и опрокинул его; чашки и бутылка коньяка разбились. Яд действовал быстро - Хансарда скрутила судорога и из его горла вырвался полузадушенный крик. Его тело напряглось, изо рта закапала слюна. Затем его глаза закатились, он обмяк и больше не шевелился.
    Змея свивалась в кольца на его груди и лице, оставляя следы крови на одежде банкира.
    Один из официантов принес из кухни садовые грабли и нож для разделки мяса. Он передал грабли своему товарищу и они стали осторожно приближаться к кобре. Та, шипя, отползла от тела Хансарда и поднялась на хвосте, раскачиваясь из стороны в сторону, готовая напасть снова. Официант с граблями опередил ее и мощным ударом пригвоздил к полу. Не теряя времени, его товарищ обезглавил кобру.
    Затем оба бросились к трупу англичанина и принялись шарить в его карманах.
    Йошико подняла с пола свою сумочку и направилась к выходу. Она не обращала внимание на мародеров; ее мысли были далеко, с другим человеком, которого она должна была убить. В дверях Йошико обернулась и поморщилась от отвращения, глядя, как официант поднимает голову кобры и опускает ее в банку со спиртом. Второй уже принялся разделывать тело змеи на порционные куски.
    В Гонконге ничему не давали пропасть зря.
    Пройдя с полквартала, Йошико остановила такси, шофер которого понимал по-английски.
    Она назвала ему адрес Хансардов.
   
    В додзё, расположенном над чайным магазином на Королевском проспекте, Тодд Хансард стоял на коленях, готовясь начать тренировку кендо. На нем были защитные доспехи; шлем и шинай лежали рядом. Внезапно его глаза широко распахнулись, а лицо исказилось от боли. Что-то случилось с его матерью, далеко отсюда, на пике Виктории. Голова Тодда откинулась в сторону, он почувствовал боль в виске; затем назад, будто от удара в горло.
    Тодд схватился за горло, задыхаясь. И вдруг боль исчезла. Вместо нее он почувствовал жар пламени.
    Он вскочил, пронесся через зал додзё и сбежал вниз по лестнице. Сенсей и несколько учеников выглянули в окно, но Тодд уже исчез, смешавшись с толпой.
   
    Все еще в доспехах кендо, Тодд в одиночестве стоял под перболой во дворе дома Хансардов. Сумерки скрывали мальчика и его слезы. В другом конце двора, за особняком, огонь пожирал домик, в котором Катарина Хансард устроила скульптурную студию. Струи воды из шлангов пожарных, серебристые на фоне темнеющего неба, с шипением обрушивались на объятое огнем строение.
    Мать Тодда была там, внутри, и он знал, что она была убита. Полицейские, слуги и соседи говорили, что это был несчастный случай, но они ошибались.
    Тодд взглянул на особняк, нетронутый огнем, большой белый дом, в окнах которого плясали алые отблески. Ее дом.
     - Мама, - прошептал он.
    Горе заставило мальчика уйти подальше от посторонних глаз и скрыться в тенях. Он понимал, что ни с кем не сможет разделить свою печаль о смерти Катарины Хансард. Это был груз, который ему предстояло нести одному. Но Тодд также знал, что боль и смерть были неотделимы от жизни. Отринуть их значило отринуть саму жизнь.
    Откуда-то извне в его разум пришло понимание мудзё, недолговечности всех и вся. Все живое между небом и землей должно было в свое время познать болезни, угасание и смерть, познать неизбежность перемен. Самурай должен помнить о мудзё и оставаться сильным. Сама жизнь - суть подготовка к смерти. Настоящий воин должен размышлять о мудзё каждый день своей жизни.
    Но несмотря ни на что, Тодд Хансард был только ребенком. Любовь матери давала ему надежду, что однажды ему все-таки удастся ускользнуть от своей судьбы, от древнего нечто, которое стремилось подчинить его жизнь себе. Но теперь она погибли и Тодд остался один. Мальчик, а не воин, он упал на колени и заплакал, сокрушенный горем и болью.
   
    *Джоан Кроуфорд — американская актриса немого и звукового кино.
    *Маджонг - китайская азартная игра.