Русская рулетка Глава XXIV

Будни курсанта
Джунгарские хомячки пищат отвратительно. Их постоянный скрип напоминал царапанье железом по стеклу, что уже само по себе может свести с ума любого.
- Почему они всё время дерутся? - капризничала Аннушка, разглядывая агрессивных зверушек.
Возилась с ним постоянно, устроила место для спанья, кормила на убой.
- Ну, просто чтоб я так жил! - ревновал Валера Шмидт
Он часто приходил к ней в гости. Месяца два назад она притащила пару джунгариков и заверила властную бабушку Ирму Михайловну, что будет за ними ухаживать.
- Но ведь их скоро станет больше! - оправдано возмутилась она.
- Я справлюсь.
Ухаживал за ними Валера. Кормил, мыл за ними домик.
- Я мечтаю взорвать чёртову клетку бомбой… - признался он Бендеру.
Дальше хуже, их стало больше. После появления потомства хомяки стали крайне агрессивными, постоянно орали и устраивали разборки, причём, на детей им было совершенно начхать.
- Что-то здесь не так… - согласился Шмидт и, выловив родителей, отвёз их в ветеринарную клинику. - Может, они больны?! 
Здание украшал актуальный лозунг:
- «Долой кухонное рабство, даёшь новый быт!»
Врач с пугающим профессионализмом выловил вертлявых хомяков из банки, затем осмотрел каждого и сказал:
- А что вы хотите?.. У вас обе особи самцы. Вот они и грызутся.
Шмидт воскликнул, недоумевая:
- Самцы?!
- Да, самцы. Их надо разъединить.
- Как так самцы?.. А кто же тогда родил четыре штуки?
Врач сердито ответил:
- Не надо ля-ля, я тут самый главный по хомякам!.. Что я, свинью от апельсинов не отличу...
У Валеры начали подкашиваться ноги. 
- Всё сходится, - решил он, - два самца. Вот только кто же тогда родил новых хомячков?
Смущённо ретировался, забрал банку с хомяками и поехал к Ане. Устав от всяческих сомнений на счёт компетентности врача, зашёл в комнату.
- Ну как? - бросилась к нему девушка.
- Ерунда какая-то… - буркнул он, высыпая хомячков в клетку.
Вдруг смущённый Шмидт заметил странную вещь. На дне клетки мирно сидели четыре одинаковых зверя и что-то грызли. До него внезапно дошло открытие:
- Детёныши уже подросли, а я и не заметил поймал самых буйных, и ими оказались как раз самцы. Прошляпил!
- Так что с ними? - спросила девушка.
- Вылечили… - сказал он, не желая вдаваться в подробности.
Она взяла пушистого питомца и обнаружила на пузике у него прыщик. Аня начала его выдавливать. Выручил Валеру её отец, приехавший на обед. Он захотел поговорить с ухажёром дочери и неожиданно признался:
- Я получаю на службе пять тысяч рублей в месяц.
Это был первый человек из тех, кого знал Шмидт, который получал столько денег. Более чем в восемь раз, чем отец Валеры.
- Вот бы мне такое жалование! - не выдержал он.
- Хочешь получать больше, - назидательно сказал он, - иди в армию. У начальника штаба полка тысяча триста рублей, у командира две тысячи.
- Так это сколько лет служить надо?!
- В любом случае нужно начинать с военного училища.
Разговор состоялся весной, и Шмидт подал туда документы. Городской трамвай от вокзала шёл до проходной училища, делал поворот. Выйдя из него, Валера увидел возвращение рот и взводов с учебных занятий и стрельб. Шли они асфальтовой дорогой, создавая ужасный грохот подошвами пыльных сапог.
- Не хорошо вычищенный, а хорошо сшитый сапог показывает красивую форму ноги! - вспомнил он изречение великого комбинатора.
Школьное образование, несмотря на глубинку, он получил неплохое, что такое запах водки и табака до семнадцати лет не знал, отчего имел отменное здоровье. Поэтому после высокой протекции Аниного отца благополучно поступил в высшее военное училище.
- Чужие глупости и собственные достижения всегда кажутся больше! - оценил Остап Бендер радостную новость.
Среди прочих достопримечательностей училища имелся собственный духовой оркестр, куда по неведомой причине определили Шмидта.
- Слуха у меня всё равно нет! - панически оправдывался он.
По выходным они постигали тонкости духового дела в клубе завода «Серп и Молот», затем вдували их в курсантские уши. Делали они это весело, с выдумкой, шутками и прибаутками:
- Жить надо весело, а умирать быстро!
Как-то раз оператор большого барабана Валера, отдыхая от перетаскивания инструмента, задремал под кустом. Через некоторое время его обнаружил дежуривший по училищу политрук Затолокин, даже на фоне общего дуболомства военных бывший фигурой исключительной.
- Встать! - начал орать, топая ногами на спящего курсанта.
Он проснулся, имея на роже полосы от барабана, встал и, не обращая внимания на вопли Затолокина, надел пилотку, встал по стойке «смирно» и, приложив руку к головному убору, отрапортовал:
- Товарищ дежурный! Барабанщик музыкального взвода курсант Шмидт! Отдыхаю перед работой, барабан прибыл из ремонта и не настроен!
Тут политработника заклинило. Вместо блеянья, застигнутого на месте преступления курсанта, краснеющего и потеющего, он получил чёткий рапорт уверенного человека и растерялся. Потом Валера рассказал Бендеру:
- Я явно видел, как у него под фуражкой бежала мысль.
Затолокин подумал, собрался с силами и сообразил, что ненастроенный барабан непорядок и его надо устранить:
- Товарищ курсант, что необходимо для настройки барабана? 
- Камертоны, товарищ полковник, и час времени! - ответил Шмидт.
- А если на слух?
- Тогда три часа!
- Вот и выполняйте! - устранив непорядок и озадачив курсанта, Затолокин посчитал миссию выполненной и удалился.
Валера отправился досыпать. Перед разводом, он доложил Затолокину:
- Ваше приказание выполнено, барабан настроен на си-бемоль!
Развод на плацу. Девятьсот курсантов в строю, сорок офицеров перед ними. Над головами лозунг:
- «Павших героев будьте достойны!»
Приём-сдача дежурства, навеска арестов, объявление благодарностей. Затолокин объявил громовым голосом:
- Барабанщику музыкального взвода курсанту Шмидт объявляется
благодарность за досрочную настройку большого барабана на си-бемоль!
По дружному хохоту курсантов он понял, что его где-то надурили. Выгнал музыканта, для Валеры началась обычная курсантская жизнь.
- Отомстил, зараза! - пожаловался он во время увольнительной.
Остап обиделся на него, поэтому разговор не поддержал. Немец понял это и побежал на свидание с Аней. Девушка тоже была расстроена и рассказала, что прыщик у хомячка сдаваться не собирался. Она прижигала его, травила химией, пока он сам не отпал.
- Хомячок умер... - сообщила Аня. - Он мальчиком оказался...
Скоро пришла зима. Физорг курса бросил перед курсантами клич:
- Умеющим ходить на лыжах сделать шаг вперёд.
Главным развлечением и времяпровождением, приносящим и неплохую материальную поддержку семейному бюджету, была на малой родине охота.
- Зимой таёжник всегда ходит на лыжах, - хвастался он подельникам, - отмахать на них вёрст пятьдесят за день неординарностью не считается.
- Сибиряк? - осмотрев его, произнёс физорг, - «десяточку» пробежишь?
Узнав, что десять километров, прогулка до первого капкана, Шмидт утвердительно кивнул головой. Получив лыжи с не подбитыми мехом задниками и две странных палки с непонятными кольцами на концах, он палки он отставил. Попробовал лыжи на ход, у них была страшная «отдача».
- Но делать нечего, - решил немец, - назвался груздем - полезай в кузов.
Встал в шеренгу с отобранными кандидатами, после старта рванул. Бежал неплохо, пришёл вторым. Зафиксировав время, физорг похвалил:
- Молодец, даже не запыхался, чувствуется сибирское здоровье. А
«пятнашку» потянешь?
Прикинув, что размялся неплохо, Валера жизнерадостно кивнул головой. Но тут лицо физорга переменилось.
- Палки где? Потерял?! - осмотрев курсанта, темпераментно поинтересовался он.
- Вон стоят! - кивнув на место, где он их оставил и, поняв, что сделал
что-то не так, понуро протянул Шмидт.
- Так ты без них десятку бежал? - раскрыл в удивление рот физорг.
- Их обязательно нужно с собой тащить? - надеясь, что всё не так
страшно, наивно поинтересовался лыжник.
- Конечно, обязательно! - смотря на него, с возросшим интересом
протянул старший лейтенант, - давай бери и на лыжню.
Взяв палки, Валера встал во вторую группу, готовящуюся
покорить «пятнашку». Посмотрев, как палками пользуются другие, он продублировал их движения. Старт для него был страшным.
- Зачем им эти палки?! - мучился коренной сибиряк.
Дважды рухнув на лыжне и чуть не выбив палкой глаз, бежавшему рядом курсанту, он сразу отстал от товарищей. Как только он скрылся за ближайшим перелеском и понял, что физорг его не видит, Шмидт перехватил палки как носимое им в тайге ружьё и припустил.
- Нельзя вернуться в прошлое и изменить старт, но можно стартовать прямо сейчас и изменить финиш! - вспомнил он наставления Бендера.
«Пятнашка» - дистанция более сложная, здесь уже нужна не сила, а выносливость и упорство. Этого Валере было не занимать.
- Не зря видимо с рюкзаком и полной амуницией по тайге сутками шастал… - к финишу он вышел первым.
Взгляд физорга, встречающего его на финише с секундомером, ничего хорошего не предвещал. В азарте гонки он вышел к последней прямой держа сложенные вместе палки двумя руками перед грудью.
- Слушай, ты конечно молодец, но почему палками не пользуешься? -
щёлкнув секундомером, поинтересовался физорг.
- Да не умею я с ними бегать, первый раз тут увидел! - оправдывался Шмидт.
- Не может быть!
- У нас в Сибири их нет… - на следующий день он бежал на двадцать километров и опять без палок.
Посмотреть его забег пришла половина училища, все кто имел хоть
какое-то отношение к лыжным соревнованиям. Показав неплохое время, он
услышал вердикт строгого заместителя начальника училища:
- К соревнованиям не допускать!
- Но он же так хорошо бежит… - заступился за курсанта заинтересованный физорг.
- Сейчас мы ему разрешим без палок соревноваться, - отрезал суровый командир, - а завтра какой-нибудь чудак на лыжах начнет, словно на коньках бегать!

 
 
продолжение http://www.proza.ru/2015/04/02/78