Контекст

           Прекрасная пара. Созданы друг для друга. Его смысл идеально входил в ее суть – как меч в ножны. Да и в контексте чувствовал себя как дома.
           С утра завтракали в кафешке. Она брала чашку чая и булочку с маком, а ему творог – у него лишний вес и она следила за его питанием. Он немного (это было обоим очень приятно) капризничал, говорил – я тоже хочу булочку. Она отвечала – тебе нельзя, у тебя диета. И оба довольные начинали есть.
           Он платил (у них совместный бюджет), она улыбалась.
           Потом шли на работу – вместе трудились. Сидели через стол и постоянно контактировали. То есть куда бы она ни пошла, он всегда ее чувствовал. А она, с кем бы ни разговаривала, нет-нет, да и бросала на него взгляд. Или поправляла волосы или закусывала дужку очков, и он знал, что это для него. Такими понятными только им знаками был наполнен весь день.
           Особенно вот это закусывание дужки. Что может быть сексуальнее?
           Архивные дамы им сопереживали – такая любовь, как в приличном доперестроечном кино.
           В обед – в столовую. Ему тыквенный супчик и немного пюре с котлеткой (в виде исключения, мужчина же должен есть мясо, так ведь?), ей – салат, первое, второе, кекс, опять кофе. Он заботливо качал головой – много кофе.
           После обеда не курили – бросили по взаимной договоренности. Шли немного прогуляться – минут десять-пятнадцать. Летом на лавочке во дворе института, зимой, стоя около второго корпуса и любуясь на снег. Как японцы… или китайцы, он уже точно не помнит.
           Мечтали, предвкушали будущее, и сейчас-то все изумительно, а будет еще лучше. Совместные поездки на отдых, походы в театр, в рестораны, на выставки, занятия спортом, может быть, дети.
           Погуляв, возвращались на рабочее место.
           Занимались своими делами. Иногда, по работе, официально обращались друг к другу. И эта официальность придавала дополнительную пикантность их отношениям. Например, он просил – Ольга Олеговна, не могли бы вы мне передать папку 24-13 бис, с входящими? Конечно, Аскольд Петрович – отвечала она и светилась изнутри янтарем.
           Дамы заговорщицки переглядывались – все их любили, такая пара.
           Вечером, когда народ, сломя голову, бежал домой, они не торопились – у них еще была приятная прогулка до остановки. Вообще умели жить – ценить мгновение и наслаждаться моментом.
           Он подавал ей пальто или плащ, на себя водружал шляпу, и они выходили. У нее в руке пакет и дамская сумочка, бывало – цветы, если он, заговорщицки отпросившись чуть пораньше, успевал в обед сбегать, купить. У него кожаный портфель типа планшет. Шли не спеша, разговаривали, иногда молчали, но это было, то самое знаменитое молчание единомышленников и родных людей.
           Стояли, ждали автобус. Он нежно приобнимал ее за талию. Вдыхал любимый запах.
           И разъезжались по разным концам города.
           Она к мужу и сыну, он к жене и двум сыновьям.