По Оке реке

Нестеров стоял и закипал на солнцепёке. Курил. Злился.

-А чего в тень не спрятался?

-Где ты тут тень увидел?– бросил в меня красноречивый взгляд.

Вокруг июльская жара, деревянные дома и домики. Лопухи с крапивой, и реденькие  облака сверху. Через два перекрестка улица уперлась в бетонно-стеклянный куб райкома партии и Ленина с клумбой.

-Как будем выбираться отсюда?

-По реке.

Я посмотрел на Нестерова: шутит или нет.

-Как это?

-Посмотрим.

-Что значит «посмотрим»?!

-Откуда я знаю.

-На фига сюда вообще приехали?

-Старину посмотреть.

-Посмотрели - вместо Кремля футбольное поле, а в монастыре – фабрика,- щурюсь на наглядную агитацию и доску почета механического завода.

-Не усугубляй,- вздыхает Нестеров,- ещё монастырь есть и три церкви.

Городок на судоходной реке. Всё рядом, всё на виду. Глаз сразу выхватывает ненужные подробности – пару пятиэтажек с жирными гудронными швами, типовой кинотеатр, универмаг. Всё будничное, обыкновенное. В сувениром отделе посуда из рыжей местной глины. В книжном самоучитель игры на баяне. По разбитым улицам ездят редкие «жигули». Гармонии не улавливалось.

-Я на реке видел баржи с песком, нам бы до Рязани доплыть, а там сядем на электричку и через четыре часа в Москве.
 
По жаре отправились в речной порт на окраине города. Вокруг во всю старалось лето.

-Эй?! Вам чего здесь надо?!– переменил лицо на строгое вахтер на проходной  речного порта.

-Тут штурман с портфелем не проходил?– спрашиваю первое, что пришло в голову.

-Не-е, не проходил.

-Рыжий такой,- даю разыграться фантазии.

-Не-е… С портфелем говоришь? Маленький такой?

-Точно!– правдоподобно заулыбался Нестеров.

Мужик на проходной надолго замолчал.

-Эй?!

-Чёео…? А…, нет не видал.

Мы вздохнули и отошли в сторону.

-Смотри,- кивает Нестеров на двух мужиков с оттопыренными карманами, уверенно скрывшихся в кустах.

-Нам туда.

Берег в низком ивняке. На горе церковь без куполов и колокольни. Сквозь кусты натоптана тропа, метров через сто пятьдесят упиравшаяся в дыру в заборе.
 
-Прошу,- улыбнулся Нестеров.

-Эй! Вы чё тут ходите?!- появилась откуда-то коротконогая, похожая на примус, тетка в синем сатиновом халате.

-Мы парторга ищем,- соврал я бойко.

-А-а, вон на причал ступайте, там дебаркадер увидите.

-Есть кто-нибудь?- громко спрашиваем на дебаркадере. Поочередно открываем двери в прокуренные комнатки.

-Вы к кому?- устало смотрит жилистый мужик в галстуке, повязанном хилым кукишем под самое горло.

-Нам парторга.

-Слушаю вас.

Мы с Нестеровым выстелили улыбки на лицах. Парторг разрешил нам переночевать прямо в маленьком актовом зальчике с кумачовым столом президиума на сцене и массивным гипсовым бюстом Ленина на тумбе. Со стены бодрил лозунг «Планы партии – планы народа!»

-Только завтра в семь утра вас тут недолжно быть,- строго предупредил  он.

Выпив принесенного нами портвейну и положив в рот шоколадную конфету, парторг  ткнул в мою сторону пальцем:

-Комсомольцы?

Нестеров горячо закивал головой.

-Вот что, москвичи, надо памятник освежить.

-Какой?

-Под окном начальника порта стоит.

-Ленин?

-Ну да, вы уж постарайтесь. Завтра днем баржа самоходная пойдет в Рязань, я предупрежу капитана, что б вас прихватил. Только красить приступайте после семи, когда начальство уедет.

-Мы пока город посмотрим, а вечером приступим,- шумно задвигали мы стульями.

Парторг на прощанье пожал нам руки и внимательно заглянул в глаза.

-Ну, дадим серпом по молоту!– веселился Нестеров на улице.

-Дом-работа-магазин. Всё близко. Всё пешком,- вертел я головой.

Родная фактура средне-русской возвышенности уже не нервировала безнадегой.
У проходной стоял давешний вахтер и старательно делал трезвый вид.

-А вашего с портфелем ещё не было. Вы чё практиканты?- мужик был рад, что случились собеседники.

-Точно,- кивнул Нестеров.

Зашли в гастроном.

-Ну что, давай приобретать?

-Давай.

-С чего начнем?

-С бутылки для завтрашнего капитана.

-Есть охота, давай перекусим где-нибудь.

-Пошли.

В стекляшке напротив на липком столе солнце играло на граненых стаканах с компотом из сухофруктов. Мужик за соседним столиком уныло жевал пельмени и о чем-то думал. Подошла уборщица и грязной тряпкой протерла соседний столик. Мы с Нестеровым переглянулись. Настроение усилили селедка с лучком, винегрет,заправленный майонезом и хек жареный с макаронами.

-Чё, не русские что ли?– через пустой зал спросил парень в клетчатой рубахе.

Перед ним стояла трёхлитровая банка с пивом и жирно блестела раздербаненная  рыбина. Рядом хмурились ещё двое и надежно молчали.

-Почему?- обиженно поджал губы Нестеров.

-Не пьете ни хрена!

-Да нам сейчас Ленина красить.

-Закурить дайте, ленинцы херовы.

Нестеров полез за сигаретами. Парень прикурил и сунул пачку «Столичных» себе в карман. Местным мы явно не глянулись.

-Петька, не балуй! Не приставай к людям!- одернула парня буфетчица с «химией» на голове.

Угнетённые низким культурным уровнем здешней молодёжи, мы вышли на улицу.
У забора возилась какая-то куцехвостая курица. Солнце припекало ещё сильней.
Упитанная гипсовая фигура вождя на низком постаменте с хитроватым прищуром смотрела в сторону проходной. Идеологически выдержанные пиджак, жилетка, галстук местами сильно пооблупились.

-За час сделаем,- оглядел Нестеров фронт работ.

В половине восьмого, когда жара начала спадать, Нестеров окунул кисть в ведро с разведённой серебрянкой, и густым слоем положил краску на лысину вождю мирового пролетариата.

-Будет как новенький,- передвинул я ведро поближе и занялся гипсовой спиной.

С кем-то добавивший вахтер, внимательно наблюдал за нами со стула.

-Чего ощущаещь?– духоподъемно интересуюсь у Нестерова.

-Не поверишь, всю огромную страну от Калининграда до Владивостока! Все девять часовых поясов!

-Принимай работу, дядя!- через сорок минут крикнул Нестеров вахтеру.

Тот важно встал, строго посмотрел на памятник. Потом на нас и с выражением полного удовольствия на лице запел: и Ленин такой молодой и юный октябрь впереди…!

-Слушай, а краска ещё осталась, давай бюст в актовом зале освежим?!

-На фига?

-Чтобы глаз радовал!

-А-аа, пошли!

За дебаркадером потихонечку текла Ока.
Плескалась мелкая рыбешка. В пыли кувыркались воробьи.
По "Маяку" партийно пел Кобзон.


Коломенское, март 2015