Лимпопо

В южной Африке чего только не бывает!
Вот, например, на берегах Лимпопо. Смешная такая речка, с порогами, которые мы и хотели преодолеть на каяках.
Её в три гребка можно переплыть. Вначале. А потом широка будет... При слиянии Марико с Крокодиловой. С километр. Если не больше.
И кишит гиппопотамами и крокодилами. Но это вначале. Откуда мы и начинали свой подвиг.

До Индийского океана там было еще плыть и плыть.


Тут с нами такое приключилось...
Уважаемому Корнею Чуковскому не снилось в самых ужасных снах.

Когда сережин каяк перевернулся, и крокодил начал его трепать, ворочая вокруг своей оси, страшнее картины я не видела.

У меня с собой всегда нож. Охотничий. И я знаю, что бить крокодила надо в глаз.
Высвобождаюсь из своего каяка и - к Сереже. С воплями. А он его уже крутит. Сволочь.

Там мелководье. Прыгаю на этого монстра. Это был большой крокодил (потом, на берегу, оказалось, что не самый большой. Чего он Сережу хотел заглотить? Не съел бы. Понадкусывать? Сука!). Я его решила убить. 
Всадила нож по самую рукоятку ему в глаз. Без страха. И еще, еще, еще! Как я орала! Но он, видимо, глухой.

Он Сережу уже отпустил. Меня было не остановить. Мы обнялись, как братья. Негры, инструкторы, уже вцепились ему в хвост, кто-то начал заводить ему на морду петлю веревочную.
Никогда не забуду его маленькие лягушачьи лапки с острыми коготками. Одну я вывернула и сломала. Схватила его за морду, уже закрытую петлей, прижала к груди и била, била, била! За морду крокодила - можете представить? Отлично помню - шершавая морда, рыло, глаз круглый, выпученный, я его уже выковыряла. Крокодил очень сильный, да и я не слабая, да еще и в ярости. Била, била его за Сережу. Выныривала, он меня крутил. Он уже был связан, а мы все вместе крутились. Нахлебалась этой лимпоповской воды мутной...

Я хватала воздух и орала. Столько русских матюгов вся эта Лимпапа никогда не слышала. Вода из желтой стала красной. Так мы и мотались с крокодилом в сережиной, его и моей крови.

Убила я его все-таки. Он уже был мертвый, а я продолжала бить его, за Сережу,  своим охотничьим ножом.

Меня инструкторы, негры, выволокли на берег, держали, бинтовали, а из меня пена валит, я бью ножом глину, бью, бью и кричу. Никогда такой свирепости не было. Им даже страшно стало.
Крокодила, большого, покалеченного мною, вытащили на берег, фотографируют. Я корчусь. Порываюсь его пинать.
 
Они Сережу перевязывают, а я вою, как волчица над волчонком. Страшные моменты.

Он Сережу потрепал, конечно, но не смертельно.
Его тут же перевязали, слава Богу, никакие артерии не повреждены, куски мяса вырваны, крови много, но он в сознании, говорит со мной. Не даю ему закрывать глаза, прошу говорить со мной. Держу за неповрежденную руку.
 
Вызвали вертолет, и его в госпитале, в Претории,  потом починили. Много швов. Ничего, успокаиваю, кости целы, мясо нарастет.

Мне что-то вкололи, я отрубилась. Всё порывалась добить крокодайла. Кричала очень. Долго потом снился, сука.

На моем счету один крокодил. Я никогда в жизни и подумать не могла, что я  убью крокодила. Это фантастика. За Сережу.

Убью любого.

Потом, в Претории, в госпитале, меня допрашивал сержант. Крокодила им, б..дь, жаль. Я уже была внемяемая. Послала подальше. Сережа жив, покалечен, правда. Ничего, заживет.
Кстати, сержант в госпитале, в Претории, допрашивая меня, всё пытался выяснить, когда же я убивала крокодила: до того, как ему инструктора петлю на морду завели или после? Т.е представлял ли он реальную угрозу сережиной и моей жизни? Вопрос денежного ОГРОМНОГО штрафа или тюрьмы. Где только я не сидела!
 Эта сволочь, реплития, откусила бы нам конечности - ей ничего, а мне, значит, из-за её сломанной лапки сидеть?

В Южную Африку больше ни-ни. Никаких Лимпопов.