Пелагея

Таким красивым старинным именем звали мою бабушку, в девичестве Сахарову, уроженку Воронежской области. Я знала, что она мне была не родная и мой дед привел ее в дом после смерти жены к троим своим детям после войны — Володе, Ване и Марии — моей маме. Потом у них родился общий сын — Николай, который стал военным и прошел всю Чечню. Старший сын Володя — простой деревенский парень дивной красоты — высокий, кудрявый с загнутыми ресницами закончил летное училище и потом институт иностранных языков в Киеве и два года служил в консульстве личным переводчиком Анвара Садата – президента Египта. Моя мама на 2 года младше Володи осталась с тремя, как на Руси говорили мужиками одна в возрасте 14 лет и ей приходилось всех обстирывать, кормить и как она рассказывала самой белить хату. Потом, закончив сельскохозяйственный техникум ее распределили в мой родной город Уфу, где она всю жизнь проработала в банке. Но это другая поистине героическая история ее жизни. Младший их брат Ваня ушел 14 летним мальчишкой на фронт и пропал без вести.
Все мое школьное детство проходило в этой прекрасной деревне — со своей большой конюшней, зерновым и молочным заводами и огромным колхозным садом, где я за билет в кино зарабатывала трудодни — собирала яблоки. Только сейчас я понимаю, сколько хорошего и полезного вложили в меня мой дед и бабушка Пелагея и главное — это любовь к труду. Я была школьницей и делала всю взрослую работу — полола грядки, которым не было конца до тех пор, пока на руках не облезали мозоли, возила на двухколесной повозке молоко на переработку, но самое для меня интересное было поехать на лошади в город продавать мед. Лошадью я управлялась сама и это был восторг. Хотя дорога избивала напрочь мой худенький зад, но я терпеливо в течении часа ждала появления городка с названием Павловск, где я вставала за прилавок и продавала мед и куриные яйца.
Дед был добрый и работящий и под вечер, выпив рюмочку мурлыкал одну мелодию, а бабушка Поля, как я ее называла бегала по огромному двору, как заведенная. Наш дом был большой с огромными воротами, которые открывались, когда дед брал лошадь с подводой для бизнеса...Внутри двора было несколько построек - сарай для скота, погреб с заготовками, где было все, даже соленые арбузы, любимая закуска деда, которая не лезла мне в горло и еще пристрой для пасеки. Пройдя пасеку по тропинке, можно было попасть в туалет и несколько раз, пробегая босиком по этой тропинке, я вскрикивала от дикой боли — наступала на пчелу. На что мои старики говорили — здоровее будешь.
Баба Поля — Пелагея — вставала ни свет, ни заря, чтоб отправить корову в стадо, нещадно лупя ее тонким прутиком по костлявому тазу. Всегда баба Поля держала двух поросят с одними именами — Машка и Борька и поросята менялись каждый год, а имена оставались. Такие же имена были у всей деревни. Я имею ввиду только поросят. Выпуская свиней на пробежку, они хрюкая разгонялись так, что несколько раз сбивали с ног мою бедную бабушку, на что она ругалась своим любимым словом — кобел, буква е, как в слове козел.( прим. автора). А под вечер сидя за ужином бабушка ела с уже закрытыми глазами от усталости, держа ложку и засыпая и после моего окрика — « Ба » — открывала глаза. Вся ее жизнь прошла в работе и в итоге ее спина приобрела форму буквы Г и она ходила по двору сгорбленной, но очень быстро.
Рано утром я просыпалась от обалденного запаха блинов из печи диаметром по локоть, которые Пелагея доставала кочергой из печи и была похожа на Бабу Ягу, только добрую. Если я не съем минимум три блина, не выпью алюминивую кружку парного молока и пол такой же кружки теплого еще парного и жидкого меда — дорога во двор для меня была закрыта. Это была забота и любовь, которую она мне дарила.
Провожая меня перед 1 сентября домой, Пелагея не смотря на мое возмущение тяжелой ношей насыпала ведро тыквенных семечек и наливала 3хлитровый бидон меда для моих двоих братьев, которые оставались в городе и для моей мамы — ее падчерицы.
И на следующий год все повторялось. И так по три месяца каждое лето, где я бегала на танцы, торговала с гордым видом на базаре и дружила с местными двумя Таньками.
Никогда моя Пелагея меня не попрекнула и не обидела, не повысила голос, просто заботилась и выкармливала.
Лишь потом я узнала, что она была троюродной сестрой моей настоящей бабушки Февроньи, которая рано умерла и которую я никогда не видела....

26.05.14.