Полина. Часть 4

Я поплёлся за ней, лелея свою обиду и горько сетуя на вселенскую несправедливость ко мне лично.
Мы взошли на небольшой холм, и слова застряли у меня в горле. У подножия холма располагался белоснежный уютный городишко, утопающий в буйной зелени парков и улиц, но чего-то в этой картинке недоставало. И вдруг до меня дошло:  не было над городом смога и дыма заводских труб, которые так привычны  нашему глазу. Мы спустились с холма, густо заросшего мелкими полевыми цветами, и ступили на улицу города.
- Не встречайся с прохожими глазами и не рассматривай их, это может плохо кончиться, вполголоса предупредила Полина, беря меня под руку.
Я не ответил ей, потому что, войдя в этот город, преисполнился чувством такого умиротворения и радости, какое мне не приходилось испытывать никогда прежде.
Здесь был промыт каждый камень мостовой, блестящая листва деревьев не знала, что такое пыль. Не было суеты и раздражения, лица людей светились знанием чего-то такого, что делало радость обычным состоянием. Но когда я попытался понять, что  за радость переполняет этих людей и начал всматриваться в их лица, всё вокруг дрогнуло как отражение на воде и замельтешило перед глазами.
Резкий толчок в спину напомнил о запрете Полины.
- Послушай, какого чёрта ты постоянно пытаешься свернуть себе шею? Это можно было сделать и в твоей занюханной мастерской! – Раздраженно одёрнула меня она.
Мы прошли ещё несколько кварталов и попали на короткую улочку, залитую солнечным светом. Я оторопело остановился. Мне стало ясно, что  за навязчивая мысль не давала мне покоя все это время. Это был Мой город, тот самый город, в котором начались все эти события. На верхнем этаже этого дома была моя мастерская, а дальше злополучное кафе. И в тоже время это был совершенно другой город. У меня поплыло в глазах, я взглянул на Полину.
- Время - странная штука. Оно иногда создаёт петли, в которых наша реальность дублируется множество раз, но либо на более высоких частотах, либо на более низких, что и определяет развитие событий в этой реальности. Так в одной петле времени великая битва может окончиться великой победой, а в другой поражением с последующими событиями. Этот город - отражение твоего, но на более высоком уровне.
- Стало быть, и моё отражение здесь где-то бродит? – заинтересовался я.
- А вот с ним тебе встречаться крайне нежелательно. Одна из форм поглотит другую, и ты умрёшь на каком-то плане реальности, - пояснила она, вглядываясь куда-то в другую сторону. Я проследил направление её взгляда и застыл с открытым ртом – навстречу нам торопливо шел Гоша Сквозняк.
В тоже время это был человек, которого я не знал. На нём был дорогой летний костюм, худощавое лицо выгодно оттеняли очки в тонкой оправе, под мышкой привычно улеглась папка с бумагами. Он с размаху налетел на меня и какую-то минуту удивлённо меня разглядывал.
- Роман, ты откуда такой? У тебя, насколько я помню, через два часа открытие выставочного зала молодых дарований. Ты, что опять пить начал? Тебя там ждёт куча народа, а ты, я вижу, совсем не в себе, – он с неодобрением осмотрел мой вид.
- Да заработался я, Гоша, дела, знаешь ли, не высыпаюсь, – неуверенно промямлил я.
- Хоть бы даме своей представил, хамло ты этакое, – улыбнулся он Полине, отвешивая ей лёгкий поклон.
 – И как Вы только терпите возле себя этого мерзкого небритого типа? -
Продолжал новый Гоша, целуя Полине руку и нагло заглядывая в глаза.
- Не беспокойтесь, Геннадий, я его скоро брошу, – улыбнулась она ему в ответ.
- В таком случае я с удовольствием составлю Вам компанию, – продолжал хамить Сквозняк: – Мой офис в конце улицы, какнибудь захаживайте.
Не простившись со мной, он застучал дорогими штиблетами дальше по улице.


Я перевёл возмущённый взгляд на улыбающуюся Полину.
- Это что сейчас за избиение младенцев было? И почему эта сволочь Сквозняк не растворился, когда я на него смотрел, а продолжал выкобениваться? – Я размахивал руками, и, похоже, перешёл на крик,.
- Я помогла удержать эту форму, чтобы тебе была понятней суть происходящего,– ответила Полина, с интересом меня разглядывая.
- Далековато тебе ещё до полного осознания, – произнесла она загадочную фразу, снова увлекая меня по улице.
- А нечего всяким козлам очкастым мне под ноги лезть, – не унимался я.
- На себя посмотри, – коротко бросила Полина.
Дальше мы двигались в молчании, потому что ухмыляющаяся морда Сквозняка  так и стояла у меня перед глазами.
Дойдя до конца улицы, я обратил внимание на роскошный ресторан, все стены которого состояли из огромных сияющих окон. Высокие раздвижные двери с живыми пальмами по краям и витиеватой надписью над ними были приветливо распахнуты настежь.
- Да, Палыч здесь развернулся не слабо, – подумалось мне с завистью:
- Интересно взглянуть на тех, кто здесь собирается. Наверное, они все такие же, как этот воскресший Гоша.
Дальше я шёл молча, разглядывая отвратительно чистую мостовую и носки своих грязных туфель. Мы прошли ещё пару кварталов, пока Полина не остановилась у какого-то дома.
Я поднял глаза. Кто бы мог сомневаться? Мы стояли у порога злополучного особняка, от которого и потянулась вся эта цепочка событий.
Характерно было то, что теперь он не требовал реставрации: стены, сияющие желто- белой краской, резные двери с массивным бронзовым кольцом и хрустальная чистота высоких окон.
- Так ты что здесь живёшь? – нарушив молчание, спросил я Полину.
- Это был мой дом, а теперь я здесь иногда бываю, – отогнав тень грусти, ответила она: - Заходи, сегодня ты у меня в гостях.
Мы поднялись по ступеням и вошли через высокие двери в такое знакомое помещение, что всё, произошедшее здесь так недавно, явственно предстало перед моими глазами.
Проходя мимо, я с опаской покосился на лестницу в подвал.
- Не бойся герой, здесь это невозможно, – звонко засмеялась Полина.
- Да кто вас знает, что у вас возможно, а что нет, – пробурчал я в ответ.
Мы прошли вглубь дома, и мне в глаза бросилась живописная роспись стен. Фрески светились чистотой и яркостью красок, глаза ангелочков были, как живые.
- Наверное, итальянских мастеров заказывали на роспись, – кивнул я на росписи, обращаясь к Полине.
- Да, нет,  это наш крепостной Николушка сработал. Чудной был мужик, да и талантов в нём было не сосчитать. Он и портрет мой сотворил. Да после сильно хворать стал, а там и умом тронулся. Батюшка ему даже врача привозил, да только не помогало ему ничего, так и преставился.
Она провела меня в гостевую залу, где к моему удивлению был сервирован стол, и стояли цветы.
- Это всё для кого? – поинтересовался я.
- Дом встречает тебя, ты сегодня его гость, – улыбнулась Хозяйка дома.
Не вдаваясь в подробности, которые могли меня только запутать, я сел в резное кресло.
Когда мне пришлось обедать в прошлый раз,  вспомнить так и не удалось. Да и было ли здесь оно, время, в том виде, которое мы привыкли понимать. Я взглянул на Полину. Она сидела, выпрямив спину так, что не касалась спинки кресла, и смотрела на меня.
- А ты-то, что не ешь? – удивлённо уставился на неё я.
- Я уже не нуждаюсь в еде, но присутствовать на обеде приятно, – тихо ответила она, и я опять ничего не понял.
- Когда-то за этим столом собиралось много народа, и я помню каждого из них.
Тяжёлый низкий звук боя часов всколыхнул воздух в зале и отдался в звякнувшем стекле бокалов. Я выронил кусок изо рта и забегал глазами по стенам в поисках этих чудовищных часов.
- Нам пора, – поднялась Полина: – Время неумолимо, и только память может его  остановить и обратить вспять, да и то ненадолго.
Мы прошли через внутренние покои, драпированные тяжелыми, тёмно-бордовыми портьерами, и оказались в небольшом помещении, лишённом внешнего освещения.
Две толстые свечи освещали высокий закрытый альков и трюмо в углу в рост человека.
Поверхность зеркала тускло отсвечивала сталью в полумраке комнаты.
- Оставаться здесь нет никакой возможности, мы уйдём из этого времени, и дом исчезнет. Мы должны использовать дом, как ступень в дальнейшем пути. Готов ли ты следовать дальше?
В её глазах плавился огонь свечей, на лице блуждала рассеянная улыбка.
- Да в последнее время меня особо-то и не спрашивали. Тянешь меня, как муравей дохлую гусеницу, неведомо куда, – осторожно ответил я ей.
Она молча подошла к зеркалу и, помедлив, коснулась его рукой. Поверхность зеркала пошла мелкой рябью и, вспыхнув на секунду, заклубилась светящимся туманом.
- Ну, вот и двери для тебя. Входи, как учила, и ничего не бойся. Пора, милый, пора.
Взглянув на неё, и стараясь не думать ни о чём, я с разбега, крутнувшись, как положено на входе, влетел в мерцающий туман.
У меня появилось ощущение, что я проскочил через стену ледяной воды. Осмотрев себя, я убедился, что это действительно так: на мне не было сухой нитки.
Тихий грудной смех заставил меня оглянуться. Полина снова сменила облик, представ на этот раз в длинном шёлковом платье цвета терракоты и маленькой шапочке, усыпанной каменьями, на распущенных волосах.
- Какой ты смешной, право, меня давно так никто не потешал.
- Грешно смеяться, Полина, над неудачами других, – обиженно ответил я.
- Да, Бог с тобой, Роман! Я же не со зла! Тебе ещё повезло, через зеркало проходят и вовсе без одежды. Вот был бы конфуз, если ты был бы мокрый, да вдобавок и нагой.
Я представил себя мокрого и голого, как солёный огурец, и меня вдруг стал разбирать истерический смех. Отсмеявшись, я вдруг понял, что стресс ушёл, и мне спокойно и хорошо.

Во время нашего разговора серая дымка, окружающая нас, стала редеть, открывая диковинный пейзаж. Серая пустыня, обнаружившаяся под звёздным небом, уходила за горизонт. И сколько хватало глаз,  из земли торчали плоские прямоугольники в рост человека, стоящие под разными углами. Приглядевшись, я понял, что это бесчисленные зеркала, но поверхность их была темна и ничего не отражала. Где-то у горизонта, закручиваясь по спирали, чудовищным деревом уходил в тёмное небо гигантской толщины столб. Он был создан сплошь из ломанных зеркальных поверхностей. Песок под ногами, тоже представлял собой стеклянное крошево. Я оглянулся на Полину, ожидая объяснений.
- Так выглядит, милый мой Рома, то, что вы называете Зазеркальем. Совсем не сказочно, не так ли? Но люди склонны приукрашивать то, что этого не стоит, и драматизировать простые и естественные вещи. – Она грустно улыбнулась, взглянув на меня.
Подойдя к одному из зеркал, она прошептала непонятные слова, и зеркало засветилось, как экран телевизора. Я увидел чью-то незнакомую квартиру, в которой шла обычная жизнь. Люди беззвучно переговаривались между собой, смеялись, не замечая нас. Какая-то девица, глядя, казалось, прямо на меня, поправила причёску и ушла из поля зрения.
- Это порталы, выходы в реальную жизнь, где бы не находился человек. – Пояснила Полина.- Через этот план можно войти в любую жизнь или событие, затерянное в веках. А столб на горизонте – это видимый ствол Причины, то, что придаёт смысл всем действиям на планете и определяет их.


Внезапно, всё пространство вокруг нас ожило. Серые тени, выходя из-за плоскости зеркал, а то и просто ниоткуда, быстро обретали плотность, превращаясь в измождённых оборванных людей.
Вокруг нас образовалась толпа полупрозрачных фигур, молодых и старых. Они тянули к нам руки, глаза их о чём-то молили. Едва слышимый шёпот превратился в голоса.
- Госпожа, послушайте меня, я здесь совершенно случайно. Меня дома ждут жена и дети… Это служанка разбила зеркало! Помогите мне вернуться, я должен…
Толпа призраков всё прибывала, десятки умоляющих глаз смотрели на нас.
- Госпожа, умоляю Вас! Я так устала, заберите меня с собой…
Передо мной мелькнуло лицо совсем молоденькой девушки.
- Господин, я ни в чём не виновата, мне просто нравилось любоваться собой в зеркале. Согласитесь, ведь я ещё хороша собой. Не оставляйте меня здесь…
Просьбы и мольбы понемногу превращались в многоголосый вой.
- Прочь!! – Потемнев лицом, выкрикнула Полина: – Граш – Атзе – Ханон!!
Неведомое мне заклятие, произнесённое ею, разметало толпу, как грязные клочья тумана, разнося их по бескрайней пустыне.
- Эти люди пленники Зазеркалья: маги, колдуны, а то и просто любопытные, решившие поиграть с зеркалами. Теперь они вечные пленники этого мира. Ни нисходящие, ни восходящие миры для них недоступны. Зеркала жестоки, и не прощают вольностей.
Я вспомнил своё криво висящее треснутое зеркало в мастерской и решил: если вернусь, вышвырну его вон.
Скрипя битым стеклом под ногами, мы прошли ещё около километра. Серые фигуры, если и появлялись, то не подходили близко, а провожали нас взглядом издали.
Полина подошла к двум пластинам зеркал, стоящих почти рядом друг с другом.
Она щёлкнула пальцами по одной из пластин, и в проёме зеркала я увидел горную страну.
Узкая тропа, вырубленная в скалах, вилась между камней и скрывалась из виду. На заднем плане, расчерчивая зубцами лазурное небо, высились отвесные скалы всех цветов и оттенков.
 Она повернулась ко мне с грустной улыбкой, едва тронувшей её губы.
- Здесь, милый мой спутник, пути наши расходятся. Мне дальше нельзя, но ты должен пройти свой путь до конца. И помни: – всё вернётся на круги своя, так как нет ничего вечного под этим солнцем. Мне было хорошо с тобой. Прощай, и не оглядывайся назад.
Она подошла ко мне и легко коснулась моего лба губами. В голове закружилось от запаха незнакомых духов и её прикосновения.

Продолжение следует.