О чем рассказал попугай

               
     Мои первые хозяева занимались разведением попугаев корелл, которых они дарили или продавали друзьям и знакомым. Когда я появился на свет меня вскоре, еще не самостоятельного, преподнесли в клетке в качестве подарка на день рождения маленького мальчика. Я еще не ел сухой корм, поэтому  меня кормили в основном изо рта, и мне это нравилось. Я быстро превратился в красивую птицу и привык к новым хозяевам. Мальчик сначала часто подходил к  клетке, разговаривал со мной, но вскоре поостыл. Теперь меня учили повторять слова его родители. Все было бы хорошо, но через год у ребенка появилась аллергия, и почему-то решили, что это из-за меня.
     Отцу мальчика я очень нравился и он не хотел меня отдавать, однако врач настаивал на своем. В это время в нашу квартиру зашел приятель отца, увидел меня и стал расхваливать. – Какая красивая птица! - сказал он. – Какая великолепная раскраска! А хохолок – просто прелесть! – Нравится – бери, - предложил отец мальчика. – Нам его так и так оставлять нельзя. – Возьму, - сказал друг. – Я знаю, что  с ним делать.
     Он взял клетку вместе со мной, положил в сумку пачку сухого корма и привез меня к своему отцу – большому любителю животных, в особенности птиц. Как только меня внесли в квартиру, я увидел на подоконнике в кухне клетку с попугаем такой же породы. – Зачем их держать в разных клетках, - сказал мой новый хозяин? – Пусть живут вместе. Так им будет веселее, - решил он.
     Моего нового приятеля по природе звали Тимур. Меня же с рождения нарекли Гошей. Как мне стало потом известно, это имя ему дали по причине хромоты, чем по преданию страдал царь Тимур. Он был намного старше меня, сначала отнесся ко мне с недоверием, но затем, успокоившись, быстро ко мне привык и  не выражал агрессии. Оба мы были мальчиками, но ссорились редко и то только из-за корма.
     Наши хозяева называли Тимура не иначе как Тимурчик, и он на это охотно откликался. Говорил он мало и только после того, как его неоднократно об это просили. Я был способным попугаем и быстро освоил небогатый арсенал слов и выражений Тимурчика. Сам же я, в свою очередь, любил слушать и запоминать незнакомые мне слова и звуки, что очень нравилось моим хозяевам. Мы прожили в мире и согласии с Тимурчиком несколько лет, но потом, вероятно по причине старости, он умер. Так я остался один.
    Как мне показалось, с этого момента хозяева стали ко мне относится еще более внимательно. Нередко, правда, они называли меня  Тимурчиком, но меня это совсем даже не огорчало. Меня хорошо и разнообразно кормили. Кроме сухого корма, я с удовольствием ел овощи, а последнее время стал с удовольствием употреблять вареное мясо и жареную рыбу, хотя такая пища, как я слышал от хозяев, мне не рекомендовалась.
    Мои новые хозяева много работали, и мне приходилось долго оставаться одному. Было, конечно, скучновато, но я с интересом прислушивался к крикам воробьев и ворон и различным уличным звукам. Потом кое-что из услышанного я воспроизводил хозяевам, чем их очень удивлял. Вечерами меня выпускали из клетки полетать по кухне. Я это делал с удовольствием, часто гулял по столу, подбирал крошки, принимал угощения изо рта, усаживаясь на плечо. Иногда я подлетал к вентиляционной решетке у потолка и ел обои вместе и известкой – так требовал мой организм. Это, естественно, не нравилось хозяевам, они меня не грубо сгоняли, а потом, поняв в чем дело, стали вставлять между прутьями клетки мел. Проблема была решена, но я все-таки любил сидеть под потолком на том же месте. Иногда я залетал в другие комнаты, где мне нравилось сидеть наверху, рассматривать новые предметы и слушать шум улицы. Согнать меня оттуда было нелегко, но хозяева быстро усвоили, что я обожаю смотреть на себя в зеркало. Они приносили маленькое зеркальце, я тут же спускался вниз и садился на него, и меня относили назад в кухню. 
     Особое удовольствие доставляла мне поездка на дачу. Сначала, правда, я плохо переносил машину – было шумно, иногда жарко и очень трясло во все стороны. Потом я привык, и все уладилось. По приезде на дачу меня при хорошей погоде оставляли на свежем воздухе, вешая клетку на углу террасы, где я наслаждался солнцем, приятными запахами и пением множества птиц. Благодаря таким поездкам, я быстро разучил красивые звуки, чем приятно удивлял моих хозяев и их друзей и приятелей. Мой репертуар состоял из отдельных слов, выражений и звуков птиц.
     В прохладную погоду я находился внутри дома на кухне. Меня почти каждый раз выпускали из клетки и давали возможность вдоволь полетать. Моим самым любимым местом  было большое зеркало на стене кухни. Я удобно устраивался сбоку на его рамке и мог часами сидеть в таком положении, время от времени заглядывая в него. При желании я ходил по столу и полу, подбирая все, что мне нравилось. Иногда на стол ставили глубокую тарелку с прохладной водой, в которой я охотно мылся.
     По окончании дачного сезона мы приезжали в Москву и с нетерпением ждали следующего сезона. Я слышал, что попугаи корелла живут до 20-25 лет. Мне сейчас не более 15 лет. Так что вся жизнь еще впереди.