Урок

        Дед мой  прекрасно знал персидский - и современный, фарси, и древний, язык Авесты.  Поэтому, когда в 65-м в нашу страну прибыл с визитом Реза-Шах Пехлеви, именно его, специалиста-востоковеда, старейшего сотрудника Эрмитажа,  попросили ознакомить Гостя с коллекциями.               
        Я был тогда юн, и мне лично больше всего запомнились коленки шахини.  Недаром, однако - шах был женат трижды  и каждая его жена поражала своей красотой, а вторая,  Сорайя,  после развода даже играла в кино  и исполняла на экране танец живота!               
        А вот сам шах запомнился другим.               
        Возвращаясь в Иран, он посетил  Тбилиси. Визит широко освещался в прессе, по телевидению, и кадры со стоявшим на Майдане шахом облетели тогда весь мир.               
        Был поздний вечер, над крепостью Нарикала блестела невиданно яркая огромная луна, и шах, завороженный этой картиной, попросил остановить машину. Мы видели, как встал весь кортеж, как вышел из машины сам шах, воздел руки к цитадели - почти молитвенно, что-то сказал сопровождающим...               
        - Что же он сказал тогда? - спросил я потом деда.               
        - Волшебный, фантастический город!               
        - И ему ничего не ответили?               
        - А что бы ответил ему ты?               
        - Что эта красота не помешала ни Шах-Аббасу, ни Ага-Магомет-Хану разрушить наш Город!               
        - Ну что ты! Разве такое можно сказать Гостю? И знаешь, если попрекнешь человека, ему уже не будет так стыдно...