Без тебя

+18

Она слышит удары собственного сердца. Раскатистой рябью, дрогнули стены. 
Его голос. 
Его шёпот. 
  Она пытается избавиться от него наушниками, не помогло. Она резала в голове вены криками, они лопались как струны. Становилось немного легче. Ощущение, находишься в коме, всё вокруг, включая собственное тело где-то далеко от тебя. Нет сил, как следует держать кружку чая, пальцы, похожи на ветки на ветру, где окажутся, зависит от порыва. От потери сил падаешь, нет сил, даже кричать, боль становится эхом, отзвуком. Нет даже сил, вытирать слёзы. Просто сидишь или лежишь, а может, даже идёшь куда-то, но внутреннее «Я» просто валяется без сил, как кулёк с собранными ветром жухлыми листьями на обочине. 
  Она всё думала: - Где он? 
  Там, где искрящая пыльца нимбов медленно опускается на него, на охотно подставленное лицо, где ей его не услышать?!
  Кто-то сказал, что он слышит её оттуда, надо с ним говорить, выговориться, но она не верит. Она хочет верить, что он в том месте, о котором всегда мечтал, где мхом покрытые леса, немного тумана, качающаяся лодка у деревянной, потемневшей, пристани, немного сырости, мягкая поступь ног. 
  Ей хочется верить, что он там. Стоит, закрыв глаза, подставив лицо искоркам-пушинкам. 
  Но оттуда не возвращаются. Там не слышат. Оттуда не возвращаются! 
Она тяжело задышала, остановилась посреди тротуара, положила руки на живот. Вдох, ещё один. Вдох, ещё один. Его образ появился так отчётливо. Вдох ещё глубже. Глаза наполнились слезами. ВДОХ. Ноги стали такими далёкими и беспомощными. Она взмахнула левой рукой, ища опору, правой обхватила живот, стараясь защитить. Всё в одночасье стало таким ясным. Разум отказывающийся принимать правду, как будто первый раз сообщил ей эту новость, и она стояла огорошенная, с закрытым ладошками, ртом. Захотелось закричать, прямо сейчас. Она даже не замечала людей, подбегающих к ней. Перед глазами стоял лишь его образ. Все минуты, проведённые с ним, словно кто-то наматывал её воспоминания в ком и пустил с горы. Каждый миг, каждый поцелуй, взгляд, который он остановил на ней, как он подавал ей руку, подхватывал на руки в порыве чувств. Она не могла остановить этот, ком катящийся с горы, а он всё убыстрялся и убыстрялся, несясь вниз. Она знает, что достигнув дна, он разобьётся, и как ей это вынести она не знает. А началось всё с того, что она забыла наушники…
               
                ***
 
  И вот в голове его голос, а она забыла наушники! День будет мучительный. А может, она специально их забыла? Ведь его голос начинается стираться из памяти. Первое время она вообще не хотела никаких звуков. И тем более музыки. Весёлая звучала, как издёвка, грустная просто раздавливала. А посторонние голоса, стуки, гул, вклинивались в его, успокаивающий, голос. А сейчас музыки требуется километры. Музыка вытягивает из самых отдалённых закоулков воспоминания о нём. Сама. Кажется, у нот есть какие-то секретные коды, которые, как компьютерщик, вытягивает воспоминания, при этом, ей самой даже не приходится утруждаться. Воспоминания, как река текут вместе с мелодией.
  В вагон метро она едва протиснулась. Несколько раз порывалась выбежать на станции, никогда она так не ощущала клаустрофобию. Но эту боязнь замкнутого пространства вызвали стискивающие, со всех сторон, люди.
   Сколько раз, в сумерках, дома, представив, что при касании дотрагивается до его тела, вытягивала в пустоту руку. Открыла его фотографии, видео в телефоне. Его глаза улыбаются какими-то невидимыми искринками, которые видит только она, которые только для неё. Даже на тех, где, кажется он, печален или сердит. За каждой фотографией и записью их история, их дни, события, их чувство друг к другу. А бывало и так, что сил нет справляться с тоской, закрывала глаза, выгибала руку, чтобы не промахнуться и полоснула по запястью острой мыслью. Гладит экран. Смахивает слёзы, мешавшие смотреть на него. Пару раз слёзы капали на экран. Вытерла, из-за чего сенсор сходит с ума и начинает метаться, смахивая его изображение. Тогда бросала телефон в злобном бессилии. Через несколько секунд бежала, поднимала гаджет, вытирала, целовала экран, прижимала к груди, обхватив ладонями и просто отдавалась горьким слезам, упав на бок, поджав колени к груди.
  Хоть и сквозь Green day с их Wake me up when September ends просто забивали слух взрывами, она слышит его голос, но мелодия немного перебивает и не позволяет сорваться.
  Его голос не пропал. Он всё тот же, что и раньше – нежный, с хрипотцой и родной. Ну почему так произошло?! 
  Такое чувство, словно опоздала на теплоход, всего на несколько минут. Он стоит перед ней, но сходни убраны и на борт уже не попасть. Можно протянуть руку к нему, он так близко, но на него не взойти и чувство обиды, беспомощности терзает. Видно его прямо перед собой, невероятно красивый. И на этом теплоходе он. Она знает это! Понимание, что на нём было бы потрясающе, но он уже недосягаем, мучительно. Все мечты, всё, что она жаждала, всё это медленно удаляется. Остаётся лишь боль. Билет, ей выдали, но воспользоваться не дали.
  Его нет рядом. Все эти люди вокруг смеются и не подозревают, что его больше нет. Как она несчастна из-за того, что его нет, и она ненавидит их за это. 
  Вчера вечером она отчаянно искала видеозапись с  ним, спрятавшую от себя самой. В тот день она убрала всё о нём напоминающее. Она боялась, что мысли о запястье и лезвии когда-нибудь станут навязчивы.
  И вот теперь эта видеозапись. Он почему-то грустный. Тогда она этого не замечала. А сейчас в глазах, словно он знал, что произойдёт скоро. Возможно, она выдаёт желаемое за действительное. Пусть запись стирается слезами, мутнеет, но ожидаемое чувство, зажавшее грудь в тиски возникло мгновенно. 
  «Я увижу тебя в аэропорту, уже завтра» - последние его слова. Сегодня эти слова
 эхом раздаются в голове раз за разом, как тогда в телефонной трубке. 
Он ворвался в её жизнь без стука.
Растрепал её волосы и мысли. 
Она так хохотала, прыгая на кровати в его футболке, когда он приезжал в последний раз. 
  «Представляешь, что думают соседи снизу, о нас? Ну, или о тебе? Какой ты яростный в постели?!». - Кричала она сквозь смех, подпрыгнув. Он просто улыбался, глядя на неё снизу-вверх, лёжа на постели. А она скакала и скакала над ним, пока не упала запыхавшаяся, но дико улыбающаяся губами и глазами, обхватив его бока коленями, укрыв лицо мягкими рыжими, с торчащими, как соломинки из стога, волосами.
  А потом играл Graig Armstrong – «Wake up in New York» - ласковый, мягкий и взбивающий чувства прямо в груди, словно подушку, и невольно становишься под стать пуху. Шифоновые шторы, на открытом окне, исполняли гибкий стриптиз, при десятках, разномастных свечей. При свечах всё по-другому. Такая простая мелочь - зажечь свечи, а меняет всё вокруг. Вся комната становится похожа на набросок художника в серпии. А ещё от дрожания огоньков свечи подрагивают и предметы в комнате - плед на постели, словно волнами колышется, книги на полках ведут какую-то оживлённую беседу, шторы похожи на северное сияние. А на потолке рисуются языческие обряды.  Предметы полускрыты, да и комната, кажется скрыта. Словно маленький мирок в открытом космосе, во Вселенной и времени, чтобы добраться до ближайшей цивилизации как минимум до утра. Кажется, сама комната, вытягиваясь, шепча, томно, тонким ветром, разными голосами, раскидывая пригоршни мурашек на тело. 
  Его поцелуй такой осторожный, словно боится обжечься о её губы. Касания пальцев напоминают высокие звуки клавиш пианино, звучавшие одиноко, горячо и нежно. Он ворвался в её тело, сорвав с её губ стон. Её тело, мерцавшее в свете огоньков свечей, едва прикрытое жжением влечения, пронзившись, прижимает спину к постели. Его движения, навстречу её телу, легки, словно ветер гнал рябь воды. Жажда её бёдер была неутомима. Они, истекая, обхватывают, стонут, кричат. Извиваясь в свете огней, в такт свечам, вслушивались в мокрые ноты тел друг друга. Они вспыхнули брызгами неги одновременно и обессилено. Комната наполнилась разноцветным прибоем, вынудив, задыхаясь, хватать воздух ртом. Её губы благодарно собирали всё до последней капли. 
  Очертания её лица, тела, в темноте ночи, постепенно размываются дремотой. Он силится изо всех сил не уснуть, как можно дольше, ловит каждую минуту её присутствия. Словно пытается насытиться ею, как верблюд набивает горбы, перед разлукой с водой. Обнял её крепче... 
  Распахнув шторы, глубоко вдохнув солнечное утро, чувствуешь всей кожей, как жизнь втекает в каждую клетку. Впервые за долгие годы, не заставляешь себя улыбаться, улыбка настоящая. Впервые за долгое время, ни для кого-то, впервые она улыбается сама себе. Впервые она не думает – а вдруг, а если, а почему? Она просто Живёт! Впервые. Впервые сомнения растворились, отступили. Она не боится. Просто верит. Верит во всё. Во всё хорошее, а плохое можно преодолеть и для этого сил хватает. Поэтому впервые рада утру. По-настоящему рада. Впервые верит, что проснулась сегодня, не зря и день не пройдёт, лишь бы прошёл. 
  Как всё меняется в лучшую сторону, когда счастье проникает в тело. Такое неосязаемое, труднообъяснимое счастье. Но как оно всё меняет вокруг. Те же самые вещи становятся совершенно другими, ярче, из каждого предмета сочится радость. Плохая погода исчезает навсегда. Всё бодрящее становится ещё более позитивных. Всё грустное, дождь, ночь, завтрак, нерасторопное, превращается в объект романтики. Ощущение, что из-за любви появляется всесильность.
  Она тихонько лежит, ещё сонная, губы слегка улыбаются, а глаза, полузакрытые наблюдают за ним. И она знает, впервые за многие годы - она Живёт. Впервые за многие годы, не торопит утро. Они почти не говорят, просто смотрят и понимают причину. Да им и нет необходимости много разговаривать. Именно в такие минуты приходит понимание понятия "родственные души". Он, найдя руками опору в подоконнике, стоя спиной к окну, смотрит на неё. Она, закинув одну ногу поверх одеяла, обняв подушку, ладонь под щёку, ненавязчиво кокетничает всем телом. Она хочет ему нравится. Она хочет нравится только ему. И в этот момент в груди обоих, стучит одно сердце. Одно для двоих… одно под её сердцем… маленькое, ещё едва умеющее биться, оно учится этому всего несколько месяцев, но оно бьётся, чтобы бились их сердца. Но об этом ещё никто из них не знает.
  Его мысли были лишь о ней. Все последние семь месяцев.
Когда его не было рядом, он писал ей, писал очень часто. Писал о ней. Словно словами хотел дотронуться до неё. 
«Твоё нагое тело…
Твоя кожа…
Твой запах,…
Моя ладонь на твоей груди…
Твоя рука между моих ног…
Ровное дыхание, говорившее о сне…
…как дать тебе понять,…
…как показать размер моих чувств…
…вырезать себе сердце и отдать тебе...
…отрезать завтрашний и последующие дни без тебя…
…остаться сейчас… здесь… навсегда…
…зачеркать надеждой все плохое…
…идеальный момент…
…самые потрясающие чувства, испытал…
…неповторимые…
…о тебе…
…один день…
…но как хочется, чтобы он стал длинною в жизнь…
Он стоял оперевшись о подоконник и даже находясь в шаге от неё, он думал о ней, мечтал о ней. Он даже скучал по ней находясь вместе с ней. Все эти мысли нарастали в нём. Он сделал шаг, склонился над ней. В его голове пронеслась столь очевидная мысль:
 Кажется, я знаю, что делать. И он прошептал в тишине… 
 - Я люблю тебя….
   
                ***
 
  Ударившись о горизонт, осколки солнца рассыпались по воде. День был измотан, даже луна не в состоянии была светить, и не вышла из-за облаков. Прикосновения к коже, запах волос, друг другу, глаза в глаза. Многозначное молчание. Её пальцы по его груди, спирающее дыхание. 
Она так и заснула в его футболке, прижавшись к нему спиной, крепко обхватив его руку, словно боялась, что он исчезнет. Даже утром, они проснулись в той же позе, проспав не шевелясь.
 - Так странно, ты у себя дома, у тебя полный шкаф одежды, а ты в моей футболке. – Произнёс он ей сонным с хрипотцой голосом.
  Через неделю он вернулся в свой город. За далёкие 4 тысячи километров. Но переплетения душ навсегда изменили их жизни. Он в итоге так и забыл у неё эту футболку. Она звонит, говорит, что носит её по вечерам и боится, что с каждым днём она всё больше пахнет её запахом, чем им. И плачет. 
  Иногда она плачет, говорит, что уже и не верила, что будет так счастлива. Она что-то тараторит взахлёб, он половины не слышит, лишь отдельные слова, пытаясь собрать воедино. Он лишь крепко, до побелевших пальцев, сжимает трубку. Она просила чаще звонить, потому что, пусть даже и в виде голоса (остальное она дорисует у себя в голове) она была уверенна, что не одна, что он есть у неё, что это всё по-настоящему, что это не сон. От этого внутри неё волны с панической яростью бившие о берег, оседали в тихий бриз. Лишь всхлипы доносятся. В тот вечер она сказала это впервые. С каждым словом, чувство росло, пока не достигло такой силы, что он не увидел, как эта приливная волна несётся на него и, сбив с ног, уносит в море счастья. Она сказала, прошептав, крепко прижав трубку двумя руками - «я люблю тебя»! Комната, улица, город, взорвались брызгами чувств, захвативших его. Она вновь начала плакать, смеясь. Решила, что сегодня ни к чему его «жалеть» и её задержка не без причины. Уже три недели! За полминуты из него вылились скороговоркой миллион самых ласковых слов, о существовании которых он сам не подозревал. Она смеялась, кричала от счастья.
 - У нас будет малыш. 
 - Я хочу, чтобы это была девочка. 
 Он не мог усидеть на месте, бегая взад-вперёд по комнате, крича в трубку, что сейчас же бежит за билетами к компьютеру и завтра сможет прижать её к себе. Разрывающее чувство подсказывало, что не один самолёт не сможет набрать нужной скорости, они всё равно будут медлительны. Он готов был бежать прямо сейчас, лишь бы оказаться рядом с ней. Они перебивали друг друга в трубке, наперебой крича, кто сильнее любит. 
  Наспех скинув вещи и уже лёжа на постели, прямо в джинсах, словно боялся проспать, в тысячный раз посмотрел распечатку брони билетов и положил рядом с кроватью на полку. В голове всё ещё раз проверил, и самое главное… он достал из кармана пиджака бархатную коробочку. Сначала крышка поддавалась туго, потом отпружинила, и перед глазами в прорези атласа блеснул ободок кольца. Он купил его сразу по прилёту домой. Он столько раз прокручивал в голове, как будет делать предложение, прогонял массу вариантов, а сегодня он понял, что он просто хочет, чтобы она стала его женой. Без всяких игр. Без постановочного предложения. Просто надеть кольцо на её палец и провести остаток своей жизни… их жизни с ней. Уснуть он так и не смог. Столько всего нужно сделать, столько всего прожить. Столько успеть испытать счастья.
   
  Этой бессонной ночью, она перебирала его слова. Слова, которые она иногда читала в его глазах:
  Выйти под свет луны, просто, потому что мы сейчас далеко друг от друга, но небо над нами одно.
  Комкая облака, встряхивая их как пуховую подушку, вновь отправлять на небо, чтобы их пух ссыпался ночью на твой город мягким снегом. Может, он вновь прольётся дождём, у тебя ведь тепло уже этим мартом.
  Одиночество дождя.
  Стискивая зубы, стены дождя, разводят людей, отдаляет их друг от друга. Размазывает мир, чтобы не были видно ничего кроме своих мыслей, но почему-то кажется, что там, за пеленой стоишь ты, под зонтом. Может на той стороне улицы, но сквозь струи дождя тебя не видно, сквозь струны воды не слышно твой голос. Может просто протянуть руку наружу, по ту сторону зонта. Медленно, погружаешься в холодную воду. Кисть руки мгновенно намокает, вода капает с пальцев, пытаюсь нащупать тебя, но чувствую лишь воду. Делаю шаг вперед, но рука натыкается лишь на дождь. 
  Дорога в жизнь накрепко приштопана к земле белыми стежками. Иногда в две строчки сплошной линией пришита. Но без карты ты полагаешься лишь на её волю. Всё предсказуемо и лишь на перекрёстках настоящая жизнь, когда свернув, не знаешь, когда встретишься вновь, когда сможешь вернуться, куда приведёт. 
Но на остановках, вымотавшись, натаскать вёдрами за день в дом тепла, чтобы сырой ночью согреться.
Напечь на сковороде света, чтобы в сумерках с чаем вспоминать за разговорами.
Мечтать, закинув руки за голову и глядя в сумеречный потолок, чтобы было во что кутаться, когда голодно.
Писать и не отправлять, когда её нет рядом, чтобы быть внутри, чтобы она была внутри меня.
Когда губы сжаты, а душа во всё горло кричит.
Когда глаза улыбаются, а в уголках век слёзы.
Когда пальцы нежны, но касаются лишь пустоты.
Когда понедельник, вторник, среда, суббота, а у тебя без неё каждый день понедельник.
Когда смотришь на цветущую весну, во всём её великолепии, но готов отдать за одну встречу все свои следующие апрели и маи.
Чтобы руки обвили шею. Ножки любимой на цыпочках. На губах улыбка, в глазах слёзы радости. Шелест босых шагов. На цыпочках нежности. За одно прикосновение, тонкое, едва-едва, одними мурашками. Отдать всё, что было и будет и остаться в этом мгновении. Столько сказать на размыкая губ, касанием, лепестками, поцелуем, чтобы весь мир сжался до игольного ушка.
  Ты на расстоянии.
  Я пойду назло всем обстоятельствам, назло всем преградам, я сложу зонт, он лишь мешает чувствовать разреженность азота, в воздухе. Глубоко вздохнув, подставив лицо дождю, я делаю первый шаг вперёд… ещё… еЩЁ… я рядом с тобой… 
  И я выйду под свет луны, чтобы посмотреть на одно с тобой небо. На ту же луну. 
 Чтобы запустить пальцы в твои волосы и прижать тебя к себе и больше не отпускать». 
 
 
А потом он погиб. 
Он прожил семь часов после её звонка.
Оставив её жизнь взъерошенную и потерянную. 
  «Ты наверно подпрыгивала, чтобы помахать мне, смеясь, как всегда, из-за спин других встречающих, когда она взорвалась». Она иногда вела диалоги в своей голове от его имени, и сама отвечала. 
  Терминал разнесло ударной волной, разметав в осколки их жизни, когда он, увидев её, замахал ей рукой. Она видела, как огромная пасть пыли и огня поглотила его. Его лицо и рука, вскинутая вверх, исчезли последними. 
Его тело лежало в ряду с остальными телами погибших. Их осматривали нечего не выражающие глаза сотрудников ФСБ. Полу его обгоревшего пиджака отвернул молодой сотрудник. Нагрудный карман был чем-то заполнен и топорщился бугорком. Достав обугленную коробочку, он с трудом отковырял прикипевшее кольцо. Сидя на корточках возле тела он смотрел на него, словно увидел, как за этим кольцом погибла ещё одна душа. Желваки на его скулах двигались всё сильнее. Он достал платок и бережно вытер кольцо от сажи. Каждым движением, крепко сжимая его пальцами. Завернул и убрал в карман.
  «Почему меня не пустили к тебе? Они не имели права. Они говорили, что это зрелище не из приятных. Как они могут так говорить? Ведь это ты! Они отвечали, что твоё тело…оно…сильно изуродовано. 
Твоё тело изуродовано!»
То самое, которое так любило её. Которое она обожала.
  - Простите. - Голос сотрудника ФСБ звучал по-отечески и как-то надрывно. Она не заметила, как из толпы остальных он появился перед ней. Она стояла в числе близких и родных. Вокруг бродили люди в одеждах пожарных, врачей, психологи беседовали ровным голосом, люди в штатском с одинаковыми лицами. - Кажется это ваше. Мы нашли его у него в кармане. Он вынул платок и развернул его. - Он стоял молча, протянув ей руку. Между большим и указательным пальцем держа кольцо. 
  Она слышала удары собственного сердца, раскатистой рябью, дрогнули стены. 
  Его голос. 
  Его шёпот. 
  Она пытался избавиться от него наушниками, не помогло.
  Она резала в голове вены криками, они лопались как струны. Становилось немного легче. Тяжело невыносимо, но, когда от потери сил падаешь, когда нет сил даже кричать, боль становится эхом, отзвуком. Нет даже сил вытирать слёзы. Просто сидишь или лежишь, а может, даже идёшь куда-то, но внутреннее «Я» просто валяется без сил, как кулёк с собранными жухлыми листьями на обочине. 
  Она всё думала, где он? Как он?
  Там, где искрящая пыльца нимбов медленно опускается на него, на охотно подставленное лицо, где ей его не услышать?!
  Все говорят, что он слышит её Оттуда, но она не верила. Она хотела верить, что он в том месте, о котором всегда мечтал, мхом покрытые леса, немного тумана, качающаяся лодка у деревянной, потемневшей, пристани, немного сырости, мягкая поступь ног. 
  Ей хотелось верить, что он там. Стоит, закрыв глаза, подставив лицо искоркам-пушинкам. 
  Но оттуда не возвращаются. Там не слышат. Оттуда не возвращаются. 
Она тяжело задышала, остановилась посреди тротуара, положила руки на живот. Вдох, ещё один… Она тяжело задышала, остановилась посреди тротуара, положила руки на живот. Вдох, ещё один. Его образ появился так отчётливо. Вдох ещё глубже. Глаза наполнились слезами. ВДОХ. Ноги стали такими далёкими и беспомощными. Она взмахнула левой рукой, ища опору, правой обхватила живот, стараясь защитить. Слёзы уже было не оставить. Всё вдруг стало таким ясным. Разум отказывающийся принимать правду. Захотелось закричать, прямо сейчас. Она даже не замечала людей, подбегающих к ней. Перед глазами стоял лишь его образ. Все минуты, проведённые с ним, словно кто-то намотал её воспоминания в ком и пустил с горы. Каждый миг, поцелуй, взгляд, остановивший на ней, когда она вышла из ванной, как он подавал ей руку, подхватывал на руки в порыве чувств. Она не могла остановить этот ком, катящийся с горы, а он всё убыстрялся и УБЫСТРЯЛСЯ, несясь вниз. Она знала, что достигнув дна, он разобьётся, и как ей это вынести она не знала. А началось всё с того, что она забыла наушники…
  Остальное она не слышала и не видела за потоком слёз. Она чувствовала, как ноги подкосились и её едва успели подхватить.
  Но его взгляд, в нём было безумное количество счастья, стоял перед её глазами.
  Под ногами хрустел снег и остатки самообладания. 
  Она не помнила, как вышла на улицу. Она шла прямо по кладбищу своих чувств. Вокруг тишина. Она не слышала ни звука, лишь гул в голове иногда прерываемый его голосом. Жизнь идёт вокруг и ей придётся жить с теми, кто остался. И это не было её выбором. Её лишили выбора. Одним мгновеньем. Не спросив её мнения. Она чувствовала, что не в силах удерживать свои мысли, что они наваливаются всё сильнее, словно ветки прогибаются под тяжестью снега, всё сильнее и сильнее, угрожая сломать её хрупкое существо. Она прижала ладони, крест-накрест к животу. И слёзы брызнули из глаз. 
И вот сегодня, спустя три недели она забыла наушники. Как пережить этот день без наушников она не знала.
  Шатаясь, она бежала, ловя потерянную опору. Бежала. Бежала. Бежала….


Рецензии
О Боже... так потрясающе Вы передали всё. Я плачу.

Твоя Маленькая Девочка   05.05.2015 21:57     Заявить о нарушении
Спасибо...Но видимо не зря переделывал?

Михаил Тепляшин   09.05.2015 18:23   Заявить о нарушении