Крымские каникулы, глава 25

Крымские каникулы, или Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь...
. 


                Крымские каникулы, глава 25




Ждать пришлось очень долго.  Чтобы как-то протянуть время, я занялась книгой, девчонки включили телевизор. Барбос от нечего делать гонял блох. Один Чейз мирно спал. Проснулся, только при появлении Оксаны, принесшей  нам обед.

Когда наше терпение уже кончилось, и я ничем не могла больше удерживать  свою дочуру, по коридору  раздался топот множества ног. Потом в кабинет ворвался  Алексей в сопровождении стаи  своих охранников. Я удивилась, увидев в их числе знакомого мне оперативника Сергея Дмитриевича. Бросив свое холеное тело в кресло, мой  приятель бесцеремонно приказал:

-- Ну-ка, рассказывай, в чем ты меня подозреваешь. Что это за инсинуации в мой адрес? Какие ты мне бросила обвинения у тела матери?..

В окружении всех этих людей я  самым банальным образом струсила. Никого из них, кроме Пети и оперативника я не знала, защиты мне ждать не от кого. А Алексей продолжал:

-- Давай, давай, колись, подруга. Что ты знаешь обо всей этой истории?..

И я начала рассказывать.  И о Кристине, и о том, что слышала его голос сначала в кабаре, затем  во дворе  Липиных родственников, потом в порту и, наконец, в  скалах. Вернее в доме, к которому  подходит один  из тоннелей.

-- Так, так. А каким образом ты оказалась в этом тоннеле, как вышла в пещеру? Прошу поподробнее, -- голос Алексея стал скрипучим как ржавое железо и совсем утратил такие отличительные придыхание и протяжность гласных. Сейчас это был жесткий и злобный хищник. Вот, оказывается, каким может быть приятель. Неудивительно, что он преуспел в бизнесе.
И вновь я держала отчет. Впрочем, скрывать мне было нечего. Потому я, насколько смогла, постаралась точно воспроизвести  разговор, подслушанный в том доме. При упоминании об особисте, которого поймал какой-то Герыч, Алексей и Петя быстро переглянулись. А когда я стала рассказывать о девчонках и том, для чего их привезли, расспрашивать стал уже незнакомый мне представительный мужчина в  штатском, но с явной военной выправкой.

В завершение встречи Алексей попросил меня попытаться воспроизвести наш поход по лабиринту, чтобы выйти на  интересующий его подвал. А мужчина в штатском пожал плечами и проронил:

-- Зачем, там давно никого уже нет.

-- Я  должен найти ту мразь, которая рядится в мои одежды.

-- Я вам уже сказал, ищите в своем окружении, определите, кто хочет от вас избавиться, -- жестко порекомендовал незнакомец,  мне он так и не представился. Потом Алексей оглянулся на меня:

-- Ты хотела со мной поговорить. Давай отложим разговор до  завершения похорон. Надеюсь, теперь ты не подозреваешь меня в смерти матери?

Что я могла ответить? У меня все время на уровне подсознания было сомнение, что это  он. Но голос… В одном Алексей прав, разговор стоит отложить. Тем более, что мне нужно кое-что разузнать.

 Мы в сопровождении Барбоса вновь спустились в лабиринт и с его помощью вскоре набрели на  интересующий нас  дом. Это оказалась довольно  роскошная дача за высоким забором в новорусском стиле, то есть с башенками, ломаной крышей, бассейном и сауной. И оформлена она была на… Алексея Лепилова. Но по тому, с каким он интересом разглядывал обстановку комнат, было понятно, что видит он свою собственность  в первый раз.

 Криминалист  сразу же занялся отпечатками пальцев. Но все вокруг было стерильно чистым. Словно  все стены, двери, ручки, перила и посуду только что тщательно вымыли.  Проверив двор и прилегающие постройки, оперативники смогли только  доподлинно определить, что в гараже, рассчитанном на четыре машины, стоял, судя по отпечаткам протекторов, джип. Алексей на правах владельца недвижимости обошел дом и  вызвал охрану.

 Тем временем  оперативники вновь скрылись в подвале дома, распутывая сложные витки лабиринта. Но далеко продвинуться не смогли. Неожиданно произошел обвал, отрезавший пещеру от тоннеля. Пришлось возвращаться. Я намекнула Пете, что хотела бы побывать у Полины. Она должна узнать, что Липы больше нет.

Петя переговорил с шефом, Алексей ничего не имел против. Так что мне предстояла поездка в соседний городок. Но разговор пришлось отложить до следующего утра. Пожилая женщина уже знала о трагедии и не готова была говорить со мной.

В этот день меня ожидало еще одно потрясение. Тину и Нику так и не удалось найти.  Через проходную они не выходили, но и на территории их тоже нигде  не было. Никто не мог сказать и того,  где сейчас Игорь. В принципе он был в отгуле и мог быть где угодно. На звонки не отвечал. Но мне он был не нужен, хотя именно он мог бы точно сообщить, кто под видом Алексея замешан  во всей этой афере.

 Мне было страшно за девочек. Ирка и Лера находились под неусыпным контролем охраны, а вот Тина и Ника пропали, и где они, никому не известно.  А  в свете того, что я услышала в тот вечер в подвале, я серьезно опасалась, что им угрожает нешуточная опасность.
    
Лепилов рвал и метал. Он раздавал распоряжения своей охране и прибывшим  оперативникам. Те прочесывали все помещения пансионата. Я подсказала, что в некоторых возможны скрытые подвальные помещения.
Девочек нигде не было.  Если их и успели схватить, то отправить могли только морем. Кто-то из отдыхающих вспомнил, что перед пансионатом курсировала яхта «Гречанка». Вроде к ней направлялся катер. Сейчас яхта виднелась на горизонте.
Это известие взбесило Лепилова до невменяемости.  Он потребовал связаться с капитаном. Но ничего не получалось. Тогда Лепилов приказал нескольким  охранникам на вертолете догнать яхту. С  вертолетом отправился один из его приближенных и доверенных людей. Что там произошло, вряд ли кто-то знал  в подробностях. Я знаю только в изложении девочек.
…Утром Ника и Тина как всегда отправились  на кухню. Хоть и не спали вторую ночь, принимая посильное участие в  поисках,  решили не пропускать работу. Тем более, что Оксана занималась поисками своей дочери и устала не меньше их. Но в пансионате живут люди, которые заплатили за отдых и ждут полного пакета услуг.
Уже перед утром девочки узнали, что все пропавшие найдены. Но  не могли взять в толк, почему Оксана так зарыдала при известии, что найдено тело бывшей экономки. Ее они не знали и не особенно переживали.

Вполуха слушая воспоминания Оксаны о неизвестной им экономке, они усердно чистили овощи. Здесь их и застал охранник Игорь. Он предупредил Оксану, что девочек вызывает хозяин, чтобы уточнить кое-какие моменты их появления в пансионате. Оксана особого беспокойства не проявила. Она была уверена, что хозяин имеет право знать все о работающих в пансионате.

Охранник повел девочек не в дом экономки, не в офисный отсек, а на пляж. По дороге объяснил им, что хозяин сейчас на яхте. Поэтому они безропотно сели в катер.
Как только они появились на борту, был отдан приказ поднять якорь. В каюте девочкам предложили сок. Дальше они ничего не помнят.

Капитан потом, когда мы с ним поближе познакомились, признался, что до последнего момента был уверен, что выполняет приказ  господина Лепилова. Как только яхта вышла за пределы акватории порта, связь почему-то нарушилась. Но этому не придали особого значения. И только свалившийся буквально на голову вертолет, из которого выскочили одетые в камуфляж люди,  внес свои коррективы. Игорь был в каюте с девочками. Думал, что все предусмотрел, и не особо беспокоился. Для него появление спецназовцев  стало шоком. Это спасло  не только девчонок, но и команду. При обыске у него были найдены  взрывчатка, причем уже готовая к действию, и оружие…

Но все это я узнала много позже.  А в тот день к вечеру я, наконец, смогла увидеть  подростков живыми и невредимыми. Петя заверил, что с ними ничего криминального не произойдет. Со дня на день должны придти сведения из их родных мест. Тогда и будет решено, как поступить дальше.

Утром следующего дня я отправилась к Полине. Уже по другому адресу.  Сопровождали  меня Петя и Алексей, который хотел встретиться с подругой своей матери.
Полина  со времени моего визита заметно пожухла. Она уже не храбрилась, пытаясь приподняться на подушке, нос заострился, кожа и белки глаз  стали лимонно-желтого цвета. Больная  заметно задыхалась. Увидев нас, прослезилась. Ее дочь, проведя нас в комнату, вышла, дав поговорить.

-- Значит,  успокоилась подруга, -- прошептала  Полина. – Все строила империю. Вначале отцу хотела доказать, потом, чтобы было что своему ребенку оставить. А последние годы все мечтала о внуке от тебя, Алеша.  Говорила, что есть он у нее. Но кто, где, ни с кем не делилась, считала, что время еще не пришло. Этому внуку она все думала  завещать. Не тебе, Алеша, хоть и любила больше всего на свете.

Алексей опустил голову. Я заметила, как на рукав дорогого льняного костюма скатилось несколько капель влаги. Но когда поднял голову, глаза его горели нехорошим огнем.  В них тлел вопрос: кто посмел обидеть его мать? И я подумала, что в таком состоянии он вполне может самолично расправиться с ее обидчиками, как только они попадут ему в руки.
Я поспешила задать вопрос, который меня больше всего волновал:

-- Полина, Олимпиада Георгиевна вам никогда не говорила, занималась ли она поисками своего ребенка?

-- Был период, когда она сходила с ума от одной мысли, что когда-нибудь сможет прижать к груди своего ребенка. Потом ей напомнили, что отец ненавидел девочек и вполне мог  приказать умертвить ребенка. И тогда Олимпиада решила отомстить. Не  выполнять безропотно приказы отца, а насолить ему, ударить побольнее. А самой болевой точкой его было создание  межнациональной корпорации контрабандистов.  У него ведь, почитай, во всех городах на побережье Черного и Средиземного морей свои были. Он и систему связи продумал.  Я потому и с тобой так заговорила тогда, что увидела значок отличительный.

-- Да, знаю, это звездочка такая. Но почему ее взяли  опознавательным знаком? Что она обозначает?

 Старуха вздохнула:

-- Да простит меня Олимпиада. Пока она была жива, я была поверенной большинства ее проектов. Теперь  не перед кем клятву хранить. Ничего особенного эти звездочки или, как их в последнее время называли, паззлы собой не представляют. Георгий их использовал именно потому, что они ничего не значили. Это было еще в войну. В прошлый раз я упоминала о своем  дяде Ёсе. Георгий взялся перевезти его семью из Крыма. За это взял плату драгоценностями. У тети с дядей была старшая дочь на выданье. Ей  дядя Ёся приготовил свадебные украшения. Камни полудрагоценные, особой ценности не представляли, золото белое. Но гарнитур был особенный, разборный. Из  нескольких блоков можно было собрать несколько разных украшений. Дядя Ёся  любил придумать что-то этакое.

 У каждой звездочки  были  незаметные защипы. С их помощью  можно было собрать диадему или браслеты, или колье, или серьги.  Дядя надеялся  удивить свою дочь-первенца и ее новую родню. Не пришлось. А безделушка понравилась Георгию. Он, конечно, вначале справился о цене, а потом, убедившись, что  она  невелика, пустил  гарнитур  на  свои цели. Все части гарнитура соответствовали его представлению о структуре  новой организации. Одна, самая  большая «звезда», с крупным сапфиром, стала опознавательным знаком главы корпорации, он  ее по старой привычке бандой именовал. Дюжина  «звездочек» помельче была распределена между бригадирами. Думаю, такие  значки есть и кое у кого за рубежом. И еще две дюжины маленьких блочков  были предназначены для  мелкой сошки, так называемых звеньевых.

        Полина рассказала, как Георгий  разработал структуру преступной группировки. Только стала входить в силу новая организация, а тут государство активизировало борьбу с  преступными сообществами. Отсидеться не удавалось никому.

        Георгий чувствовал, что  милиция подбирается к нему все ближе. Надо было сохранить наработанное для лучших времен. Однажды, промучившись ночь  без сна, он обратил внимание на дочь. Она тенью ходила по дому, закутавшись в шаль. В душе опять вскипела ненависть. Шлюха, продажная тварь…  Как она посмела  опозорить его имя? Спуталась с «шестеркой», с мелким мошенником. Ну, того Георгий не пожалел. Ребята тихо прикончили в скалах. А дочь, все же родная кровь.  В душе Георгий сознавал, что из всех его детей только она да еще погибший на войне  Харлампий были под стать ему. Потому и не убил сразу, как узнал о грехе.

Поглядывая на дочь, старый контрабандист прикидывал, как приспособить ее к семейному делу.  И теперь сознавал, что именно ребенок станет  залогом сохранности дела. Дочь за детенка все выполнит. В тот же день  Георгий перевез  Олимпиаду  в лабиринт. Его нашел и приспособил для своих целей еще дед Георгия. Затем вначале отец, а потом и сам Георгий обработали проходы, замаскировали выходы на поверхность. Распустили страшилки про нечистую силу. Нескольких особенно любопытных напугали чуть ли не до смерти. Постепенно за скалами закрепилась дурная слава. Это было на руку Георгию. Над одним из выходов лабиринта на поверхность он построил  небольшую хатку.

Может, все  бы и сложилось так, как хотел Георгий,  но борьба с  бандами стала активизироваться. Не помогали годами сложившиеся связи. То один, то другой  внедренный в органы или купленный сообществом  милиционер оказывался в тюрьме. Страшное было время. Вместе с виновными пропадали в  лагерях и невинные.

 Георгий, как глава клана, делал все, чтобы сохранить структуру банды. Заставил затихнуть на время и  подчинившиеся ему соседние группировки. И все-таки его дело несло потери. Неожиданно были арестованы все его сыновья. Со дня на день он ждал и своего ареста. В это время так некстати стала рожать дочь. А он  не успел ее ввести в курс  всего задуманного им глобального дела. Потому и потребовал поклясться на только что рожденном ребенке, что сохранит она все доверенное ей в целости и сохранности.  Хотел передать ребенка кормилице, с ней уже был договор. А дочери даже и не показал, кто же родился.

 Взяли его в тот момент, когда он нес ребенка  по знакомому адресу. Доказывать, что ребенок свой, что не украден, что взят не для преступных целей, не мог. Дочь, которая бы подтвердила правоту его слов, находилась в тайнике. Привести туда оперуполномоченных, значит, разрушить  все свои мечты. И старик  бросил ребенка, но так, чтобы его сразу нашли. И его нашли, но не те, с кем договаривался старый контрабандист.

Обо всем этом Олимпиада узнала много лет спустя, когда уже отца не было в живых. А тогда, оставшись одна, без ребенка, которого у нее отнял родной отец, она решила мстить.  Все награбленное перепрятала так, что до сих пор никто из ее  родни не знает  места этого схрона. А потом уехала. Кинулась в места, где жила с младшими мать.
Но в Казахстане  ее ждала еще одна утрата.  Мария к тому времени уже умерла. Младших детей приютила жившая  на поселении  рядом с ними сосланная семья чеченцев. Они были злы на власти за несправедливость и  тоже вели не совсем праведную жизнь.  Чтобы прокормить голодных  детей, занимались и противозаконными делами. Олимпиада, перевоспитанная своим отцом, быстро нашла с ними общий язык. Тем более, что кое в чем могла их  и поучить. Через какое-то время она уже была правой рукой Магомеда-Али, сына хозяина дома.
Обычно в мусульманских семьях девушкам поручений, порочащих их честь, не дают. Женщины должны соблюдать обычаи предков, предписывающие им полное подчинение мужчинам рода. Но Олимпиада доказала, что она не просто достойна мужчин, не только равна им. В некоторых вопросах она даже превосходила их. У Магомеда-Али, хоть и молод был и горяч, хватило ума прислушаться к ее советам. И он не прогадал.

  На какое-то время душа  Олимпиады замерла. Она кидалась в серьезные авантюры, участвовала в сложных операциях. И всегда была удачлива. Ни разу не попалась.

  Подрастали младшие братья. Но взаимопонимания с ними она не находила. Они ее дичились, всегда ждали подвоха. Как-то за ними приехал один из родственников. Сообщил, что отца, вышедшего по амнистии, разбил паралич. Его похоронили. Братьям отец успел сообщить, что Олимпиада  знает  о судьбе накопленных богатств, у нее в руках концы всех связей клана.
Но Олимпиада чувствовала, что пока не готова сразиться за наследство отца. Потому согласилась уехать с семьей Магомеда-Али. Тому как раз потребовалось скрыться от наступающих на пятки оперативников. Сначала рванули в Сибирь. И тут Олимпиада, передав детей родне, пустилась во все тяжкие. Не  существовало такого дела, в котором бы она не приняла самое деятельное участие. Она словно искала способ рассчитаться с жизнью. В некоторых сибирских городах того времени она была хорошо известна под кличкой Гречанка. Когда и там стало горячо,  приняла предложение Магомеда-Али и приехала к нему на родину.  Денег на первое время было достаточно, чтобы осесть, завоевать расположение окружающих. Да и старые знакомые поддерживали.

Однажды ей стало жалко неприкаянно бродившего по улице пацаненка. Почему-то вдруг подумалось, что ее ребенок был бы почти такого  же возраста, может на три-четыре года младше. О нем Олимпиада всегда вспоминала только в прошедшем времени.

 И неожиданно ее душа раскрылась навстречу пареньку, словно он был тем потерянным ею безвозвратно малышом. Ее умиляло даже то, что паренек оказался не в ладах с законом. Но тут уж она проявила твердость характера, заставила учиться, добилась от непутевой матери права опеки над ним и окружила настоящей материнской заботой, которой парень никогда не видел.

А потом Олимпиада  неожиданно для себя поняла, что пришло время продолжить дело отца, доказать ему, его родным и своим братьям, что она не хуже мужчин. Она вернулась в Крым и создала из осколков отцовской организации такую сеть, что он мог бы ей позавидовать. Средств на реализацию  идей  у нее хватало.

 Очень скоро она подмяла под  себя разрозненные  местные преступные  группировки, наладила контакты. А уж время перестройки, начало девяностых были для нее просто подарком судьбы. Вот уж когда она развернулась во всем своем величии. Наркоторговля, работорговля, сеть притонов, игорный бизнес, питейные заведения и винно-водочные производства. Она почти все попробовала. Но наркоторговля ее отвратила еще в период жизни в Казахстане. Если  заниматься этим серьезно, можно под удар поставить  все остальное. Не привлекала ее и торговля оружием. Дело это, конечно, прибыльное, но больно хлопотное.  Ее оно не интересовало. Были другие, более насущные интересы.

В этот период приемный сын встал на ноги, и Олимпиада почувствовала, что пора навести справки о своем ребенке. Узнала, что в тот период были найдены трое малышей. Очень надеялась, что  старики  Тищенко воспитывали ее сына. Но встреча с его матерью, а потом и проведенная экспертиза эту надежду развеяли. Интересовалась она и найденными девочками…
На этом месте я прервала рассказ Полины. Мне хотелось уточнить, узнала ли она что-либо о них.

--  По недостоверным данным, одна из них вышла замуж за  воспитанника стариков Тищенко. У них родилась дочь Оксана.  Но  Олимпиада  в свое время проводила экспертизу и убедилась, что это не ее дочь. Другая девочка была удочерена и увезена на север России. О ее судьбе Олимпиада не успела узнать, --  Полина остановилась передохнуть, глотнула соку, потом продолжила:

-- Оксану с Лерой Олимпиада вначале из сострадания взяла, потом думала, что это ее родные. А когда и эта надежда рухнула, кинулась в другую крайность. Ей захотелось, чтобы у Алексея появился ребенок, которому она завещает все свое состояние. Эту ее  идею неожиданно одобрила и поддержала  родная мать Алексея. Обе они носились с этой задумкой года два или три. А потом все заглохло.

-- Кто же теперь наследует Липину корпорацию?

-- Назовете ж, корпорация, -- усмехнулась Полина, -- у нас ее по-другому называли. Да уж, думаю, подружка моя позаботилась об этом. В завещании все указала.
 
Повернув голову к Алексею, старуха спросила, когда будут хоронить  Олимпиаду, посетовала, что не в силах будет проводить свою подругу.

Всю обратную дорогу Алексей был мрачен и молчалив. Чтобы не беспокоить своими проблемами мирных отдыхающих, он на период решения  вопросов наследства и  расследования гибели матери, переехал в оформленный на его имя дом в поселке.

Прошло несколько  трудных, заполненных бесконечными  расспросами оперативников и следователей, перегруженных заботами о жизнедеятельности пансионата дней.  Неожиданно пришло сообщение, что задержанный в сизо Игорь умер. Не проснулся.  Констатировали обширный инфаркт. Неприятности добавил тот факт, что за день до его смерти следователю позвонил сам Алексей и, сообщив, что нанял Игорю адвоката, просил разрешить тому встречу с подследственным.

 Господин Лепилов, услышав это, несказанно удивился. С чего это он стал бы  беспокоиться об адвокате тому, кого подозревает в причастности к смерти матери. Но, тем не менее, и он попал в разряд подозреваемых. После чего Алексей потребовал после  каждого его звонка перезванивать ему лично и уточнять правильность  распоряжения. Все это очень нервировало.
Наконец следственные мероприятия были проведены, было дано разрешение на захоронение Олимпиады Георгиевны.