Крымские каникулы, глава 18

 Крымские каникулы, или Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь...


               
                Крымские каникулы,  глава 18


      Девчонок мы, в конце концов, переправили в дом Липы. Для этого пришлось операцию разбить на несколько этапов. Петя  вывез их ночью в город, а утром   легально привел в пансионат.  Придумали правдоподобную историю для Оксаны, Лерочки и, в первую очередь, для дочуры, которая сразу же всем окружающим стала рассказывать, что к нам приехали мамины племянницы.
 
    Впрочем, с легализацией девочек в пансионате дело прошло гладко. Но у них не было никаких документов. Любая проверка сразу выявит нашу ложь.  Нужно было срочно что-то делать. Петя пообещал решить  и этот вопрос.
   
    Через пару дней у девчушек на руках были свидетельства о рождении. Обе они считались теперь моими  родственницами.

    Кстати, Барбос почему-то решил, что он теперь полноправный член моей семьи. Петя, как и обещал, привез ветеринара. Они вдвоем обработали доходягу от паразитов, вычесали свалявшуюся шерсть. Потому в нашем доме он появился уже в более-менее цивилизованном состоянии. Игорь Николаевич сказал, что пес еще молод, но ужасно запущен и невоспитан.
С этим я полностью согласилась. Как я ни убеждала его, что спать псу дворовой породы приличествует на улице, да еще в такую жару, Барбос протискивался в дом и устраивался в прихожей или на кухне. Чейзик вначале глухо и встревоженно порыкивал, а я опасалась, как бы это безродное чудище не напугало малыша. Но Барбос изобразил из себя джентльмена и для приличия лизнул щенка в мордочку. После чего полностью игнорировал все истеричные выпады Чейза в свой адрес.

     Одно мне не понравилось. Облюбовал он палас в столовой и на ночь укладывался только там. Вскоре его лежка стала хорошо заметна. И еще, раза два за ночь он устраивал концерты с рычанием, остервенелым лаем и киданием на стену. Я грешным делом подумала, не сходит ли пес с ума. Но Петя и Оксана предположили, что в стене шебаршат крысы, вот собака и реагирует на них.

    Не успела я разобраться с девчонками, устроить их и приспособить к делу, как меня огорошила новая напасть: пропала Кристина. По мне, так хоть бы эта кукла никогда и не появлялась. Но она считалась постоянной обитательницей пансионата. И даже намеревалась заявить свои права на него. И вдруг исчезла.

    Первыми забили тревогу в кабаре. Кристина там должна была отрабатывать номер в стриптиз-баре. Обычно ее выступления вызывали наплыв почитателей. Ей это льстило, и она никогда не пропускала своих сольников. И вдруг не явилась.

    Естественно, позвонили в пансионат. За отсутствием Олимпиады Георгиевны эту проблему выплеснули на мою голову.

    Вместе с Петей мы отправились в ее номер. Я второй раз заходила в эти комнаты. И почему-то вспомнила свое первое посещение. И то, как я стала свидетельницей странного разговора. Тогда я ничего не поняла. Впрочем, и сейчас недалеко ушла. Например, я так и не могу понять, почему Алексей хотел, чтобы я разузнала, где Липа, а потом отказался от моей помощи. Почему мне говорил, что Кристина ему никто, а сам был у Липиных родственников с нею, да еще строил матери какие-то козни. В ушах у меня до сих пор звучал его  голос. Помня, каким он был в детские и юношеские годы, я сейчас поражалась этой мелочности, так не свойственной ему прежде.
От этих мыслей мне становилось нехорошо. И я в который раз решила поделиться своими сомнениями с Петей. Но опять передумала. Вряд ли он не осведомлен о шашнях своего хозяина с Кристиной. А раз так, то и ее отношения с Липой  ему  хорошо известны. Если ничего не предпринимает, значит, не считает достойными внимания.

     Петя со свойственной его профессии дотошностью обозрел помещения, проверил содержимое компьютера, запись на автоответчике. Ничего, достойного внимания, не обнаружил. Вернее, вообще ничего не обнаружил.

     -- Давай, съездим к ее родственникам. Может быть им что-либо известно? – предложила я своему спутнику, когда он убедился, что в комнатах ответа на вопрос: куда исчезла Кристина,  не найти. В конце концов, должны же родные знать, где Кристина. Там ее мать. Кому еще, кроме матери, может Кристя сообщить самое сокровенное? Но одна я появляться возле дома родственников побаивалась. Вдруг они стали свидетелями моего пленения. Или того хуже, его инициаторами…  А вот с Петей мне ничего не страшно.

    Мой спутник несказанно удивился:

    -- Ну, Ксеньдревна, вы уже и это знаете. Когда только успеваете. Тут вы правы, начнем-ка мы с родственников. Если уж и они не в курсе, будем работать с милицией.
По тому, с какой интонацией он закончил эту фразу, я почувствовала, что не очень-то он и жалует этот правоохранительный орган. И впервые закралась мыслишка, а может быть он сам не в ладах с законом? Но я сразу же прогнала ее прочь. Я просто не могла себе представить, что такие люди как Липа, Алексей, Петя, могут быть криминальными элементами. Хотя… в свое время Алешка ведь сидел. Но  это все было от юношеского максимализма. Я не верю, что нынешний респектабельный Алексей может быть связан с бандитами. Нет, это мое воображение. И Петя, по моему ощущению, никак на блатного не косит.

    А Петя меж тем, совсем не подозревал о тех сомнениях, которые грызли мне душу. Подъехав к знакомому  дому, он безо всяких церемоний стал барабанить в ворота до тех пор, пока в проеме калитки не показался недовольный, какой-то встрепанный старикашка. Напоминал он высушенное на ветру дерево, слегка подгнившее и замшелое. Лицо его было изборождено глубокими морщинами, напоминая кору старой акации. На наш вопрос о Кристине он откровенно пренебрежительно махнул рукой:

   -- Никуда эта б…  не денется. Деньги понадобятся, приползет прошмандовка… некого теперь доить… Такая же дура, как и ее мамашка…

   -- А где ее мать?

    -- Аллочка? Да с племянником на пляже отираются, ищут, кто пивом угостит… -- тут старик сплюнул с омерзением. – Эх, перевелась семья Георгия. Наказал Господь всех нас за его самонадеянность и душегубство…

    Старик еще что-то бормотал, но нам это было уже неинтересно. Главное мы узнали. Об исчезновении Кристины здесь не знают. Я попросила Петю свернуть на соседнюю улицу. Было у меня там кое-какое дельце.

     На пороге знакомой мне хибары сидела побуревшая от запоя хозяйка. Она окинула меня мутным взглядом, потом пьяненько всхлипнула и завыла:

    -- Пропал мой сторож… Нет теперь Шарика, сдох видать, падла… Как же мне теперь…

     Я вспомнила, как совсем недавно она морила пса жаждой и не поверила ее пьяным причитаниям. Что рыдать о том, кого сама же и уничтожила…

    Очень не хотелось с ней разговаривать, но мне нужно было побывать в снятом мной сарае. Я в прошлый раз посеяла здесь свой мобильник. Тот, что передал Алексей. Предварительно я его отключила, и теперь приходилось искать аппарат только визуально. Хорошо, если его не нашла прежде алкашка. Или чего доброго, не прихватили в качестве сувенира  мои кавказцы.

   Впрочем, о последних я подумала так, для проформы. А вот хозяйка для поправки здоровья вполне могла его присвоить и загнать.

    В поисках телефона я прошлась по снятому мной жилью, потом двинулась по тропинке вглубь сада. Возможно, я оставила его на месте своей засады. Очень не хотелось опять валяться в пыли, да и скрываться я уже не собиралась.

     И тут от соседской беседки до меня донесся голос старика. Насколько я поняла, он разговаривал с кем-то по телефону. Причем его голос разительно переменился. Если перед нами он играл роль изнуренного жизнью и годами старца, то по телефону говорил с властностью местного князька, отдавая четкие приказания.
 
    Судя по всему, разговор шел давно. Наконец старик подвел итог обсуждению, приказав узнать, куда исчезла стриптизерша, кто звонил ее матери, какие угрозы звучали в ходе разговора. И почему Кристиной заинтересовалась новая управляющая пансионатом, да в такой степени, что приволокла с собой начальника службы безопасности…

    Я вдруг ощутила, что исчезновение Кристины и наше любопытство по этому поводу серьезно напугали старика. И что он не так прост, как показался мне на первый  взгляд. Не стоит, чтобы кто-то узнал, что я здесь сидела в засаде. Вот только бы найти мобильник. Я пошарила руками по земле, вспоминая, как в прошлый раз лежала здесь в укрытии. И, наконец, в траве нащупала небольшой прямоугольник. Слава богу. Не заботясь об ожогах крапивы, постаралась замаскировать вытоптанную мной площадку и, потихоньку сползая с крутого склона, закидала мусором тропинку.

    Этот старик что-то скрывает. Значит, надо за ним проследить. Но со мной Петя, а мне как-то не хочется его втягивать во все эти разборки. Вдруг он на их стороне. Если я правильно поняла, старик работает на Алексея. И он очень уж откровенно вел разговор против Липы.

    Я вновь вспомнила характерный протяжный говор с прононсом одного из гостей. Так мог говорить только Алешка. Он еще в школе продумал свой стиль поведения, своеобразную манеру общения и говор. Его не спутаешь ни с кем другим…

     Осознание того, что Алексей сделал меня пешкой в своих играх, пришло ко мне не сразу. А когда я поняла это, долго не могла поверить в его коварство. Почему он решил втянуть меня в свою грязную игру? Впрочем, кто я для него? Давно забытое воспоминание о детстве. Но почему в немилости оказалась Липа?  Она его так любит. Или деньги разум затмили? А ведь он был так убедителен при нашей встрече…

   Нет, не могу я Петю посвящать в свои проблемы. Ни к чему ни ему, ни мне все эти неприятности. И подозревать мне начальника службы безопасности не хотелось.
Но и просто так отделаться от Пети я не смогла. Парень с подозрением осмотрел мой заляпанный зеленью и пылью сарафан, исцарапанные руки, но ничего не сказал. Зато наотрез отказался отпускать одну на пляж. Пришлось разыскивать мать Кристины вдвоем.

     Нашли мы ее, как и предполагал старик, у пивного павильона. Вместе со своим спутником, она сидела в компании забулдыг и о чем-то оживленно разглагольствовала. Те одобрительно гудели. Временами то один, то другой подливали ей в кружку пива, похлопывали по плечу. Спутник ее эти проявления расположения воспринимал в штыки. А его дама на все выпады лишь глуповато хихикала.

    Пришлось довольно долго сидеть в тени шатра в ожидании, когда же интересующая нас парочка   решит расстаться с собутыльниками.

    Наконец Аллочка поднялась с ящика, размяла спину (подозреваю, скорее, хотела замаскировать степень опьянения), потом облокотилась на своего приятеля, и они неторопливо двинулись мимо нас  в сторону поселка.

    Я уже собралась перехватить их и порасспросить, что им известно о Кристине. И в этот момент к ним подошел крупный, довольно приятной наружности, чернявый парень, примерно Петиного возраста. Насколько я смогла расслышать, он пришел по поручению старика и требовал, чтобы загулявшая парочка немедленно выполнила его приказ. Аллочка вначале закочевряжилась. Было неприятно видеть ее потуги изобразить из себя этакую девочку-недотрогу при ее испитой морщинистой физиономии, щедро обработанной дешевой косметикой, и реденьких патлах с остатками химической завивки.

    Парень  что-то угрожающе бросил и заторопился к  оставленной на пляже машине. Интересующая меня парочка засеменила за ним.

     Петя тронул меня за рукав и молча последовал к стоявшему на стоянке джипу. Вскоре мы уже ехали за машиной чернявого.

    -- Интересно, что за спешка? Вот бы послушать, о чем будет разговор,  -- я в нетерпении вертелась на переднем сидении, поглядывая по сторонам. Идущая впереди машина выехала за пределы поселка и направилась к порту.

    -- Не боись, Ксеньдревна, услышим,  -- успокоил скорее себя, чем меня Петя. Он старался не маячить за преследуемой машиной. Насколько я поняла, знал, куда они направляются. Поэтому наш джип свернул с дороги и проселком обогнул портовые сооружения, а затем пристроился в тени одного из складов. Сделав знак молчать, Петя включил приборчик. Послышалось какое-то сопение, шарканье ног, через несколько минут раздались голоса:

    -- Почему такая спешка, Георгиевич?  Чего звал? – чуть игриво спросила Аллочка. Я сразу представила, как она стрельнула своими заплывшими с размазанной тушью глазами в предмет вопроса. Голос ответившего я узнала сразу. Это был утренний дедок, которого мы расспрашивали о Кристине.

    -- Где твоя шалава? Куда запропастилась? Сказали же ей, чтобы дома сидела. Все неймется ей. То сестру задевала, теперь новую экономку…  Все дело сорвет, поганка… Сегодня явилась экономка со своим охранником… Что-то раскапывают, вынюхивают…

    -- Говорил я, надо было сразу дом обыскать,  -- вступил в разговор кто-то третий.

    -- Цыц, беспутный, ты еще голос не подавал,  -- осадил его старик.

     -- Обыскали, и не один раз, -- ответил доселе молчавший  участник разговора. – И прослушка ничего не дала. И компьютер попусту брали. Нет там ничего…

    -- Не там искали…

    -- Может быть, там ничего и не было?

    -- Может быть, -- старик прокашлялся. — Так куда твоя  прошмандовка исчезла? – опять принялся он допрашивать алкашку.

    -- Она со своим Лешиком уехала, -- заискивающий голос  Аллочки предательски задрожал, -- бросила мать на произвол судьбы. Без денег, без поддержки…

     -- Куда она денется, ей же ее франт четко сказал, что пансионат принадлежит ей…  Или работать надоело? Немного осталось, -- ворчливо бросил старик. – Сейчас о другом думать надо, о том, как главное звено достать… Кому  она  его доверить могла?

    -- Может сыну, а он темнит, хочет все сам загрести?

    -- Не думаю, не городили бы тогда весь этот огород… Скорее всего, какой-то подруге. Которая не на виду… Хитра, ох, хитра  сестра, всегда на много ходов вперед рассчитывала… -- старик вновь закашлялся. – Что узнали о  ребенке? Может, она нашла его?

   В разговор вступил еще один:

    -- Хватит пургу гнать. Решайте свои дела скорее. Пока мы не решили их сами. Даю неделю сроку. Потом будет поздно…

    При звуках этого голоса Петя как-то подобрался и нахмурился. Затем отключил приборчик и заторопился  отъехать от складов. По дороге я терзалась вопросами, как же мы смогли подслушать разговор. Разрешил его сам Петя, словно прочитав мои мысли, он ответил:

    -- Я «жучок» Алкиному бой-френду на штаны посадил. Надо же выяснить, где Кристина.

    К сожалению, этого мы из разговора так и не узнали. Но я поняла, что мне просто необходимо пообщаться с одной из Липиных подруг. Из подслушанного разговора  уяснила, что Липа какой-то предмет передала одной из подруг. Значит, скорее всего,  та знает, где Липа. И тут же меня обожгло. А каков же подлец мой дружок детский. Мне напевает о том, как его волнует отсутствие Липы, а сам в это время занят розыском каких-то ее вещей, возможно, завещания. О каком-то ребенке вспомнили, не о пропавшем  ли Липином?..  Боится, что ему мало достанется…

      Вообще мне очень не понравилась вся эта возня вокруг Липы. Такое впечатление, что мышки совсем распустились, пока кошка из дома ушла. Торопятся побольше нагадить. А там уж и трава не расти…

    Петя благополучно доставил меня в пансионат, где я и смогла в спокойной обстановке, прерываемой воплями моей дочуры, скулежом Чейза и сопением Барбоса, обдумать свалившиеся на меня сведения.

     Неожиданно  вспомнилось, что на одном из файлов я встречала имя Полины. И моя знакомая из поселка баба Нина  о ней вспоминала, когда рассказывала о Липе. Раз уж в компьютер Липа это имя занесла, значит, какие-то контакты у них были.



     На складе остались только старший из братьев Стефаниди Николай и Егор Николаевич Кислицын. Оба понимали друг друга с полуслова. Хотя и были из разных поколений криминального мира, и представления об организации преступного сообщества у них были разные, но оба знали, что сейчас они необходимы друг другу. Рушился их привычный уклад жизни. То, что многие годы было регламентировано  своего рода кодексом чести и поддерживалось благодаря твердой руке Гречанки, сейчас грозило рухнуть и придавить обломками тех, кто не успел повернуть нос по ветру.

    Кто-то новый, более жестокий и решительный, для кого уже привычным стало идти по трупам своих врагов, рвался в их отлаженный мир. Расшатывал годами сложившиеся отношения между группировками, вбивал клинья раздора между соперничающими  главарями. Это страшило и старого, проверенного временем и тюрьмами контрабандиста, и молодого руководителя бандформирования. Оба понимали, что под таким напором они поодиночке не выдержат. Обоих волновало, что Гречанка ничего не предпринимает. Возможно, устранившись, выигрывает время, чтобы ударить по зарвавшемуся новичку. А может, просчитывает, что даст его появление на криминальном небосклоне  полуострова.

     Оба криминальных авторитета приняли решение о поддержании определенного нейтралитета, пока не будут выяснены позиция Гречанки и того, кто так упорно рвется к власти.

     Предмет их ожидания не заставил себя долго ждать. Как всегда, он появился неожиданно, словно подслушивал под дверью, когда же о нем заговорят.  Им втроем предстояло обсудить ряд вопросов. Но начал пришедший разговор с заказа. Ему требовалось кое-что убрать.



     Незадолго до этих событий Лешик поссорился с Кристиной. Вернее она его достала до печенок. Лешик все никак не мог определить, то ли она дура от природы, то ли прикидывается.

     Ссора началась как всегда с пустяка. Кристина занялась своим макияжем. Этому важному делу она отдавала в последнее время все свободные минуты. Ее кукольная красота держалась на килограммах косметики, которую женщина щедро наносила на лицо, шею, плечи.

     Лешик скептически оглядывал прорисовывающийся облик. Ему давно надоела эта перестарка с ее вечными претензиями, требованиями и желаниями. Все, что от нее требовалось, она уже сделала. И теперь он придумывал повод, как же от нее избавиться. Самой больной темой для нее всегда был возраст. И чтобы позлить Кристю, попортить ей настроение, мужчина несколько иронически прошелся по ее внешности, намекнув на излишнее употребление косметики. В целом, такие перепалки у них случались и раньше. Кристина взрывалась истерикой, потом шло примирение, и все возвращалось на круги своя.
Потому Лешик был неприятно удивлен, когда неожиданно услышал от подруги вполне спокойный и даже какой-то равнодушный ответ:

     --  Не очень-то упражняйся в оскорблениях. Я ведь тоже могу ответить. А то погляжу, ты зарвался, дружок. Думал, не узнаю, кто ты такой? Давно уже раскопала. Еще когда с этой старухой по твоей наводке цапалась. Многого ты, оказывается, не знаешь. Мамашка моя хоть и пьянь подзаборная, а память еще не потеряла. Кое на что мне глаза-то открыла. Думаешь нашими руками все свои мерзкие дела обтяпать, а сам чистеньким остаться. Не-е-т, дружочек. Я все расскажу Петьке-церберу…

   -- Замолчи, дура. Совсем от наркотиков крыша поехала?

    -- А кто меня к ним приучил? Все обещаниями кормил. Где обещанный пансионат?  Все расскажу…

    Волна ненависти в один миг захлестнула сознание мужчины. Эта подзаборная шалава осмеливается угрожать, и кому? Ему, избранному высшими силами на  великое дело.
Он даже не смог потом вспомнить, каким образом в руке оказалась тяжелая ваза с увядшими цветами. Опомнился только, когда послышался удар, противный хруст ломающихся костей и какой-то всхлип или хлюп. Тело Кристины, только что еще живое и энергичное, стало в миг чем-то неодушевленным. Из копны волос, скрывших лицо, показалось расплывающееся пятно крови.

    Мужчина некоторое время недоумевающее смотрел на то, что стало с подругой, на свою руку, все еще сжимающую  остатки вазы, потом с омерзением отбросил осколки.

   -- Довела, сука. Все-таки довела. Впрочем, все к лучшему. Так проще. Она уже отработанный материал. Не придется думать, что с ней делать дальше…
Перешагнув через труп, мужчина вышел из дома. Больше он здесь появляться не собирался. А улики уничтожат те, кому он прикажет.