Записки неунывающего курсанта. В Самарканде

 Глава 1.Мечты юности и реалии жизни.

Моё увлечение историей и литературой, к концу учёбы в средней школе, было столь велико, что я решил поступать на исторический факультет Саратовского университета имени Чернышевского. На семейном совете, по материальным причинам, мои родители моё желание не поддержали. Их можно понять.

 Батя, инвалид войны, уже не работал по состоянию здоровья и получал скромную пенсию. Мать работала парикмахером, но получала тоже небольшую зарплату. А нас пацанов, на их шее было четверо, причём я был старший из братьев. Они надеялись, что я, получив какую-нибудь профессию за год-полтора, буду им помощником, а тут замаячила перспектива моей дальнейшей учёбы ещё сроком шесть лет. Взвесив мои способности и желания, батя посоветовал мне поступать в Львовское высшее военно - политическое училище по специальности «военная журналистика». Я, подумав, согласился. Этот вариант, с моей точки зрения,  объединял «три в одном»: литературу, политику и историю в одной журналистике.


 В июне 1988 года получив документы в военкомате, я был направлен в Саратов на областную медкомиссию.  Отбор парней, желающих стать курсантами, был очень тщательный. Абсолютно неожиданно для меня один из членов комиссии, врач-кардиолог, заявил, что у меня хронический тонзиллит. Это заболевание отрицательно влияло на работу сердца, поэтому было недопустимо для абитуриента военного училища. Кто из мальчишек не болел в детстве ангиной, но то что это может потом аукнуться во взрослой жизни,  никто не подозревает. Я был ошарашен и растерян. Моя мечта рухнула, не успев полноценно родиться.

 Для того чтобы поступать в военное училище получалось я был не годен, а для того чтобы служить срочную службу я был здоров как бык. Ребята, ехавшие со мной с комиссии, смеялись и говорили: « Что бы далеко ездить, надо знать, где вовремя смазывать!». Понял их намёк, только смазывать мне все равно было нечем. По дороге домой моё дурное настроение несколько улетучилось. Решил: что бы ни случилось в этой жизни – всё к лучшему! Ведь прежде чем жениться на девушке, важно с ней поближе познакомиться, чтоб потом не каяться в скоропалительности своего решения. С армией тоже следует поступить также. Сперва схожу на срочную службу, познакомлюсь с армией поближе, а потом, если понравится – «женюсь», т.е. поступлю в военное училище.


 Приехал  домой, рассказал родителям о результатах медкомиссии, и попросил отпустить до призыва в Щучинск, в своё любимое Синегорье. За оставшийся год попытаюсь получить хоть какую-то специальность, а потом уйду служить. Через пару дней  поезд нёс меня на восток, в Северный Казахстан. На перроне станции Курорт Боровое меня встретил улыбающийся старший двоюродный брат Павел.

Расспросив меня, о моих делах, он посоветовал поступать в техникум на отделение механизации сельского хозяйства, на ускоренный курс, куда ещё шёл приём документов. Выбора у меня практически не было, и я с ним не стал спорить. Уже на следующий день мои документы лежали в приёмной комиссии Боровского лесного техникума. Через две недели, сдав приёмные экзамены, стал учащимся сразу второго  ускоренного  курса, а 1 сентября учёба в техникуме началась с уборки картошки.

                Глава 2. БЛТ. Кузница отличных кадров.

Все начальные курсы были отправлены в Зеренду на уборку картофеля. Так я впервые стал участником, «битвы за урожай», о которой так много писали тогда в газетах. Жили мы и питались в пионерлагере, находящемся в сосновом бору, на берегу озера. Надолго запомнил вкус свежей печённой или варёной картошки, которую мы готовили иногда для себя на костре, прямо в поле, без ущерба для основной работы.


 Картофель, как и хлеб, в Северном Казахстане действительно отменный, славится на всю страну. А то, что учёба началась с нелёгкого труда в поле, тоже имеет свой положительный аспект. Я, городской парнишка, узнал настоящую цену продуктов, лежащих на нашем столе. Природа Зеренды мне пришлась тоже душе. Было даже  грустно расставаться, когда пришло время возвращаться в техникум.


 Начались учебные занятия по три пары, а иногда и четыре в день. Повседневная учёба надолго поглотила меня. Техническое черчение, высшая математика, технология металлов, электротехника требовали  повышенного внимания. Вечером же в спортзале техникума по плотному расписанию работали спортивные различные секции. Я  по три раза в неделю посещал волейбольную  секцию, участвовал в соревнованиях по баскетболу и футболу.
 
Популярными у ребят были также  борьба, тяжёлая атлетика. Особенно отличилась лыжная секция. Руководил ей тренер Смагин Альберт Павлович. Ходить на лыжах по пушистому снегу в зимнем сосновом бору – это прекрасно, если ты прогуливаешься. А если ты бежишь на лыжах на время, на результат, то ощущения уже совсем другие, и окружающую красоту ты уже не замечаешь. Не многие ребята могли выдержать темп предложенный тренером Смагиным, но те, кто выдержал, прославили не только наш  техникум, но и область, республику, и даже СССР.

                Позднее выпускник техникума, ученик А. П. Смагина, Владимир Смирнов стал известным советским и казахстанским лыжником, олимпийским чемпионом 1994 года, четырёхкратным чемпионом мира, многократным чемпионом СССР. Не менее известен и другой наш выпускник Владимир Сахнов. Он стал вице-чемпионом Олимпийских игр 1988 года, и чемпионата мира 1987 года, затем заслуженным тренером Республики Казахстан.

 Смирнов избран членом МОК, а в 2014 году возглавил Корпоративный фонд Президентский Профессиональный Спортивный Клуб АСТАНА. Сахнов с 1993 по 1999 год являлся тренером национальной сборной Казахстана по лыжным гонкам, с 2012 года вновь назначен старшим тренером национальной сборной. Как не гордиться такими ребятами! Смагин предлагал  многим посещать лыжную секцию, и мне в том числе, но мы увлекались другими видами спорта. А может зря? Был  шанс отличной  карьеры.


 Наступившая поздняя весна, а за ней и начало нежаркого лета, не принесли нам много свободного времени. Отдых был совсем короткий. В техникуме формировались студенческие отряды. На строительном отделении техникума это были стройотряды, на отделении механизации соответственно мехотряды. Уже в июне мы выехали в закреплённый за нами совхоз в Энбекшельдерский район.

 Долго, больше месяца, возились с ремонтом техники. Нам достались старенькие зерноуборочные комбайны СК-4, которые восстановить их было сложно. Нужных запчастей не хватало, часто приходилось реставрировать старые детали. Мы ходили чумазые, в грязных комбинезонах, и озабоченные, хмурые. Только с завершением ремонта и началом уборки зерновых настроение улучшилось.


 Я, наконец, реально увидел своими глазами удивительную картину. Бескрайнее хлебное поле, и такое же бескрайнее голубое небо над ним. Поверьте, это действительно впечатляет: сочетание цвета золотой нивы и лазури неба. Наши комбайны двигались по огромному пшеничному полю углом, один за другим, строго соблюдая дистанцию. Со стороны комбайны, словно степные корабли, плыли по  золотому полю.

Шло прямое комбайнирование пшеницы. При прямом комбайнировании хлебостой скашивается, обмолачивается, очищается зерно от различных примесей и сразу грузится в транспортное средство. Поэтому набрав полный бункер зерна, мы поднимали на своём «капитанском мостике» комбайна красный флажок, и к нам немедленно подлетала  автомашина -самосвал с высокими нашитыми бортами. Мы включали шнек разгрузки бункера, и зерно золотым ручьём заполняло кузов автомашины. Загрузившись, автомобили мгновенно исчезали, устремляясь на ток, где зерно проходило дополнительную очистку и сушку.

 
Была самая горячая пора. Люди и вся техника по цепочке, начиная от комбайнов, автомобилей, кончая всем оборудованием зерновых токов, работали с полной нагрузкой до конца светового дня. Уставали страшно. Вернувшись поздно вечером на бригадный стан, комбайнёры по-быстрому мылись, кушали и сразу падали на койку спать.

 Время летело быстро. Не успели оглянуться, вторая половина сентября кончается. Жатва в совхозе приближалась к завершению. Внезапно поступило срочное сообщение из техникума. Мы это события ждали, а получилось все равно неожиданно. Поступили повестки из военкомата на пять ребят – призывников из нашей группы. Нас срочно отзывали в Щучинск.

Глава 3.Призыв. Пора Родину защищать.

 Уже через  день, сперва на бортовой машине, потом на рейсовом автобусе, мы добрались до Щучинского райвоенкомата. Отметив наше прибытие, офицер сразу отправил нас в парикмахерскую стричься наголо. Такой причёски у меня ещё никогда не было. Уши торчали как у лунатика.

Медкомиссию в военкомате прошли быстро. Майор, председатель призывной комиссии, объявил мене: - Ты – механик. Направляем в танковые войска. Отправка послезавтра в 8 утра. Вышел я от него  озадаченный. С моим баскетбольным ростом в танковые войска? Много странностей в Советской Армии.

 В назначенный день в 8 часов утра я был на призывном пункте. С родичами я попрощался накануне вечером. Попросил ни кого меня не провожать. Долгие проводы - горькие слёзы. Зачем душу травить… Пришёл только отец, но мы с ним попрощались по мужски, без лишний сантиментов. Зато других призывников, не смотря на ранний час, пришла провожать вся родня. Судя по их хмельному состоянию, проводы начались ещё вечером, а заканчивать, они пока ещё и не собирались.

 Играют гармошки, провожающие горланят песни. Кто призывник, кто провожающий разобрать невозможно. После долгой переклички, офицеры, наконец, с трудом, построили новобранцев. Подошла колонна автобусов, нас посадили, и мы тронулись на Кокчетав. За Щучинском, не доезжая Александровки, колонна останавливается. Нас опять строят. Офицеры проводят досмотр личных вещей, Ищут у призывников спиртное. Находят у одного  парня из нашего автобуса бутылку самогона, закрашенную молоком. Бутылку разбивают, под хохот строя. А к бедному парню, на  годы воинской службы, прилипает  прозвище «Самогонщик».

 В Кокчетаве, в областном сборном пункте, расположенном рядом с дорогой нас держали не долго. Прибыли за нами «покупатели», офицер и три сержанта из той воинской части, куда нас направляли, и через три – четыре часа в железнодорожном вагоне мы держали путь куда-то на юг. Вагон наполнен призывниками под завязку. Даже все багажные полки ими заняты. Народ подобрался  разношёрстный. Горожане, сельчане, студенты, рабочие, механизаторы, чабаны. Знакомимся между собой. При всех существующих отличиях,  у нас теперь есть большое объединяющее начало. Мы теперь все - без пяти минут воины Советской Армии. Это вам не хухры - мухры, а защитники Родины.

 Появились первые ростки зарождающейся  армейской дружбы. Обедаем уже только вместе. Каждый норовит выставить из своего дорожного провианта, собранного родичами, всё что есть. Столик купе завален пирожками, варёными яйцами, курятиной, овощами, салом. Парень – казах достал и угощает варёной кониной. Спиртного на столе нет, и ни кто даже не заикается. Атмосфера в нашей среде коренным образом меняется. За дисциплиной в вагоне теперь следят сержанты, с эмблемами танков на петлицах Они ведут себя корректно, но строго, контролируют каждого новобранца. И порядок в вагоне действительно резко повысился. Эх, прав был наш великий полководец Александр Суворов, который утверждал, что армия держится на капралах.

Глава 4. Самарканд. В гвардейской дивизии.

Наш поезд третий день идёт на юг. Куда нас везут, мы не знаем. На наши вопросы по этому поводу сержанты улыбаются, но не отвечают. Уже проехали весь Казахстан. Позади Чимкент, и даже столица Узбекистана Ташкент. Прибываем в Самарканд, и только здесь следует команда на выгрузку. На перроне нас строят в колонну, и пешим маршем ведут в Ближние лагеря, где дислоцируется учебная дивизия по подготовке младшего командного состава для Туркестанского военного округа.

Когда мы уезжали из Северного Казахстана, там уже лежал снег, а здесь нас встретило  буйство зелени. Нам становится жарко, и мы снимаем с себя верхнюю одежду. Местные жители бегут за нашей колонной и просят подарить им снятые пальто, куртки, фуфайки. Колонна откликается на их просьбу, и из неё щедро летят выпрошенные вещи. Вещей так много, что они почти накрывают стоящий на остановке троллейбус. Нам не жалко. Прощай, гражданка, нас теперь на два года ждёт военная форма. Наше шествие напоминает скорей бразильский карнавал, чем воинскую колонну.

 Наконец, мы доходим до места расположения дивизии, и попадаем на огромный военный плац. Нас там встречает сам командир дивизии с офицерами своего штаба. Засуетились офицеры и сержанты нашей маршевой колонны.  Старший офицер нашего сопровождения докладывает командиру дивизии о прибытии пополнения. Мы слышим зычный голос комдива, обращённый к нам:
 - Товарищи новобранцы! Поздравляю вас с прибытием в  80-ю гвардейскую учебную мотострелковую Уманьскую ордена Суворова второй степени дивизию. Желаю успехов в дальнейшем прохождении воинской службы.               
Мы совсем недружно и негромко пытаемся кричать: - Ура!               
Получается так плохо, что самим смешно.
 
После короткой паузы нам предлагают разойтись, и тут же следует команда построиться в шеренгу по ранжиру. Мы некоторое время мечемся между собой, определяя кто кого выше. Медленно шеренга построилась. Офицер с погонами майора  идёт вдоль строя. Доходит примерно до середины шеренги. Дальше следуют команды, одной половине шеренги повернуться направо, а другой налево. Нас разводят в разные учебные воинские подразделения. Часть ребят отбирают в батальон связи, в автобат, в сапёрный батальон. Высокие ростом новобранцы, и я в том числе, попадают в артполк, маленькие  ростом попадают в танковый полк. Только успеваем на прощание помахать друг другу рукой. Прощай земляки, здравствуй, родная армия!

Глава 5.КМБ или Полный карантин.

Нас распределили повзводно, представили закреплённых за каждым взводом суровых сержантов. До нашего сведения довели, что мы находимся в расположении 171 гвардейского артиллерийского Кишинёвского ордена Богдана Хмельницкого  второй степени полка. От такого сообщения осанка у нас непроизвольно резко улучшилась.  Сразу ведут на медкомиссию, а потом в баню.


 После бани мы получаем новое обмундирование. Форма на нас весит мешком. Многие не знают точно свои размеры, а повторно форму поменять на складе уже невозможно. Кто - то сообразил поменять форму между собой. Сапоги, не которые ребята, вообще не привыкли носить, а портянки тем более ни кто не умеет правильно наматывать. Такое войско, только своим внешним видом врага до смерти напугает. Одно слово: Аники - воины! Мы дружно взялись за иголки с нитками. Пришивали на гимнастёрки погоны, петлицы, белые подворотнички, а кое-кто ушивал и шаровары. Драили ваксой сапоги до блеска.
 

Нам объяснили что, месяц, до принятия воинской присяги, мы будем находиться в карантине и проходить Курс Молодого Бойца (КМБ). В этот период пройдёт наша адаптация  к военной службе, изучение нами основополагающих в Вооружённых Силах нормативных документов, таких как различные армейские Уставы, первичное обучение общевойсковым дисциплинам, например строевой подготовки и занятие общефизической подготовкой.


 За период курса с нами будут проведены различного рода тестирования, которые необходимы для определения годности призывника к той или иной воинской должности. Какой-то шутник тут же заметил, что карантин создаётся специально для того чтобы спасти армию от бардака, наводимого прибывшими тупыми новобранцами, опасными даже без оружия. Другой шутник поправил: - Карантин нужен для выправления нормального человека, до состояния стандартного солдата. Минимум слов, минимум мыслей и минимум  потребностей. Все действия выполняются только по  приказу командира.


Наше первое построение в новенькой  форме на плацу полка. Как всё-таки форма меняет людей, мы сразу преобразились  внешне, стали единым целым военным подразделением. Перед нашим строем появляется начальник карантина, среднего роста  капитан с сердитым взглядом. Его командный голос резок и непререкаем:

               
– Товарищи курсанты! Прошу самым серьёзным образом отнестись к учёбе. Наш учебный полк – не пансионат благородных девиц. У нас действует принцип: - Кто не умеет – того научим, кто не хочет – того заставим! Курсант должен соответствовать следующим требованиям: Образцовый внешний вид, отличная боевая и политическая подготовка, крепкий боевой дух. Все поняли меня?

                Строй дружно отвечает.                - Так точно, товарищ капитан!

                Одинокий весёлый голос слышен из строя:

- Дух уже такой крепкий, что враг в казарму не зайдёт, задохнётся.

 
Курсанты дружно засмеялись, но капитан не разделил общего веселья.
                - Соблюдайте личную гигиену. Мойте каждый вечер перед сном ноги. Чаще стирайте
портянки. Сержантскому составу контролировать проветривание помещений. Ясно?

               
- Так точно. Хочешь сохранить жизнь, мой  ноги перед сном себе и товарищу. Ха – ха.

                - Я вижу,  у нас много появилось весельчаков. Это очень хорошо. Давно мечтаю создать команду КВН по уборке территории и чистке сортира. Желающие шаг вперёд!


 Веселье мгновенно исчезает. Наступает тишина. Получить наряд вне очереди ни кто не хочет. Звучит команда, и сержанты разводят нас строем повзводно на занятия.

                Карантин действительно оказался для нас самым нелёгким периодом в полку. Наш словарный запас в общении с сержантами и офицерами сократился до четырёх коротких фраз: «Я!», «Есть!», «Так точно!», и самая длинная «Разрешите обратиться, товарищ сержант!». Каждая минута суток теперь подчинялась строгому распорядку. Подъём в 6 утра. 40 секунд, чтобы одеться и встать в строй.

Команда сержанта: - Две минуты на естественные нужды!       

После построения следуем на зарядку на плац в любую погоду. После зарядки короткий перерыв на заправку постели и туалет: чистку зубов и умывание. В казарме двуярусные койки, садиться на которые в течение дня запрещено. Затем новое построение для похода на завтрак в столовую. Ходим на завтрак, обед и ужин строевым шагом, и обязательно, с песней. По распорядку дня до вечера, с перерывами на питание, идут интенсивные учебные занятия. Сержанты находятся с нами постоянно.


 В учебке нет дедовщины, но власть младших командиров, даже в рамках закона, велика. Особенно внимательно сержанты следят за внешним видом курсантов. Построение на завтрак. Сержант  идёт вдоль строя,  и от его взгляда ни что не укроется.
               
– Тыртышный, подтянуть ремень.
                – Мачнев, поменять подворотничок.
                – Корецкий, застегнуть верхнюю пуговицу. Все наши неприятности от того, что верхняя пуговица расстёгнута.

 Затем следует команда: – Взвод, кругом!

                Опять медленное прохождение сержанта вдоль строя сзади. Смотрит теперь сапоги сзади.
                - Путилин, почему у тебя зад грязный? Товарищи курсанты! Запомните! Сапоги – это ваше лицо! Сапоги надо чистить с вечера и утром надевать на свежую голову.
                Сержант знает всё о наших привычках и недостатках. С ним лучше не ссориться.
                – Зарубите себе на носу! Сержант вам, и папа, и мама, и наставник, и командир, но не ваша любимая девушка, которая позволяла нежности, и прощала слабости. Хашимов, ты понял, что я сказал?               

- Так точно, товарищ сержант. Вы не наша девушка!               

- Хашимов, не зли меня, я озвереть могу!               

- Нет, нет, товарищ сержант, совсем не злю. Просто русский язык маленько ошибаюсь.         

- То тоже, я в гневе беспощадный. Короче, привыкайте к службе! Как говорил генералиссимус  Суворов: - Тяжело в учении, легко в бою! До всех дошло?               

- Так точно. Измаил брать будим!               

- Сидоров, не делай умное лицо, не забывай, что ты будущий командир. Нам, что прикажут, то и будем брать, хоть Измаил, хоть большую сапёрную лопату.               

- Товарищ сержант, можно  в казарму быстро  сбегать?               

- Пилипенко, можно козу на возу, а в армии говорят «разрешите». Сколько раз повторять, обращайтесь по уставу. Что у тебя случилось?               

- Извините, товарищ сержант. В тумбочке сигареты забыл.               

– Что уши опухли? Боишься, совсем отвалятся? Разрешаю, нам уроды не нужны, но быстро. Одна нога здесь, а другая где надо. Остальным запомнить на будущее: склероз у одного курсанта, приводит к геморрою у всех других его сослуживцев. 
               

Сержант прав, в армии действует коллективная ответственность. Один зависит от всех, а все от одного. К службе надо относиться серьёзно, но…с юмором, иначе не выжить. Правда, от ежедневной передозировки юмора, он перерастает в сарказм. Кто в армии служил, тот уже в цирке не смеётся. Слишком репертуар совпадает. 
               

 Ежедневно с нами проводит политзанятия  офицер-политработник. Он подробно рассказывает о боевом пути нашего артполка в годы Великой Отечественной войны, а потом переходит к политическим проблемам современности. Объясняет причину повторного формирования  24 июня 1969 года Среднеазиатского Военного округа. Даёт информацию о пограничных конфликтах на острове Даманский на реке Уссури 2 – 15 марта 1969 г. и у озера Жаланашколь на юго-востоке Казахстана 13 августа 1969 г. Мы понимаем всё происходящее, и по времени, и по месту, происходит близко к нам. В воздухе пахнет порохом.


 На душе тревожно. Только вечером, перед отбоем, нам выделяется личное время продолжительностью 1 час. Все пишут письма домой. В 22 часа отбой. Разговоры и хождения после отбоя запрещены. Соблюдается тишина. Только дневальный у тумбочки бодрствует до утра. Засыпая, я думал, о том какая замечательная школа жизни – наша армия, но лучший вариант - учиться в ней заочно.

Глава 6. Долгожданный  - ни кому не нужный.

На третьей недели карантина  нас отправили в наряд на кухню. Умение чистить картошку, и мыть бачки, тоже солдатская наука. Думаю, в армии научат и кашу из топора варить, и дымом греться, и шилом бриться. Всё б ни чо, да во время работы я сильно вспотел, а потом меня на холодном сквозняке продуло. Поднялась высокая температура, и меня прямо с наряда отправили в медсанчасть. Лежу на больничной койке и думаю. Прав был тот врач на медкомиссии в Саратове, уязвим мой организм для простуды. Очевидно, мне следует гланды удалять, а иммунитет повышать, но сначала надо выжить.
               
Неделю военврач лечил меня микстурами, таблетками и уколами. Не дал помереть защитнику Родины. Помогло лечение, слава Богу, и военврачу! Вернулся я в боевой строй, а в нашей казарме меня ни кто не встречает. Там уже другое воинское подразделение квартирует. Карантин, оказывается, закончился, и всё молодое пополнение распределили по разным батареям. Пришлось мне идти в штаб полка правду искать. Дежурный офицер в ситуации со мной разобрался быстро. Через 10 минут по списку личного состава части, он выяснил, что я числюсь в 4-й батареи капитана Белявского. Узнав, где находится казарма 4-й батареи, я направился к ней бодрым шагом. От меня так просто, родная армия, не избавишься. Положено воина два года бесплатно харчами обеспечивать, будь любезна.

В кабинет командира батареи я зашёл молодцеватым строевым шагом и отрапортовал о своём прибытии из медсанчасти. Радости на лице комбата я не увидел. Он смотрел на меня с таким изумлением, словно я прибыл ни из медсанчасти, а с того света словно бравый солдат Швейк. Его  ступор длился пару минут. Потом он попросил повторить фамилию, просмотрел дважды какие-то бумаги. Позвонил в штаб полка, попросил подождать и вышел из кабинета. До меня дошло, что меня просто потеряли  и забыли, даже внести в состав батареи.

 Прокол с учётом личного состава в подразделении был полный. Когда переполох, связанный с моим появлением, закончился, капитан Белявский определил меня во 2-й взвод батареи. Сержант 2-го взвода Штелле напротив принял меня радушно, показал мою койку на первом ярусе и тумбочку. Во взводе было много ребят хорошо мне знакомых по карантину. Это сразу улучшило мне настроение. Однако все мои проблемы ещё не закончились.

Глава 7. Каптенармус. Реликт прошлого?

Солдатские пожитки обычно небогатые. В вещмешке чаще всего хранятся мыльница с мылом, зубная щётка с зубной пастой, бритвенный станок с пачкой запасных лезвий. У запасливого солдата ещё хранится пара чистых портянок. А самое дорогое в вещмешке это конечно пачка писем из дома и фотографии близких людей. И у меня было то же самое, за исключением ещё небольшого, но очень важного для меня, блокнота с нужными мне моими  путевыми заметками. Вернувшись из медсанчасти в батарею, я, конечно, сразу стал искать свой вещмешок.

 Ребята нашего взвода меня успокоили, когда они уходили из карантина, зная, что я тоже зачислен в 4-ю батарею, то захватили мой вещмешок и передали на хранение в кладовую  батареи. Ведал кладовой помощник старшины батареи, «каптёр», назначенный из курсантов предыдущего призыва по фамилии Мищенко. Его призыв, закончив учебку, получил сержантские звания и разъехался в линейные части. Должен был и он со дня на день передать дела, и убыть в назначенную линейную часть. Мищенко  уже пришил на свои погоны лычки младшего сержанта, и периодически  гордо появлялся в казарме, дожидаясь отправки.

Я поспешил на поиски Мищенко, и нашёл его в Ленинской комнате, за прочтением  журнала «Советский воин». На вопрос о моём вещмешке, он сделал непонимающее лицо и холодно ответил: - Ни кто, ни чего мне не передавал. Не помню.                От такого ответа я растерялся, а он быстро встал и ушёл. Ребята из моего взвода, узнав о результате моего разговора с ним, пришли в негодование:

 - Вот, жлоб! Мы ему из рук в руки передали. Совсем совесть потерял. Ты не давай ему спуска, дави на него. 
               
 Я, действительно, был настроен решительно. Меня за живое задела наглость каптёра. Заметив его вечером в казарме, я подошёл опять к нему. Несмотря на его сержантское звание, говорил с ним напористо: - Если немедленно не вернёшь мои вещи, я тебя утром отволоку за шиворот к комбату. Пусть все знают, что ты крысятничаишь, у своих товарищей в кладовой вещи крадёшь. Ребята  подтвердят это.
               
– Ты что белены объелся? Совсем сдурел из-за своего пустого вещмешка с портянками.
               
– А ты откуда знаешь, что он с портянками, если утверждал, что его в глаза не видел?
             
Мищенко спохватился, что ляпнул лишнее. Зажатый в угол, он сообразил о неизбежном скандале, и неприятных последствиях для него. Тон его речи стал более примирительный:
               
– Ладно, я ещё раз внимательно посмотрю в кладовой. Вас здесь много, а я один! Жди.
 
Через полчаса мой вещмешок был у меня. Блокнот, да и другие вещи, были на месте. Я ликовал и был готов забыть о случившемся инциденте с  Мищенко, но не получилось.

В личное время, за час до отбоя, меня нашёл дневальный:
               
- Тебя старшина батареи Бологов вызывает! Давай быстро, он тебя в том крыле ждёт.
            
Мы с ребятами переглянулись. Мищенко наябедничал. Точно он! Оперативно! Застёгивая быстро пуговицы гимнастёрки, я старался держаться внешне бодро. 
               
- Ни чего,  хлопцы, дальше Сибири не пошлют, ниже рядового не разжалуют! Я пошёл.
 
Старшину Бологова нашёл в другом крыле казармы. Строевым шагом подошёл к нему, не уверенным  голосом отрапортовал о своём прибытии. Юрий Бологов был высокий, немногословный, внешне невозмутимый старший сержант. Говорил он обычно, не громким командным  голосом, но не допускающим возражений.

В момент моего прихода старшина сидел в стороне от всех на табурете,  и поглядывал в сторону работающего телевизора, вокруг которого собрались почти все сержанты батареи. Оторвав взгляд от телевизора, он с интересом, изучающе,  посмотрел на меня. В его глазах я гнева не увидел, что  немножко успокоило.
               
– Откуда призывался? Чем до призыва занимался?   
               
– Призывался из Щучинска Кокчетавской области, товарищ старшина. Учился на механика в Боровском лесном техникуме, переведён на третий курс.
               
– Как с успеваемостью и дисциплиной было в техникуме?
               
- Нормально, товарищ старшина. Отстающим не был, нарушений дисциплины не имел. Занимался спортом.  Был членом студенческого мехотряда.
               
Мой конкретный ответ ему, вижу, понравился. Я приободрился. Взыскания не будет?!               
– А ты не из семьи военнослужащих? 
               
- Ни как нет, товарищ старшина. Предки из казаков были. Службу военную научили уважать. Говорили: Армейский порядок - на дисциплине держится!
               
– Правильно. Это верно говоришь. Порядок – основа всего.   
               
Он ещё раз внимательно посмотрел на меня. Подумал и произнёс, то, что я не ожидал:
               
- Назначаю тебя каптенармусом батареи, моим помощником. Будешь совмещать с обязанностями курсанта. Держи ключ от кладовой батареи. Завтра сразу после подъёма встречаемся там, и я тебе подробно объясню твои обязанности. Иди, отдыхай.
               
– Есть, товарищ старшина.

Своё назначение я встретил с удивлением. Кто такой каптенармус, и какие его обязанности, представлял очень смутно. В моём представлении это был вообще какой-то реликт прошлого с непонятным названием. Уже на следующее утро старшина Бологов  проинструктировал меня по поводу моих дополнительных обязанностей. 
               
– Каждое утро после подъёма, заправляешь постель, умываешься и сразу приходишь сюда. Мы с тобой встречаемся, ты получаешь оперативные распоряжения на текущий день. В кладовой хранятся парадная форма курсантов и их личные вещи. Твоя задача обеспечить их нормальное содержание и сохранность. Надо вести их строгий учёт. Раз в неделю у курсантов баня, и мы с тобой должны обеспечить им смену нательного, постельного белья и полотенец.

 По моей команде курсанты - представители каждого взвода батареи, с собранным бельём, приходят  к тебе. Ты, как представитель батареи, со всеми ими идёшь на склад полка, строго по счёту организуешь там сдачу грязного белья и получение чистого белья для каждого взвода. Смотри не ошибись, ответственность большая. Сразу предупреждаю, что от учебных занятий ты не освобождаешься, столовую посещаешь в составе своего взвода. Ни каких поблажек по службе не будет. Приступай.

Глава 7. Каптенармус возвращается.

После ухода старшины, я сел на табурет и оглядел помещение кладовой, которую все курсанты и сержанты называли «каптёркой». Несколько стеллажей, у окна  письменный стол и старый книжный шкаф представляли её интерьер.   Содержимое книжного шкафа было однообразным. Это были журналы материального учёта со «времён Очакова и покорения Крыма», Устав внутренней службы, подшивки всё того же журнала «Советский воин», и, к моему удивлению, старая пожелтевшая от времени военная энциклопедия.

Я открыл её на букве «К» и нашёл то, что я хотел знать о каптенармусе. Статья энциклопедии гласила:  «Каптена;рмус (фр. capitaine d'armes) — унтер-офицерское воинское звание, военный чин и должность в роте (батарее, эскадроне) русской армии ниже XIV класса в Табеле о рангах, ведающего учётом и хранением имущества и выдачей провианта, а также оружием, снаряжением и одеждой. В России должность существовала с конца XVII в. по 1917 г., а в Советской Армии с 1918 г. до конца 1950-х гг.  Каптенармус имел право наложения взысканий на нижние чины на правах старшего унтер-офицера, помощника командира взвода. В составе русского четырёх батальонного пехотного полка начала XX века был 21 каптенармус — 17 ротных и 4 полковых (казначейский, квартирмейстерский, оружейный, пулемётной команды).

 В XVII веке существовал аналог каптенармуса в английском флоте, но к XVIII веку его обязанности изменились, а название осталось. Вместо снабжения он стал ведать дисциплиной и исполнением уставов среди нижних чинов. Одновременно он ведал местом заключения под стражу на корабле. Английский каптенармус послевоенного Королевского флота является приписанным к кораблю членом военной полиции. Аналогичная должность с тем же названием была учреждена в XVIII веке в американском флоте».

От такой полученной мной информации, моё отношение к внезапно полученной должности  в корне поменялось. Ни какой это не реликт прошлого! Оказывается эта  должность в Европе и ныне существует, а в Советской Армии официально её отменили только в конце 50-х годов. В любые времена солдат может быть боеспособен, только тогда, когда он одет, обут, накормлен и вооружён, а этими вопросами, особенно в полевых условиях, ведал как раз каптенармус – старшина подразделения.

 В моих глазах героический образ каптенармуса вырастал до роли спасителя армии, или, по крайней мере, благодетеля батареи или роты. И не спешите иронически улыбаться, в этих словах скрыт большой смысл. От его ответственности  и находчивости реально зависела боеготовность сотни солдат.

Перебирая в книжном шкафу подшивки журналов, я наткнулся на ещё более важную находку для меня. Это был потрёпанный путеводитель по городу Самарканду. Во мне мгновенно вспыхнуло то желание, которое родилось во мне ещё на перроне вокзала по прибытию сюда нашего воинского эшелона. Я страстно хотел посмотреть этот древний исторический город, долгое время бывший столицей империи Тимуридов, посетить гробницы великого эмира Тимура и его внука, учёного Улугбека, мечтал увидеть своими глазами центр города - сказочный Регистан.

 До этого я знал, курсантов в увольнение в город не пускают, и шансов осуществить мечту не было. Теперь до меня дошло, что моя мечта может осуществиться, при условии  добросовестного выполнения обязанностей каптенармуса, укрепления доверия со стороны старшины и комбата. Не стоит делать кислую мину, если судьба преподнесла мне лимон, попытаюсь сделать из неё лимонад.            У меня появилась цель! Я должен попасть в увольнение в город!

Глава 8. ПТУРС. Малютка большой силы.

5 ноября 1969 года на   полковом плацу  мы торжественно принимали присягу. Развивалось кумачовое гвардейское знамя, прошедшее славный боевой путь с артиллеристами полка с первых дней Великой Отечественной войны до дня Победы. Полк  участвовал в освобождении от немецко-фашистских захватчиков Белгородской области, Харьковщины, Днепропетровской области, Молдавской ССР, Венгрии и Австрии.

 В 1943 году в жестоких боях в Молдавии на Сандомирском направлении артиллеристы полка особенно отличились. В память об этих событиях полк был награждён орденом Богдана Хмельницкого и стал именоваться Кишинёвским. Сколько бойцов, наверно таких же молодых ребят как мы, сложили головы под этим боевым знаменем? Сколько матерей не смогут даже прийти на их могилы, разбросанные по всей Европе? Для нас они незримо сейчас присутствуют на этой площади. Мы напряжены, мы по очереди чеканим строевой шаг к боевому знамени. Нас голос от волнения дрожит при чтении слов присяги: 
               
- Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооружённых Сил, принимаю Присягу и торжественно клянусь: быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество, и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.

Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооружённых Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же я нарушу мою торжественную клятву, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение советского народа.

С момента принятия присяги мы стали полноценными воинами, несём полную юридическую ответственность за свои поступки. С этой минуты нам доверяют боевое оружие и военные секреты. Мы даём подписку о неразглашении военной тайны сроком на двадцать пять лет. Наша военная специальность называется «Оператор ПТУРС». Аббревиатура ПТУРС расшифровывается просто «противотанковый управляемый реактивный снаряд». Это уже не ствольная артиллерия! Это - отдельный реактивный кумулятивный снаряд, выпущенный  и управляемый оператором до цели на расстоянии от 500 - 3000 метров. Время полёта снаряда не более 30 секунд. Предназначен ПТУРС для поражения танков, инженерных и фортификационных сооружений, надводных целей. При попадании ПТУРСа в танк, башню у него отрывает, как игрушечную, и отбрасывает  метров на десять.

 Наш противотанковый комплекс называется «Малютка», переносной вариант. Расчёт из трёх человек за плечами тащит два снаряда ПТУРС, и пульт управления к ним, в намеченную точку нашей обороны. Весит «Малютка» порядка 10 килограмм, в роде бы не так уж и много, но если с автоматом и полной выкладкой, бегом по пересечённой местности, на дальнее расстояние, то, всё не так просто. При выявлении расчёта ПТУРС, согласно воинским наставлениям, по нему  в первую очередь бьёт вся ствольная артиллерия и танки противника. Уязвимость расчёта большая, единственное спасение – хороший окоп и маскировка. За 30 секунд полёта снаряда, несмотря на любые помехи на поле боя, надо  довести ПТУРС до намеченной цели. У оператора должны быть хорошее зрение, железные нервы и …крепкие ноги.

Вся наша основная учёба теперь сводится к тренировкам на специальных тренажёрах, оборудованных компьютерами. Их цель, выработать у нас до автоматизма движения джойстиком  пульта управления,   для точного гарантийного попадания в цель за эти несчастные 30 секунд. За период обучения каждый курсант пройдёт 1200 имитационных пусков. Реальных пусков ПТУРС не планируется, слишком дорогое удовольствие, потому что  стоимость «Малютки» эквивалентна стоимости советских «Жигулей». Это самое слабое место в нашей подготовке, потому что теория без практики мертва.

 Кто-то из курсантов очень метко назвал такую учёбу «заочным семинаром по боксу». Командир батареи нас, правда, немного «успокоил». Он сообщил, что планирует на полигоне на завершающих учениях уделить  время практическим занятиям по пользованию РПГ и метанию учебных противотанковых гранат. В общем, в армии  много неясного, зато всё правильно.

                Глава 9.Привратности службы.

С 6 утра до 22 часов вечера мы строем ходим в столовую, в туалет, на строевой плац, на учебные занятия. По одному по утверждённому комбатом графику бегаем на тренажёры. Повзводно несколько раз в неделю пересекаем полосу препятствий. Когда мы взводом ходим строем Тянется рутина курсантской службы. Один день ничем не отличается от другого., то со стороны, наша серо-коричневая курсантская масса в шинелях, кажется одним сиамским близнецом, с 30-ю поющими головами и 60-ю синхронно шагающими ногами. Армейская действительность, словно ацетон растворяет все краски жизни, оставляя только один – цвет хаки.

 Психика не каждого человека может выдержать такой стресс. Курсант нашей батареи Ковшов, незаметный, маленького роста, стал вести себя не адекватно. Когда он по ночам стал с безумными глазами приходить к дневальному и читать свои стихи, командование части забеспокоилось. Когда Ковшова сослуживцы задержали уже при попытке суицида, командование поняло, что это не симуляция. Его немедленно повезли на приём к психиатру, и выяснилось что у курсанта серьёзное психическое заболевание в тяжёлой форме. При таком заболевании не то что секретное военное вооружение, но и просто автомат доверять нельзя.

 В армии имели место случаи, когда в карауле солдаты с ненормальной психикой расстреливали своих сослуживцев. Ковшова срочно комиссовали и отправили домой. Больше «ночных поэтов» с тонкой психикой в батареи не оказалось. Остальные курсанты имели более крепкую нервную систему и обладали обширными познаниями в области не литературного русского языка, т.е. в простонародии  «мата».

Есть в армии две команды, которые по душе всем воинам. Это команды: «Вольно!» и «Разойтись!». После этих команд строй взвода рассыпался, и мы опять становились нормальными людьми с человеческими именами. Курсанты собирались в курилке, где все Кольки, Васьки, Лёшки, Вовки дымили куревом и сыпали анекдотами, байками, шутками. Периодически из курилки, расположенной на улице, рядом с казармой слышны взрывы гомерического хохота. Очередной балагур, внешне стремясь походить поведением на бывалого Васю Тёркина, рассказывает  товарищам очередную байку.
               
- Построил командир полка личный состав своего подразделения зимой на плацу. Видит все солдаты в шинелях стоят, а самый крайний, самый маленький, судя по виду южанин, не русской национальности, стоит в одной гимнастёрке. Бедный южанин от холода уже дрожит и побелел весь. Полковник его  отечески спрашивает: - Сынок, а шинель твоя где?                Тот отвечает жалобным голосом: - Спэзд...ли, таварися поликовник.                Полковник хочет поправить молодого солдата: - Может, украли, сынок?                Тот в ответ: - Нет, таварися поликовник, я везде искал. Точно спэзд…ли! 
               
Все ржут, хотя байка так себе. Просто всем нужна нервная разрядка. Обилие приколов и анекдотов здесь всегда на все случаи жизни. Курилка – оставшийся маленький островок нашей свободы, юмора и курсантского братства. Я тоже часто бываю в курилке. Привлекает не табак, а непринуждённая дружеская атмосфера.

  У меня служба складывается нормально, несмотря на то, что вылезли непредвиденные дополнительные обязанности каптёра. По боевой и политической подготовке я имею хорошие результаты. Все поручения старшины выполняю оперативно и точно, за что заслужил постепенно его полное доверие. В кладовой у меня идеальный порядок. Вся парадная форма курсантов весит на плечиках с подписанными бирками. На стеллажах аккуратные ряды фуражек, других курсантских атрибутов и вещей. В журналах учёта ведутся все необходимые записи. С сержантами всех взводов батареи наладились  хорошие служебные отношения. С их помощью, под контролем старшины, смена полотенец, постельного и нательного белья личного состава работает как хорошо отлаженный часовой механизм.

 Каждое утро, после оперативного совещания, у меня выкраивается примерно час времени, когда я могу сделать заметки в свой путевой блокнот или даже почитать книгу об истории Самарканда. Книгу, по моей просьбе,  принёс курсант Хашимов, который родом из этого города, когда его однажды отпускали в увольнение домой. Строки этой книги ещё больше будят во мне желание увидеть этот удивительный город.

Самарканд - один из древнейших городов мира, его история насчитывает около 2500 лет. Он расположен в 275 км юго-западнее Ташкента на склонах Туркестанского хребта на высоте 700 м. Впервые город упоминается в 700 году до н.э., как Мараканда. Он являлся столицей государства Согдиана. Со времён открытия Великого Шёлкового пути Мараканда был ключевым его пунктом. В разные периоды своей истории город находился под контролем персов, селевкидов, китайцев, арабов и восточных тюрков. В 1220 году он был разграблен и почти полностью разрушен монголами. Современное название город приобрёл при Чингисхане.

Расцвет Самарканда пришёлся на времена правления эмира Тимура (14-15 века), когда Самарканд стал столицей его империи. Самарканд был обнесён крепостными стенами, внутри которых возвели грандиозные архитектурные ансамбли и обустроили многочисленные парки. Местные жители чтят эмира Тимура и его внука - астронома Улугбека, при которых Самарканд обрёл могущество. Здесь можно увидеть памятники этих правителей. Моя мечта посмотреть город самому пока не осуществилась, но я не теряю надежду. Был бы шанс, а я его не упущу. Лишь бы ничего не знал комбат капитан Белявский, иначе он меня, как и «ночного поэта» Ковшова, отправит к психиатру, а не в долгожданную экскурсию по городу. С его точки зрения, умные люди ходят строем, общаются между собой по уставу, и только глупцы занимаются всякой «ерундой».

Глава 10.Учебный полигон Таштепа. Марш-бросок в горы.

В середине апреля батарея выезжает на учебный полигон Таштепа, расположенный  за чертой города. Весна на юге наступает намного раньше, чем мы привыкли на севере. В апреле молодая зелень уже покрывает здесь ветки деревьев, трава и первые цветы появляются из земли. За городом на полигоне непривычное раздолье, но наслаждаться природой нам ни кто не даёт. Следует построение батареи, и комбат громким голосом  доводит до нашего сведения намеченную программу учений, требования нормативов по каждому виду контрольных упражнений. Если коротко сформулировать его мысль, то она заключается в том, что каждый курсант должен уметь стрелять как ковбой, и бегать как его лошадь, а в итоге обязательно стать отличником боевой и политической подготовки. От слов комбат переходит к делу, и даёт приказ повзводно разойтись по учебным секторам и приступить к выполнению плановых заданий.

 Мы, как ошпаренные, бегаем, ползаем, стреляем, бросаем гранаты, надеваем на время противогазы  и ОЗК. К своему ужасу мы обнаружили, что на полигоне из земли, из всех норок вылезают его постоянные обитатели: жучки, паучки, клещи, черепашки и змеи. Какие из них являются ядовитыми, а какие нет, разобраться было невозможно, поэтому скорость наших движений резко возросла. К вечеру, изнеможённые, мы еле стояли на ногах. Так продолжалось несколько дней, а потом нас ждал ещё один «сюрприз».

Поступил приказ нашему взводу с полной выкладкой совершить марш – бросок в близлежащие горы, и провести там учебный бой в условиях горной местности. Сержант Штелле возглавил наш марш по полевой дороге, уходящей в горы. Бежал взвод относительно неплохо, явно слабых бойцов среди нас не оказалось. Ни кто из курсантов,  обессиленный, не падал, и не просил пристрелить, чтоб не мучиться. В норматив мы укладывались. На дороге, по нашему маршруту, оказался кишлак с высокими глиняными дувалами. При нашем появлении он мгновенно опустел. На его улицах даже собаки исчезли. В касках, с автоматами, мы выглядели, действительно, грозно, а местные жители, откуда могли знать, что у нас учения. К их радости, кишлак мы проскочили быстро, и углубились в горы.


 Пробежав ещё пару километров, мы, наконец, услышали:- Взвод, стой! Все дружно повалились на землю. Отдышавшись, огляделись. Кругом обломки скал, и крутой подъём на склоны гор. Сержант Штелле командует нам рассредоточиться в цепь, и начинается подъём по склону ближней горы. Медленно, но упорно, лезем в гору. Поднялись прилично. Слева и справа от меня в цепи, уже слышится крепкий мат. Это явный признак того, что народ морально созрел к рукопашной с любым противником. К счастью противника, что его там не оказалось. Следует команда сержанта:- Занять оборону! Здесь мы оперативно залегли за валуны и скальные обломки, лишь бы вершину горы не штурмовать. Наши манёвры в горах продлились часа два.

 Построившись  колонной по четыре, взвод устало идёт обратным маршрутом всё по той же дороге. Автоматы, и прочие наши атрибуты, теперь нам кажутся тяжёлыми и лишними. Подходим опять к кишлаку, теперь с обратной стороны. Штелле приказывает, всем подтянуться, и запеть строевую песню. Стараемся сделать бравый вид и старательно горланим песню, но результат тот же. На улицах кишлака не единой души. Населённый пункт словно вымер.

 Сразу за кишлаком просим сержанта остановиться и сделать привал. Идти дальше, просто нет сил, а главное ужасно хочется есть. Сухой паёк нам ни кто не выдавал, а на обед в столовую мы явно давно опоздали. Просим у сержанта разрешения купить, хотя бы хлеба в сельском магазине. Он не возражает, и мы быстро собираем деньги и отправляем двух добровольцев в сельпо.

 Наши посланцы возвращаются быстро, но с пустыми руками. Они объясняют, что магазин закрыт. Весит на дверях огромный замок, а людей вообще не видать. Их дружно все отругали за безынициативность. Есть хочется очень, поэтому тут же находиться пара других более энергичных ребят, готовых отправиться в кишлак. Мы их терпеливо, долго ждём. Они тоже возвращаются пасмурные и ни с чем.

 Я понимаю, что то здесь не так, и прошу сержанта разрешить сделать последнюю попытку. Восток - дело тонкое! Но не может быть, чтобы кто-то из местных не воевал в Великую Отечественную войну или не служил в армии, не может быть, что бы они без хлеба обходились. Нужен нормальный контакт с местным населением. Предлагаю послать Хашимова и Мингараева, они оба знают узбекский язык и местные обычаи. Наши новые послы доброй воли  ушли, мы остались терпеливо ждать.
               
- Ни чего не получиться! Здесь русских, а особенно военных не любят, - слышен голос.
         
- Здесь со времён ещё басмачества такое отношение к армии. Будённого до сих пор помнят! Стоит только показать усы на лице, так они сразу ругаться начинают.
               
- Да уже, сколько время прошло. Кругом Советская Власть, а вы про басмачей вспоминаете. Здесь давно уже в кишлаке колхоз и потребкооперация. 
               
- Ты сам глаза открой! Посмотри, какой здесь колхоз, и Советская Власть такая же.…

 Наш спор прервали долгожданные гонцы Хашимов и Мингараев. Каждый из них нёс в руках гору белых, свежих, узбекских лепёшек. Мы их встречаем шумным ликованием. Счастливые жуём  вкусные  тандырные лепёшки, запивая водой из фляжек.
               
- Парни, молодцы какие, а как вы купить такие лепёшки сумели?               
- А мы не купили, с нас денег не взяли. Это подарок нашему взводу от местных жителей. 
         
- Не может быть! Рассказывайте, поподробней.   
               
Курсант Амир Мингараев, широко улыбаясь, рассказывает, пережёвывая лепёшку.
               
- Мы с Хашимовым весь кишлак обошли. Весь народ наверно на работе в городе, действительно, ни кого не видать. Смотрим, на одних воротах старая красная фанерная звёздочка прибита. Мы в эти ворота и постучали. Отозвался женский голос по-узбекски. Хашимов, тоже по-узбекски спросил, мол, здесь живёт ветеран войны? Ворота нам открыли, в дом приглашают.

Выходит старый, больной аксакал в узбекском халате, в тюбетейке с палочкой. Спрашивает нас, что, мол, хотели ребята? Мы отвечаем, что были на учениях, проходили мимо, увидели звёздочку на воротах и наш командир поручил нам персонально поздравить ветерана войны, проживающего в этом доме, с наступающим Днём Победы 9 мая. Ребята, видели бы вы, как аксакал обрадовался. У старика на глазах появились слёзы. Ему в жизни, наверно, такого персонального  уважения не было. Вся семья, женщины да малые дети, засуетилась, забегала. Нас стали за достархан приглашать.

 Мы извинились, объяснили, что взвод за кишлаком ждёт, и мы должны ещё выполнить важное задание, купить хлеб, потому что солдаты очень голодные. Наш аксакал, как это услышал, женщин отправил по всему кишлаку срочно лепёшки скупать. Только ни кто денег не взял, все этого старика очень уважают, и ещё сказали у каждого в семье кто-то на фронте погиб или воевал. Вот так всё и было. 
               
- Вот она, правда, жизни. Солдат солдата всегда поймёт, даже если он уже старик.
               
- Правильно, вы поступили, что от всего взвода старого солдата поздравили. Он это долго не  забудет, точно своих фронтовых друзей 9 мая вспомнит.   
               
- А у меня тоже дед воевал, до Кёнигсберга дошёл! Весь израненный вернулся.   
               
- А мой дед погиб в Польше. Ему всего двадцать восемь было.   
               
- Знаете, что я скажу, мужики. Они победили, потому что не делились на узбеков, русских, татар, украинцев, грузин.… Были со всех концов страны, а защищали одну для всех Советскую Родину. Они все были советские солдаты!
               
- Кусок хлеба делили поровну, как мы сейчас. Кровью их дружба скреплена. 
               
Наш марш-бросок завершался ещё одним важным для каждого из нас уроком жизни. Взвод зашагал дальше по полевой дороге.
 
                Глава 11.Последние курсантские деньки.

После возвращения батареи с полигона жизнь вернулась в привычное русло. Но что - то незримое произошло в отношениях между курсантами и командирами. Требования офицерами, сержантами стали к нам  мягче. Основная программа учёбы была завершена, контрольные занятия прошли успешно, через месяц мы должны были стать сержантами и убыть в линейные части. Я воспользовался благоприятной атмосферой, для того чтобы утолить свои знания о Самарканде. Закрывшись в своей каптёрке, я жадно читал книгу.

«Когда был заложен город Самарканд, по преданию, с Зеравшанских гор спустился леопард - палянг. Он побродил вокруг стен, одобрил постройку и удалился обратно в горы. С тех пор жителей Самарканда стали называть барсами. На их штандартах и гербах изображался леопард». Так описывает эту легенду древний историк и путешественник Абу-Санд Абду-Рахман Ибн Муххамад Идрис.
 
Действительно, Самарканд – это город, в котором на многих памятниках изображён барс или лев, как символ величия и могущества самаркандцев. Символ барса встречается не только в архитектуре, но и в ремесленном производстве. Самые известные изображения барсов находятся на портальной части медресе Шердор. «Шер» - в переводе с персидского языка означает «лев». И с давних пор олицетворяет силу и могущество Великого Самарканда. Эта сила и могущество города неразрывно связаны с именем великого эмира Тимура. Тимур (Тимур-Ленг - Железный Хромец), известный завоеватель восточных земель, чьё имя звучало на устах европейцев как Тамерлан (1336 - 1405).

Гениальный полководец, которому покорилась территория в три раза большая, чем империя Александра Великого, Тимур первым на востоке создал умную армию, чётко делившуюся по родам войск, имевшую свой спецназ и свои инженерные части. С этой армией Тимур побеждал лучших полководцев своего времени, включая султана Баязида (Молниеносного) и хана Тохтамыша, чем существенно облегчил жизнь Московского княжества, хотя ранее совершил короткий набег на русские земли и захватил Елец.


В гораздо меньшей степени Тамерлан известен нам как великий созидатель и преобразователь, хотя свидетельств этой стороны гения Тимура более чем достаточно. Разрушив захваченные города, он заново отстраивал их. Если же они не подвергались разрушениям, по приказу Тимура в них возводились здания по проектам, которые он утверждал лично (как и вообще все постройки, осуществляемые от его имени). Как древние, так и современные исследователи сходятся во мнении, что постройки Тимура отличают особый стиль и изысканность. Большинство сохранившихся памятников зодчества Тимура входят в "сокровищницу мировой культуры".



Покоряя страны, Тамерлан вывозил из них не только золото и драгоценности, но и учёных, художников, архитекторов, строителей, ремесленников и даже артистов (музыкантов, танцоров). Перемещённые специалисты не только не лишались свободы, но и получали средства на обустройство в городах его империи Туран (в Самарканде, Мавераннахре, Кеше, Бухаре, Яссах и других) и работу сообразно своим специальностям. Из одной только Индии Тимур вывез более ста тысяч ремесленников, работающих на производстве тканей и оружия, а также архитекторов, каменщиков, инженеров, врачей. Именно эти переселённые Тамерланом специалисты создали большинство архитектурных шедевров, возведённых по воле эмира в разных уголках его империи и сформировавших особый стиль, который стал особой чертой архитектурного облика Средней Азии.

 Через 4 года после смерти Амира Тимура, страной начнёт править его внук  - 15 летний Мирзо Улугбек, ставший впоследствии великим учёным, 40-летняя эпоха правления которого пройдёт под девизом “Стремление к знанию — обязанность каждого мусульманина”. Именно Улугбеку Самарканд обязан своим почётным местом в мировой истории.

 Созданная Улугбеком обсерватория, не имела равных себе ни тогда, ни много лет позже. Благодаря наблюдениям в ней были составлены т.н. “Гургановы” таблицы натуральных значений синусов и тангенсов углов стояния звёзд, верных до девятого десятичного знака, а также каталог географических координат огромного числа различных населённых (и не очень) пунктов на Земле, актуальных на тот момент. Вместе с Улугбеком трудится его ученик и соратник Али Кушчи, также внёсший свой вклад в развитие математики, высчитав, к примеру, значение числа "Пи” с точностью, которую превзойдут только через 250 лет. Основным же детищем Мирзо Улугбека считается его Университет на площади Регистан.

«Регистан» переводится как «песчаное место». Говорят, это название произошло от того, что земля здесь была усыпана песком, чтобы впитывать кровь жертв публичных казней, которые якобы совершали на этом месте вплоть до начала 20 века. Ещё говорят, что Регистан был местом, где Тамерлан выставлял напоказ головы своих жертв, которые были наколоты на штыри, а также местом, и где народ собирался, чтобы послушать  указы правителя, перед чтением которых громко трубили в медные трубы.

 Однако следует помнить, что во времена Тимура, который умер в 1405 году, на той площади не было ни одного из существующих ныне зданий, считающихся шедеврами восточной архитектуры. Испокон веков на Регистане располагался большой базар.

Я так увлёкся чтением книги, что чуть не прозевал построения на обед в столовую. Вовремя спохватился и успел встать в строй. После обеда в курилке от ребят узнал две новости. Первая большая новость касалась судьбы гвардейской учебной дивизии, и нашего артполка соответственно. Сразу после отправки нашего выпуска сержантского состава, в начале июня 1970 года, дивизия меняет место дислокации, и переезжает в город Отар, в Казахстан. Вторая новость, небольшая и обыденная, заключалась в том, что завтра наша батарея заступает в наряд по Ближнему лагерю. Естественно, мы были больше увлечены обсуждением первой новости, но неожиданно именно вторая новость оказалась очень благоприятной лично для меня
.
              Глава 12. Самоволка в сердце города барсов.

Утром, после развода,  я подошёл к сержанту Штелле  уточнить, куда меня поставили в наряд. Его  ответ меня удивил. 
               
- Тебя в наряд не поставили. Ты свободен. Занимайся своей документацией. 
               
- Товарищ сержант, могу я в увольнение сходить. Мне очень надо с межгорода позвонить.   
   
- Если ты свободен от  наряда, можно и в увольнение. Решай с комбатом.
               
Штелле торопился в караул, и ему было не до меня. Я должен был идти к комбату  и просить выписать увольнительную записку. Однако, я понимал, что обращаться с такой просьбой к капитану Белявскому бесполезно, а потом его в расположении батареи  не было. Короче, я решил действовать на свой страх и риск. Смелость города берёт! Для меня в этот момент старый девиз, в прямом и переносном смысле, был верен. Другого шанса у меня просто не было бы.

Быстро подшил свежий подворотничок, надраил сапоги, и уверенной походкой я пошёл к КПП. Там дежурили курсанты нашего взвода. Увидев меня, они заулыбались. 
               
- Куда путь держишь, такой нарядный? В увольнение в город  отпросился. 
               
- Счастливый человек, ну давай удачи. Сигарет хороших купи, если увидишь.

Потребовать предъявить увольнительную записку, ни кто и не подумал. Мне просто везло. Автобусная остановка находилась рядом за забором, недалеко от ворот лагеря. Минут через десять в полупустом автобусе я ехал в исторический центр Самарканда. Через три остановке, я вышел и обомлел. Передо мной в лучах утреннего солнца, во всей красе располагался Регистан, сердце города барсов.

Просторная площадь вымощена булыжником и с трёх сторон окружена величественными архитектурными сооружениями – средневековыми университетами – медресе. В центре восхитительного архитектурного трио возвышается медресе Тилля-Кари, слева от него располагается медресе Улугбека, а справа — медресе Шердор. Кажущийся таким гармонично единым архитектурный комплекс был возведён не в одно время. Каждый медресе был создан как отдельное сооружение со своим неповторимым дизайном в духе восточного средневекового зодчества, но в целом они составили культурный единый комплекс. В отделке медресе был использован весь набор имевшихся в то время материалов: глазурованные кирпичи, резная кашинная мозаика, майолика, резной мрамор.

Сочетание белых, синих, голубых и марганцево-чёрных изразцов с терракотовыми облицовочными кирпичиками создаёт всё богатство геометрических, растительных и эпиграфических узоров. Порталы медресе и тимпаны арок худжр украшены мозаикой из разноцветного кашина. Особенно роскошен главный портал. Мозаичные звёзды на его тимпане образуют узор, символизирующий звёздное небо, а пилоны украшены мозаичными панно с геометрическими узорами. Как во сне, я медленно перемещался по площади, высоко задрав голову. Окружающий реальный мир перестал для меня существовать. Я весь погрузился  в этот древний восточный легендарный город.

Самое первое Медресе на площади Регистан было построено в 1417—1420 годах. По преданию, в Медресе, помимо целой плеяды известных учёных, читавших здесь свои лекции по математике, геометрии, логике, естественным наукам, астрономии, сводам учений о человеке и мировой душе, богословию, преподавал и сам Улугбек.

                К сожалению, Улгубек, великий учёный-просветитель, математик и астроном, был плохим администратором и не заметил вовремя опасность, исходившую от самого близкого человека: 25 октября 1449 года Улугбек был убит по приказу своего сына Абдулатифа. Тело Улугбека было пренебрежительно брошено на пороге его скромного жилища в стенах Медресе. Через пять с половиной месяцев сам Абдулатиф будет казнён, а на могиле напишут “отцеубийца”.

На расслабившихся ногах я зашёл внутрь дивного строения. Медресе Улугбека представлял собой замкнутый прямоугольный двор, заднюю сторону которого занимала мечеть-аудитория. По углам ансамбля возвышались 4 минарета. Вокруг двора шли два яруса открытых наружу арок, за которыми располагались пятьдесят худжр - келий, в которых проживало свыше ста студентов, обучающихся здесь. На площадь выходит грандиозный портал. Ещё три таких же портала, но меньшего размера, располагались на трёх других сторонах здания. Задний портал служил входом в мечеть. Порталы - самые замечательные элементы постройки. Они несут чисто декоративную функцию, их смысл - только в производимом впечатлении монументальности и величия.

Это впечатление достигается очень простым приёмом - преувеличенно большими размерами дверных ниш. При всей своей монументальности, здание производит впечатление лёгкости и изящества. Рельефные детали стен, говорящие о тяжести и толщине стен, или совсем отсутствуют, или сведены к минимуму. Мелкий декоративный орнамент, расцветка стен сине-голубыми изразцами, устраняют мысль о тяжести кладки. Стройные цилиндрические минареты как бы вписывали здание в вечно синее самаркандское небо. То, что я видел, сложно описать обычными словами, но оно навечно запечатлелось в моей памяти, как одно из чудес света.

Полный впечатлений от увиденного чуда, я постепенно прихожу в себя. Моя экскурсия длилась часа два. Обходя Регистан с наружи, я остановился в зелёном сквере. Оглядываюсь по сторонам, и к своему ужасу вижу, что нахожусь не далеко от гарнизонного Дома офицеров. Мне только не хватало для полного счастья напороться в самоволке на какого-нибудь офицера или воинский патруль. Поворачиваю осторожно голову.…О, господи! Помяни чёрта, и он тут, как тут.

Мне навстречу идёт не спеша патруль. Они, офицер и два солдата, заметили меня и идут в моём направлении.   Я всем своим видом демонстрирую спокойствие, и готовность к встрече с ними. Но когда офицер на мгновение отвлекается на проезжающую автомашину, я как реактивный снаряд ПТУРС срываюсь с места и, пригнувшись ниже кустарников зелёных ограждений, несусь через сквер в сторону улицы, с нужной мне автобусной остановкой. Пока патруль сориентировался, в каком направлении  я исчез, мне удалось выиграть у них метров пятьдесят. Прав был комбат, курсант должен бегать быстрее, чем ковбойская лошадь, и я это демонстрирую на практике.

За моей спиной топот, но я стремительно ухожу от погони. От остановки отправляется автобус, в заднюю дверь которого мне удаётся запрыгнуть. В заднее стекло я вижу раздосадованные лица запыхавшегося офицера и солдат за ним. Они явно не успевают к отъезжающему автобусу. Я вытягиваюсь и, с торжественным видом, отдаю им честь, а потом машу ручкой. Лицо офицера перекашивается от злости и бессилия. Солдата наказывают не за то, что он ходит в самоволку, а за то, что попался! Извините, но мне ни как нельзя попасться в объятия патруля. Слишком много бы людей в батареи я подвёл. Выясняется, что автобус идёт по моему маршруту. Мне сегодня во всём везёт. У меня сегодня праздник! У меня сегодня сбылась мечта!

Выхожу в отличном настроении на своей остановке. Эти два незабываемых часа экскурсии в Регистан стоят, шести месяцев муштры в учебке. Я теперь знаю, как надо ходить в самоволку. В самоволку надо ходить так, чтобы не поймали! В киоске покупаю блок  болгарских сигарет «Опал». Угощаю ими ребят на КПП, оставляю другим ребятам нашего взвода, и сержанту Штелле, и старшине Бологову. Пусть курят, пусть у них тоже будет хорошее настроение. Через считанные дни  мы все расстанемся, разъедимся по линейным частям, а полк отправится с дивизией в  город Отар. Я буду проситься в часть в Усть-Каменогорск, в Ахмировский гарнизон. Туда будут направленны многие ребята нашего сержантского выпуска.

Теперь я хочу, за время оставшейся военной службы, по возможности, от Иртыша до Джунгарских ворот, обьехать Семиречье, где столько лет несли кордонную службу мои земляки, сибирские казаки. В этой жизни  столько интересного, и надо успеть всё исследовать. Если у человека есть цель, то рано или поздно он её достигнет. Верьте, будьте настойчивы, и всё сбудется!