Каждому свое

                Руководство по организации выставок,
                собственной карьеры и личной жизни.
                Или – каждому свое.

Чем наша компания занималась? Я не то что не помню всего, но о многом и не догадываюсь. Логотип сильно смахивал на доллар. Словом, компания коммерческая и занималась зарабатыванием денег. В том числе мы и сантехнику производили. Может, кому она и не нравилась, но в целом – очень даже ничего. Технология, линия, материалы – немецкие.
Наши только руки.
Ну, а руки у нас – сами понимаете.

Если Вам с закрытыми глазами предложат выбрать унитаз для ванной комнаты и скажут только что справа – чешский, а слева – украинский, и цена у них одинаковая, Вы какой выберите? Я тоже.
Поэтому мы отправились в Чехию на строительную выставку, чтоб они там языками поцокали и забросали нас факсами и письмами с самыми выгодными контрактами, где в пунктах суммы контракта, стоимости изделия и сроков были бы длинные прочерки, дающие простор фантазии и освобождающие нас от ложной скромности. К слову, предлагаемые нами цены в гривнах действительно были скромными, учитывая цены в твердой валюте на аналогичный товар немецких и чешских производителей.

- Будешь заниматься выставкой. И участвовать. На выставку повезем ванную комнату в сборе,  - сообщил мне директор, и отправил указание в бухгалтерию оплатить счет за выставочную площадь. Через неделю я получила по почте книжку с анкетами и была страшно горда собой – все мы успевали, анкеты я скрупулезно заполняла, и даже все счета были оплачены вовремя, полностью и в указанной валюте. Меня удивило только, что в одном факсе организаторы писали: «вы заказали только площадь и не заполняли сопутствующих анкет…», на что я им ответила «Что вы, что вы, мы заказали и электричество, и уборку, и цветочки-вазочки. Все оплатили. Спасибо за беспокойство».

Фура с указанной ванной комнатой включая зеркала, светильники, крышку для унитаза, утвержденную самим гендиректором и купленную за валюту, была затаможена, а вся бутафория, включая баночки для крема,  белые полотенца, гостиничные тапочки, вазочки, ракушки, прайслисты и каталоги распиханы в той же фуре под и за кресло водителя как его личные вещи, столь необходимые на чужбине (чтобы не таможить). После чего фура укатила по украинскому бездорожью и пристроилась в хвост очереди на границе. Гостиница оплачена, билеты и ваучеры получены, чемоданы упакованы. И тут организаторы выставки совершенно конкретно нас спрашивают – не хотим ли мы заказать кроме площади еще и покрытие этой самой площади в виде ковролина и стены в виде легких конструкций, чтобы крепления и изнанка соседей не мешали нашим посетителям созерцать стенд.

Это был удар.

Мы действительно заказали только площадь -  прямоугольник посреди холла. Я с выпученными глазами ринулась к коллеге – более стреляному воробью, хотя влетевшему на выставочное поле, как и я, вторично.

- Ничего себе, – прошептала Даша. Ее глаза отражали ужас в моих глазах.

- Денег больше не дадут, все суммы давно согласованы. Да и вообще… уволят на фиг.

- Уволят - вряд ли, но вообще-то скандал. А что, в справочнике для экспонентов не было предложений? – поинтересовалась Даша.

- В том то и дело, что были…очевидно,- первые анкеты я даже не открывала. – Мы получили счет на 16 квадратов давным-давно, по факсу. А справочник позже по почте пришел. Откуда я знала, что оплатили мы не стандартный стенд, а только площадь? А к площади уже надо брать все, что нам нужно.

- А что нам нужно?

- Мне казалось, что нам ничего не нужно, а теперь… пол там бетонный, и стен нет. – По мере повествования я все лучше понимала что натворила. Безысходность ситуации накрывала меня. – Я только мебель заказала. Но это из другой анкеты. Столы, там, стулья, для рекламы подставки, цветочки разные. Все. Представляешь?

- Вика, подожди, но у нас же ванная комната в сборе? – не понимала Даша. - Высоту оговаривали…

- Правый угол занят, а слева – ничего. Пустота. Благо бы с краю никого, а так – соседи. И пол этот хренов.

- А если на них наехать? – неожиданно предложила Даша

- Да ты что, причем тут они, - я оглянулась на дверь – не хватало еще, чтоб директор обрадовался раньше времени.

- А вообще-то ты права, - я тоже решила, что легче на чужих наехать, чем на своих. 

Мы сочинили удивленно-возмущенный факс. Как мол так, вы же писали, что стандартный стенд, а вышло – вон что. Сами понимаете. Вам же еще и хуже будет – в центре павильона такой ляп. Что о вас люди в Европе подумают? А покрытие для пола у нас свое. И светильники тоже. С большим к Вам уважением.

Ответ получили очень быстро.

«Да, мы тоже думаем, что Вам неуютно будет без левой стенки, а крепежи ванной комнаты нежелательны на стендах соседей и с обратной стороны. Об это мы Вам и писали. Спасибо, что согласились с нашими условиями».

И счет не выставляют.

Вообще, после той выставки очень-очень я Чехию полюбила. Кроме того, что страна невероятно красивая, просто сказочная (замки на холмах, в апреле все деревья в цвету), ее населяют очень гостеприимные хорошие люди. У них ментальность такая, что они и нас понимают, и поступают не так как мы. Никто ни до ни после так радушно нас не принимал, каждый раз входя в наши неловкие положения, в которые мы с завидным постоянством попадали.

Ладно, стены, что делать с покрытием (вернее без него)?

- Майк, - спрашивает Даша у еще одного непосредственного участника событий и начальника отдела продаж по совместительству, - где бы нам взять покрытие для нашего стенда?

- Какое еще покрытие? - отстраненно спрашивает Миша, не отрываясь от монитора.

В новеньком синем костюме, белой рубашке в сенаторском галстуке, казалось, далек был Миша от наших приземленных проблем.

- Ковролин серый или возможно синий, - невозмутимо произносит Даша, явно наслаждаясь его предстоящей реакцией.

Миша смотрит на Дашу, поправляющую черные волосы, туго собранные в хвост, потом переводит тяжелый взгляд на меня.

- Что происходит вообще? Вы что, ковролин не заказали? У нас же вроде нормальный стенд?

- Стандартный, - виновато поправляю, - я покрытие не заказала.

Чертыхаясь, Миша звонит в цех и уточняет все ли загрузили на Чехию. Выслушивает спокойно, а потом спрашивает:

- Ну, а ковролин погрузили?

И через несколько секунд…

- Как какой? Серый разумеется…вы что, совсем там уже? Международная выставка! Как мы будем выглядеть на бетонном полу?

Трубка вибрирует у него в руке

- Я не давал распоряжение? – орет Миша. - Я не давал распоряжение, а у вас самих там мозги есть? Сколько есть квадратов? Ладно, хватит…не извиняйся перед директором, я тебя прикрою. Сам знаешь, что тебе будет, и мне конечно.

-….

- Загрузил?.. Уехал уже?.. Я повезу?.. Сдурел?.. Ладно, разберемся. Иди ты со своим спасибо.

Миша положил трубку, меняя злое выражение физиономии на ехидно-веселое, поправил пиджак и достал сигарету.

- И с кем приходится работать? Ковролин забыли положить, понимаешь. Завтра заберу.

Даша с улыбкой взирала на Мишу:

- Ковролин, между прочим, действительно ты повезешь.

Представить себе Мишу не то что с ковролином, но даже с простой хозяйственной сумкой было невозможно.

- Да, девчонки, это вы конечно дали… - затянулся не выходя из кабинета

Мне показалось что пронесло. Мы с Дашей тоже взяли по сигарете, Миша щелкнул зажигалкой.

- Ну, теперь можно расслабиться, - проговорила Даша сладко затягиваясь и покачиваясь на стуле вертушке. - У меня было такое чувство…что могут произойти какие-то неприятности.

Даша верила в сны, предчувствия и хорошие приметы

- А теперь – отпустило? – поинтересовалась я.

- Вообще-то, если честно…

- Да ну, - Миша был не суеверен, - это ваши женские глупости. Все будет очень даже нормально. Мы определенно неплохой экземпляр везем. А после выставки – вот такие стейки, пиво чешское, начальства – ноль.

Дверь резко распахнулась как раз начальство наше и представляя. Удачное время выбрали покурить в кабинете. Генеральный директор – Иван Николаевич, был вполне воинственно настроен и ощущение надвигавшихся неприятностей превратилось в виртуальный пиратский флаг с черепом и правильно сложенными костями. Толи мы долго работали вместе, толи были настроены на одну тональность, как инструменты в оркестре, но всегда было понятно, когда ждать от него хороших новостей, а когда – других. А вообще - не зря говорят англичане – No news – good news.



- Виктория, зайди ко мне

Я зашла.

Говорил Иван Николаевич мимо меня, и это не оставляло надежды:

- У меня для тебя две новости, как в анекдоте, с какой начинать?

- С хорошей, - отвечаю, противореча правилам.

- Готовься после майских к поездке в Испанию, там смотрим производство и подписываем контракт. В общем, переговоры. Марине передай паспорт, пусть делает визу для тебя. 

Ничего себе хорошие новости! В такие переговоры влипнуть. Разберусь – вряд ли, а если что не так – всех собак повесят. Производство – это не выставки. К тому же …

- Они же испанцы, - слабо возразила я.

- Логично, - Иван Николаевич криво улыбнулся и впервые взглянул на меня.

- Я же испанского не знаю. Вообще – этим Марина Житник занимается. И с визой я не успею, я же в Чехии буду вместе с паспортом, послезавтра выезжаем, - я старалась быть убедительной.

- Ну не поедешь в Чехию. Даша сама справится. Это как раз – плохая новость.
Меня словно подбросило – вот это обмен. У меня чемодан посреди комнаты с вещами.  И зачем на английском подписывать контракт, если переговоры велись на испанском?

- По-моему, это нелогично, - говорю и слышу чужой голос. – Марина занималась этим все время, хотела вести контракт до конца. Мне кажется, что более рационально меня отправить в Чехию, чтобы я продолжала курировать выставку. Один переводчик – маловато.

Мне казалось, что я разумно говорю, но резонанс был невообразимый.

- Значит, тебе лучше известно, что рационально, а что нет? – взревел шеф. -Тебе не кажется, что не ты принимаешь решения по кадровым вопросам? Передашь выставку Дарье. Разговор закончен.

Я вышла за дверь.

Поплакать бы, но слезы давались мне тяжело.



- Вот, - Даша подняла палец, - Вот оно. Было у меня предчувствие.

- А разве этим не Марина из отдела контрактов занимается? - поинтересовался Миша.

- Занималась, - уточняю.

- Расстроится…

- А я по-вашему обрадовалась, да? Есть разница – с Веревкиным 3 дня на заводе или 8 дней почти свободного полета. В арматуре этой я ничего не понимаю, и с Веревкиным не очень-то лажу.

- Марина с ним тоже в контрах, - махнула рукой Даша. - Думаю в этом все и дело. Они хотят переговоры вести с независимым переводчиком. Вся переписка на испанском, только контракты двуязычные, которые тоже она переводит. Надо с Мариной поговорить.



В отделе контрактов, где работала Марина, было четыре стола и как минимум 5 человек (хотя чаще восемь). Галдеж, все пытались друг друга перекричать. Взъерошенные вечно спешащие сотрудники отдела вели себя так, словно среди нашего коллектива они были единственными, кто работал. Долго засиживались, курили и обедали не выходя из кабинета, передвигались с невероятной скоростью и кипами бумаг. При этом контракты были в безобразном состоянии, документы сортировались повинуясь странной системе, ничего в срок не делалось, и не было из этого правила исключений.

На пороге нас троих чуть не снес Морозов – эффект боулинга. Не смотря на его скорость, я заметила на нем носки разного цвета. Не удивительно, - вот если бы носки оказались одинаковыми… наверное, дома они тоже спешили. А может, в таком пренебрежении к внешнему виду был особый  стиль: до того ли нам?

Марина дерзко выделялась на таком фоне. Всегда спокойна и даже величественна. Прямые платиновые волосы были коротко и резко подстрижены. Никогда не спешила, никогда не приходила два дня подряд в одной блузке, никогда не жаловалась на завалы в работе. Вокруг себя она распространяла атмосферу покоя и торжественности. Случись пожар, она спокойно будет стоять у окна и ожидать когда ее спасут.

- Меня хотят убрать с контракта, - сделала правильный вывод Марина выслушав нас. -  Постоянное недоверие. У меня же все равно нет права подписи. Все раз по сто проверяется.

- Давай лучше придумаем, что с Викой делать. В апреле в Чехию она не поедет.

- В Испанию тоже. Приглашения они не вышлют, зато сами сюда приедут. Понятно, руководству нужен свежий человек.

- если поеду в Чехию, то обещаю заболеть как только их самолет приземлится на украинскую землю, и не соваться в твои контракты, - заверила я.

Испанцев было решено попусту не беспокоить.

- Сами напишем, - решительно заявила Марина. Быстро набрала текст, распечатала, подпись топ-менеджера взяла из одного факса, бланк компании – из другого, в общем, красиво получилось. На моем факсовом аппарате факс-строку организовали, и давай рассылать – в отдел контрактов и гендиректору.
 
Утром собираемся. Марина – как ни в чем не бывало. Я грустная. К девяти приехал директор к 9-30 обнаружил у себя восемь факсов в том числа для Марины.

- Даша, тут факс для отдела контрактов, - сообщает директор.

Марина нарисовывается тут же, переводит на ходу и громко и внятно возмущается «этими мерзавцами», которые сами и не вовремя закатываются ровно через полторы недели.

- Понимаете, что это значит? Отсутствие визовой поддержки, даже если мы проигнорируем факс. Не поедем же мы на завод как туристы?

- Постойте, - оживляюсь. - Это значит, я могу ехать в Чехию?

- Да при чем здесь Чехия? – возмущенная Марина уходит к себе.

- Иван Николаевич, если нас испанцы не приглашают, я могу ехать в Чехию? – не отставала я, понимая что лучше смешное положение, чем подвешенное. Главное, чтобы он сказал «да».

- Да, Вика, ты можешь ехать в Чехию, - отчеканил Иван Николаевич.

Yes!


Дальше все пошло как по маслу. И совсем без неприятностей, если не считать перевозку коврового покрытия в качестве ручной клади через границу. Хорошо еще, что по моей инициативе ехали поездом, в самолете ценный ковер вызвал бы еще большее удивление, не говоря уже о существенном перевесе. Хотя и здесь мы озадачили таможенников, которые, нещадно изодрав упаковку, всю ночь напролет поочередно осматривали «коверку», которую Миша ругаясь на чем свет стоит, тащил как личные вещи.



Прибыли мы в Брно за 2 дня до начала выставки. Город встретил нас солнцем, запахом весны, цветением неизвестных кустарников. Конечно, сначала отправились в гостиницу привести себя в порядок и бросить вещи, кроме «коверки».

- Требую чашку кофе и омлет, - заявил Миша, спускаясь в холл. Перечить мы с Дашей не стали – мысль о еде заглушала все остальные. Мы зашли в гостиничный ресторанчик, где и столкнулись нос к носу с нашим водителем. Свеженький, одетый можно сказать щегольски, он восседал за столом со смаком налегая на восхитительный десерт, который могли сотворить только здесь, в Чехии. 

- Привет экспонаты! А я тут уже три дня загораю.

- Экспоненты, - поправила я. - Какие три дня, Шура, ты же только пять дней назад выехал. Ты что, за два дня долетел?

- За два с половиной, - поправил он. - А это что за хрень?
Шурик указал та огромный сверток в руке Миши с ковролином, который Миша зачем-то припер в ресторан.

- Лучше тебе этого не знать, - Миша заказал вожделенный омлет и кофе. Мы польстились на десерт.

- Как тут дела? Разгрузились?

- ага! С вас, кстати причитается. Потом поймете.

- Шура, как же ты так быстро добрался? – спрашиваю.

- Очередь нереальная, а там зема был из Ростова, мы вечером поужинали разговорились, он спрашивает – ты что везешь? Я говорю на выставку сантехнику. А он мне – так тебя ж должны без очереди пропускать, тебе опаздывать никак нельзя. Ну, я вечером – ныр – стал первым и стою.

- То есть как это ныр? – Даша не ожидала такого поворота. – Фура не жигули как-никак. Как же ты влез туда, впереди всей очереди?

- Вот я и говорю тебе – туда не влезешь. Это же фура. Я – ныр головой и стою, а прицепом все движение перегородил. Таможенники ругаются: «что, одурел?», кричат. Я им – так мне же без очереди, на выставку опаздываю. А они – без очереди только с химией, ядовитыми веществами, ты что натворил? Я только руками развожу: извините. Пробка.  Да и как потом назад ехать? Пришлось им меня пропустить.

- А здесь как разгрузился?

- Нормально все. С Митей все сделали – посмотришь. Потом с бумагами разберешься. Кстати, место стоянки, которое ты заказала нам не подходит по габаритам.

- Как так? Я же габариты давала, - только этого мне не хватало.

- По дороге мост, не проползу под ним, - объясняет Шура.

- И где ты стоишь?

- Прямо возле выставки они мне стоянку нашли, и ничего по деньгам не пересчитывали. Для меня даже гораздо лучше – потом после демонтажа не пилять через весь город.

Чехи – самые гостеприимные люди!



Наконец мы добрались до выставки. Город в городе. Движение… все снуют, торопятся, строят что-то. Мальчишки лихачат на подъемниках. Добрались до нашего стенда в одном из павильонов.

-Вот, - говорит Шура с гордостью. – Наша работа. Мы с Митей вытащили, собрали. Только бумаги по растаможке подписать осталось.

Такого никто не ожидал. Мише осталось только затянуть болты, электричество подключить, ну а нам - мебель расставить и всякий глянец навести – почистить, помыть, рекламу выложить – ерунда. Справились часов за десять.

- Шура, а это что такое? – спрашивает Миша, глядя на серый явно поюзаный, ковролин состоящий из трех несовпадающих по цвету и возрасту кусков.

- А вот за это мне отдельное спасибо, - подмигнув говорит Шура. – Представь, они заявили, что покрытие мы не заказывали. У себя, небось, напутали, говорю, мы уважаемая фирма, что на бетонном полу будем красоваться? Давайте, говорю, ищите. Ничего, нашелся через 2 часа ковролин.

Я оценила плотность прижатия «коверки» стендом к полу.
Не вытащить.

Миша вперил в меня тяжелый взгляд:

- Че, зря пер коверку? Да вы что, этот уже использованный, его же видно. 

- Как ты его вытащишь? Здесь все перевернуть надо. Снова понадобятся роклы ,- возмущается Даша.

- Ладно, Майк, не кипятись. Ничего не меняем, - заключаю я. В конце концов, я отвечаю за выставку. А какой не постелешь – через день будет в таком состоянии.
Майк только плюнул.

Зря он, Шура старался. И приехал быстро, и документами не донимал, и когда полировали стенд носил нам их своей бездонной кабины тряпочки и очищающие средства. Он чудо какой запасливый и находчивый. Может, я знаю и не многих дальнобойщиков, но то, что Шура – лучший из встречавшихся мне – это точно. Жаль, что со временем он перестал возить фуры и выбился в препоганейшие начальники.



В первый день выставки город в городе преобразился до неузнаваемости. Так стройплощадка отличается от элитной новостройки. Вместо рабочих в спецовках, сновавших с инструментами по павильонам, площадь заполнилась импозантными мужчинами и женщинами в дорогих отутюженных костюмах, а запах краски и чистящих улетучился, освобождая пространство ароматам Azzaro и Chanel.

Мы пришли за полчаса до начала выставки.

Мы выглядели как представители секретной спецслужбы. В строгих деловых костюмах, белоснежных рубашках, в очках и галстуках.
Мы вооружились прайс-листами, анкетами, каталогами, словарями и даже контрактами. Серьезный вид гармонично сочетался с деловой приветливостью.
Мы справедливо гордились бело-голубой сантехникой и желто-голубым флагом, а им не пришлось бы покраснеть за нас.
Мы были прекрасно подготовлены к переговорам и встречам.

У нас было все - у нас не было только сантехнических документов, позволявших установку нашей сантехники в Чехии,
Попросту, если бы появился крупный заказчик из Чехии, например (?!), который бы желал продавать наши изделия в магазине или установить нашу сантехнику в гостинице, это сделать ему бы не позволило отсутствие надлежащих документов.
Почему-то мы об этом не знали.
А цены у нас объективно низкие были, даже как-то неловко.

- А можно такой паспорт получить?

- Можно, только хлопотно и дорого, - сказал потенциальный и упущенный заказчик, вставая со стула.

- Вполне реально, - заверил молодой человек с бородкой и портфельчиком, готовый оказать нам всяческое содействие за «небольшой интерес».

- Влипли, - резюмировал Миша в конце первого дня.

- И из Украины – никого, - продолжила Даша. – Могли бы заинтересоваться нашей продукцией.

- В принципе – да, никто ведь не ждет от нас подписанных контрактов. Выставка – это заявление о себе. В Украине это стало бы хорошей рекламой.

После семи вечера мы отправились бродить по вечернему городу. Спустились в маленький уютный ресторанчик, где за двадцать долларов получили  три салата, один суп, три бифштекса, три креманки с фруктами и взбитыми сливками, три пива и шесть кофе. Вау.

- Нравится мне Чехия, - заключил Майк, сыто затягиваясь Парламентом.

Кому бы не понравилось!
На улице пахло цветами и кофе. Мы молча дошли до нашей ярко освещенной гостиницы каждый погруженный в свои мысли. Миша откланялся и поднялся к себе.



Спать не хотелось.

- Пойдем кофе пить, - предложила я.

- Пойдем, раз уж не спим – можно и кофе, - лениво согласилась Даша.

Мы отправились в полупустой ресторан. Грустный бармен меланхолично вытирал бокалы. Вместо кофе заказали коктейли с кампари, потому что от алкоголя спать непременно захочется. Уж лучше бы пили кофе.

- Вика, ты бы могла познакомиться на улице с кем-то, например, а потом продолжить отношения? – спросила Даша на втором коктейле.

Неожиданно.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, как ты считаешь, есть будущее у мимолетного знакомства? – спросила Даша, всматриваясь в дальний угол ресторана, где за большим столом сидела веселая компания.

-  Недолгое, - я вообще скептик. – Когда начинаешь отношения хорошо бы представлять чем их заканчивать. Вряд ли после знакомства в автобусе семьи создаются. Тратить жизнь на ерунду… еще и нервы тебе мотает.

Попыталась представить себе Дашу в автобусе. На десятисантиметровой шпильке, в короткой юбке открывающей стройные длинные ножки, с забранными назад длинными иссиня-черными волосами… Представила себе как она сидит на месте для кондуктора, например. Если и можно было себе представить Дашу в автобусе – то нельзя было бы представить, чтобы к ней никто не приклеился.  Она была нереально эффектной.

- Вот если отношения – так сразу брак. А удовольствия от флирта ты не получаешь? – пристально посмотрев на меня, продолжала странный разговор Даша.

- Нет, - отрезала я. Мы были идеальной мишенью – две молодые тщательно одетые девушки в пустом ночном ресторане. Вспомнились нелепые институтские знакомства в кафе. Бррр!

- Если ты думаешь, что встретишь свою судьбу здесь и сейчас, то я так НЕ думаю. Во всяком случае, ты будешь единственной моей знакомой, к которой суженый явился в ресторане, – говорю.

- Или на улице.

- Этого еще не хватало.

- Нет в тебе здорового авантюризма, - значительно улыбнулась Даша.

- Авантюризм всегда нездоровый. И вообще, Даша, будь аккуратнее. Мало ли. Мы живем в мире мужчин. Смотри: замужество - мужчины делают предложения, а мы уже принимаем или не принимаем его. Карьера – они мешают нам ее строить. На вакансию всегда предпочтут взять мужчину. У нас так вообще даже оклады по половому принципу назначаются.

- Зря ты! – не соглашалась Даша. - От женщины многое зависит. Возьмем тыкву, например.

Наверное, два кампари после пива это чересчур.

- Почему тыкву?

- Потому. Можно кашу из тыквы сварить, к тому же каша еще и пригорит, а можно – в карету превратить. Все глобальное как раз от женщины зависит. И невозможное возможно. Карьера? – чхать на карьеру. Женщины ее не делают, потому что не очень-то и надо. А тем, кому надо – здорово преуспевают.

- Марина, например, – съязвила я.

- О Марине можешь не беспокоиться. Вот уж у кого все под контролем. Хорошо бы закурить, сигареты наверху остались, - Даша поднялась, вглядываясь куда-то. – Сейчас куплю в баре.

- Может поднимемся, надо уже ложиться, - запросилась я. – Я замерзла от этого кондиционера.
Н
о Даша меня не слышала. Походкой Голливудской звезды она плыла к барной стойке. Бармен долго продавал ей сигареты, искал зажигалку, что-то объяснял по карте – странно, что она решила это выяснить в первом часу ночи? К Даше неспешно подошел брюнет лет тридцати. Они начали беседовать так, словно меня, замерзшей и засыпающей, не было. Я разозлилась. И встала.

Теперь, увидев меня, Даша обо мне вспомнила. Она подвела брюнета к нашему столику и представила нас друг другу так, словно с ним она была знакома ровно столько же, сколько и со мной.

- Игорь Рощин, наша компания тоже участвует в выставке и тоже впервые.

- Виктория Прохорова. Вы из России, из Москвы?

- А как вы догадались?- его улыбка очаровывала.

- Вы бы тоже догадались, если бы слышали себя со стороны. Не перепутаешь.

Мы все уселись за наш столик. Выключит кто-нибудь кондиционер? Но в столь торжественный момент не хотелось переходить на прозу.

- А что Вы производите? – спросила я из вежливости.

Игорь тоже из вежливости немного рассказал о ламинате, немного об интересных выставках…не все ли равно о чем говорить, если компания приятная? Он смотрел на Дашу так, что смысл его слов уплывал даже от меня. И Даша, замерзшая и счастливая, начинала им гордиться. А гордиться мужчиной – это оччччень много.

- Я покину вас, у меня немного голова болит, - я чувствовала, что можно уже и отвалить. Какой там можно – нужно.

Поднимаясь по лестнице, я думала о судьбе и  случайных знакомствах. Интересно, а если я начну в это верить, как Даша, я  тоже начну знакомиться на улице с лучшими представителями сильного пола? Если долго смотреть на море, появятся ли алые паруса? Нет, кампари после пива – точно зря. После горячего душа я свернулась клубком под одеялом и провалилась в сон…ничего себе – неужели бывают случайные знакомства такими…



- …ты что спишь? Викааа! Ты спишь?

Я с трудом села в постели.

- Тебя удивляет, что люди спят по ночам? – я долго терла глаза, долго пыталась навести резкость, чтобы понять который час.

- Пять тридцать пять, - сообщила Даша. – Надо поговорить. Не вздумай засыпать!

Видимо глаза у меня склеивались сами собой.

- Даша, весь день впереди, - я зарылась под одеяло.

- Нет, сначала скажи: Ты в интуицию веришь?

- Верю, – очень хотелось спать.

- А в любовь с первого взгляда?

- Верю, - соврала я.

- Тогда ты меня поймешь, - доверительно продолжала она. - Сегодня у нас на стенде один посетитель был. Взял визитку и наш каталог. У меня такое чувство было…бо-о-ольше чем симпатия. А потом мы в ресторан спустились… думаю – неужели он в нашей гостинице?

Я вспомнила, что действительно утром был посетитель, с которым Даша провела добрых полчаса. За стол он так и не присел, с Мишей ни о чем не беседовал, и Даша проковыряла десятисантиметровыми шпильками злосчастный ковролин в трех местах, пока они топтались возле брошюр с рекламой. Только в такой кутерьме я лицо посетителя совершенно не запомнила.

- Так это с ним ты утром беседовала на стенде? Слушай, если результатом утренних переговоров и вечерней встречи без галстуков останутся только насморк – я тебя не пойму.

Я внимательно посмотрела на Дашу: точно не только насморк будет результатом. Она светилась изнутри, и радостно улыбалась. По-моему, спать ей не хотелось. Хоть она и легла поверх покрывала.

- Когда я утром его увидела, меня как подбросило. А начали говорить…  - Даша усмехнулась. - Когда знакомишься, всегда есть момент какого-то непонимания, ну, то ляпнут ерунду, то такое отчебучат – вообще настроения нет продолжать знакомство. Таскают цветы потом – а при чем тут цветы?.. Ну так вот, он ни разу не прокололся. У меня ощущение – что мы абсолютно совпали. Во всем. Как две части пароля.  Он сейчас город показывал – красивый! Тоже здесь впервые, но много чего знает. Поднялись к замку Шпильберк он изумительно подсвечен, и там так тихо…

- Еще бы – в 2 ночи! – не выдержала я.

- Все в огнях, и город внизу – спит, - не заметила моего замечания Даша. - А еще он сказал, что слово Брно – от слова броня. Этот замок, оказывается, защищал страну от нападений… не помню от чьих нападений. А потом мы бродили по бульварам и улицам внизу. Они на выставке впервые. Очень хвалил московскую выставку – тоже наш профиль…

Даша уснула внезапно, на полуслове, счастливо и безмятежно, как умеют засыпать дети, звери и счастливые влюбленные. Один чулок она снять успела, другой – только начала. Я укрыла ее пушистым одеялом. Спи, любимая. Спи, любящая. Жизнь дарит подарки тем, кто их ждет. И принимает с благодарностью. 



- Знаете что? – Майк стоял посреди стенда, заложив руки за спину. – У нас слабая информационная поддержка.

- С ума сошел? – возмутилась я. - Открой каталог, демон! На нескольких страницах…

- Ну, значит не находят нас. За сегодняшний – второй, заметьте,  – день выставки всего четыре нормальных посетителя.

Как будто это мы с Дашей всех отпугиваем. Одним из четырех был, кстати сказать, Игорь Рощин, который почему-то был Мишей отмечен как «крупный реализатор, Россия». 

- Какие будут предложения, Майк?

- Думаю, надо раздать наши стандартные рекламки с указанием номера стенда и павильона. Пригласить народ, короче говоря.

- Кто раздавать будет? – я поняла к чему Миша ведет.

- Ты, Вика конечно!

- Зачем это сразу я?

- Значит Даша.

На стульчике в коморке, сняв туфельки и примостив стройные ножки на коробку из-под каталогов, спала счастливая Даша.

- Отстань от человека.

- А что я к ней пристаю? Чего это вообще она дрыхнет? – возмутился Майк.

- Бессонница у нее. Нервы. Очень переживает, между прочим.

- Чего-чего? Чему она радуется, если переживает?

На Дашином лице блуждала улыбка.

- Ладно, - вздыхаю, - давай свои приглашения.

Слабохарактерный я человек. Дави на меня кто хочешь. На основной аллее перед нашим павильоном приветливо улыбаясь и зевая, я навязывала проходящим увиливающим от меня посетителям приглашения на наш стенд. Час позора визитеров не добавил.



- Ну и хрен с ними, - махнул рукой Майк.

Против ветра плевать бесполезно. И опасно.
Во время третьего выставочного дня мы в наглую играли в слова.

-  Импрессионизм, поехали. Пять минут тишины. Хотя на выставке тишины не бывает. Даша тянула очередную чашку черного кофе без сахару. И явно проигрывала по количеству придуманных слов.

Вечером мы с Мишей осиротевшие без Даши отправились по извилистым улицам к замку. Действительно, очень красиво. Почему мы сюда раньше не пришли? Гида у нас не было, так что просто получали эстетическое удовольствие.


Четвертый день выставки мы закончили как обычно в 19-00, хотя если бы мы свернулись на три часа раньше – никто бы этого и не заметил. Но гражданская совесть и ответственность не позволили. Дашу увезло такси навстречу счастью, а мы с Майком пошли покупать подарок его двухлетнему сыну. В лабиринте узких улочек мощеных булыжником, оказался замечательный магазин игрушек, где Миша купил офигенную железную дорогу маленькому Мих Миху на вырост.

Я подумала, что хорошо быть Мишкиной женой, у которой есть маленький большеглазый Мишка на руках и большой заботливый Михал Николаич на работе. Двое мужчин: ее настоящее и ее будущее.

Хорошо быть Дашей, которую увезло неизвестно куда такси, и жизнь ее – как закрытая книга – еще неизвестно про что, но она приятно лежит в руках, манит цветными нетронутыми глянцевыми страницами. Как интересно прочесть… не торопите…

Мне стало жаль себя. Всегда гордая своей свободой и независимостью, я захотела принести эту свободу в жертву любви и новой жизни.
Обувные магазины призывно сияли витринами. Я купила туфли. Несколько пар. Испанские, немецкие, английские, а туфли всегда улучшают настроение и форму ноги.

- Поужинаем?

Не смотря на прохладный вечер, мы уселись на террасе ресторана, расположив все наши разномастные коробки на двух других стульях.
Заказали стейки и красное вино. Стало тепло и уютно.

- Да, совсем другой ритм жизни. Не такой как у нас,- говорит Миша.

- Ты о чем это, - спрашиваю.

- Ну смотри, все как-то спокойно. Никто никуда особенно и не спешит, и все у них в порядке. Сидят себе – ужинают. Вот эти хотя бы.

Рядом с нами расположилась небольшая компания – папа, мама, взрослый сын лет 17 с собакой, послушно сидевшей у его ног, и, по-моему, его подружка. Они поужинали и лениво потягивали кофе, созерцая площадь с загорающимися огоньками, парень время от времени гладил пса, папа курил трубку и ее аромат распространялся на соседние столики.

- Можно думать, что завтра никто из них не пойдет на работу, - не унимался Майк.

- А что, если завтра на работу, то весь вечер надо собираться и морально готовиться? Или обязательно ужинать дома? Готовить, мыть посуду, телик потом смотреть. Нам, между прочим, тоже завтра на работу, а мы никуда не торопимся.

- Да, в сущности, - согласился Майк. – Только я не понимаю, почему у нас такой надрыв и результат ниже среднего.

- Наверное, потому что надрыв, – подумала я. – Нельзя только готовиться к жизни, жить тоже надо. Вечер можно убить, а можно приятно провести, и последний день на работе можно пережить, а можно прожить. Вот у них и унитазы симпатичные, и домики в цветочках, и поужинать можно вкусно в красивом ресторане.

- Другая жизнь, - говорит Майк.

-Другая, - соглашаюсь я.

- Я все время на работе думаю – вот приду домой, возьму Мих Миха и повезу кататься в парк. Прихожу, поем наскоро – и телик. Или засыпаю в кресле.

- А ты предложи, чтоб жена за тобой на работу с сыном заезжала. Выедете в парк

– там и поужинаете.

- Да, можно. Вернусь – начну новую жизнь.

И я начну. Или уже начала. Я молода и хороша собой. С работой повезло.  Все у меня будет хорошо. И сейчас тоже все хорошо. Надо только радоваться каждому дню, тогда и день тебе будет радоваться. Я так хотела увидеть Брно, и Прагу, и вообще многое. И увижу, конечно, все это и еще то, о чем пока не смею мечтать. И меня увезет такси навстречу счастью.


Выставка закончилась, и мы напялив старые джинсы и свитера, упаковывали ставшие уже ненужными каталоги и прайслисты. Стенд демонтировали. Теперь он казался жалким и забытым. По выставке уже не ходили люди в элегантных костюмах – они разъехались, потому что обыкновенно на монтаже и демонтаже работают одни люди, а на выставке – другие.

Дашин москвич тоже улетел, и она была тихой и грустной. За время выставки она похудела, и глаза ее стали еще выразительнее и больше.

Майк и Митя что-то развинчивали, тягали тяжелые плиты, Шура осуществлял общее руководство по праву начальника фуры. Уезжали мы вечерним поездом – еле успели после демонтажа.

Провели один день в Праге, прекрасной и сказочной. Нам хотелось вобрать в себя дух этого необыкновенного и теплого города, и мы мчались по широким площадям и узким улочкам, задевая стулья уличных кафе и задирая головы то на

Астрономические часы, то на высокие шпили Собора Святого Вита, трогали положенные места на Карловом мосту «на счастье», и слегка завидовали неспешным туристам и горожанам, меланхолично вглядывавшимся в речную рябь. Мы спешили, пытались познать в один день то, на что не хватило бы жизни. А на вокзале у меня уперли кошелек с 40 долларами. Обидно, конечно, но это не испортило нам дня. И впечатления о людях.

- Да, хорошая была выставка, - сказала я Даше и Мише в Киеве. Мы сидели на Крещатике возле Макдональдса с кофе и чизбургерами. Скромный заказ объяснялся отсутствием финансов. Сбрасывались, у кого что осталось. Мои сорок долларов пришлись бы кстати.

- Замечательная страна. Обязательно еще поеду.

- Только выступили мы, мягко говоря, не очень, – не удержался Майк.

- Ну, кто как, - откликнулась Даша. – Я например поездкой довольна.

- На работу не хочется, - продолжил Миша.

- Я тебя понимаю.

- И я.


По приезде домой оказалось, что испанцы неожиданно заявились в апреле, как раз в наше отсутствие и во время отпуска Веревкина. Надо же!

Марине дали карт-бланш, и генеральный подписал контракт, доверив ей впоследствии вести переговоры самостоятельно.

А в июне Марина получила отдел контрактов и съездила на производство в Испанию. Веревкин же куда-то исчез. С тех пор как Марина стала начальником отдела контрактов она стала величаться Мариной Сергеевной, а сотрудников осталось у нее двое, сократившись таким образом на пятьдесят процентов. Из прежних остался Славик Седаков, потому что он – большая умница, второго человека она взяла по резюме. Никто больше не носился в разных носках по коридору, не курил и не обедал в кабинете, зато с контрактами был полный порядок.

Даша уволилась через пару недель и уехала вить гнездо в Москву. Года три спустя мы участвовали в Московской выставке, и Даша пришла на наш стенд. Она стала еще красивее чем прежде, на ней был Московский лоск. Но клянусь, в ее огромных глазах продолжали жить те искорки, которые зажглись далеким апрельским утром. 

На международный рынок мы так и не вышли, и Майк надолго попал в опалу, будто в этом была его вина.

Я получила отдел выставок. Но не сразу, а лет через пять, когда уже круто разбиралась во всех нюансах подобных событий и могла, например, получить колоссальную скидку на выставочную площадь.

Отдел мой состоял из одного человека - меня, но я не жалуюсь. Работать с самой собой мне комфортно.

По приезде нас заставили сдать отчеты о поездке.
И я написала о каких-то невероятно перспективных посетителях нашего стенда, и была вынуждена впоследствии атаковать их факсами с коммерческими предложениями. А мне хотелось написать о том, что к сожалению, наше участие не способствовало продвижению продукции. Но к счастью, замечательно повлияло на всех нас.
Потому что было так хорошо увидеть Чехию в апреле.

И радоваться каждому новому дню.