Лейтенант

  Плац военного училища заполнился курсантами. Стоял шум. Курсанты громко переговаривались друг с другом, были все возбуждены. Сегодня был последний день их пребывания в училище. Завтра разъедутся, кто – куда, но  уже лейтенантами.
 
…Пётр ждал этого момента давно. Ждал, мечтал, когда приедет домой, к своей любимой девушке и сделает ей предложение. Он, до сегодняшнего дня, не знал, куда попадет служить, но просился, чтобы направили  в Сибирь.
Так хотела она, его Светка. Только вот друзья насмехались над ним: "Ты чего это, Петро просишься туда, куда «Макар телят не пас»? Никто из нас не хотел бы забираться в дебри по молодости. Подумал бы вначале хорошо, чем давать согласие". Пётр отшучивался, но делал своё дело. 
Он скучал по любимой. Часто ей писал. А однажды решился ей задать в письме вопрос: «Светик, как ты смотришь на то,  если я останусь в Ленинграде, ты  выйдешь за меня замуж?»
Но Светлана вдруг ответила на его вопрос категоричным заявлением: «Выйду за тебя,  только если возьмёшь назначение в Сибирь – это моя родина, и я хочу вернуться туда».
  Он знал, что  она скучала по Сибири. Об этом она  часто говорила и писала. Рассказывала, Светка, о своей Сибири, о  её просторах, добродушных людях, всегда с восторгом. В то время у неё в глазах светились искорки. Видно было, что она  скучает по  ней.
…«Становись!»– крикнул командир. И всё училище, повзводно, построилось. Наступила тишина, да такая, что каждый слышал дыхание своего соседа. Все с большим нетерпением ждали вручения диплома и лейтенантских погон. Петру казалось, что он этому радуется больше всех.
Он радовался и окончанию училища и, что скоро увидит её, свою Светку. Стоя, в строю, он периодически отвлекался на думы о ней, пропуская то, что говорит начальник училища.
    Он вспомнил, как познакомился с ней, когда приехал, в очередной раз, домой на каникулы.
  Матери  не было, она вот уже как три года умерла, сёстры и братья разъехались, кто куда. Отец остался в доме один. Этот дом он построил своими руками. В деревне говорили, что у  отца  "золотые" руки. Мебель в доме: кровать, стол, шкаф, комод – всё было сделано его руками. Отец был молчаливым, замкнутым. Всё время что-то мастерил. Мать он любил.  В жёны её он взял, когда ей было всего – то шестнадцать лет, а ему  уже перевалило  за тридцать. Мать была хороша собой, красивой, как односельчане говорили: «Гарная дивчина».
Родители у матери были бедными, что не скажешь о родителях отца. Поэтому  родственники отца были настроены против женитьбы, но отец  всё- таки пошёл против воли своих родителей.  Ему нравилась мать. После смерти её, отец больше так и не женился, и часто повторял: «Жила бы Настя, пусть бы  ещё столько детей мне  родила».
   
Петр очнулся от своих мыслей, когда услышал крик командира: «Смирно!»
Началась выдача дипломов. Не успев, вновь задуматься, как он получил в бок толчок: «Иди,  твою фамилию назвали»- прошептал, рядом стоящий курсант, друг по училищу.
Петр не помнил, как дошел до середины плаца, где стоял стол, на котором лежали погоны с лейтенантскими звездочками и дипломы об окончании училища.
 
«По вашему приказанию прибыл», – отрапортовал он громко и вытянулся по стойке "Смирно".
Ему вручили погоны с лейтенантскими звёздами  и диплом.
 
«Поздравляю, товарищ лейтенант!»- сказал начальник училища.
 
Петру сейчас  захотелось кричать: «Свобода, наконец-то свобода!»
Но он только громко и чётко отрапортовал: «Служу Советскому Союзу!»  Назад, в строй он почти что бежал.
Встав в строй, успокоившись, так как сердце от радости громко стучало, он  вновь стал вспоминать, как увидел свою Светку впервые.
 
 …В деревне появились новые соседи. Они приехали из Сибири к деду Лукашу. Деда Лукаша знали в деревне, как молчаливого и неприветливого человека. Сын деда, дядька Василий, уехал из деревни молодым, а вернулся назад только через тридцать лет, уже больным, инвалидом. Детей у него тоже было много. Сюда они приехали только  с младшим сыном, как они его называли, «Шуриком», остальные дети жили в разных городах России.
Шурик, проучившись всего один год в украинской школе,  вновь уехал в  Сибирь, к сестре, так как не смог выучить украинскую речь. Дома у Светки  никто не говорил на украинском языке. Дядька Василий за тридцать лет отсутствия на родине, забыл его. Вернуться в свою  деревню его уговорил председатель села, написав, что дед Лукаш, его отец,  лежит парализован.
Старшие дети, дядьки Василия, каждый год приезжали к старикам в гости. Дома, у них  всегда стояло веселье. Они были раскрепощенными, совсем не такими, как местные жители: загорали во дворе в купальниках, пели песни на всю деревню. Смех и пение разносились по всей округе. Соседи всегда с удовольствием к ним приходили, приносили им яблоки, абрикосы, всем было любопытно посмотреть на новых жильцов. Да и на дядьку Василия, который столько времени отсутствовал в деревне.
Не смотря на то, что дядька Василий был родом из этих мест, их всё равно называли «кацапами».
 
…Пётр впервые пришёл к ним во двор, когда приехал к отцу на каникулы. Стояло лето. Село утопало в жаре. Представился. Его никто не звал сюда, да  и никто его  не знал. Но ему было скучно сидеть дома с отцом. Друзья его все разъехались. Деревня как вымерла. А ведь раньше здесь было очень весело. Днем все были в поле, а по вечерам и ночью начиналось веселье, молодежь пела песни, хохот стоял по всей деревне. Весёлая, счастливая жизнь, когда-то здесь была.
Соседские ребята подглядывали в щелочку забора к деду Лукашу. Им было в диковинку, что девчата, приехавшие в гости, ходят по двору почти что голышом. Не принято так было в деревне. Девчата деревенские  ходили в платках, в длинных юбках. Петру тоже  захотелось, не заглянуть в щелку, а зайти к ним в гости.
 
Дядька Василий сидел на пеньке возле большого грецкого ореха, который стоял  во дворе, прикованный цепью, так как ветви его разрослись по всему двору. Орех закрывал часть дома и часть двора. Под ним было прохладно.
– Петро, Марка сын, – смущённо представился Петр.
Увидев его, дядька Василий,  обрадовался ему, как будто бы давно ждал его прихода.
-Ну, ну, проходи, проходи служивый - с улыбкой сказал он ему и тут же крикнул: «Нюра, принеси табуретку для гостя».
 Во двор вышла полная, приятной наружности пожилая женщина и поставила рядом стульчик.
-Садись, Петро, – дядька Василий поставил рядом с ним стул. Рассказывай, как там Ленинград поживает?
 Разговор шёл  в основном об учёбе, о городе Ленинград.
Дядька Василий не был там никогда, но, как выяснилось, много о нём читал. Да и со многими ленинградцами, которые были эвакуированные во время войны, проживал рядом, в бараке, там,  в далёкой Сибири.
Во время разговора в дверях показалась девушка, одетая в купальник, красивая, загорелая. Она  мельком бросила  на Петра взгляд и легла на раскладушку, загорать.
"Хороша!- подумал он. Познакомиться бы не мешало". Она ему понравилась.
 
…От криков и громких разговоров вокруг себя, Пётр  очнулся от своих воспоминаний. Все поздравляли друг друга, пили шампанское.«Задумался я, и, оказывается, всё прозевал».
 
- Пётр, хватит мечтать, идём в ресторан - закричал ему друг, почти в ухо, которого также звали Петька. Ты, что-то целый день грустишь, ну пошли, сейчас в ресторане развеемся - тот хлопнул по плечу друга.
Все  направились в ресторан, где был заказан зал для выпускного бала. Ко многим курсантам приехали девчонки, родственники. К  нему же   пришли  две  сестры, жившие, здесь, в Ленинграде.
В ресторане стоял шум, смех. Пили шампанское. Пётр отвлекся от своих  дум и  шумно отмечал окончание учёбы.
 
-Разрешите вас пригласить на белый вальс? – Вдруг он услышал позади себя, голос.  Рядом стояла худенькая девушка.-  Белый вальс, дамы приглашают кавалеров,- тихо продолжала  та.
 
Пётр не умел танцевать, а тем более вальс, но отказать девушке  было неудобно.
- Извините, я не умею танцевать вальс,- сказал он смущаясь.
 
-Ничего, мы потанцуем медленный танец, – девушка настаивала.
 
Он взял её за тонкую талию и стал неуклюже «водить», по залу. У него ничего не получалось, он периодически наступал ей на ноги и без конца извинялся.
"Чёрт, зря согласился!"  Он не мог дождаться конца танца, ему было стыдно и неловко, что он такой неуклюжий.
 
Наконец - то закончился танец. Он ещё раз  извинился перед девушкой, поблагодарил её, проводив до места, где они начали танец, и  быстро пошёл к выходу.
 «Надо уходить отсюда, как можно быстрее, мне здесь делать нечего больше,– подумал он.
Он не мог дождаться, когда поезд умчит его  к  любимой Светке. Он всё сделал, как она хотела, получил назначение в Сибирь.  Теперь она будет рада этому, и будет только моей.
Звонить не буду заранее ей. Скажу  тогда, когда приеду домой и увижу её. Ох, как она обрадуется! - Он размечтался, как на пороге встретит Светланы маму: добродушную, милую женщину.
Она ему нравилась, хотелось называть её мамой. Он представил, как Светка бросится ему на шею.
«Как бы сейчас была рада моя мамочка!»- Пётр вспомнил дом и свою мать, которая очень болела перед его поступлением в училище. Врачи не смогли облегчить её участь. Её выписали домой с  болями. Он только что окончил одиннадцатый класс, собрался с другом ехать поступать в сельскохозяйственный институт, но из-за болезни матери  забрал документы. Матери становилось всё хуже и хуже. Все братья и сестры разъехались в разные  города, в  деревне, из детей, остался он один. Скоро  мать увезли в Харьков,  там, где жили его две старшие сестры. 
Он перебрался  туда тоже, чтобы быть рядом с матерью. Она умирала в муках у него на руках. Он сидел, гладил её руки и всё говорил,   говорил с ней; «Мамочка, ты поправишься,  все будет хорошо».
Он знал, что это уже конец, но, как – только мог, успокаивал ее.
Она смотрела на него, слёзы текли по её щекам. Он был похож на неё. Такие же большие глаза. Кучерявые волосы. Она жалела, что так мало уделяла ему внимания.
Последнюю ночь, перед её кончиной,  он провёл на улице, лёжа недалеко от больницы, на лавочке.
Утром, следующего дня, мать выглядела ещё хуже, губы у неё пересохли, он периодически смачивал их ей. Она ничего не ела, просила воды, а потом прошептав: «Сыночек, будь счастлив и береги себя, я тебя очень люблю»-  закрыла глаза.
Он не помнил, как добрался домой, где жила его старшая сестра. Сидя в автобусе, он всю дорогу плакал.
 «Знаешь, Петро, будешь поступать в военное училище», – сказал ему старший брат, который был военным, приехавший на похороны матери.
И вот он уже с погонами лейтенанта. Он был рад и доволен собой.
Поезд уносил его из Ленинграда. Он стоял у окна вагона, на погонах блестели лейтенантские звездочки, он улыбался.
 
   … Прошёл месяц. Он снова был в дороге, но теперь  ехал далеко в Сибирь, в Красноярский край. Он вновь стоял у окна, но только в тамбуре, и курил. Раньше он не брал сигарету в рот, но сейчас ему было тоскливо на душе. Он уезжал от любимой, теперь уже жены, и так далеко от дома. Он волновался, как его встретит Сибирь, как встретят сослуживцы. Он снова вспомнил свою любимую, теперь уже жену, Светлану, как он вернулся из Ленинграда после окончания училища, к ней.
 
…Выйдя из поезда,  он купил на вокзале цветы. Дома Светланы не оказалось. Она жила на квартире с подругой, миловидной толстушкой со странным именем Муся, в областном городе, под названием Черкассы.
Постучав, и дождавшись, когда хозяйка откроет  дверь, он представился.  Та впустила его в дом,  предложив подождать. Он сел в комнате, где жили девчонки, взял, лежащий на столе журнал «Юность» и стал его рассматривать. Светлана вошла тихо. Он не услышал её шагов, а, увидев, растерялся.
 
- С приездом,- сказала она. Он вскочил со стула, тут же обняв её, поцеловал, почему – то в щёчку.
 Она смутилась, смутился и он. Они молчали. Первой прервала молчание Светлана:
 - Пойдём, погуляем по парку?
- Пойдем,– ответил он.
 
Они долго бродили по его тенистым аллеям парка. Было жарко. Она всё говорила и говорила, не давая ему сказать ни единого слова.
И вот он резко  остановился и твердо сказал: «Свет, выходи за меня замуж...».
 
Она не растерялась, как будто бы ждала этого. Только, опустив глаза,  тихо сказала: «Нет, ещё рано. Давай испытаем друг друга на прочность».
От неожиданности он остановился, он был удивлён её ответу.
 
-Как же так, Свет?! Ты же мне сказала, что если я возьму направление в Сибирь, то ты...- Он не успел договорить.
 
-Да, я вернусь туда, но... позже, – прервала она его.
 
У него опустились руки. Он не ждал от неё такого ответа. Он был обескуражен и даже присел на рядом стоящую, лавочку.
Она стала  его успокаивать: Не волнуйся, всё будет хорошо!
Они ещё долго бродили по тенистому парку. Она  всё говорила и говорила, он же был подавлен, развеселить его она уже не могла.  Вечером он уехал к отцу. Они договорились, что она приедет следом за ним, взяв отпуск.
В деревню уже приехали  две его сестры из Ленинграда, ведь он им сказал, что будет у него свадьба. Теперь он не знал, что  им  сказать.
Туда же  в гости к родителям Светланы приехала и её сестра, Людмила,  с семьёй.
Пётр с Людмилой всегда находил общий язык.
   "Вот с кем  я поговорю о свадьбе, - подумал он.- Может, она сможет мне помочь,  уговорить Светку?"
 Он вздохнул облегченно.
 
… Приехав в деревню, перебросившись несколькими фразами с отцом и сёстрами, он отправился к родителям Светланы. Как всегда, у них было шумно, весело, съехались дети, внуки.
Пётр поздоровался со всеми и попросил Людмилу выйти с ним во двор. Она улыбнулась ему, сказав мужу:
"Я на минутку", и тут же  вышла  на улицу.
 
Излив ей свою душу, рассказав о том, что Светлана не хочет ехать с ним, а главное, не собирается выходить за него замуж, он стал ее умолять поговорить с сестрой, помочь ему.
«Петенька, не волнуйся, я тебе обязательно помогу».
 
Сестра Светки всегда его так называла. Ей он нравился. И ему было всегда приятно с ней общаться, он мог с ней говорить на любые темы. Она работала учительницей в школе. Дети ее обожали. Он надеялся на неё, что та сможет всё-таки "разрулить" сложившуюся, не в его пользу, ситуацию.
И действительно, Людмила своё обещание выполнила. Она всё-таки уговорила свою сестру выйти замуж за него. Он был счастлив.
Но в Сибирь он ехал один. Светлана должна  была ещё уволиться с работы и собраться в дорогу, а у него уже не было времени. Ему через неделю надо  было быть на рабочем месте. До Красноярска ехать,  на поезде, как раз целую неделю.
Пётр стоял в тамбуре поезда и курил. Никто его не провожал. Он со всеми попрощался дома.
Он вспоминал жену и свадьбу, которая состоялась за четыре дня до его отъезда.
Светка в белом, коротком платьице, которое ей  сшила та же сестра Людмила, в белых туфельках на каблучках, шла рядом с ним.
Он надел единственный свой парадный китель. Другого костюма, у него просто не было. Позади, шли свидетели.
В деревне еще такого не было, чтобы, на виду у всех сельчан жених с невестой шли рука об руку в сельсовет. Он вспоминал и улыбался, продолжая курить.
«Ничего, я брошу курить, как только она ко мне приедет"– подумал он.  Поезд уносил его всё дальше и дальше от родных мест.
 
…Красноярск его встретил  недружелюбно. Место, куда он был назначен, было занято. Вот уже месяц, как он жил в гостинице, деньги давно закончились,  а он всё продолжал ждать другого назначения. Письма от жены его тоже не радовали, так как она, хоть и выехала к нему, но задержалась в Омске, у той же сестры, Людмилы. Он нервничал.
Наконец он получил назначение в другой город, а так же ему выплатили все  подъёмные деньги. Он был на седьмом небе от счастья.
«Слава Богу! Теперь я смогу нормально поесть!»- воскликнул он. Жена писала, что скучает, и что скоро приедет.
 
   ...И вот он снова был в пути, и снова поезд уносил его в другой город, теперь в Томск. На самом деле место, куда он был распределен, было дальше Томска, надо было ехать в далекую таежную глушь.
Вокруг была тайга и никакой цивилизации, редко пролетал над тайгой самолёт, которого не было даже видно, а только была видна белая полоска на  небе, да  ещё, один раз в неделю ходил поезд-товарняк в Томск. Ему, стало страшно: «А вдруг она не захочет сюда приехать?»
 Он ей писал письма, почти что, каждый день. Писал о том, что здесь красивые места, что очень много грибов и ягод, что есть дом офицеров, где проходят разные увеселительные мероприятия. Ему хотелось всё приукрасить, чтобы она скорее  приехала. Он скучал, рисуя ее портрет.
 
…Поезд, на котором должна была приехать Светлана, подходил к перрону. Стояла холодная осень. В Сибирь рано приходят холода. В октябре уже лежал снег. Пётр стоял на перроне взволнованный, в парадной шинели. Для него сегодня праздник. Он её так долго не видел и очень волновался, как будто шел на первое свидание.
 Увидев её в окне, он  побежал туда, куда протащил поезд вагон.
  «Жаль, нет цветов!» -  подумал он.
Она вышла, улыбаясь. В легком осеннем пальто. В  белом вязаном берете, в белых резиновых сапожках на каблучке.
 
«Она думала, что здесь стоит теплая, золотая осень,– подумал он. Схватив в охапку, он  стал её целовать.
-Ты сейчас замерзнешь, как льдинка - прошептал он.
-Ты забыл, что я сибирячка, - смеясь, ответила Светлана.
Всю дорогу к дому она  улыбалась, ей всё нравилось. Понравился и военный городок. Он был рад этому.
Тарелок у него не оказалось, не было  вообще никакой  посуды, кроме сковороды и двух алюминиевых походных  кружек.
-А ведь мама мне предлагала взять с собой столовый сервиз,- сказала Светлана ему.  А я ничего не стала брать, наверное, не правильно сделала.  Я   сказала, что мы с тобой, дорогой, свою жизнь начнём с нуля. Да, милый?
-Конечно, дорогая, мы всего достигнем сами, - тут же, обняв Светлану, ответил он.
 
Они ели суп из сковороды, пили чай из солдатских кружек и были счастливы.
Беда нагрянула неожиданно, как гром среди ясного неба.
 
…В тот день он радовался, что у них родилась дочь. Он был счастлив до безумия. Даже сумел к ним проникнуть через окно госпиталя на второй этаж. В палате она лежала одна с ребёнком. И удивилась его приходу, через окно.
Он посмотрел на дочь, укутанную, как свёрток и сказал:  «Ах,  какая она хорошенькая у нас! И ямочки на щечках». Поцеловав жену, он тут же исчез, как и появился.
Через неделю их  должны были выписать. Он тщательно готовился  к этому дню. Подготовил квартиру к встрече, выдраив её до блеска. Купил детскую кроватку. И вот этот день настал, он пришёл с цветами в госпиталь.
 Улыбка не сходила с его лица. Мимо него бегали,  суетились, как ему показалось, все врачи и медсестры  госпиталя.
 "Что - то случилось?!"– спросил он у пробегающей  мимо  медсестры.
 У него, почему-то забилось сердце, он почувствовал, как холодок прошёл по его спине.
В это время к нему подошла, лечащий врач жены. « Извините, но сегодня мы вашу жену с ребёнком не выписываем».
«А в чём дело?»- перебил он её, судорожно сжимал пакет.
Та стала сбивчиво ему объяснять,  о том, что произошла ошибка…, но он её уже не слышал. Он бежал на второй этаж, туда, где было его самое дорогое в жизни: жена и дочь. Вслед ему кричали, но он ни на кого не обращал внимания. Запыхавшись, он вбежал в палату. Жена лежала бледная и растерянная.
 
- Что произошло?- с порога выкрикнул он.
-Она тихо заплакала. Я тебе больше не нужна, я  стала калекой, прости, – произнесла она.
Он схватил её, обнял и крикнул: Не смей даже думать об этом!
 
…Весь день он лежал и курил. Слезы застилали глаза. Не хотелось идти на службу и вообще ничего не хотелось делать.
"Я убью эту врачиху, убью! – пронеслось у него в голове. Она изуродовала жизнь моей Светке и мне. Я ей этого не прощу. Он лежал, а мысли, одна страшнее другой, возникали у него в голове.
 
…На следующий день он заступил на боевое дежурство.
Стоя у окна, долго курил и молчал. Его  поздравляли с рождением дочери,  он, молча, кивал им в ответ.
Незаметно он вышел на улицу, быстрым шагом направился в сторону дома, где жила врач, принимавшая роды у жены. В руке он судорожно сжимал пистолет. Позвонив в дверь, он стал себя успокаивать.
Ему открыла сама хозяйка квартиры. Она испугалась его бледного, осунувшегося лица. Большие чёрные зрачки его были увеличены и блестели от злости. Она отпрянула от двери.
"Что вам  угодно?" - бледными губами произнесла она.
 
Он вытащил из кобуры пистолет и сквозь стиснутые зубы прошептал: «Если она умрёт, я убью тебя».
 
Он тут же резко отвернул своё бледное лицо, чтобы та не увидела, как на глазах у него навернулись слезы, и побежал вниз по лестнице.
 
…Жену с ребенком выписали из госпиталя только через месяц. У неё была депрессия. Ребенок голодал, так как у нее исчезло молоко, он сам, как и она, были похожи на дистрофиков. Он не знал, как ей помочь. А она, видя его мучения, в один прекрасный солнечный день, когда он пришёл с работы,  тихо  сказала:
«Роднуля, отвези меня, пожалуйста, к маме. Я хочу умереть возле неё».  Они оба заплакали.
 
…Через неделю  он её увозил к матери.