Крымские каникулы, глава 5

Крымские каникулы, или Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь...


                Крымские каникулы, глава 5


         Всю ночь я вертелась от одолевавших меня дум.  После разговора с Оксаной  на душе остался неприятный осадок,  такое ощущение, словно я что-то  упустила в ходе разговора.
         Во всей этой истории  чувствовалась какая-то недосказанность. С одной стороны, и повариха, и Алексей явно обеспокоены исчезновением управляющей. С другой, насколько я поняла из разговора с Оксаной,  отлучки, причем длительные, для Олимпиады были весьма характерны. Я ведь и сама убедилась: все отлажено так, что даже длительное  отсутствие управляющей никак не сказывается на работе пансионата.

        Странным мне показалось и явное преклонение поварихи перед  управляющей. Чем, интересно, могла Олимпиада так приручить молодую деваху, что та даже в отсутствие начальницы разве что след ее не вылизывает?  Насколько я помню, суровая и неуживчивая Липа никогда и никому не давала  такого повода.

        А вот что меня удивило из рассказа Оксаны, так это смирение Липы перед хамством какой-то красульки.

       Я давно  не общалась с Алексеем,  но всегда знала, что дойди до него слухи о таком отношении одной из свистулек к его матери (а он именно так воспринимает Липу, всегда это подчеркивает), от бедолажки  и  пыли  бы не осталось. Да и Липа, эта турко-гречанка, как ее в пору моего детства называли ушлые кумушки-соседки, никогда и никому спуску не давала. Поэтому рассказ поварихи  во многом ставил меня в тупик.

        И потом эти угрозы…  И от кого? От какой-то ночной бабочки, которую однажды по недоразумению посетил мотылек в образе олигарха Алексея.  Не смешите мои седины. Что она может сделать? Нанять киллера, чтобы рассчитаться с пожилой женщиной за какие-то оскорбления? Вряд ли такая мошка,  как эта Кристина, сделает что-то в ущерб собственному благополучию.

        « Угрозы? – думала я, -- вряд ли их можно воспринимать всерьез. Тот, кто готовит удар, об этом извещать не будет. Обычно криками, угрозами занимаются люди трусливые, слабые, неспособные на сильные поступки, о ком по типу  всем известной Моськи можно сказать: «.. знать она сильна, коль лает на слона».

        И что я вынесла из разговора с Оксаной? Да ровным счетом ничего. Но раз уж Алексей попросил немного поразузнать о том, куда могла деться Липа, начну-ка я со сбора сведений об этой самой Кристине. Не уверена, что она имеет какое-то отношение к исчезновению управляющей, но их странные взаимоотношения меня всерьез заинтересовали.
 
         Одно меня беспокоит. По характеру я человек необщительный, с ходу завести знакомство мне трудно. Поэтому все предстоящие расспросы уже заранее вызывали у меня тягостное чувство. Но решение принято, и отступать некуда. С этой мыслью я, наконец, провалилась в сон, чтобы утром заняться тем, ради чего и оказалась здесь, в пансионате.

        К сожалению, как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает.  С  раннего  утра все мои мысли были заняты дальнейшей судьбой нашего Чейза. Я окончательно убедилась, что раз уж взяла на себя обузу в виде щенка, надо проконсультироваться с ветеринаром.

        После завтрака я спустилась в главный корпус к Оксане, чтобы узнать, есть ли в поселке ветлечебница. Приняв в семью маленького щенка, я взяла на себя определенные обязательства. Надо было соблюсти формальности. Отвезти нас по адресу вызвался один из охранников по имени Олег. Поселок он знал хорошо. И через несколько минут джип подкатил к ветлечебнице.

       Худенький очкарик в голубом халате, которого я в первый момент приняла за подростка, на деле оказался ветврачом. Он осмотрел щенка и вынес вердикт:

        -- Метис кокер-спаниеля. Хвостик не купирован. Что же вы? Надо было сразу к нам. Теперь  щенку больно будет. Так как, будем купировать?

        -- А как вы считаете? Есть ли в этом смысл? Стоит ли мучить животное? Ведь если это помесь, дворняжке как-то с хвостиком приличнее будет.

       Но ветврач, представившийся Игорем Петровичем, убедил меня, что лучше все же провести все необходимые процедуры. Вскоре нам вернули щенка с перевязанным хвостиком. Медсестра заполнила документы. И на руки мне выдали удостоверение на щенка, где была указаны порода,   кличка и возраст. Нашему Чейзу три недели.


         У  проходной на территорию пансионата нам встретился  садовник, кажется, его зовут  Иван. Недобро взглянув из-под седых бровей, он отвернулся и повел газонокосилку вдоль окаймляющих дорогу рабаток.

        -- Не обращайте внимания. Дядя Ваня у нас со странностями. Редко с кем дружит, -- попытался сгладить неприятное впечатление от этой встречи привезший нас Олег.

       -- Да ладно. Мне с ним детей не крестить. Не хочет человек  общаться, и не надо.

        У дома меня поджидал Петя. Оказывается, постоялица пансионата Кристина вернулась из круиза и требует меня пред свои очи. И еще.  Я забыла дома свой мобильник. Поэтому хозяин связался со службой безопасности пансионата. Просил меня перезвонить ему. Петя протянул классный мобильник с фотокамерой, диктофоном и еще кучей прибамбасов. Как сказала бы моя невестка:  «Офигеть и не встать». Я такую роскошь ни за  что бы не купила. Есть во мне  некая жилка скаредности. И денег хватает, а из нескольких образцов выберу обязательно самый дешевый.

         -- Это теперь ваш телефон. Господин Лепилов распорядился. Его номер забит в память. Позвоните ему, он ждет.

        Господин Лепилов… Я даже представить себе не могу, как он сейчас выглядит. Последние десятилетия время летит со световой скоростью. Общаемся мы с друзьями только по телефону, да и то не чаще раза в год. А с Алексеем я не встречалась уже и не помню сколько лет. В моей памяти довольно хорошо сохранился его мальчишеский облик. Но  совсем смутно помню двадцатилетним.

         Он тогда только отмотал срок и приехал к Липе. Я  как раз закончила школу, поступила в педагогический. Училась на вечернем отделении, а днем работала в книжном магазине. На дворе был конец семидесятых, с их дефицитом  не только продовольствия и промтоваров, но даже интеллектуальной пищи. Книги вот уже второе десятилетие были в списке остродефицитных товаров. У книжных магазинов в эти годы характерной приметой времени были многочисленные очереди, перекрывавшие по численности даже те, что выстраивались в продмагах за колбасой и суповыми наборами из костей.

         Интересы у нас были разные. Но Алешка всегда отличался тем, что предугадывал веяние времени, а потому  очень скоро втянулся в книжную  спекуляцию. Как и заядлые  книжники, большинство из которых составляли сотрудники научно-исследовательского института геологоразведки и нефтепереработки, расположенного рядом с нашим магазином, стоял ночами в очередях, принимал самое активное участие в розыгрыше лотереи на подписные издания.

        Помню, как руководство книготорга решило разобраться, почему подписываются на издания всегда одни и те же. Долго анализировали ситуацию, пока не пришли к выводу, что  сложившееся годами положение надо изменить. Тогда и  придумали проводить подписку в форме лотереи. Спекулянты книгами и подписными изданиями давно оккупировали все  магазины. У них были свои прикормленные продавцы и жители соседних домов, которые за копейки готовы были занимать очередь с вечера и всю ночь ее караулить.
 
          Лотерея несколько изменила расстановку сил. Теперь не стоило с ночи выстаивать очередь. Но зато появилась возможность стать участником розыгрыша лотереи несколько раз. Многие получили шанс  не просто принять участие в лотерее, но и  стать обладателями вожделенной подписки.

         Однако нам, работникам  подписного отдела, проблем прибавилось.  Заблаговременно готовили билеты, скручивали в рулончики,  втискивали их в патрончики, загружали в барабан.

          В этот  период Алешка основательно увлекся книгами. Вернее, не самими книгами, как таковыми, а возможностью их обмена, продажи, с их помощью решения ряда своих насущных  проблем.

         Теперь он приходил в магазин в модных импортных джинсах, которых почти ни у кого не было, в  неизвестных широкому кругу кроссовках, майках с зарубежными надписями. Любил пошиковать, пустить пыль в глаза. В памяти остались длинные кудрявые волосы, небольшие усики и  постоянная язвительность. Я порой и понять не могла, то ли пришел меня повидать, то ли встреча с нужными людьми назначена в магазине и он просто время коротает.

        А потом Алексей опять исчез. Вскоре уехала из города и Липа. И я долгое время ничего о них не слышала. Стала уже забывать.

        Поэтому я ощущаю непреодолимое желание с ним повидаться, вспомнить детство,  незабываемые годы юности.  Я без колебаний набрала его номер. Если ему некогда,  перезвоню позже.

        -- Ну, наконец-то, Ксения. Я уж стал волноваться. Постарайся без телефона никуда не ходить. Да, и забудь, о чем я тебя просил. Отдыхай, купайся, словом, проводи отпуск с пользой. Ты меня поняла?

        Чего уж не понять? Ясно как день, он меня отстраняет от розыска. Видно, все-таки у него рыльце в пушку, боится, что я вдруг выйду на его кралю… Впрочем, скорее здесь что-то другое. Не верю я, что он может променять Липу на какую-то вертихвостку. А вот сейчас и проверю, решила я:

          -- Как скажешь. Впрочем, я пыталась кое-что узнать. Но никто не в курсе. Кстати, здесь мне передали, что твоя пассия Кристина требует меня пред свои очи. Это что еще за финт? Я ей что, служанка?

          Алексей в ответ вдруг откровенно, как в старые добрые времена, расхохотался:

         -- Ну, ты,  мать, даешь. Какая еще Кристина? Да мало ли у меня  было б…, ты что, всех ублажать станешь? Пошли ее подальше. Ты на сегодняшний момент являешься хозяйкой пансионата. Нужно ей что-то, пусть через обслугу передаст. Тверже будь, держи характер. Не пресмыкайся перед каждой раскрашенной шлюшкой.  Живет она  в пансионате, вот пусть и живет. К тебе это отношения не имеет. Ставь всех на место. Об одном прошу тебя, будь осторожнее,  без причины ни во что не влезай.  Береги себя.  В случае чего обращайся к Петру.

         На этом наша беседа прервалась, а я осталась в недоумении: ну и что мне делать? С одной стороны, советует ничего не предпринимать, с другой – быть осторожной. А последний пассаж у меня даже слезу прошиб. Это надо же, какая забота о моей безопасности, ну прямо заботливый папочка…



        Но как бы то ни было, инструкции я получила, а потому уведомила через Петю Кристину о том, что «ясли к лошади не ходят». А потому, если ей необходимо решить какие-то вопросы, я жду ее вечером  в кабинете  управляющей.

         Потом Оксана пересказала мне, что творилось на гостевом этаже пансионата.

        Получив отповедь, Кристина устроила разгром в комнате, орала, что она загонит эту зарвавшуюся тетку, то есть меня, в Сибирь. Что я ей буду ноги мыть и воду пить. Она покажет еще, кто в доме хозяин и так далее.

         Господин Лепилов на ее звонок только посмеивался и ласково так увещевал:

         -- Лапуля, успокойся.  Она хозяйка пансионата. Надо быть вежливой…

         -- Пусик, почему ты передал  пансионат этой клуше? – визжала Кристина и топала ногами. – Только избавились от  одной старой ведьмы, так новая  появилась. Ну почему ты не оформишь  пансионат на меня?

        И опять журчал по громкой связи спокойный, чуть отстраненный мужской голос:

         --  Ну, потому,  малышка, что Липа сама решает, кому передать свою собственность. А она пригласила Ксению. Ты должна уважать хозяйку. Вот вернется Липа, она все и решит…
         -- Не вешай мне лапшу на уши. Я отлично знаю, что хозяин здесь ты. Я требую, чтобы ты передал этот пансионат мне. Я заслужила такой подарок. Почему все самое лучшее старухам? А я бы здесь организовала престижный гольф-клуб, приглашала нужных тебе людей. Подумай, как было бы здорово… Нет, ты должен решить вопрос с пансионатом… Пуси-и-ик, прошу тебя…
        -- Ладно, я  подумаю…
        Вот и пойми Алексея. Мне говорит одно, своей девушке – другое.


        Садовник  Иван  споро таскал газонокосилку по лужайкам.  С тех пор, как Олимпиада перестала появляться в пансионате, он почувствовал себя намного увереннее. Ее постоянное присутствие подавляло. В душе нарастала злоба на старшую сестру: загребла себе все, разогнала братьев и ни с кем не собирается делиться. Ему, как самому младшему, кинула подачку, устроила в пансионате садовником. А где его доля отцовского наследства?

        Иван один раз попытался поговорить с ней на эту тему, так такую отповедь получил, что лучше бы и не затевал разговор. Ну, ничего, есть у него теперь кому разобраться с этой заразой. Пусть теперь внучек поставит алчную бабу на место. А Иван ему поможет. Вот только с каждым днем все  ненавистнее ему работа в пансионате. Когда же он почувствует себя хозяином? Внук обещал, что скоро. Как  только решит с  управляющей некоторые вопросы, касающиеся наследства.

        Существовал, правда, один вопрос, о котором Иван ни с кем не заговаривал. Он был совсем маленьким, когда отец, приехав в Узбекистан, где они тогда жили с матерью, однажды ему кое-что рассказал. Многие годы этот рассказ воспринимался им, как сказка. А потом Иван вырос и понял, что его обделили. Отец не единожды повторял, что главный знак власти над всем, что создал, передаст ему, своему младшенькому. Рассказывал, как найти родственников за кордоном. Оказывается, старшие братья не все погибли в военной мясорубке. Двое остались за границей, им помогли тамошние родственники. И Ивану, как носителю знака власти, они будут помогать на первых порах освоения  созданной отцом организации.
        Иван, как только справил совершеннолетие, потребовал от сестры обещанное ему отцом. Но та только рассмеялась в лицо. Сказала: ищи, найдешь, будет твое. Жаль, что отца рано не стало. Подлая баба так ничего и не отдала. Сказала, что у нее ничего нет.
        Впрочем, может, так оно и есть. Не очень-то богато в ее доме. Но тогда кто распоряжается теми богатствами, которые накопил отец? Старший брат Илларион, отсидевший за контрабанду  большой срок, так и не смог собрать бывших соратников. Все они уже были не у дел. Опасным промыслом занимались другие, ходившие под тяжелой рукой какой-то Гречанки. Что это за птица, и откуда она, никто не знал. Предполагали, что  кто-то из местных, уж очень хорошо знает  здешнюю специфику. Иван подозревал, что сестра предала семью и отдала этой пройдохе накопленное отцом богатство. Знал он за ней одну слабость: очень сестра хотела найти своего ребенка. За сведения о том, где он, могла и расплатиться семейным добром. Хотя чего было искать…