Будьте безумны. Эпилог

(отрывок из романа)
     ... Я обернулся и, не без некоторой театральности, указал на дверь. В коридоре быстро происходила смена власти – короткая возня, вскрики, что-то упало, потом дверь открылась и в комнату, профессионально двигаясь и прикрывая друг друга, ворвались люди в камуфляже с короткими Узи наизготовку. Они умело заняли точки контроля, взяв под прицел всех присутствующих. И тогда в комнату печатным шагом победителя вошёл Носковский. Он был в новом мундире, аккуратен и трезв. За ним из-за спин спецназа поблескивали камеры телевидения и прессы. Я протянул им навстречу руки в наручниках и сделал скорбное лицо.
     - Всем оставаться на местах! – прогремел Носковский. – Вы арестованы!

     Я вышел из гостиницы и, хотя в апартаментах Серого кардинала сквозь броню стёкол светило то же солнце, теперь, подставив ему лицо, я понял насколько разным может быть его свет. И дело было совсем не в длине световых волн и не в преломлении лучей в атмосфере… Запах моря, настойчиво проникающий сквозь бензиновые выхлопы… кремовые цвета осени… прощальное томление лёгкого ветра…
     Эти ощущения жизни были особенно яркими, потому что прицелы трёх снайперов были уже направлены на меня, и этот чудесный вечер должен был прерваться пронзительной болью и темнотой. У СК конечно же был план «Б» на случай, если я самостоятельно выйду из гостиницы, хотя едва ли он предполагал внезапный дивертисмент Носковского. Как бы то ни было, три пули рванулись из стволов, чтобы пробить тело Михаила Астахова в самых уязвимых для человека местах, и за мгновение до этого я шагнул в Радужный поток, открывшийся передо мной. Он не был для меня ни кроваво-чёрным, как у Мунка, ни загадочно сплетённым из небесных сияний, как у Ван Гога. Каждый, кому он открывался, видел и понимал его по-своему. Для меня это был источник, несущийся навстречу людям из вечности сплошной стеной прозрачных капель, чтобы напоить, напитать мудростью и силой… Я вошёл в него, чтобы вернуться… я вошёл в него, чтобы никогда не уходить…

                Э п и л о г
      На этот раз скандал разразился не на шутку. Незаконное лишение свободы и похищение человека непонятной организацией, которую возглавлял мелкий советник по каким-то там вопросам в правительстве (правительство тут же от него открестилось); покушение на жизнь этого человека, который чудом остался жив; наличие у «советника» вооружения и техники, неизвестных официальной науке, обвинение в убийстве с помощью этого оружия заместителя мэра города. Всё это подтверждалось и вырастало в сенсацию, благодаря показания Диксона и Иванова о связях с иностранными тайными организациями, признаниями стрелявших в меня снайперов и, в конце концов, самого СК, оказавшегося на деле не слишком твёрдым орешком. Триумфальные интервью Носковского прогремели в массмедиа, и мои скромные корректировки понимания случившегося внесли некоторую систему в общий хаос информации. Пресса всего мира мёртвой хваткой вцепилась в сенсацию, от которой попахивало забытой, было, темой Мирового правительства… Массмедиа усиленно копали тему, и если чего-то не находили – придумывали сами. Вспомнилась попытка сброса ядовитых отходов в подземелья Щёлкино и, раз уж на то пошло, - миллиарды, непонятно зачем затраченные на строительство станции, и существование её нового таинственного хозяина… И это могло стать началом…
      Координатор молчал, но не было уже надобности в его сухой, бесстрастной информации. Теперь он был во мне, был мной и я был им.
      Я мог бы накормить голодных и исцелить больных, но на смену им пришли бы другие – промотавшие, пропившие, проигравшие себя, ленивые, не приложившие усилий… Я мог бы, по меньшей мере, отстранить от власти взяточников и злоупотребителей, но их место быстро заняли бы те, кто сейчас яростно обличает их лихоимство и требует их свержении, но сами одержимы жадностью и властолюбием. И в основе их обличений лежит не столько стремление к справедливости, сколько зависть…
       Всё это люди не называют мудростью, но и не считают безумием, потому что привыкли и продолжают привыкать… И не просто привыкают, а не хотят сознавать своего нежелания это осмысливать происходящее с ними, потому что гораздо легче погасить в себе свет ленью и слепой верой чужим авторитетом, чем рассеять тьму вокруг себя осознанием реальности.
Но пока есть свет, остаётся надежда. Это всё ещё детство людей, несмотря на их многовековой возраст. Детство с его нерасчётливой жадностью и любопытством; детство, которое изучает окружающее с наивностью ребёнка, расковыривающего компьютер кухонным ножом и слепо верящего окружающим его «взрослым». Но есть безумцы, которые встают грудью против толпы, которые в нищете пишут настоящую музыку для тех, кто понимает, и непонятные для большинства картины, и нужные книги, выходящие нищенским тиражом, и ещё есть безумцы вроде тёти Глаши и дяди Коли, и Филипповны, просто верующих в добро и справедливость, собирающих и излучающих его вокруг себя. Борьбу со злом ведут не какие-то несметные армии, но каждый человек в отдельности.
     И я вернулся, чтобы помочь, потому что предстояло ещё много бед: и одержимость толп, и брат, идущий на брата, и голода и моры, и новый Антихрист, грозящий прийти с Востока, гораздо более ближнего, чем края, обозначенные этим словом в географической терминологии …
   
Керчь – Севастополь – Радужный поток – Керчь 
                2003-2013