Чудеса. 5. Воробей-колибри

Кажется, я никогда не любил воробьев. Но лет с двенадцати мне стало их жалко – за то, что только уж слишком ленивый пацан не запускал в них камень. А они гибли и... размножались.

А еще в детстве ребята называли их жидами. Почему – не знаю. Смысл слова «жид», доходя до нас, детей, через много уровней испорченого телефона от бытовых юдофобов, был либо просто ругательством, либо означал жадину, никак не ассоциируясь с еврейскими детьми, которые от нас ничем не отличались, разве что воспитаннее были.

Ну вот как-то так: если воробей, то бери камень и бей! Но детство кончилось, и даже после него прошло еще лет тридцать. Волею судьбы мы стали жить под Парижем...

Однажды, в ожидании жены, зашедшей в интереснейший комиссионный магазин, я присел на край огромной клумбы, окаймленной кирпичной кладкой. На клумбе росло с десяток десятилетних берез, а под ними был самый настоящий лужок с цветущими одуванчиками. Вокруг порхала стайка воробьев. От нечего делать я стал за ними наблюдать. И тут...

Не может быть! Все воробьи как воробьи – ищут закусь на земле, а один, молодой, только что научившийся летать, лакомился... нектаром с одуванчиков! Да как! Подлетая к цветку, воробышек зависал в воздухе и... собирал пыльцу и нектар! Ну прямо как колибри! И что интересно: за полчаса наблюдений никто из других воробьев ему не подражал. Это значит, что он был не обыкновенный воробей, а самый что ни на есть настоящий изобретатель! Мой родственник, значит. А это дорогого стоит!..