Смерть

Когда она придет, будьте к ней готовы.

Вы хотите, чтобы она забрала вас?

Нет?

Или, может быть, да?

      Во всяком случае, нужно хорошенько к ней подготовиться. Это непременно. Это важно – прийти сюда и кричать от боли физической, противясь этому неведомому миру всем своим существом, но, уходя, молча радоваться этой боли и, дай же вам сил, боли душевной, принимая такой же неведомый мир. Это важно для вас и ваших рядом стоящих. И тогда, склонив голову, они посмотрят в ваше лицо, глаза, устремленные в вечность, и верно повторят несказанные вами слова:

      - Я счастлив…

      И обряд воссоединения тела вашего с землей в свою очередь не превратиться в процессию прощения, мольбы и стенаний. Глаза их увлажняться только от слез, и счастье - как бывает - внезапное переполняющее, мимолетное выльется этими слезами, но не пророненными. И не будет лиц скорбящих, а будут лица радующиеся. И так будет впредь и …
      
     Теперь вы спросите меня: как же это возможно готовиться к ней, если мы не знаем время да и место, где она встретится нам? Или нам готовиться к ней с самого рождения? Можно и с рождения, это зависит от уровня восприимчивости. Вы понимаете: чем раньше к вам придет самосознание, тем мягче будет дорога дальше. Все-таки нечестно так жить: бедокурить всю свою жизнь, а к старости свернуть с этой кривой дорожки и возвещать о праведной жизни. Стыдно и как-то все же, извините, нечестно. Но можно. И живут так.

     Она приходит не вдруг. Особа воспитанная, она прежде постучится в дверь.

     Тук-тук… Это первое тук-тук. Что это значит? Пора? Что удивительно – стучит всегда. Стучит до тех пор пока не будет признана. Потому как знает, что стучится всего лишь в дверь населенной квартиры, а не святой обители. Но иногда она, к счастью, приходит без стука… К детям.  Просто нет такой необходимости – они все равно не признают ее. Мама когда-то верно учила: не открывать дверь незнакомцам.

     Осталось достаточно времени, чтобы все поправить. Но вы не можете поверить в одно: так быстро она пришла. И рваное будущее старательно драпируется теплой материей прошлого. Все новые слои укладываются все более живописными складками. Вы идете в тот же магазин за хлебом, но привычная дорога стала как будто короче. Вы постоянно переспрашиваете, потому что вас нет здесь и сейчас.

     Что можно поправить? Зачем?
 
     И потом глаза ваши светятся спокойно, внимательно и загадочно. Вы смотрите все больше насквозь, в самую суть, пронзая напускное. Это время забвения. И оно притягательно. Сторонний отвлеченный взгляд, скользнув по вам, замирает завороженный, как будто так же ясно увидел ваш параллельный мир. Так смотрят на сумасшедшего. И вас почти так же трудно вовлечь в настоящее. Вы готовы…
 
     Тук-тук… На вашем лице застыла еле заметная улыбка. Вы часто мелькаете в толпе дюдей, в самой ее гуще, но скорее где-то на балконе, чем в партере. Вы вовлечены в этот сказочный спектакль. Он справляет очередной юбилей, но всякий раз он вам кажется невероятно свежим в самых мелких деталях. Это привычная жизнь…

     Тук-тук...
     Одни плачут.
     Тук-тук...
     Другие смеются.
     Тук-тук...
     Стучит гробовщик.