Ошибки, о которых мы сожалеем

"Дорогая Надежда Витальевна!
Доброго вам времени суток. Наверное вы уже знаете, что завтра все закончится. Мне сказали, что я должна очистить свою душу и облегчить ваши страдания, то есть извиниться.
Знаете, мне жаль, мне действительно искренне жаль. Я сожалею. Но не о том, в чем меня заставляют раскаяться.
Могу вас уверить, я честно-честно любила вашего сына. Очень сильно, сильнее, чем кого бы то не было, сильнее, чем могла выносить. И он, наверное, в какой-то степени, в той или иной мере, в некотором необщепринятом смысле тоже меня любил.
Но это было тяжело. У нас не было будущего изначально. С первой встречи кто-то, уж не знаю, кто, поставил на нас жирный крест. Вы знаете, что он был очень сложным человеком? Вряд ли вам это известно, ведь рядом с вами он был цветочком, а рядом со мной настоящим колючим шипом.
Он каждый день обижал меня, унижал, оскорблял, издевался самым жестоким образом. Вы в курсе, что он меня бил? Но это не важно, забудьте. Проблема была не в этом.
 
Честно говоря, не смотря на то, что мы никогда не были знакомы, я вас безгранично уважала. Как вы справлялись с таким проблемным ребенком? Все его рассказы звучали так легко и весело: о постоянных приводах в полицию, о драках, о проблемах в школе и с законом, о том, что он никогда не сидел на месте, и как вы отправили его в Сирию к отцу… Но я знаю, что в реальности все было куда тяжелее. Вы, уверена, пролили немало слез. Я бы точно пролила.
Итак, ваш сын. Он действительно был удивительным человеком: красивый, умный, остр на язык, уверен в себе, забавный. Вместе с тем он был ужасно груб и дерзок, слишком вспыльчивый и часто не мог себя контролировать. Но скорей всего это тоже было причиной моей к нему любви.
Он вам не рассказывал, знаю, но в самом начале он меня ненавидел. Ненавидел настолько, что толкнул в кровать к другому, грубо и надменно посмеявшись над моими чувствами. Я не оправдываюсь, нет, я просто искала утешения от его колючих слов. Я даже представить себе не могла, что это был не конец «нашей истории».
Он не мог меня простить. Совсем. На протяжении трех лет он постоянно напоминал мне об этом. Постоянно винил в собственной беспечности, лишь изредка вспоминая, кто был тому виной, кто с первого взгляда перечеркнул все предполагаемые возможности для развития отношений. Он не хотел признавать, что это было его собственной ошибкой, за которую он расплачивался наравне со мной. И я была почти готова почувствовать вину, но…

Известно ли Вам, что он очень гулящий парень? Ну, был, гулящим, извините. Он мне постоянно изменял, так часто, что я свыклась с этим и сама выдавала ему резинки. Глупо, неправда ли? Очень и очень глупо. Но это он приучил меня к такому отношению. Он привил мне привычку не видеть в этом ничего скверного, не обращать на это внимание, смиряясь с участью, лишь бы пробыть с ним хотя бы на один день дольше. При этом он воспитывал во мне четкое понимание принадлежности, в зародыше искорения любые попытки отомстить, отплатить ему той же монетой. И... Я ему не изменяла, знаете? Был один раз, но это была всего лишь прогулка и поцелуй. Да и изменой это не назовешь, ведь мы тогда с вашим сыном расстались.

На самом деле… Мы и не встречались вовсе первые два года, так, спали, он меня использовал, но я хотела быть с ним и была рада любой возможности оказаться рядом, пусть даже в качестве удобной подстилки. Это тоже было глупо. Любовь превращает нас в жадных, наивных, безвольных глупцов, согласны? Вы меня, наверное, не поймете. Да и с чего бы? Я-то знаю, что вы были только с его отцом всю жизнь и даже после развода сохраняли ему верность. Хотя, я всегда хотела спросить: как вам хватило смелости, наглости или уверенности сбежать от него? Как вы смогли просто забрать детей и уехать, не сказав ни слова и не сообщив куда? Понимаю, он пил, тоже поднимал руку и, порой, не мог контролировать свой гнев, но все же. Это были его дети. Какое-то время я вам даже завидовала. Я также хотела сбежать от вашего сына, чтобы он меня никогда не нашел, а когда нашел, было бы уже слишком поздно.
Ваш сын вечно винил меня во всем, даже в своих собственных ошибках. Но я терпела. Терпела, потому что должна была терпеть. У меня не было выбора. Noblesse oblige.
А потом я больше не могла. Я всегда чувствовала, что вы меня не одобряете, но все равно держалась за этого человека, а потом больше не смогла. Просто не могла и все. Я хотела уйти, очень сильно хотела уйти. Навсегда и как можно дальше. На коленях молила его отпустить меня. Но он тогда он придумал новую пытку, новое наказание, он полюбил меня в ответ и уже не хотел выпускать меня из своих рук, привязывая меня к себе любыми, самыми изощренными способами. Вы знали, что любовь вашего сына подобна яду? Это очень болезненно.

С того случая мы продержались чуть меньше года. Его любовь позволила мне вздохнуть и хоть немного расслабиться. Мне уже не нужно было вечно гнаться за ним, пытаясь удержать, он оставался рядом по собственной воле. И тогда начали вырываться наружу эти темные чувства: обида, стыд, злость, ненависть, вина. С каждым днем я вспоминала все больше его промахов. Тогда это не имело значения, но теперь, когда его прошлые ошибки начали сказываться на нашем будущем, все это легло тяжким грузом на мои плечи, и я, забыв о любви, начала испытывать к нему истинное отвращение. Каждый его вздох, взгляд и жест раздражали меня, выплескиваясь грубыми словами и упреками. Конечно же, я не говорила ему, в чем проблема, опасаясь за наше хрупкое счастье. Переносила все сама, закрываясь от него в комнате и не подпуская к себе, не смея смотреть ему в граза, дабы удержать всю эту волну обвинений. Мы отдалились - я и он. Мы вместе не дали друг другу шанса и времени.
И когда я снова решила уйти, он отпустил. Я была в шоке. Ведь это не было тем самым желанием уйти, расстаться и больше никогда встречаться глазами, я просто хотела, чтобы он показал, что между нами еще что-то есть, кроме привычки быть рядом. Однако, видимо, и ее больше не было. Дальше месяцы слились в один день.

Первый месяц я была в трансе. Второй и третий пыталась его вернуть. Четвертый был месяцем осознания и его слов «живи дальше». И знаете, я начала жить. Дальше, как он и сказал. К беспорядочным связям я пришла позже, месяце на седьмом. Не могу точно описать, что со мной тогда происходило. Просто сошла с ума, от тоски, от бесконечных мыслей о нем. То, что я жила дальше, не значило, что я больше не цепляюсь за прошлые, за те чувства, что когда-то свели меня с ума, вскружив голову и отобрав остатки здравого смысла. Да и не было они «прошлыми». В общем, я пустилась в разнос, падая с вершины утеса, совершенно не представляя, что быдет дальше.

А потом случилось то, что случилось. Началось все с письма из банка, с судебным извещением о неуплате. Мы тогда впервые за все это время разговаривали. Он знал обо мне. Он рассказал о себе. Он был снова груб. Он вечно был чем-то недоволен, поэтому я не стала обращать на это внимание.
Но… Ему просто не стоило обвинять меня. Зачем он начал вести себя так, словно это я плохая, словно все это моя вина? Нас же больше ничего не связывало. Я еле-еле собрала себя по кускам после нашего разрыва. А он, обнимая другую, рассуждал таким образом, будто по МОЕЙ вине у нас ничего не вышло, а еще он начал говорить так, словно ничего и не было. Словно не было этих лет, этой любви, этой страсти. Он дурак. Вы знали, что ваш сын - дурак?

Судмедэксперты сказали, что сначала умерла она. Это странно, потому что первым должен был быть этот человек. Девушка мне вообще случайно под руку попалась. На нее я не злилась, она не сделала мне ничего плохого, я ее ни в чем не винила. Она просто была его девушкой, просто любила его, как когда-то это делала я. А вот на него я злилась, очень сильно злилась. Он знал, каких трудов мне стоило прийти в себя, встать на ноги и больше не задерживать дыхание в ожидании его ответов, но все равно заставил меня пройти через это снова.

Так что… Мне не жаль. Мне не жаль, что я забрала жизнь своего бывшего любовника, но мне жаль, что я отняла у вас сына. Простите меня, за весь этот рассказ, за то, что это случилось в вашей жизни. Я ведь даже не уверена, что вы вскроете конверт. Но если все-таки вскроете, пожалуйста, не приходите завтра. Потому что тогда мне придется смотреть вам в глаза, а я не хочу, чтобы ваш осуждающий взгляд был последним, что я увижу.
Прощайте.
И знайте, я вас за него не виню.
Даже если вы за него вините меня."