Не забуду. Не прощу

31 марта 1938 г. в Омской тюрьме был расстрелян мой дядя Евгений Петрович Кутузов. На 24-м году, фотокорреспондент одной из алтайских газет. Все попытки добиться его реабилитации через областной и Верховный суды были безуспешны. Суды признали незаконность расстрела, но но сняли сфабрикованные обвинения сталинской охранки, не вернули молодому человеку честное имя. Они привычно встали на сторону репрессивного государства. Через 70 лет после расправы судебная система президентской России сомкнулась с карательной машиной сталинского Союза. По сей день все внесудебные расправы советских палачей остаются в силе, невинные жертвы массового террора так и не получили права на реабилитацию.

Присмотримся к известному Закону 1991 г. "О реабилитации жертв политических репрессий". Уже своим названием он разделил пострадавший народ на чистых и нечистых - вопреки исторической правде и справедливости.Именно этот половинчатый, односторонний Закон имели в виду судьи, когда санкционировали уничтожение моего дяди.

"Преступление" Кутузова удалось прояснить только после того, как мой адвокат получил доступ в архив: и через 70 лет дела уничтоженных людей продолжают оставаться запечатанными для родственников. Оказывается, дяде вменялась в вину попытка получить в сберкассе по поддельному аккредитиву 975 рублей. На этом основании тройка в составе секретаря обкома, областного прокурора и начальника областного УНКВД приписала Кутузову "расхищение социалистической  собственности и ограбление". На допросах дядя признал свою вину, как и его "сообщники", и признание молодого человека стало единственной уликой - других доказательств в его деле нет.

Сразу возник простой вопрос: в чём же заключалось ограбление, если деньги в сберкассе получить не удалось? Проведённая органами экспертиза не подтвердила принадлежности Кутузову имеющейся в аккредитиве подписи, свидетели не выявлены, конкретные обстоятельства "ограбления" не исследованы. Налицо фальсификация уголовного дела и обвинение дяди в несовершённом,  вымышленном  преступлении, как это делалось с тысячами граждан в годы сталинской диктатуры.

Более 680 тыс. смертных приговоров в 1937-1938 гг. были вынесены бездоказательно всего лишь на основании людоедской директивы Сталина от 3 июля 1937 г. секретарям обкомов и крайкомов: "...представителям НКВД взять на учёт ВСЕХ возвратившихся на родину кулаков и уголовников, с тем чтобы наиболее враждебные из них были НЕМЕДЛЕННО арестованы и были РАССТРЕЛЯНЫ в порядке АДМИНИСТРАТИВНОГО проведения их дел через тройки... ЦК ВКП (б) предлагает в ПЯТИДНЕВНЫЙ срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу..." (выделение моё).Биография дяди полностью вписалась в сталинскую директиву: сын крепкого крестьянина-середняка, смело выступившего против коллективизации, честный независимый журналист.

Неужели Верховный Суд РФ не знаком с этой чудовищной партийной установкой, которая мгновенно перечеркнула Конституцию 1936 г. и уничтожила все мало-мальские признаки законности и правопорядка? Выходит, что так. Любая политика власти всегда признавалась в России обоснованной и необходимой, любой режим унаследовал вековые антинародные традиции.

По моим надзорным жалобам областной и Верховный суды фактически признали необоснованность расстрела и назначили казнённому Кутузову новый срок: сначала 5 лет лишения свободы, затем 3 года. Даже если бы дядя совершил то, что ему вменили, вместо расстрела он получил бы по действующему УК всего 3 года тюрьмы! Как же можно было отказаться от реабилитации преступно уничтоженного гражданина, как можно было не признать его жертвой внесудебного произвола? Однако наши суды не решились осуществить подлинное правосудие  и косвенно поддержали злодеяния сталинских палачей.

Думаю, что давно назрел вопрос о пересмотре выхолощенного закона 1991 года, поскольку под его действие подпадают лишь те, кто был осуждён по политическим мотивам: лжешпионы, лжедиверсанты, лжеизменники, лжевредители и пр. Точно так же фабриковали и лжеуголовников, чтобы в кратчайшие сроки формировать расстрельные списки и выполнять план по ликвидации "врагов народа". По существу, у нас не произошло окончательного разрыва с репрессивной политикой коммунистического режима, и дело моего 23-летнего дяди доказало это с предельной ясностью. А поэтому нет полной гарантии от возврата и повторения зверских расправ.

Факт государственного террора против собственного народа не осуждён законодательно, имена государственных палачей засекречены. В 1970 канцлер ФРГ В. Брандт посетил Польшу и опустился на колени перед мемориалом жертвам Варшавского гетто. У нас никто из наследников сталинской политики не собирается каяться и просить прощения перед потомками казнённых и замученных в сталинских застенках. Никто из власть имущих пальцем не пошевелил, чтобы спустя десятилетия вернуть честное имя невинно убиенным. И это "новая Россия"? Её нет и не будет, пока на государственном уровне не свершится акт покаяния.

Я сын фронтовички, рос без отца и никогда не примирюсь с тем, что деда томили в заключении, а дядю безнаказанно уничтожило государство, которое защищала в годы войны моя мать. Уверен, что такие же чувства испытывают тысячи моих ровесников, чьих родственников уничтожили в застенках НКВД по липовым обвинениям. Необходимо как можно быстрее принять закон о реабилитации всех жертв внесудебных репрессий периода коммунистической диктатуры.