22. В ожидании

Я стёр запись последнего разговора и отложил в сторону камеру. Умм Хурейр улыбалась и её улыбка всё ещё стояла у меня перед глазами.

Пистолет. А ведь у Музаффара и вправду было оружие. Надо как можно быстрее вернуться домой и надёжно запрятать его. Ведь обыск на квартире проводить будут обязательно и неизвестно, чем обернётся для арестованного наличие огнестрельного оружия. С такими мыслями я забрал камеру с собой и покинул полицейский участок.

21-го числа камера не работала благодаря моим же манипуляциям и не записывала ничего. В том числе и разговор Файсаля с Музаффаром - тот приходил на несколько часов раньше, чем Умм Хурейр Фатах. И приход его, как сообщили мне охранники из следственного изолятора, произвёл на арестованного неизгладимое впечатление - тот поначалу чуть ли не волосы на себе рвал, а потом на несколько часов впал в глубочайшую апатию. И только за несколько минут до прихода своего адвоката Музаффар наконец взял себя в руки. Причину такого странного поведения ливийца мне удалось узнать на следующий день...

22.07.12

С утра, только придя в отделение, я узнал, что суд перенесли на 28 число в связи с участившимися в городе беспорядками и похищениями людей. Юсуф аль-Мирджаби был этой новости совсем не рад, но поделать ничего не мог. Всем нам оставалось только ждать.

Как и следовало ожидать, следователь не нашёл нужной записи на камере.
- Что, неужели опять сломалась? - смерил меня полным недоверия взглядом он.
- А кто её знает? - пожал плечами я.
- Как-то странно она ломается: как раз тогда, когда надо, - исподлобья зыркнул на меня господин аль-Мирджаби и от его взгляда мне сделалось немного не по себе. - И ведь новенькая совсем... Ну да ладно, её осмотрят и к вечеру она уже будет на месте.
- Хорошо, - я старался выглядеть как можно более равнодушным и изображать совершенную непричастность к происшедшему. - Умм Хурйер Фатах сегодня снова придёт к Музаффару?
- Как и всегда, - кивнул мой начальник. - И ещё должен прийти тот композитор, если не ошибаюсь, Файсаль аль-Фатхи. Что-то он мне не нравится. Да и охрана говорила, что после их последней с аль-Сирти встречи, наш арестованный вёл себя уж чересчур нервно. Никак сказал ему этот Файсаль нечто важное. Только вот камера, как назло, не работала...
- Увы, - кивнул я. - Увы, не работала. А вот насчёт Файсаля... Я долгое время общался с ним и не могу сказать вам о нём ничего плохого. Не думаю, что поведение Музаффара было хоть как-то связано с его приходом.
- Не знаю, не знаю, - с сомнением покачал головой Юсуф аль-Мирджаби, - последнее время он стал очень подозрительным и смотрел волком даже на коллег. - Ладно, разберёмся. А пока сходите куда-нибудь. К морю, например. Или в Старый Город. А если хотите, можете поехать с нами: мы как раз собираемся провести обыск на вашей с Музаффаром квартире, только вчера я получил на это ордер.
- Хорошо, обыскивайте, - сообщение следователя меня ничуть не обеспокоило. - Вот только что вы там найдёте?
- Надеемся найти винтовку, из которой стрелял аль-Сирти. Или ещё что-нибудь интересное - мало ли что может хранить у себя убийца.
- Вы явно его недооцениваете: он знал, что я из полиции и жил со мной под одной крышей. Смысл ему прятать в квартире винтовку, если я могу легко найти её? Винтовка - не иголка, в маленькой квартирке её так просто не утаишь.
- И тем не менее, квартиру мы обыщем, - сказал Юсуф аль-Мирджаби. - Вы с нами, Казимир?
- Чего я в своей квартире не видел? - фыркнул я. - Я лучше пойду в Старый Город - хоть развеюсь немного.
- Как хотите, - не стал меня уговаривать следователь. - Увидимся вечером.
- Увидимся. - устало кивнул я и быстрым шагом вышел из кабинета.

Средиземное море было всё таким же спокойным, как и вчера. Пляж пустовал, но путь мой лежал не туда. Миновав оживлённую набережную, я направился в порт. Там, петляя меж контейнерами и стараясь никому не попадаться на глаза, я вышел к самому берегу. Вода здесь была тёмной, глубина большой, дна не было видно. Я несколько раз огляделся и, лишь окончательно убедившись, что за мной никто не наблюдает, достал из-под полы пиджака пистолет Музаффара и с размаху швырнул его в море. Раздался тихий всплеск и оружие навсегда поглотили лазурные волны...

Юсуф аль-Мирджаби так ничего и не нашёл на квартире, несмотря на то, что её перевернули вверх дном. Ни винтовки, которая, между прочим, была так нужна, чтобы завершить дело, ни какого-либо другого оружия найдено не было. Не нашлось также ничего другого, что было бы незаконным.
- Подумать только! - возмущённо восклицал следователь. - Я планировал найти винтовку, а не нашёл даже "Зелёную Книгу"!
И тут меня осенило.
- Мастерская! - вскричал я. - Мастерская Альфард аль-Фатех в Медине!
- Что? - недоумённо покосился на меня господин аль-Мирджаби. - Какая ещё такая мастерская?
- Художественная мастерская Альфард аль-Фатех, - пояснил я. - Это просто идеальное место для того, чтобы хранить винтовку!
- Альфард аль-Фатех - та несчастная художница, что застрелилась? Кстати, её тело так и не было найдено. Что ж, ладно, мы обыщем её мастерскую. Но вы едете с нами.
- Идёт. - не стал спорить я.

Тем вечером в Старом Городе у художественной мастерской Альфард аль-Фатех столпилось видимо-невидимо народу. Ещё бы - не каждый день ведь полиция кого-то обыскивает! Среди собравшихся были представители самых разных слоёв общества и ливийских этнических групп.

Юсуф аль-Мирджаби, победоносно размахивая новым ордером, совсем недавно выданным на обыск мастерской, отдал приказ сопровождавшим его дюжим полицейским начать выламывать дверь. Люди наблюдали за всем этим, кто - с нескрываемым интересом, а кто - с лёгким негодованием, но никто не вмешивался.

Наконец петли не выдержали напора молодчиков в форме, и ход в помещение оказался открытым. Следователь вошёл в узкий коридорчик с видом Александра Македонского. За ним поспешили его подчинённые. В считанные секунды в мастерской воцарился хаос. В поисках снайперской винтовки, служители Фемиды не жалели ничего и безжалостно срывали картины и ковры со стен, подозревая, что за ними вполне может оказаться тайник. Я и Юсуф аль-Мирджаби сидели за столом и молча наблюдали всю эту картину.
- Нашли! - радостный вопль двухметрового молодчика заставил меня позабыть про грустные мысли, которым я успел предаться.

Из подсобного помещения полицейский вытащил какой-то продолговатый предмет, обмотанный сверху донизу какими-то тряпками. Господин аль-Мирджаби сделал небрежный жест рукой и его подопечные моментально размотали находку. Ею действительно оказалась сложенная снайперская винтовка.

- Ну вот и всё, - следователь осторожно достал из кармана перчатки и взял ими винтовку, дабы не стереть отпечатки пальцев на её стволе. - Отправим её на экспертизу и дело с концом. Уверен, что пальчики Музаффара мы обнаружим.
- А я не уверен, - пробурчал я.
- Что? - резко обернулся на меня начальник.
- Ничего, - быстро ответил я, не желая вступать в какие-либо споры. Юсуф аль-Мирджаби молча замотал винтовку и передал её одному из полицейских.
- Опечатываем двери и уходим - нам здесь больше делать нечего, - приказ следователь. Под ногами у него что-то жалобно хрустнуло - Юсуф аль-Мирджаби прошёлся по одной из сорванных картин Альфард, оставляя на полотне грязные следы своих подошв. Я поднял рисунок и попытался стереть с него грязь, но тотчас же убедился, что это бесполезно.
- Шевелитесь, аль-Афинов! - подогнал меня начальник.
- Уже иду, - я был вынужден отложить картину в сторону и выйти на улицу. Юсуф аль-Мирджаби был доволен, как никогда, я же чувствовал себя разбитым и опустошённым...

Снаружи нас плотным кольцом окружила толпа любопытных, через которую прорывались журналисты. Завидев последних, господин аль-Мирджаби тихо выругался.
- Чтоб вас шайтан побрал, - пробормотал он. - Ходу, господа. Я не даю никаких комментариев!
- Но господин аль-Мирджаби! - репортёры явно не торопились отставлять следователя в покое. Они продвигались прямо к следователю, тогда как толпа сжимала вокруг него кольцо.
- Никаких комментариев! - был непреклонен тот. - Пропустите! Да пропустите же! Вот так! Не задерживайте нас! Мы спешим!
Невероятными усилиями Юсуфу аль-Мирджаби, а заодно мне и ещё паре полицейских удалось вырваться из цепких объятий зевак и ускользнуть от журналистов. Петляя маленькими улочками, мы в спешке покинули Старый Город.

Файсаль пришёл к Музаффару всего лишь за час до его встречи с Умм Хурейр Фатах. Камеру за день тщательно осмотрели, но никаких повреждений не нашли, после чего механизм водрузили на место.

- Музаффар, мне дали всего лишь пятнадцать минут на разговор с тобой, - с порога начал композитор. - Они нашли винтовку.
- Нашли?! - Музаффар резко поднял до того покоившуюся у него на груди голову. - Когда?
- Сегодня вечером в мастерской Альфард, - мрачно ответил Файсаль. - Ты понимаешь, что будет, если они найдут на винтовке отпечатки Альфард? Или узнают, что она жива, да ещё и находится...
- Молчи! - выкрикнул каддафа. - Молчи, прошу тебя: я уверен, что нас прослушивают.
Файсаль оглянулся, как будто это могло что-то изменить: маленькая камера была слишком тщательно замаскирована для невооружённого глаза.

- Что же теперь делать? - понизив голос до шёпота, спросил юноша. - Ты хоть знаешь, что она сегодня порывалась сбежать: хочет рассказать всю правду, чтобы тебя отпустили.
- Она и уже не первый раз пыталась это сделать, ты говорил, - кивнул Музаффар. - Этого нельзя допустить ни в коем случае. Прошу тебя, если ты друг мне, отвези её в Бени-Валид.
- Она не поедет добровольно, - покачал головой Файсаль. - Ты ведь знаешь, как Альфард упряма. И Хасана она одного не оставит.
- Тогда... Тогда усыпи её! Подпои чем-нибудь! Оглуши, в конце-концов! Только вывези из города, умоляю! Ей здесь не место! - в голосе молодого бедуина звучало неподдельное отчаяние. - А за меня не беспокойся, - чуть успокоившись, добавил он. - Или я спасусь, или погибну - третьего не дано.
- Успокойся, я вывезу Альфард из Триполи. Вывезу. Клянусь Аллахом Всемогущим, - пообещал Файсаль.
- Аллаха больше нет, - жёстко отрезал Музаффар. - Аллах умер.
Файсаль смерил собеседника испепеляющим взглядом,но не сказал ни слова: он тяжело вздохнул и молча покинул комнату для свиданий...

Умм Хурейр Фатах бережно бинтовала рану Музаффара.
- Она уже почти зажила, - осторожно проведя рукой по плечу ливийца, сказала адвокат.
- Это всё лишь благодаря твоим заботам, - заметил арестованный. - Но меня не волнует рана. Я задыхаюсь, Умм. Мне как воздух нужна свобода. Я сын пустыни. Мы, бедуины, вольные люди, и не под силу нам каждый рассвет встречать в полумраке и каждый закат наблюдать взаперти.
- Ты будешь свободен, - прошептала Умм Хурейр, едва касаясь шеи Музаффара. - Я добьюсь этого. Я не позволю тебе задохнуться.
- Ты не сможешь, - покачал головой каддафа. - Я буду задыхаться и на воле, пока ей будет угрожать опасность.
Адвокат не произнесла ни слова, но по её едва шевелящимся губам я прочёл имя - Альфард. Сомнений не оставалось - Альфард отказалась уезжать в Бени-Валид и узнала, что Музаффар арестован и взял на себя её вину. Теперь она стремится любой ценой освободить его, что не приведёт ни к чему хорошему. Поэтому Музаффар и просил Файсаля, чтобы тот увёз девушку из Триполи. А сам он не мог осознавать тот факт, что Альфард ходит по лезвию ножа.

Музаффар лишь утвердительно кивнул.
- Нас могут слушать. Я уверена, - прошептала Умм Хурейр и снова достала свой блокнот. Она чуть наклонилась через стол и Музаффар снова коснулся её губ своими. Покраснев, девушка чуть ли не сразу же разорвала поцелуй. Довольный же своей наглой выходкой, молодой ливиец взял её руку в свою, чем заставил смутиться ещё больше. Умм Хурейр едва нашла в себе силы начать писать. Ожидая, пока она закончит фразу, Музаффар гладил её пальцы, длинные, тонкие, музыкальные с идеально гладкой и нежной кожей...

Переписка закончилась. Умм Хурейр встала. Музаффар с большой неохотой отпускал её, глядя на неё так, как обычно смотрят на Мадонну.
- Доброй ночи, - забирая с собой исписанные листки, пожелала девушка. - Я хочу, чтобы сегодня ночью тебе снилось только хорошее.
- Надеюсь, что так оно и будет, - усмехнулся молодой бедуин. - Спокойной ночи, Умм...

23.07.12

Юсуф аль-Мирджаби вновь не посмотрел сделанные камерой записи. Разгвор Музаффар и Умм Хурейр Фатах был довольно безобидным, чего отнюдь нельзя было сказать о беседе Музаффара с Файсалем. Файсаль упомянул Альфард и догадаться, о чём идёт речь, смог бы любой.

Я снова сказал, что камера поломана, но мне уже никто не поверил. Следователь не стал даже ничего проверять. Он просто кардинально поменял мои обязанности.
- Отныне, аль-Афинов, - раздражённым тоном заявил он, - вас заменит Али. И, смею вас заверить, у него-то ничего не будет ломаться!
- Кто знает? - за время работы в ливийской полиции я научился одному очень важному качеству: вовремя промолчать и вовремя согласиться. Раньше я не умел этого делать и отчасти по этой причине мой украинский начальник, полковник Вербов, и сослал меня на каникулы в Ливию. Но теперь я прекрасно знал, что надо делать. Я знал, когда надо соглашаться с Юсуфом аль-Мирджаби, а когда - молчать как рыба. Сейчас я предпочёл золотую середину между этими вариантами.


Что же теперь делать? Али не из тех, кто будет покрывать Музаффара. А с учётом того, что он - лоялист, уж и подавно! Но допустить того, чтобы записи попали к нему в руки я не мог. Чёрт, я, кажется, становлюсь соучастником. И где, интересно, скрывается Альфард, если она и вправду в городе? С такими мыслями я набрал Файсаля и попросил его "быть осторожнее в высказываниях во время встреч с Музаффаром". Тот пришёл в шок от моей информированности, сделал вид, что ничего особенного никому не говорил, но согласился последовать моему совету. С Умм Хурейр Фатах дело обстояло сложнее - я не знал её номера, но вечером встретил её около следственного изолятора и дал тот же совет, что и Файсалю. Умм Хурейр лишь молча кивнула на это...

24.07.12

- Почему вы мне не верите? - возмущался Али. - Да я клянусь Аллахом, что так оно и есть! Да не поломана у меня камера! Да, они полночи вчера играли в шахматы. И что здесь такого? Или, может, скажите, что им бы следовало играть в покер на раздевание?
- Аллах сохрани тебя от таких мерзких мыслей! - гневно отмахнулся от своего мисуратского коллеги Юсуф аль-Мирджаби. - Ну вот не верю я, чтобы адвокат и подзащитный не издали ни звука и просто так сидели и играли в шахматы. Не верю!
- Так посмотрите! - Али подсунул камеру под нос столичному следователю как раз в тот момент, когда я вошёл в кабинет.
- Доброе утро! - жизнерадостно поздоровался я.
- Кому доброе, а кому - не очень, - начальник был мрачнее тучи и включил запись. Али оказался прав: прошлым вечером Умм Хурейр Фатах и Музаффар действительно не разговаривали, а просто играли в шахматы.
- Шайтан! - тихо прорычал Юсуф аль-Мирджаби, не досматривая до конца.
- Вот видите! А вы не верили! - заметил Али.

25.07.12

Файсаль к Музаффару так и не пришёл, а история с древней индийской игрой повторилась. Юсуф аль-Мирджаби начинал злиться, а тут ещё и Сахим крутился всё время поблизости.

- Вы ознакомились с результатами экспертизы? Я ещё вчера их подготовил, - спросил эксперт. - На винтовке обнаружены преимущественно женские отпечатки и несколько отпечатков Музаффара аль-Сирти. А также мне удалось ещё кое-что установить. Винтовка...
- Помолчи, - грубо оборвал его Юсуф аль-Мирджаби, вперив взор в видеозапись. - Что-то тут явно не то, с этими полуночными играми...

26.07.12

Юсуфа аль-Мирджаби вызвали "на ковёр" к начальству. Заседание должно было быть долгим и нам всем дали выходной. Но я этому почему-то совсем не был рад...

27.07.12

В ожидании начала судебного процесса над Музаффаром аль-Сирти мы все находились в взвинченном состоянии. И чем ближе был день суда - тем больше все нервничали. Особенно - Юсуф аль-Мирджаби. Впрочем, за день до суда меня чуть не хватил удар, когда Умм Хурейр Фатах сообщила мне одну шокирующую новость.

- Вы можете мне не верить, но на моего подзащитного хотят "повесить" убийство Арифа аль-Сибди, совершённое Каримом ибн Вагизом, - сказала она. - Да, именно так, - глядя на то, как округляются мои глаза, подтвердила она. - Ему хотят подкинуть пистолет Карима, из которого и убили Арифа...
- И что, неужели нельзя ничего сделать?
Умм Хурейр Фатах лишь загадочно улыбнулась.
- Посмотрим...