Неподвижность

Однажды ветерок принес из башни Мастера картину. Карлик долго всматривался в нее, сузив свои острые черные глазки так, что они стали похожи на трещины в полу, в которые и хочется смотреть, потому что любопытно же узнать, что там в подвале среди банок и связок гороха в темноте спрятано, и боязно ужасно.
- Ой, ну прекрати ты все время пытаться все объяснить, - сказал маленький мистик и, спрыгнув с подоконника, пошел ставить чайник. – Ты все смотришь, смотришь, смотришь, так что, в конце-концов просто жуть берет, - говорил он гремя чашками, - таблицы рисуешь, графики, раскладываешь все по полочкам, но чем больше ты объясняешь, тем я, почему-то, меньше и меньше что-то понимаю!
Карлик как всегда только усмехнулся и пододвинул свечу поближе.
- Нет, ну послушай же, - возмутился маленький мистик и, бросив чашки, подошел к нему. Он взял его руку и сжал крепко.
- Чувствуешь, чувствуешь? Я живой, моя рука теплая, потому что я держал ее над огнем и потому, что я волнуюсь.. если приложить ее к сердцу, ты почувствуешь, как оно бьется… слышишь, да?
Карлик высвободил свою бледную руку и посмотрел на маленького мистика:
- Ты слишком много говоришь и слишком мало думаешь и чувствуешь на самом деле.
Маленький мистик обиженно отодвинулся на другой край стола, и подпер щеку рукой. Что бы ни говорил ему карлик, это всегда было как красивое тонкое лезвие у самого горла. Он надолго замолчал тоже смотря на картину.
- Знаешь что.. мне вот сейчас кажется, что этот топор палача, сияющий, острый и легкий, перерубил меня на две части – «пока здесь» и «где-то там». Я вижу только часть «пока здесь», но она пыльная, пустая и суетливая. Самое ценное в ней – это редкие моменты Удивления и тоска, вызванная каким-то смутным подозрением, что есть что-то еще, чего я не знаю, что-то лучше и больше, но что это? Как до него добраться? Смогу ли?
Чайник подпрыгнул на конфорке и засвистел пронзительно, как скорый поезд. Маленький мистик поднялся и стал разливать чай. Ему и правда казалось в эту минуту, что руки действуют сами по себе, ничуть не повинуясь его истинным желаниям, которые было невозможно, да и не хотелось формулировать в слова, словно бы вторая отпавшая от топора часть, пока слабая и не имеющая формы, звала куда-то, куда он всегда хотел попасть. Она была как волшебная тростниковая дудочка - каждый, кто слышал ее зов уже не мог противиться и шел за ней по земле покорно сквозь огонь, воду и ветер и никакие преграды не могли его остановить. Ему казалось, что и он, поддавшись ее чарующему голосу, все больше вслушивается в него, теряя связь с реальностью. Но что он может один в холодной каменной башне, маленький, слабый и глупый настолько, что даже добрый Мастер не говорит с ним никогда напрямую...?
- Мне стыдно, что я так жалок.
- Стыдно думать, что обстоятельства не дают служить, стыдно жаловаться, что тяжело и больно и вечно только молить знака, ждать какого-то послания свыше… Все маги говорят, что небеса нужно брать штурмом, да и ты сам благодаря Мастеру уже знаешь, что «семени, которое хочет прорасти…»
- «…не нужна земля», да, да знаю.
Карлик усмехнулся.
- Пей ты лучше чай.. с малиной… и не злись, что кто-то входит в единственную из известных тебе дверей раньше тебя.
Он свернул репродукцию в тугой свиток и, встав на цыпочки, засунул его на одну из своих заполненных разными вещами (подчас достаточно странными) полок.