Поднять якорь

Седьмая часть сборника «Антилопа»
из записок: «Курсантские байки».

     Восторг…
     Непередаваемый восторг охватывает любого командира корабля, когда тот после длительной весьма неприятной и непредсказуемой возни в узкой гавани, неминуемо настигшей его при снятии корабля с якоря, проходит распахивающийся перед ним створ ворот гавани.
     Почему длительной?
     Да потому, что выбраться из кучи кораблей, судов и прочих «плавсредств», которые, как в «тетрисе» постоянно выходят из гавани, заходят в неё, меняются местами, забрасывая поверх чужих якорей и цепей к ним свой якорь и цепь, а поверх чужих швартовых концов укладывают свои концы. Пока распутаешь всю эту армаду всевозможных швартовых крепёжей, проходит очень, ну просто очень много времени. Не дай Бог в этот момент налетит боковой ветер. Для легких пластмассовых рейдовых тральщиков эта напасть сущая беда из-за их высокой парусности, низкой маневренности на малых оборотах и инертной автоматики управления рулем и главными машинами. В общем, маневрировать при сильном боковом ветре весьма непросто, если не сказать вообще невозможно.
     Почему неприятной?
     Да потому, что, выполняя этот, казалось бы, со стороны не сложный элемент по подъему якоря, в гавани всегда существует огромнейшая опасность у любого командира корабля совершить навал на рядом стоящий корабль. А это не просто происшествие, связанное с выведением корабля из строя и риском для жизни экипажей, это самое настоящее столкновение, со всеми вытекающими из этого слова последствиями. По статистике подавляющее число столкновений кораблей в море происходит именно в узкостях, и из них большая часть на рейде или непосредственно в гавани.
     Почему непредсказуемой?
     Да потому, что всё предугадать ни в повседневной жизни, ни тем более в море никогда не возможно. Вот поэтому настоящего командира всегда отличает мгновенная реакция в чрезвычайной ситуации, твердая решительность и удивительная находчивость при выполнении маневра, а ещё банальное везение и ничем необъяснимое предчувствие опасности. Не имея таких качеств, командир недолго остается командиром.
     Возможно, именно поэтому командира всегда охватывает ничем необъяснимое и никогда незабываемое чувство восторга и эйфории, когда суровые молы гавани расступаются перед его кораблем, открывая бесконечный чарующий глаз горизонт морского простора.
     Стихия…
     Свобода…
     Жизнь…
     И тут вдруг срываемые ветром с гребня надвигающейся волны брызги больно наотмашь дают освежающую пощечину, и ты без страха, суеты и упрека движешься ей навстречу, сливаясь в одно целое с кораблем и экипажем.
     Триумф.
     Настоящий триумф жизни.
     Ничто не может сравниться с этим чувством общности с неуправляемой, бесконечной, бездонной, но непременно живой массой воды, прекрасной во всех проявлениях. Ничто кроме любви, впрочем, это и есть любовь…
     Однако, в свой первый самостоятельный выход в море на всего-то втором месяце командования рейдовым тральщиком по имени Антилопа, как звали его моряки, лейтенант Стариков Олег Феликсович (проще Феликс), пройдя восточные ворота гавани, всего этого к своему сожалению не ощущал. Он был предельно собран, напряжен и ошарашен. Полчаса возни в гавани со снятием с якоря и швартовых дались ему, как он, впрочем, и предполагал, не просто.
     Во-первых, гидравлика дважды отказывала. Хорошо хоть на выходе с ним присутствовал опытнейший дивизионный механик старший лейтенант Марзан Александр Викторович, который совместно с молодым и шустрым младшим корабельным мотористом умудрялся быстро привести её в чувство.
     Во-вторых, Антилопа давно никуда не выходила, а значит, её якорь-цепь оказалась на самом дне под многократно меняющими цепями якорей соседних кораблей. Пришлось вывешивать боцмана старшего матроса Стрельбу за борт на уровень ватерлинии для распутывания всевозможных цепных узлов и очистки цепи от поднятого ей мусора.
     В-третьих, для полного счастья, в самый разгар снятия Антилопы со швартовых и якоря неожиданно налетел приличный восточный боковой ветер, который то и дело норовил навалить Антилопу то на стоящий справа морской тральщик, то на швартовую бочку, то на соседний рейдовый тральщик.
     В общем, Феликс за это время и натерпелся, и напугался, и намучился. Тысячу раз мысленно отругал себя за то, что поддался на соблазнительное предложение стать командиром корабля. Командовал бы себе боевой частью на базовом или морском тральщике, как и планировали с женой после выпуска из училища, горя бы не знал. Ни каких тебе зачетов на допуск к кораблю, никаких самостоятельных выходов, делай только своё хорошо знакомое штурманское дело, к чему тебя и готовили.  Так, глядишь, и жену чаще б видел, а то только по ночам, да и то, если удалось удрать из казармы.
     Почему удрать?
     Ну, а как же по-другому, не допущенный командир корабля к самостоятельному управлению – это не командир, и даже не офицер, так практикант какой-то. А практиканту сход с корабля не положен. Кроме того, дел на корабле, на котором более полугода не было своего командира, просто невпроворот. Матчасть в большинстве своем растащена по соседям, так сказать взята в займы. Личный состав, как сироты прикомандирован, то к одному кораблю, то к другому и совершено забыл про свой корабль. Вещевое и прочее имущество, закрепленное за кораблем, со временем вышло из строя, а новое не получено. В общем, бесхозный корабль – это уже и не корабль вовсе. Хорошо хоть боцман, как цепной пес всех от корабля отгонял, а как только Феликс появился на Антилопе, сразу достал список того, кто и куда утащил имущество.
     Впрочем, о том, как молодой лейтенант обнаружил винты крейсера Кирова, числящиеся за его тральщиком, это уже совершенно другая история, если не две…
     - Баковым на бак, ютовым на ют, по местам стоять с якоря сниматься, - с этой заученной Феликсом команды, поданной после звонкового сигнала «Большой сбор», и началось его «Хождение по муками».
     Первая мука, впрочем, не мука, а так маленькое недоразумение возникло почти сразу, как только была «отдана сходня и швартовые концы». Неожиданно заклинило гидравлику, что вообще-то случается крайне редко. Корму корабля, естественно, под воздействием восточного бокового ветра развернуло по волне и «понесло» всей своей массой на соседний рейдовый тральщик. Здесь Феликс абсолютно неожиданно для себя и дивизионного механика решил подать правый кормовой конец, на морской гигант, расположенный соответственно по правому борту. Такой простой и крайне эффективный маневр в данной ситуации был достоин даже для опытного командира. Комдив капитан третьего ранга Мещряков Александр Иванович, пришедший на стенку проверить, как давно не тренированный экипаж Антилопы справится с поставленной задачей, удивленно улыбнулся в усы. А командир морского тральщика, случайно вышедший на ют своего гиганта, непроизвольно одобрительно кивнул на выбранное решение Феликса и, заинтересовавшись разворачивающими по левому борту событиями, остался на верхней палубе проследить за действиями молодого командира и своих моряков.
     Вторая мука возникла спустя ещё пару несколько минут, после того, как дивизионный механик вновь оживил гидравлику, а повисший за бортом на руках моряков боцман освободил якорь-цепь от поднятой на ней со дна всякой всячины. В какой-то момент корабль вдруг неожиданно развернуло носом под прямым углом прямо по направлению на морской тральщик, под который каким-то странным образом уходила цепь.
     - Стоп, якорь, - скомандовал Феликс, когда до высокого борта соседа было ещё метров десять-двенадцать.
     - Есть, стоп якорь, - ответил с бака боцман, и буквально через пару секунд встревоженный голос дивизионного механика доложил, - Мостик. Бак. Гидравлику заклинило.
     - КП-6. Мостик. Обесточить корабль, - не задумываясь, тут же выкрикнул Феликс электрику, который к его удивлению не ответил ему.
     Впоследствии Феликс узнает, что согласно корабельному расписанию при швартовке электрик он находился на верхней палубе рядом с боцманом на баке. Как же так, почему подобные аварийные ситуации не продуманы ни штатным расписанием корабля, ни его конструкторскими особенностями, ни автоматическими системами управления и контроля? Почему нет аварийного выключателя? Получалось так, что сама возможность аварийного отказа гидравлики, так сказать «на стоп», просто не предусматривалась. Видимо конструкторы этого проекта не без основания полагали, что гидравлика может не включиться, что само по себе действительно не страшно. Ну, повисит корабль чуть дольше на якоре, пока механик «колдует» над ней, и только. Но, вот такого, что гидравлика в нужный момент не выключится, возможно, действительно, «научным мозгам» в голову не приходило.
     Тем временем Антилопа продолжила своё медленное, но поступательное наступление своим не самым крепким пластиковым носом прямо на огромный железный борт морского тральщика. Все моряки на обоих кораблях и на стенке замерли в немом оцепенении. Комдив на пирсе от неожиданности выронил изо рта, постоянно торчащую там, сигарету. Командир морского тральщика растерянно переводил взгляд то на Феликса, то на комдива и, схватив, было микрофон корабельного громкоговорителя у себя на юте, так и стоял с открытым ртом не зная, что, а главное кому «рявкнуть» в этой ситуации. Матросы с верхних палуб обоих тральщиков отпрыгнули вглубь от опасного борта. Один лишь боцман Стрельба, бесстрашно схватив отталкивающий длинный трехметровый багор, уперся им в надвигающийся на него высокий борт, пытаясь смягчить предстоящий удар.
     - КП-5. Мостик, - вывел из оцепления всех уверенный и, что самое главное, спокойный голос Феликса, - обе машины малый назад.
     - Есть, обе малый назад, - раздался на всю базу голос Антилопы.
     Два веселых белых буруна морской пены, немедленно образовавшихся за кормой, остановили  в полуметре от железной стены носовой флагшток рейдового тральщика. Антилопа вздрогнула и, присев на корму, поползла назад, быстро набирая обороты и вытягивая за собой якорь.
     - Стоп обе машины, - вовремя скомандовал Феликс.
     В этот момент натянувшаяся, как струна, цепь Антилопы вырвала таки якорь со дна гавани из-под морского тральщика, и корабль по инерции легко покатился теперь уже на соседа слева. В случае если бы винты продолжали работать, то избежать столкновения было бы не возможно. Впрочем, и в данном положении опасность ещё не миновала, тем более что боковой ветер усиливался с каждой минутой.
      - Бак. Мостик, - взревел на всю гавань Каштан (громкоговоритель) Антилопы.
     - Есть бак.
     - Что с гидравликой?
     - Порядок, - услышал он ответ Марзана.
     - Якорь пошёл, - сухо, понизив голос, скомандовал Феликс командир и тут же продолжил, - БП-1. Мостик.
     - Есть, БП-1, - ответил рулевой.
     - Лево руля.
      - Есть, лево руля.
     - БП-5. Мостик.
     - Есть, БП-5, - отозвался старший моторист на пульте управления главными двигателями.
     - Правый длинный назад.
     - Есть правый длинный назад.
     Антилопа развернулась носом под углом 45-ть градусов к стенке пирса, а кормой по направлению в узкий створ между швартовой бочкой и рейдовым тральщиком.
     - Якорь поднят, - доложил Стрельба.
     Феликс облегченно вздохнул, снял фуражку и весело крикнул в Каштан:
     - БП-1, руль прямо.
     - БП-5, обе малый назад.
     Комдив переглянулся с командиром морского, согласно кивнув, когда тот на действия молодого командира одобрительно показал оттопыренный большой палец правой руки.
     А Антилопа, развернувшись посреди гавани, весело набирала ход по направлению к восточным воротам…

     Автор заранее приносит извинения за возможные совпадения имен и описанных ситуаций, дабы не желает обидеть кого-нибудь своим невинным желанием слегка приукрасить некогда подмеченные им события.
     Взято из дневников периода 1982-1987гг., сокращено, откорректировано и получено глубокое удовлетворение встречей с героями рассказа, до сих пор живущими в авторских, а теперь и ваших мыслях - 20.03.2015г.
     Автор благодарит критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь и терпение.