Принципиальный

Она шла домой и улыбалась. И вроде бы не было никаких причин для хорошего настроения, но она улыбалась. Было слякотно, сыро. Она немного промокла, потому что забыла зонтик, но на душе у нее было умиротворенно и радостно, как бывает, когда встретишь очень хорошего человека. Когда точно знаешь, что эта встреча останется единственной, но незабываемой. Когда чувствуешь, что становишься свидетелем зарождения новой, чистой, благородной личности.
Уже несколько минут, как прозвенел звонок, но Людмилы Александровны не было, и урок не начинался. Рассевшиеся по местам первоклашки сначала замолкли, но, почувствовав безнаказанность, стали потихоньку переговариваться. Разговоры и нетерпеливое шуршание ног под партами постепенно перешли в монотонный гул, который сопровождался воплями и вскриками. Ученики уже ходили «в гости» на другие ряды, путали девчонкам волосы и лупили друг друга учебниками.
Вовка также не отличался дисциплинированностью и вместе со всеми радостно галдел и трепал свои книжки о головы одноклассников.
Но, вдруг, плотно закрытая дверь открылась, и в класс вошли две женщины.
- Зауч - послышалось сзади. Что означало это таинственное слово? Вовка слышал его впервые. Наверно, что-то очень страшное, раз все так притихли! Одну из женщин он раньше встречал в школе: около 50-ти лет, в небольших роговых очках, с кучерявой причёской, со строгим неприятным лицом. Вторую он не знал. Она была значительно моложе, с короткими тёмными волосами, смеющимися глазами и родинкой на щеке.
- Наверно они и есть «зауч» - подумал Вовка, приводя в порядок тетрадки, учебники, карандаши и ручки. Всё шло к тому, что запоздавший урок всё-таки начнётся.
Знакомая учительница объяснила, почему нет Людмилы Александровны, и представила свою коллегу.
- Дети! Людмила Александровна заболела, и сегодня замещать ее будет Вера Сергеевна.
Вера Сергеевна никак не укладывалась в Вовкиной голове, как учительница. Она больше напоминала старшую сестру. Вовка вертелся, галдел и всячески отказывался слушаться. Когда учительница в очередной раз пыталась его успокоить, он открыто заявил, что ему нравится себя так вести, и продолжал обезьянничать.
Не долго думая, Вера Сергеевна наказала сорванца, поставив его в угол. Но поскольку все хорошие углы были заняты другими непоседами, Вовке досталось местечко, где он был у всех на виду. Это позволяло безнаказанно  комментировать происходящее в классе и даже передразнивать учительницу. Вовкины выходки пользовались чрезвычайной популярностью среди одноклассников. Он веселился и веселил всех окружающих, за исключением Веры Сергеевны, за двадцать минут прошедшую тест на терпение и профессиональную стойкость. Она мужественно продолжала урок.
Наступил момент, когда Вовкины проказы терпеть у нее не осталось сил. Она пригрозила ему тем, что отведет к директору, если он не перестанет хулиганить, но Вовку уже было не остановить. Он  мгновенно изобразил Веру Сергеевну, грозящую наказанием, и был препровожден в кабинет директора.
Настроение у Вовки как-то сразу испортилось. Он знал, что директор школы - мужчина строгий, и всячески упирался, заставляя Веру Сергеевну едва ли не волочить его по полу. Да и перспектива малоприятного разговора с родителями настроения ему не улучшала. Уже у кабинета, он  понял, что от судьбы не убежишь.
В этот момент ему стало как-то неловко, стыдно. Внутренности сжались и медленно двигались вверх, заставляя вспоминать глупости и нелепости, случавшиеся с ним ранее. Они переменялись с событиями сегодняшнего дня, картинками мелькая в Вовкиной голове. Его выходки уже не казались смешными.
Он встряхнулся и понуро зашел в приемную.
Директора не было на месте, и Вовку оставили здесь под присмотром секретаря.  Он представлял, как будет объяснять маме с папой причину своего позора и не находил себе оправданий.
- От отца с матерью сегодня попадет... - жалостливо протянул Вовка, поглядывая на секретаря, надеясь получить хоть от кого-то небольшую моральную поддержку. Но секретарь строго посмотрела на него и сказала:
- Ну, а зачем безобразничал? Поделом тебе.
Вовка захлюпал носом. Он представил суровое молчание отца и долгие разговоры мамы, старавшейся понять самой и рассказать ему, почему это произошло и что делать дальше. Стул в центре комнаты, закрытую дверь, повисшую тишину. Да еще скоро придет директор...
- Сидишь? - услышал Вовка голос Веры Сергеевны, внезапно оказавшейся рядом с ним. Он так глубоко был в своих мыслях, что не заметил, как она подошла к нему. Вовке было очень стыдно, и он, все еще хлюпая носом и глядя на свои ботинки, с трудом выдавил из себя:
- Простите меня, я больше так не буду.
Вера Сергеевна улыбнулась. Она потрепала Вовку по голове и сказала:
- Больше не будешь обезьянничать?
- Нет, - ответил Вовка, сопя носом и продолжая внимательно рассматривать свои ботинки. Ему, действительно было очень стыдно, и он решил во что бы то ни стало понести заслуженное наказание.
- Ну, пойдем в класс. Обещаешь больше не безобразничать? - спросила Вера Сергеевна и взяла Вовку за руку. Но он вырвал руку.
- Обещаю, - прохлюпал он, - но в класс не пойду. Я должен быть наказан и буду ждать директора.
Вера Сергеевна безмолвно стояла рядом с учеником, совершенно не представляя, как себя вести дальше, а секретарь даже отвлеклась от папок, пытаясь понять, что происходит. Вовке было не до них, он горевал, все также внимательно всматриваясь в свои ботинки.
- Я тебя прощаю, Вова, - после некоторого раздумья произнесла Вера Сергеевна, - кроме того, ты и так уже достаточно наказан.
- Нет, - принципиальный Вовка был непреклонен, - Вы привели меня к директору, и я должен получить по заслугам.
Вера Сергеевна продолжала уговаривать, и даже пыталась увести его, взяв за руку, но Вовка уперся и сумел вырваться. Несчастной учительнице ничего не оставалось, как вернуться в класс одной.
Пришел директор. Он быстро, но внимательно оглядел Вовку.
- Что случилось? - обратился он к секретарю.
Она что-то прошептала ему на ухо и потом вышла из приемной, а директор, покинув Вовку, скрылся в своем кабинете.
Вовкино сердце бешено колотилось в груди. Он проклинал беса, вселившегося сегодня в него.
Секретарь вернулась с Верой Сергеевной, которая почему-то, покусывая губы, зашла к директору. Через минуту она вернулась и с улыбкой обратилась к Вовке:
- Ну, заходи!
Еле живой Вовка поплелся за ней.
- Рассказывай, что натворил, - строго сказал директор.
Вовка со слезами на глазах поведал историю своего шалопайства.
Возвращаясь из школы домой, Вера Сергеевна думала о Вовке. Он доставил ей сегодня множество хлопот: дразнился, проказничал, да ещё заставил с директором объясняться. Но она почему-то была уверена, что он никогда не станет подлецом и прохвостом, что станет надежным и порядочным человеком, что никогда никто не будет за него краснеть!
Она шла и улыбалась. И никто не знал, почему. Почему она улыбалась именно сейчас, возвращаясь домой после, возможно, самого трудного дня в ее жизни.