Гадкий Гиго

Гиго называют то «паразитом», то «Берия». Имелись в виду дурные особенности его характера.
К примеру, есть у него страсть - давать людям прозвища. Меня он тоже не обошёл вниманием. Гиго приходится мне и родственником, и соседом. Мой отец научил «Берию» играть в шахматы, вытащил его из истории, из-за которой тот чуть не угодил в тюрьму. Можно было ещё загибать пальцы, пересчитывая благие дела моей семьи, коих удостоился  этот  субъект. Однако он не упустил случай и нарёк меня «Шуриком». Я чем-то внешне походил на актёра Александра Демьяненко. На экранах города показывали комедию с его участием «Кавказская пленница». Как-то мужчины-соседи играли в нарды и перебирали потешные  фразы из фильма. Увлёкшись, они забыли вбрасывать кости, прекратили играть. Я как раз возвращался со школы - с ранцем через плечо, пионерским галстуком на шее, в очках. «Шурик идёт!» - воскликнул «Берия» и показал на меня рукой...

Гиго любил  натравливать на друг друга мальчишек, собак. Не пожалел даже соседку, которая постарела и совсем задурила. Он шепнул ей что-то на  ухо, и та, ковыляя, пошла выяснять отношения  с  торговкой семечек. Пожилая деревенская женщина сидела на углу улицы и мирно торговала – 10 копеек за стаканчик семечек. Как надо преуспеть в науськивании, чтобы в рукопашной сцепились две дряхлые старухи, обеим за 80. Драчуньи  упали и продолжали царапаться лёжа на земле. Плохо скрывая удовлетворение, «Берия» начал изображать озабоченность, позвал сына соседки, дескать, присмотри за матушкой, совсем распоясалась.

Гиго работал таксистом. Эта братия отличается претенциозностью. Попробуй попроси у них сдачи – тебя тут же смерят уничтожающим взглядом. Как-то ко мне заглянул приятель. Он обратил внимание на Гиго, игравшего в тот момент в нарды на улице.
- Кто этот - короткий, с ехидной физиономией? – спросил гость меня, видно было, что он кипел от негодования. Приятель продолжил:
- Недавно этот тип подвёз меня на такси. Ему показалось, что я не дал чаевые и поэтому говорил со мной презрительно. Даже «попрошайкой» обозвал. Хотя не известно, кто в тот момент был таковым.

Известно было, что родственничек был склонен к домашнему насилию, колотил жену. Он привёз её после службы в армии из какого-то «медвежьего уголка» в России. Когда Гиго пытался досадить супруге, то рассказывал соседям разные небылицы о её отце, своём тесте. Дескать у того была окладистая борода, в которой не переводились вши самого разного калибра. "Вши" он почему-то произносил как «бши». Они вырастают до размеров, когда у них появляются крылья и издают звуки наподобие стрекоз. Насладившись волей в буйной бороде тестя, «бши» улетают.   

Однако, прошло время и я стал менять мнение о Гиго. Шахматы сблизили меня с ним. Он не знал теории, но был сметлив. Если ему удавалось «пережить» дебют партии, то выиграть у него становилось труднее. У меня был резон обыгрывать его – Гиго переставал называть меня «Шуриком». Я стал замечать, что «Берия» не какой-нибудь примитивный человеконенавистник. Были у него свои привязанности, даже вкус. Мой отец, режиссёр на телестудии, брал его на съёмки в качестве шофёра. Обычно такие поездки завершали банкеты. Чтоб не садиться за руль пьяным, мой родитель вместо себя усаживал «Берия»,  который не прикладывался к алкоголю. Гиго прохаживался по адресу «интеллигенции»:
- Полчаса поработают и сразу дружно в ресторан спешат! - иронизировал он, - я им хорошие кадры подсказываю, а они с ленцой реагируют. Вижу у сельской церквушки в одиночестве крестьянин сидел, босой. Говорю твоему отцу, снимай, мол. Потом этот кадр по телику увидел.

Гиго настаивал, что является жертвой людской подлости. Так, рассказывая об очередном злоключении, на которое его обрекли, он в сердцах пнул завозившуюся у его ног собачонку. Та взвизгнула, поджав хвост, скуля, отошла в сторонку. «Вот и собаку обидел!» - заметил он. Потом вошёл в дом и вынес псу ломтик колбасы. Я рассказал об этом эпизоде дома. Но реакция домашних была однозначной: «Паразит, собаке проходу не дал!» Я пытался убедить их, что не прост наш Гиго, но безуспешно.

Однажды Гиго меня удивил, выдал коленцо. Он рассказывал, как съездил на свадьбу в деревню к родственникам:
- Пока народ упивался, я прогуливался по улице. Уже темно было. Вижу три наших молодые дамочки идут, развесёлые. Увидели меня, говорят, почему я не за столом, а потом без обиняков заявили, что по нужде отлучились. Так мы в поле вышли. Вдруг они как по команде платья задрали сзади, штанишки спустили и сели. Я даже успел заметить, как у одной из них при свете луны белая попа сверкнула. Сидят, слышно, как струи пускают, и хихикают, меня бесстыдником называют...
«Ну, сейчас его понесёт, даст волю злопыхательству по полной», -  мелькнуло у меня в голове. Я сам хотел пройтись по адресу этих матрон. Ан, нет, рассказчик мягко улыбнулся и сказал, что умилился такому их поступку, «невинно получилось». 

Другой раз мы завели разговор на пикантную тему, о людях со склонностью к содомскому греху. Как раз в Тбилиси либеральные НПО гей-парад устраивали.  Слово за слово, и вспомнили о сквере имени одного известного балеруна. Он умер, а имя у того местечка осталось. Там «голубая» масть собиралась. Ухмыляясь, я развивал тему. Неожиданно Гиго оборвал меня.
- А ты глумлив, «Шурик»! - сказал он мне с укоризной, - напраслину на человека навели, а ты зубы скалишь. Целую операцию провели, чтоб его опозорить. Сам Первый Секретарь ЦК зуб на него имел. Скандал из-за распределения госпремий произошёл.
Гиго на секунду отвлёкся, закурил сигарету и продолжил.
- Как-то ко мне в такси молодой человек сел, с виду приличный. Говорит мне, ему сквер нужен и называет имя того танцовщика. Я город прекрасно знал, но о таком местечке в первый раз услышал. На следующий день уже другой парень с такой же просьбой ко мне обратился. Тоже внешне нормальный, но что-то общее было между этими пассажирами. Я по ним гебистов вычислил. Они вроде доброжелательные, а в глазах настороженность. Мне ребята из гаража рассказывали такие же истории с похожими друг на друга пассажирами и одинаковыми просьбами. Знают, канальи, как навет распустить.
- Сам понимаешь, народ гадкий, с лёгкостью и радостью подхватил клевету, - сделал заключение мой собеседник.    

Пока мы говорили мужчины-соседи на бирже собрались в тени акации, праздные, все как спросонья или похмелья. В первую очередь заговорили о правительстве, политиках. Постепенно оживлялись. Разговором заправлял Гиго. Потом перешли на народофобские выпады. Мол, наше племя недостойно лучшей участи. При этом «Берия» прибегал к лексике, которую мог позаимствовать у Ленина, из  известного его пассажа об интеллигенции. Он несколько остывал, когда биржа переходила на спортивные темы. Они его не интересовали.
В этот момент мимо нас прошла девица. Все знали, что она - проститутка, работала в борделе. Мужики проводили её пристальным взглядом. Потом начали судачить. 
- Далась она вам, - заметил «Берия» запальчиво, - у неё дома отец сумасшедший, мать глухая, дитя есть. Выживает, как может!

Как видите, не всё так просто в жизни. Это я вам говорю - Николоз (так меня родители нарекли).