Лютодар, Гл 59

59 Правда

К Миласту приходили сначала Вёс, потом Осен. Никто из Великих не верил в его невиновность. Осен держался агрессивно. Вёс был печален и отстранен.
Поэтому визиту Рура, который, по крайней мере, не обвинял и не смотрел разочарованно, Миласт был рад. Но, больше всего, ему хотелось получить подтверждение своим догадкам и услышать ответы на мучавшие его вопросы.

- Ну что, мой дорогой князь, - начал главный советник.- Ты разгадал мою загадку?
- Ты подменил мою дочь? – спросил князь. – И поэтому отослал Аю?
- Точно. Одну из принцесс я тогда заменить не решился – Свеста бы сразу поняла, что что-то не ладно. А вот твоя Мила – мать сбежала, нянек выгнали, королева на нее не обращала внимания. Как, впрочем, и ее отец. Идеальный вариант!

- А если бы я догадался?
- Ну, мало ли какого ребенка можно найти в лесу. В случае твоего упорства девочку бы объявили безродным младенцем. Но ты настолько мало знал свою дочь, что сразу принял подкидыша.
Миласт вынужден был проглотить упрек - тот был справедлив.

- Но где же Мила? Настоящая?
- Видимо, уплыла со своей матерью. Искрен видел ее на острове.
Князь дернул цепи и застонал.

- Вот о чем пыталась сказать мне Дария!- от осознания, что его родная дочь была так близко, запекло в глазах.

Рур сочувственно покачал головой. Он понимал, какие чувства сейчас  когтят душу князя.
- Почему Искрен умолчал об этом??? Я должен был забрать Милу с собой…
- Кто бы тебе дал? Матросы и дикари-туземцы только и ждали момента поквитаться с тобой за смерть Раста. Искрен своим молчание спас тебе жизнь. Не надолго, правда…

- У девочки, которую выдавали то за мою дочь, то за принцессу, волосы Лютов. Ты покрасил их?
Главный советник скривился.

- Не стоило возни. Они у малышки от природы.
- Значит она королевской крови?
- Сегодня ты радуешь меня, Миласт!

- Ее родителями могут быть только Свеста или… Лютен? Но Свеста бы признала дочь… Значит, это ребенок принца?

Рур довольно улыбнулся.

- Именно. Принца и дочери лавочника. Но о низком происхождении ее матери можно умолчать. Девочка уже сейчас больше принцесса, чем ее покалеченная малышка-тетка.
Миласт сжал виски.
- Что ж ты замолчал, князь? Ты уже многое знаешь… Если в горле пересохло и трудно говорить, выпей!
Рур налил в пустую чашу пленника воды. Миласт осушил залпом.
- Знаю, но все равно не понимаю. Зачем тебе подменять девочек?
- Малышка Яста пропала, скорей всего утонула. Но кто об этом знает теперь? Великие убеждены, что в детской – две принцессы, я уже объяснил им, что Свеста, выдавая одну из девочек за твою дочь, просто пыталась ее защитить. А раз одна из них больна, то наследницей станет вторая. Главное, что сама Свеста думает, что Алюта – так зовут дочь Лютена – на самом деле Яста. Она слишком долго не видела свою крошку, а волосы и зеленые глаза обманули ее память.

Миласт сцепил руки и поднес их к подбородку. Теперь он смотрел на собеседника не отрываясь.

- В какую игру ты играешь, Рур? Какова твоя роль?

- Опять игры??? Забавно, но Свеста не так давно спрашивала меня о том же. Видишь ли, Миласт… Каждый человек стремится оставить свой след на земле, это может быть бледная дорожка на песке или тропа, идущая в небо. Чем выше поднимаются наши дети, тем больше радуется наше сердце. Разве нет?

- Я потерял своих детей, - резко ответил Миласт.
- Оно так, и я сочувствую тебе, мне нравились твои мальчики. Но разве, пока они были рядом с тобой, ты не мечтал о славном будущем для них? И для их детей? Для всего славного рода князей Чернозерских?
- Каждый отец хочет гордиться детьми и внуками.
- Вот видишь, ты понимаешь меня, - улыбнулся Рур.
Миласт смотрел на него изумленно.
- Но Лютен твой племянник. Такой же, как девочки-близняшки. Почему ты решил, что его дочь более достойна трона, чем они? Ты мог бы гордиться славным будущим настоящей Ясты.

Рур встал со своей скамеечки и заходил по камере.

- Мне придется рассказать тебе историю, князь. Историю моей любви, моих надежд, моих чаяний. Но я постараюсь быть краток. Я рос тихим мальчиком. Я любил свою семью: мать, отцов, брата, но больше всего – сестру. Моим увлечением были книги. И читая легенды о прекрасных принцессах, я всегда представлял Свесту. Только ее. Самую красивую девочку на свете. В своих мечтах я спасал ее от драконов, выносил из горящих дворцов, вызволял из пиратского плена. Она тоже говорила, что любит своего младшего братишку и позволяла мне целовать ее руки.
Рур зачем-то глянул на свои ладони – маленькие и узкие. Потом повернулся к Миласту.
- Тебе, князь, так и не довелось стать Великим Летоном. Знаешь ли ты, как проходит первая брачная ночь королевы? Не трудись отвечать, я расскажу тебе. Чтобы невеста не знала, кто был ее первым мужчиной, и не отдавала ему потом предпочтения, ей завязывают глаза. Четверо Великих бросают жребий. Каждый заходит к королеве в свою очередь и, сделав с ней молча свое дело, удаляется. 

Когда мою сестру повели в опочивальню, я пошел за ней. Никто не заметил отсутствия  свадебном зале такой никчемной личности, как я.

Я двигался бесшумно за портьерами и видел, как она легла на огромную кровать, в которой казалась такой одинокой и беспомощной. Они входили один за другим: Вёс, Осен, Зимец. А Летон…  Он долго стоял у дверей, потом что есть силы ударил кулаком в стену и, развернувшись, удалился. Он пренебрег ею, моей сестрой! Самой прекрасной женщиной во всех королевствах мира…
Моя Свеста лежала совершенно нагая под тонким покрывалом. Она не двигалась. Королева не может встать, не может заснуть, пока все это не закончится. Мне было жаль сестру. Но не только. Мои глаза видели ее, мои ноздри ощущали еле заметный запах розовых благовоний, идущих от нее. Мои ладони даже на расстоянии горели от близости ее тела. И я вошел к ней.
- Ты?! – вскричал Миласт.
- Да, я. Мне было 14, и я любил мою сестру. Понимаешь ли ты, князь, что Лютен – мой сын. Единственный. И другого у меня никогда не будет. Через несколько месяцев после свадьбы умер мой брат Руко, и я стал главным советником, потеряв надежду на любовь, семью, продолжение моего рода.

- Но почему ты так уверен в Лютене? Он мог родиться от Вёса, Зимца, Осена?

- Я никогда не думал о том, что старший принц может быть моим сыном. Пока однажды мы со старым князем Златосадским и его княжичем не отправились на охоту. Не люблю, знаешь ли, эти жестокие занятия, но нужно было обсудить важные для государства вопросы. Олень увел нас далеко от королевских угодий и наших сопровождающих, и мы заночевали у лесничихи, сказавшись простыми охотниками. Ей пришло в голову нам погадать. Князю и княжичу из Златосада она напророчила опасность и наказывала беречься. А мне, - Рур улыбнулся, - сказала, что мой сын  станет великим воином, и семя его укрепится и создаст славу государству. Мы посмеялись над глупой бабой, ведь каждый знает, что у главного советника не может быть детей, но на обратном пути лошадь князя угодила в обрыв. Княжич полез вызволять отца, надеясь, что тот еще жив, но тоже сорвался. Он кричал мне снизу, и я уже собирался скакать за помощью, но…  Тут стеклышки в калейдоскопе сложились в четкую картинку! Старуха была права! Златосадцам действительно грозила опасность! А значит – у меня есть сын. Никто, кроме Лютена, не мог им быть. И я решил сохранить тайну, ведь Златосадские тоже слышали предсказание и рано или поздно о нем узнали бы другие. Бедолага княжич так и умер с переломанными ногами – его нашли на третий день. А старуху по моему приказу повесили за занятия колдовством. И теперь только я и ты знаем правду о моем сыне.
Миласт не верил своим ушам. Внезапно его как волной, накрыло страшной догадкой.
- Ты убил принцесс? Пятерых ни в чем неповинных девочек? И сделал калекой Яру? ….Ты отравил королеву? – наконец задал он главные вопросы.

- О, какой любопытный князь! Сразу хочет знать все. Я не убивал пятерых девочек.

У Миласта вырвался вздох облегчения. Слишком страшно было бы в такое поверить.