Алименты в подарок

    Виктор Николаевич, не старый ещё и в силе мужчина, резко закончил свою предпринимательскую карьеру. Случилось это потому, что он принципиально не хотел платить взятки чиновникам. Чтобы поостыть после финансовых бурь, уехал куда подальше, в маленький городок своей юности, на Урал.
   Остановился у племянницы Марины, молодой, красивой дамы, в одиночку воспитывающей сына.
   Здесь Виктор предполагал отдохнуть, впервые за многие годы, от бешеной гонки за деньгами и успехом. Потом как-то осмотреться и полюбоваться красотами Уральских гор, да посидеть с удочкой на берегу горной речушки, таская на перекатах серебристого хариуса.
   А ещё очень было интересно попариться в баньке вместе с друзьями детства и одноклассниками, основательно обжившимися там ещё с времен их юности. Послушать их рассказы, поделиться своими проблемами, обрушившимися на него в последний год.

   Вечером в квартире племянницы, когда хорошо накрытый стол уже располагал к разговору, Виктор поинтересовался, как складывается её молодая жизнь.
   Марина, как всегда немногословно, сказала, что в борьбе на выживание она выстояла. Работает уже главным бухгалтером значимого по городским меркам предприятия, воспитывает сына, заканчивает учебу в институте и содержит кота Барсика.
   А на мелочи жизни, вроде мужиков и отдыха, у неё не хватает ни времени, ни денег. И то, спасибо маме, что время от времени помогает с Севера деньгами.

   Виктор, вникнув в эти детали, заинтересовался и полюбопытствовал:
  - А алименты от своего благоверного получаешь?
  - Нет, какое там, ничего уже три года – смутившись, ответила племянница.
  - Как так - возмутился он, - этот двухметровый бугай на содержание своего сына вообще ничего не присылает!? И ты молчишь?
   Это выходило за рамки понимания Виктора Николаевича.
  - Вы вообще-то в официальном разводе?
  - Почти три года, дядя Витя. Не сомневайся, решение суда у меня есть.
  - Ну, и?
  - Ну и ничего. Он по жизни в руки ничего тяжелее колоды карт не берет. Написала в город, где он живет, пару писем. Служба приставов в первый раз ответила, что с него нечего взять, а второй вообще промолчали. Они там все свои. На большее нет времени.

  - Ты же видишь, дядь Вить, что я с раннего утра занята ребёнком, бытовухой, работой. Учеба заочно, тоже время отбирает, я все же на красный диплом тяну!
  - А на работе, на мне такая ответственность висит, что иногда и до полуночи задерживаюсь.Ребенка больше телевизор и компьютер, да ещё мои подруги воспитывают,  чем я!

   От таких подробностей кровь бросилась в лицо Николаевичу. И здесь всё тоже. Какие времена, такие и нравы! Впечатление от приятного застолья было загублено на корню.
   Немножко поостыв, Виктор трезво подумал, что толку от его сочувственных вздохов будет мало. А вот его немалый опыт борьбы с чиновниками будет в самый раз.

  - Значит, Марина, от избытка денежных знаков не страдаешь? – напрямик спросил Виктор.
  - Сам, наверно, видишь – грустно ответила она.
  - А давай я этим вопросом займусь. У меня на ближайшие пару месяцев ничего эпохального не предвидится.
   Марина только грустно пожала плечами.

  - А раз так, гони все документы по браку, судам и переписке – с ходу загорелся идеей Виктор Николаевич.
   
   Утро понедельника выдалось ненастным, ветреным и холодным. Пронизывающий и сырой ветер гнал вдоль улиц старые листья и пакеты из мусорных баков, в окно стучались ветки с гроздьями красно-оранжевых ягод рябины. А тепло в старой квартирке располагало к неспешным размышлениям.
   Внимательно ознакомившись с оставленными Мариной документами, Николаевич с головой ушел в планирование предстоящей операции против одуревших от безделья и безнаказанности чиновников.
   Попробовать взять чиновничьи бастионы прямо в лоб, жалуясь на несправедливость и нарушения закона? Вряд ли получится. Замотают, как и прежде, в отписках и отговорках. Пройденный этап. Тут нужен ход посильнее.

   Из имеющихся документов Виктор установил, что местом пребывания горе - папаши является город Белов. Городишко, известный ещё с тех пор, когда он дал отпор татаро-монгольскому нашествию. Но потом как-то захирел и не расцвел до сих пор. Тринадцать тысяч населения числилось по справке. Все родственники или друзья и кумовья. Тут своя милиция, суд и прокурор.

   Опыт подсказывал Виктору Николаевичу, что нужно не стандартное решение. Ну, например, поймать их на «живца».
   Вдохновенный идеей он сел за стол, выдрал из старой ученической тетрадки лист и набросал, почти по образцу чеховского Ваньки Жукова, слезное письмо с жалобами от лица беззащитной женщины. И закончил мольбами о помощи и понимании.
   Вечерком, Марина по его просьбе корявым почерком переписала письмо и слегка разбавила ошибками. Николаевич перечитал, слегка помял листы письма, поставил маслянистое пятнышко, которое должно было свидетельствовать о тяжкой доле и горьких девичьих слезах. Потом, удовлетворенно вздохнув, заклеил письмо в старенький конверт.
  - Ну, - думал он, - если на нормальный запрос не реагируют, это-то точно бросят в мусор!

   Наутро, Виктор, все ещё продумывая детали замысла, собственноручно сдал на почте письмо, оформив уведомление о вручении адресату. И стал ждать результатов, подсчитывая дни. Замысел беспроигрышный: Если чиновничья машина работает как положено, делу дадут ход. Если как всегда – бросят заявление в печку.
   Потянулись дни ожидания.

   Николаевич, тем временем, ходил по друзьям и знакомым, парился в баньке, лакомился пирогами с ягодами и грибами, а также вареньями и соленьями, которыми всегда так щедра уральская земля.
   А наряду с тем, не жалея денег, он обзвонил все справочные центры, чтобы собрать номера телефонов всех служб г.Белова и областного центра. И потом, позвонив в приемную, скажем, прокуратуры, Виктор Николаевич голосом, не допускающим отказа, спрашивал почтовый адрес учреждения. А также фамилию, имя и отчество прокурора.
   Тут чистая психология. Одно дело, когда обращаешься к кому-то по должности, и совсем другой коленкор, когда персонально по имени – отчеству. И письменно.

   Прошел месяц, отведенный законом на ответ по заявлениям граждан.
   Ни уведомления, ни ответа, ни привета из города Белова.
  - Как всё же прост наш чиновник, - удовлетворенно подумал Николаевич - и вполне предсказуем.
   Выждал еще недельку, чтобы исключить чиновничий лепет оправданий со ссылкой на выходные и работу почты.
   И сделал ответный ход.
   На этот раз Николаевич в своем заявлении был строг и сух, указывая на номера исходящих и входящих документов, называя статьи и пункты законов, которые были нарушены. И с чисто гражданских позиций возмущался положением молодой матери, оставленной без поддержки государственных органов! Требовал выявления виновных и  неотвратимого и строгого их наказания.

   Не испытывая, впрочем, иллюзий относительно своих разгромных обличений, стал выяснять, а где же те почтовые уведомления?
   Пришлось идти к начальнику почты и, повысив голос до градуса В. Жириновского, требовать навести порядок в починенном ему ведомстве. В противном случае этим будет заниматься  Москва, сказал он и, указав на несколько грешков в работе городской почты, выразительно ткнул пальцем в потолок.
   Начальник почты, то ли сраженный такой напористостью, то ли грешки действительно водились в большом количестве, сразу принял меры. Удалился в комнату спецсвязи и только ему известными способами добыл нужные сведения. В комнату он вошел, помахивая свежими бланками телеграмм, на которых черным по белому было написано:
  - Телеграмма  № … от …, была вручена в 12.50 под роспись, дата…

  - Вот теперь вы где у меня – удовлетворенно прогудел Виктор Николаевич, сжимая в кулаке телеграммы и включая вечером телевизор. Где ведущий новостей как раз разоблачал беспорядки и рассказывал о новых мерах по укреплению законности в стране.

    Слякотная осень уже давно сменилась настоящей зимой. Во дворах выросли сугробы, под которыми с трудом угадывались очертания легковых машин. В тридцатиградусный мороз деревья и провода покрылись пушистыми иголками инея, а в безоблачное розово- голубое небо столбами поднимался дым топившихся печек и труб городских котельных.   Ослепительно белое покрывало из свежего снега искрилось аж до самого горизонта. Оранжево-красное солнце отбрасывало на него длинные голубые тени.
   Каждый шаг сопровождается слышным далеко вокруг скрипом снега, а на шапке от дыхания растет белая опушка из инея. На горе двухсотметровая телевизионная вышка тоже покрылась пушистым налетом и стала больше похожа на Эйфелеву башню под Новый год. Или большую искрящуюся ёлку, видимую за десятки километров. Красота несказАнная!

   Ответ из Беловской прокуратуры пришел на удивление быстро. На фирменном бланке убористым текстом сообщалось, какая титаническая и сложная  работа проводилась органами правопорядка для установления истины. Исключительно трудно было установить личность бездельника. А к тому же, взять-то с него нечего. Ни кола, ни двора, ни работы!
   Но, видно, сильно прокуратура поспешила с ответом. Из-за каждой фразы торчали уши ляпов и нестыковок. Начиная с того, что меры по наведению порядка они начали принимать на сутки раньше, чем получили заявление! Явное введение в заблуждение.

   Виктор Николаевич, азартно потер руки и приступил «к работе с документами».
Скопировал все имеющие отношение к делу материалы и на волне вдохновения написал на имя прокурора области заявление, от имени племянницы, конечно.
   На беду незадачливых чиновников прокурором области оказалась женщина, к тому же хорошо знавшая законодательство в части семейного права.
   Как и представлял себе Николаевич, прокурору после изучения содержимого конверта оставалось только принимать меры, как говорится, прокурорского воздействия.

   Трудно сказать, какие меры приняла госпожа областной прокурор, только через неделю почтовый ящик Марининой квартиры стал ежедневно распухать от бандеролей, писем и извещений. Отметились все заинтересованные организации и лица. Пришли и переводы.
   Но самым удивительным стал звонок от матери горе - папаши,  которая слезно умоляла больше не предпринимать ничего, поскольку сына её могут отправить на заработки в места не столь отдаленные. Сквозь всхлипы и угрозы женщины, которая даже и не вспомнила, что она счастливая бабушка, послышалось Марине:
  - Да, на дорогого адвоката ты денег нашла, а на ребенка тебе не хватает…

   Всей суммы задолженности, которая за прошедшие годы обросла многими нулями, задолжник так и не выплатил, но кое-что прислал.
   А вполне удовлетворенный результатом Николаевич сказал Марине:
  - Ты этот счет оставь в сохранности. Жизнь такая штука, что когда отец к старости вспомнит о сыне, тому будет что показать и сказать этому незнакомому мужчине.

    И сегодня всё ещё лежит в секретере пакет с документами и неоплаченными счетами отца сыну.