Жена янычара

Предисловие
Не уметь читать до 40 лет, а письмом овладеть еще позже, не говорить на языке страны, в которой волей судьбы ты оказался, не знать искренности друзей, потому что вокруг лишь враги, желающие твоей скорейшей погибели… На этом можно было бы и остановить повествование, потому что уж очень мрачной и малообещающей выглядит картина, но как только у картины появляется имя, она тут же чудесным образом меняется, являя нам портрет скульптурной четкости, в котором несокрушимая сила характера и благосклонность Создателя рождают героя. Его зовут Мохаммед Али, и он прожил удивительную жизнь, приключений в которой хватит  на несколько остросюжетных романов, но мое воображение стрелой несется мимо, в тень. Очертания картины едва различимы, но я вижу дом, — возможно, в нем разгадка могущества великого янычара…
Часть 1
Глава 1
  На дворе стоял необыкновенно солнечный день, и вдруг откуда-то из глубины маняще прохладного дома послышалось:
— Амина!
В ответ на голос Амина, улыбнувшись, проследовала в свои покои, по пути бросив взгляд в окно, открывавшее слепящее море. Море было покрыто золотым светом, сквозь который проглядывала ярко-синяя глубина.
Улыбчивой Амину видели только домашние, - для людей, не относившихся к семье и челяди, Амина была строгой и неприступной. Ее лицо всегда хранило немного угрюмое выражение, которое только усиливалось из-за черных бровей, сросшихся в тонкую линию на переносице.   
Как всегда, повсюду требовалось мнение умелой хозяйки. Что надо было отправить в стирку, какие запасы пополнить, какие блюда будут угодны господину, ожидать ли сегодня гостей? Ни на один из этих вопросов нельзя было ответить без согласия Амины, и она в привычном круговороте чувствовала себя, как рыба в воде, отчего и улыбалась.
Звала ее невестка, - голос Зейнаб не перепутать ни с каким другим, - высокий и требовательный, он звучал, как капли майского дождя, барабанящие по крыше. Но несмотря на несносный характер Зейнаб, которую иногда в семье дразнили «Пулей» за острый язык, Амина любила невестку. Когда брат Амины объявил о том, что их отец нашел для него пару, Амина разволновалась не на шутку. Рано оставшись без матери, она росла среди мужчин. У нее не было ни сестры, ни тети. Отец рано выдал ее замуж за своего друга Али Бея, и Амине даже не пришло в голову поставить выбор отца под сомнение. Она покорно исполнила его волю, и Аллах вознаградил ее за терпение, - Али Бей относился к Амине, как к ребенку, а о большем робкая юная Амина и не мечтала. К сожалению, их брак оказался недолог, и Амина осталась вдовой в большом доме. Новость о женитьбе брата она получила уже, когда оплакивала потерю Али Бея. К счастью, Зейнаб вошла в семью как друг, а не враг, и ее шумное присутствие скрасило вдовство Амины. Более того, именно Зейнаб Амина была обязана теперешним мужем, который приходился Зейнаб братом по отцу, так что получалось, что Зейнаб и Амина стали друг другу невестками и золовками одновременно, крепко-накрепко связав себя замысловато переплетенными семейными узами. Зейнаб сумела так незаметно и искусно представить отцу Амины своего брата как лучшего кандидата на роль мужа, что никто не приписывал ей роль сватьи, однако Амина всегда помнила о роли Зейнаб в своей судьбе. А благосклонная судьба к этому времени подарила Амине не только красавца-мужа, но и прекрасных сыновей.
 — Что, Зейнаб? Что случилось?
— Сегодня должен прийти торговец. О, Амина, у него необыкновенное сукно. Ты должна сказать Мохаммеду, что непременно хочешь купить его.
Женская половина дома была погружена в тишину. Только  на кухне слышались отдаленные голоса служанок. Зейнаб являла собой прехорошенькую картинку.
Одна рука Зейнаб покоилась на богато украшенном мелкими драгоценными камнями поясе, - перехваченная им талия, несмотря на рождение детей, была тонкой, как у юной девушки, а в другой руке она зажимала прядь темно-русых волос. Голову Зейнаб покрывал обвязанный шелковым платком маленький головной убор. На Зейнаб была тонкая рубашка, застегнутая на крошечные перламутровые пуговицы, поверх которой было надето платье с длинными рукавами, украшенное узором из тонких цветочных листьев. 
— Зейнаб, что ты опять задумала?
— Ну как ты не понимаешь? Если Мохаммед согласится, то твоему брату будет сложно сказать мне «нет». Сейчас в Константинополе все ходят в фераджах из этого сукна. Сквозь него видна одежда, представляешь?
Амина звонко рассмеялась.
— Но это же против всех правил.
Зейнаб закатила глаза.
— Это не против правил, моя дорогая святоша. Это просто мода.  Разве не достаточно того, что мы только и делаем, что сидим взаперти? А это сукно придумали англичане, - говорят, что лучшего просто не сыскать. Но я же не буду это объяснять твоему брату?
Зейнаб была так убедительна в своем упрямстве, что Амина только кивнула.
—  Можно подумать, что он бы отказал тебе?
— Просто я не хочу выглядеть в его глазах транжирой.
— Но, Зейнаб, душа моя,  мне не нужны обновки.
— О, ну что с тобой делать? – Заломила в отчаянии руки Зейнаб. – Какая женщина во всем Османском царстве произнесет подобное?
— Я обещаю, что не оставлю тебя без английского сукна, - снова со смехом отозвалась Амина.
Заботы съели остаток дня, и он быстро скатился к закату.   
В ту ночь Амине приснился сон – старый стол вдруг стал разламываться на куски, и она не столько с ужасом, сколько с удивлением наблюдала за тем, как от желто-коричневых краев стола откалываются части, обнажая неожиданно свежую древесную внутренность. Тут же у нее мелькнула мысль, что не быть добру от увиденного, ведь стол этот она любила безмерно, он был старым и привычным. И уже взгляд ее затуманился непрошеной слезой, но вдруг в стороне, в тонкой молочной дымке Амина заметила другой стол.
Если старый ломающийся был высоким, небольшим и на тонких ножках, то новый, появившийся ниоткуда, был приземистым, квадратным и внушительного размера. Он был новым, — в этом у Амины не было сомнений, но больше всего ее поразило, что в центре стола стоял низенький подсвечник, а в нем едва заметным огоньком горела свеча. И подсвечник, и свеча были какими-то диковинными, доселе не виденными, и от этого манящими взор Амины. Когда она подошла к столу вплотную, маленький огонек вдруг на секунду полыхнул пламенем, явившим Амине женское лицо необыкновенной красоты. Отпрянув назад, Амина приготовилась к пожару, однако пламя исчезло так же внезапно, как и появилось, снова превратившись в невинный огонек.
На следующий день муж Амины Мохаммед явился в ее покои и сказал, что они отправляются в Каир. Эта новость была столь неожиданной, что Амина засыпала Мохаммеда вопросами, - это было так не похоже на нее, обычно молчаливую, что Мохаммед присел на низкий диван и привлек Амину к себе.
— Что тебя так взволновало?
Не могла же Амина сказать ему об увиденном накануне сне, который оставил в ее душе тревогу.
— О, прости мне мое любопытство. Каир — это как край земли…
— Жаркий край земли, - задумчивым тоном отозвался Мохаммед.
Амина пристально посмотрела на мужа. Но он уже стряхнул с себя задумчивость, словно дорожную пыль.
— Этот край принесет нашей семье славу и богатство. Доверься мне.
— Аллах велик, - тихо ответила Амина. – Но мы и так богаты.
Сказав это, она тут же отругала себя, - как можно перечить такому мужу? Однако вместо ожидаемого раздражения, замечание Амины вызвало у Мохаммеда лишь улыбку.
— Амина, сколько лет тебе было, когда ты потеряла мать?
Сбитая с толку вопросом, Амина отрицательно покачала головой.
— Я не помню. Я была уже не маленькой, но отец перед ее смертью уже был седой.
— А я помню время, когда остался и без отца, и без матери, как словно бы это было вчера. Сначала умерла мать, и мир был пустой, Амина. Никогда мне не забыть, как ее рука касалась моих волос, и радость озаряла день, и море шумело сильнее, и краски на небе были ярче. А потом враз всего этого не стало. Мой отец женился снова очень скоро. А потом не стало и его. Мне было 12 лет.
Амина слушала его, как зачарованная.
— Если бы не дядя, который приютил нас с братьями, то и меня бы не стало…
Никогда до этого Мохаммед ни словом не обмолвился о том, что ему довелось перенести, хотя Амина знала его историю. Ее сердце снова учащенно забилось, как в первый раз, когда она увидела его, - только теперь к этому прибавилось чувство узнавания, - значит, в первый раз она безошибочно угадала в нем мальчика, который был один на один с миром, и был намерен подчинить этот мир себе. 
На Амине были украшенные бледными цветами длинные шаровары, а на маленьких ступнях – тапочки из мягкой козьей кожи, расшитые золотом. Тонкая белая рубашка с широкими рукавами ниже плеч была застегнута на большую пуговицу из изумруда. Поверх рубашки на Амине был в тон шароварам кафтан с узкими рукавами, стянутый поясом, инкрустированным камнями и украшенный с одной стороны длинной кистью, за которую и потянул Мохаммед. Амина вспыхнула и потупила глаза. Ей хотелось услышать историю жизни Мохаммеда, потому что минуты откровенности с ним были необычайно редкими, однако еще больше ей хотелось ощутить силу его объятий, и она не стала сопротивляться.   
Глава 2
Сборы заняли много дней, - Амина даже не представляла, каким он будет, далекий край? Раздавая распоряжения, она вдруг иногда изумленно останавливалась, - да неужели все это происходит с ней, когда-то вдовой Али Бея? Он был немолодым и повидавшим жизнь. Когда Али Бей умер, она искренне горевала, не только потому, что потеряла мужа справедливого и щедрого, но и потому, что ее жизнь тогда казалась ей законченной, - что еще ей оставалось? Надеяться, что время потечет вспять? Амина была настолько наивной, что и предположить не могла, — статус богатой вдовы откроет для нее новый мир, в котором будет уйма желающих разделить ее будущее. Эээ… Пожалуй, в это мгновение жизнь ее навсегда изменилась, - наступило время изумляться. Сначала ее семья, скрупулезно изучив всех явившихся претендентов на роль нового мужа, выбрала, благодаря умелому вмешательству Зейнаб, Мохаммеда, не самого знатного, вовсе не богатого, совсем молодого, и Амина, увидев его, ощутила, как в висках застучало. Так, глядя на скакунов, стоящих в ряд, вдруг заметишь одного, и ничем он от других особо не отличается, - все стоят, и он стоит, но вот знаешь по глазам, что этот, именно этот, будет бежать резвее всех. Так и оказалось, - Мохаммед, один из многих, оказался бесстрашным, как никто.   
День за днем его сила только крепла, насыщаемая, как из  колодца, бесстрашием. Да-да, Амина представляла его бесстрашие не как испепеляющий огонь, и именно как колодец, в котором нет дна.  Мохаммед уже был офицером армии, и его стремительное продвижение по службе было лишь закономерным признанием его несомненного таланта воина. Рождение сыновей Мохаммед воспринял как благословение на то, чтобы двигаться вперед без оглядки на прошлое. Мохаммед, решившись на сватовство к Амине, впервые столкнулся с тем, чего стоит человеческая искренность. Многие друзья, скрывая зависть к столь удачной партии, сдержанно поздравляли Мохаммеда, а за спиной ехидничали из-за того, что Амина была не девицей. С тех Мохаммед научился не доверять улыбкам, расцветавшим на лицах, как по мановению волшебной палочки, все шире и зазывательней по мере того, как росло признание военных заслуг Мохаммеда.
А теперь им предстояло ехать в Египет, — там, если такова будет воля Всевышнего, его ждут новые военные почести и настоящий успех. Он знал это, словно прочитал в Книге Судеб. А коль скоро каждый раз, заслышав слово Каир, его сердце отзывалось глухим ударом, он должен был просто слушать его. Сам не зная того, Мохаммед повторял слова Наполеона, рожденного в том же году, что и Мохаммед. «Главное, - ввязаться в бой…» И никто еще пока не знал, что предстоящий бой развяжется между Мохаммедом Али и Бонапартом с победоносным исходом для первого!
Мохаммед с сожалением посмотрел вокруг. Этот дом, заботливо украшенный рукой Амины, был для него особенно дорог. С того момента, как они поселились в нем с Аминой, его судьба изменилась, - исчезло чувство потери, которое преследовало его в детстве, исчезли тревожные сны, в которых зловещая фигура грозила ему крючковатым пальцем из-под тяжелой черной накидки, и Мохаммед каждый раз просыпался с ощущением несвободы.
— Отец, - прервал его мысли Ибрагим, почтительно замерший на пороге.
Мохаммед улыбнулся появлению сына.


Рецензии