Н. п. Глава 5. Прогулка с Леонардо

/Флоренция/

Необычное путешествие. Глава 5. Прогулка с Леонардо

Леонардо прошел на хозяйскую половину дома. Жилые комнаты располагались на втором этаже. Внизу разместились кухня, подсобные помещения и комнатушки для слуг. Постоялец постучался и вошел в гостиную.

Отделка просторного помещения была такой же, как в его комнате – ничем не покрытые стены из крупного камня, деревянные пол и потолок. Большую часть гостиной занимали длинный дубовый стол и стулья с высокими спинками. На правой стороне разместилась тахта, пристроились две тумбы с огромными керамическими вазами, висела лютня. У окна стояла брюнетка в ярко зеленом широком платье со складками, и задумчиво смотрела на купол собора. Ее руки в просторных длинных рукавах одеяния лежали на талии.

— Можно мне нарушить твое уединение?
— А, Леонардо, входи, я рада, что ты вспомнил обо мне, — томно вздохнула хозяйка.
Она улыбнулась, кокетливо повела плечами, едва заметным движением пальцами правой руки одернула лиф платья, увеличив декольте. Прямоугольный вырез горловины украшала вышивка. Из продольных разрезов на рукавах выглядывал белый шёлк рубашки. Завитые волосы спадали на виски, черные пряди собранные в пучок на затылке, обнажали длинную шею.
— Неотразимая, божественная, как всегда!

Хозяйка — стройная, миловидная женщина среднего роста, двадцати пяти лет, разомлела от таких слов, хотя рыжебородый красавец произносил их всякий раз, когда встречал ее, все равно где — на улице, в дверях дома или возле лестницы, которая вела на вторую половину особняка, где обычно жили постояльцы.
— Так приятно слышать лестные слова. Почему бы тебе не нашептать их мне на ухо, у себя в комнате?

Хлопнула входная дверь.
— Ах, опять негодник хлопает дверью! – гневно воскликнула госпожа.
При этих словах в комнату вбежал слуга хозяина.
«Такой же шалопай, как мой, и одет так же, — усмехнулся художник».
— Нельзя ли спокойнее закрывать за собой? — сердито вскинулась хозяйка.
— Хозяин велел мне спешить и сообщить вам, госпожа, что на обед придет домой и приведет с собой важного господина. Нужно его угостить, как самого дорогого гостя, — выдохнул слуга.
— Подожди внизу в прихожей, поможешь с покупками.

— У тебя срочное дело? — мило улыбаясь, брюнетка обратилась к Леонардо, изменив строгость на ласковый тон.
— Пришел оплатить долг, — постоялец протянул кисет с монетами.
Обрадованная женщина взяла кисет, высыпала содержимое на тахту, одобрительно кивнула и вернула пустой кошель. Монеты быстро исчезли у нее в кошельке, который оставила на тахте.

— Госпожа, — продолжил Леонардо, надеясь, что купил благосклонность хозяйки, — смею просить твое платье на несколько часов. У тебя такой изысканный вкус, не то что у простушек — натурщиц, приходят в чем попало. Мне необходимо срочно сделать несколько важных эскизов.
Из услышанного потока слов она мало что поняла, но у нее не было времени на расспросы, а отказывать постояльцу не хотела.
— Какое платье подойдет?
— Новое, вчера ты его надевала. Оно такое утонченное, словно цветущая сирень.

Горделиво тряхнув головой, красавица быстрым шагом ушла в спальню и вернулась с одеждой в руках:
— Это платье просил?
— Да, нежный цветок, — улыбнулся Леонардо.
— У меня есть наряднее, — госпожа выставила грудь вперед, вздохнула, кокетливо качнула головой, убрав со лба непокорную прядь.
— Для набросков вполне сойдет. Да, и еще туфли, пожалуйста.
Понимающе кивнув, хозяйка отдала платье Леонардо и поспешила за обувью.
— Возьми, надеюсь, подойдут, — кокетка небрежно протянула туфли на каблуке из светло коричневой кожи с завязками.
— Да, огромное спасибо, — Леонардо склонился в поклоне и поцеловал руку, дающую обувь.
— Ну, ну, нежности потом, ты мой должник, — хозяйка игриво погрозила пальцем.
— Мне следует поторопиться с обедом, — с тяжелым вздохом, она вышла из гостиной.

Леонардо вернулся в свою комнату.
Сона успела ловко заправить постель и накрыть одеялом.
— Одевайся, — Леонардо положил платье на кровать.
Сначала она обулась, туфли пришлись почти впору. Чтобы обувь при ходьбе не спадала с ног, девушка завязками закрепила башмаки на лодыжках. Сона взяла средневековый наряд цвета сирени – широкое одеяние со складками на бедрах, сшитое из плотного шёлка, с бантами на плечах. Повертев в руках, надела его поверх ночнушки, затянув шнуровку на лифе. Прошивная ткань переда рубашки заполнила вырез прямоугольного декольте. Из поперечных разрезов на рукавах виднелся розовый батист. Хозяйка оказалась выше ростом – подол волочился по полу. Чтобы укоротить юбку, гостья приподняла ее, когда завязывала пояс за спиной. Теперь платье сидело на ней идеально.

Тем временем Леонардо со столика близ окна взял увесистый блокнот, и положил в стоящий в ногах кровати сундук. Оттуда из-под вороха одежды достал чистую записную книжку и толстой нитью привязал к поясу.

Леонардо оглядел девушку внимательным взглядом:
— Отлично, будто для тебя старались. Твоя рубашка удачно вписалась в наряд – розовое хорошо смотрится с сиреневым.
— Волосы можно так распускать?
— Пожалуй, у нас так ходить не принято.
— Сейчас заплету и соберу в прическу, — Сона ловко заплела две косы у правого и левого виска, затем соединила их сзади.
Леонардо снял бант, завязанный на левом плече платья в качестве украшения, и вплел ей в волосы, собрав косы сзади в большой пучок.
— Получилось красиво и необычно. Идем скорее, пока владелица платья не увидела тебя в нем, — Леонардо накинул на плечи синий бархатный плащ.

Тем временем хозяйка особняка вспомнила о том, что забыла монеты, и вернулась в дом. Сначала прошла в спальню, но вдруг воссоздала в памяти, что плату Леонардо за жилье, положила в кошелек и машинально оставила на тахте в гостиной. При мысли о постояльце у нее забилось сердце, он ей очень нравился. Таких приятных слов бархатным голосом, которые с чувством произносил рыжебородый красавец, госпожа не слышала ни от кого. Никто не умел так красиво выражаться. У того, кто говорит, словно поет, должны быть ласковые руки. Невольно из груди женщины вырвался мечтательный вздох. Большие карие глаза загорелись. Она облизнула полные губы.
Страстная брюнетка много раз намекала ему, что жаждет легкого флирта, но Леонардо непонятно как реагировал. Дважды она пыталась дождаться бородача у него в комнате, но входил слуга и предупреждал, что хозяин работает в мастерской и там заночует. Благородная дама отдала платье в надежде, что вечером сама пойдет к нему за своей вещью, ведь живописец просил наряд лишь на несколько часов для работы.
Муж оставался к ней равнодушен. Его интересовали только деньги. Вот и сегодня пригласил на очередной обед чиновника, чтобы получить разрешение на еще одну лавочку. Уже восьмой год пошел, как она была замужем, а ребенка не родила, факт ее злил. Несчастная красавица, как ни старалась, никак не могла понять: супруг слишком стар или вовсе не хочет детей? Отсутствие наследника не волновало торговца и потому синьора решила, что в том целиком его вина.
Хозяйка нашла кошелек, подошла к окну и зачем-то посмотрела на улицу.

Художник и какая-то рыжеволосая девушка, одетая в то самое сиреневое платье, быстрым шагом направлялись к центру города. От возмущения лицо хозяйки стало багровым. Молодая и красивая девица шагала рядом с постояльцем, весело болтая о чем-то. К тому же, у обоих был очень довольный вид.

— Негодяй! — возмутилась хозяйка. — Ах, вот зачем тебе понадобилось мое новое платье! Я тебе припомню. Поверила ему, что живописец работает, дала свой наряд, который надела лишь один раз, а он развлекается с натурщицей!
Таким был первый укол ревности.

В прекрасном настроении Леонардо и Сона шли по проезжей части.
— Осторожно, не наступи на навоз, — Леонардо поднял спутницу и опустил на тротуар.
— У вас много лошадей в городе? – спросил тихо.
— У нас нет лошадей, — также тихо ответила Сона.
— Вы ходите пешком или ты живешь в деревне?
Сона опасливо посмотрела по сторонам – нет ли рядом посторонних, и тихо произнесла:
— Живу в большом городе, у нас кругом машины.
— Какие они?
— Разные: есть большие и не очень, для перевозки людей и грузов.
— По морям плавают?
— Ходят огромные корабли — многоэтажные.
— По воздуху летают?
— Большие воздушные судна, — почти прошептала Сона и опять оглянулась, нет ли кого-нибудь поблизости, — вмещают больше двухсот человек на борту.
— Воздушные судна не падают?
— Увы, иногда случаются крушения, — грустно произнесла Сона, — но ведь и на улице на голову может упасть кирпич.

Леонардо повел путешественницу по центру Флоренции. Они вышли на Соборную площадь, прошли мимо лавок торговцев. Сона с интересом рассматривала дворцы богачей и храмы, стараясь ненавязчиво рассмотреть одеяния прохожих. Одежда богатых горожан отличалась пышностью – просторная, многослойная, яркая, чаще из бархата. Бедный люд одевался скромнее – материи одеяний были блеклые, грубо тканные.

Затем парочка поднялась вверх по улице, которая вывела их из города к возвышенности. На вершине холма они сели под деревом на траву, любуясь городом.
— У тебя по-детски наивный, чистый взгляд. Ты такая миниатюрная, что кажешься ребенком, сколько тебе лет?
— Двадцать два года, — Сона робко улыбалась.
— Расскажи о себе, о семье, о родителях.
— У меня нет никого, я знала только маму, она умерла два года назад.
— Ты не знаешь кто твой отец?
Сона опустила голову и тихо начала свой рассказ:
— Честно признаюсь, однажды в мое сердце закралось подозрение и оно в нем осталось. Мне мама в детстве говорила, что мой отец погиб, но перед смертью просила прощение, а за что так и не успела рассказать. Может быть, родила меня будучи незамужем. У нас всегда порицались внебрачные связи. Возможно, боясь осуждений, даже поменяла место жительства. Мама ничего не рассказывала о родственниках и сердилась, если я спрашивала о них.
— Я тебя понимаю, порой бываешь сиротой при живых родителях. На кого ты похожа?
— Мама говорила, что я похожа на отца и буду счастливой. «Если девочка похожа на отца, то будет счастлива, а мальчику лучше быть похожим на мать», — она так говорила. Мне показалось, что ты и сер Пьеро похожи.
— Он мой отец.
— Он говорил, как строгий и заботливый родитель.

Каждый задумался о чем-то своем.
— Спой что-нибудь, — попросил Леонардо.
Сона, смущаясь, робко запела тихую, грустную песню о Киликии. Леонардо нежно обнял ее, сжал руку и шепнул тихо:
— Спасибо, пой, у тебя красивый голос.
Почувствовав поддержку, Сона стала смелее, грудной голос зазвучал уверенней.
В тот миг они понимали друг друга, он прислонил ее к груди.
— Что-то похожее мне пела Катерина, моя мать, — признался Леонардо, когда Сона закончила петь. – Спасибо тебе, чувствую себя изумительно, словно побывал у нее в гостях.

Им было хорошо вдвоем, Сона осознавала, что ее присутствие приятно Леонардо — ощущение как после приятной музыки, которая умолкла, но еще звучит в воздухе.
Леонардо держал девушку в объятьях, взял ее ладонь в руку.
— Действительно, лак на твоих ногтях необычный, — с интересом разглядывал кисть гостьи. — Такими тонкими длинными пальцами хорошо играть на лире или лютне.
— Мне очень жаль, но я не училась музыке.
— Ты говорила, что мечтала встретиться со мной. Почему хотела увидеть меня? Чем я тебе интересен?
— Как-то давно я видела, как одна девочка, умеющая одновременно писать обеими руками, выводила буквы в зеркальном отображении. Она говорила, что может расшифровать твои записи. Она читает очень мелкие символы, ей не нужна лупа. Всюду пишут, что ты зашифровывал записи на непонятном языке. Я сильно удивилась — до чего твои знаки похожи на наши армянские буквы. Почему сходства еще никто не заметил?
— Не все секреты можно раскрывать, сначала надо убедиться, что их будут правильно использовать — только во благо.
— Ты прав, — вздохнула Сона, — много хороших изобретений используют для уничтожения людей.
— В тебе нет притворства и этим мне нравишься. Хотя ты застенчива, но искренна. Приходи завтра.
— Если буду приходить каждый день, то рискую скоро тебе надоесть, — Сона кокетливо рассмеялась.
— Не откладывай на завтра то, что можно сделать сейчас, — серьезным тоном произнес Леонардо.
— Кто бы говорил! О тебе многие писали, что ты, не доведя до конца одно дело, бросаешься к другому.
— Я хочу создавать совершенства!
— Всё, что ты создаешь, гениально!
— Ты преувеличиваешь, хотя, не скрою, мне приятно слышать такие слова.
— Ты сам знаешь, что говорю правду, просто в твоей стране в данный момент тебя не ценят.

Леонардо поразмыслил с минуту.
— Может, просто завидуют, — добавила Сона немного погодя.
— Чему завидуют?
— Таланту, конечно же.
— Вы, там в будущем, знаете о моих творениях?
— Даже не очень образованные люди знают, что Леонардо великий художник, а грамотные — считают тебя изобретателем и учёным. Твои картины восхищают, радуют глаз, о них спорят. Чтобы увидеть Мону Лизу и ‘Тайную вечерю’, люди стоят в очереди.
— Что еще говорят обо мне?
— Много экспериментируешь с красками в поисках лучшего качества, но получается хуже.
— Сможешь принести краски из будущего?
— Я пока не уверена, что смогу еще раз попасть в твою комнату. Все получилось случайно, не знаю как, но попробую выполнить просьбу.
— Если говоришь правду, значит ты обладаешь необыкновенной способностью перемещаться во времени и пространстве. Как давно пользуешься этим?
— Во времени переместилась впервые, а в пространстве — во второй раз. Несколько месяцев назад ночью я оказалась в Париже, на набережной, но подумала, что приснился сон.
— Сможешь прийти на холм?
— Стесняешься друзей?
— О ком ты говоришь?
— Лучше попробую снова появиться в твоей комнате, вдруг мне больше не удастся путешествовать усилием мысли.
— Если окажешься на холме, найдешь мой дом?
— Отсюда далеко идти. Не знаю, найду ли улицу, — неуверенно произнесла Сона. — В своем городе я не испытываю затруднений в ориентации на местности, но здесь другая эпоха, город, люди, язык. Что-то не хочется приключений в незнакомой среде. Разве я осмелюсь в одной рубашке шагать по городу? Такого длинного платья, как это сиреневое, у меня нет.
— Тогда побудь со мной еще немного, не спеши с возвращением, — Леонардо встал и подал ей руку. — Пошли ко мне, пора обедать. Я голоден.

Глава 6 — http://www.proza.ru/2015/04/06/663